Дело в том, что в свой единственный приезд в Ниию он получил самые благоприятные впечатления о младшей из принцесс. Их короткое, но яркое знакомство состоялось в день официального приёма. Поскольку главным действующим лицом со стороны марианцев выступал отец Эртана, то сам Эртан предпочёл при первой возможности сбежать с душного скучного мероприятия в дворцовый сад. Там он и обнаружил затруднение принцессы, которая намеревалась последовать его примеру, но не могла сделать это напрямую из-за приглядывающей за ней свитой. Однако уже в детские годы Рэми отличалась большой предприимчивостью, поэтому и не подумала опускать руки, и решила сбежать через окно. Проблема была в том, что окна второго этажа находились высоковато для её маленького роста, поэтому она просто высунулась наружу и никак не решалась попытаться выбраться. Завидев проходящего мимо Эртана, она тут же окликнула его и затребовала помощь, коя и была ей незамедлительно оказана. Оказавшись на земле, довольная принцесса тут же убежала по своим делам, а Эртан подумал, что не всё так плохо в этой чопорной стране, пока в ней рождаются такие вот королевские дети.

Можете себе представить, насколько тот далёкий образ не сошёлся в его голове с тем, что он увидел сегодня! Глядя на Рэми сейчас даже предположить было невозможно, что в детстве она куда-то сбегала из окошка, заручившись помощью первого же прохожего. Собственно, именно из-за этого яркого эпизода Эртан со всей определённостью полагал, что выбрал себе жену крайне удачно: и союз с Ниией укрепил, и девушку с марианским свободолюбивым духом при этом получил.

К сожалению, выяснилось, что Рэми ни капельки не такова, как он о ней думал.

Но переигрывать было поздно: если теперь отправить её назад к отцу – точно грянет война, а к войне Мариан никак не готов.

«Придётся жениться», – почесав лоб, вынес вердикт Эртан.

Не на кого пенять, сам придумал – сам и отдувайся.

С глубоким вздохом он принялся обшаривать домашнюю библиотеку – двоюродный дед, помнится, был помешан на этикете, наверняка от этого увлечения должно было что-то остаться.

В Мариане все эти чопорные нормы никогда не были в чести, и А-Ларресы в этом отношении ничем не отличались от остальных. Хоть какую-то книжку по этикету найти было трудно просто потому, что она никому даром не нужна была. Но Эртану всё-таки повезло: дед не подвёл. С большим трудом, но удалось откопать потрёпанное такое пособие… толщина которого никак не внушала оптимизма.

Со вздохом Эртан посмотрел на часы.

На том в своих руках.

И принялся искать оглавление: всё он точно не осилит, а с невестой общаться уже завтра.

Мысли Эртана были полны благих намерений. Он полагал, что, раз уж этот брак был его инициативой, налаживать комфортное общение – это тоже его зона ответственности. И раз невеста оказалась замороченной, то, ничего не попишешь, надо эти заморочки изучить и общаться с нею на её языке.

В системе своих взглядов Эртан катастрофически упускал тот момент, что успешное общение – это зона ответственности обеих сторон. Но в заблуждении ему оставалось пребывать недолго. Ведь Рэми как раз и не собиралась ничего налаживать, напротив!

С утра принцесса встала бодрой и полной сил и готовности бороться за свою судьбу. В самом боевом расположении духа она уже продумывала, как блеснуть невыносимостью своего характера таким образом, чтобы наглый жених сбежал, сверкая пятками и осеняя себя святым знамением.

Её коварные планы были с утра же нарушены предусмотрительным Эртаном. Ограничившись в своём внушительном учебнике параграфом, посвящённым ухаживаниям, он тут же взял на вооружение способы покорить сердце истинной леди. Первым из таких способов был указан, конечно, традиционный букет, и именно его и принесли Рэми с утра пораньше, торжественно и чинно.

Тут стоить отметить, что Эртану в высшей степени повезло: Рэми прекрасно знала язык цветов, распространённых в Ниии, а вот в марианских сортах не разбиралась. Поскольку сам правитель знать не знал, ведать не ведал, что цветы могут что-то означать и символизировать, то просто выбрал на свой вкус то, что выглядело изысканней. Букет получился хорош на вид, но совершенно неприличен по содержанию – точно не то, что дарят невесте из благородного рода на второй день после знакомства. Но тут уж, слава Богу, судьба была на стороне Эртана: Рэми внутренний посыл букета не уловила.

К сопроводительной же записке Эртан отнёсся с особым вниманием и трепетом: его учебник гласил, что это важная деталь, по которой леди оценивает, насколько воспитан и перспективен кавалер. Перебрав пяток шаблонов, Эртан старательно вывел на плотной белой бумаге высокого качества несколько каллиграфических строк (вспомнил упражнения юности!), в коих уведомлял, что дела управления вынуждают его утро провести в ратуше за решением государственных вопросов, но от обеда и до самого вечера он будет в полном распоряжении своей прекрасной невесты и с удовольствием покажет ей город.

Рэми недоумённо хлопала ресницами, читая это послание: то ли Эртан перестарался, то ли учебник деда всё же устарел, но использованные им пассажи были даже чересчур изысканны.

У принцессы мучительно рвались шаблоны. Всё, что она знала о Мариане вообще и об его правителе в частности, никак не вязалось ни с безупречным этикетным жестом, ни со стилем записки.

«Да что ж это такое!» – Рэми даже стало душно, и она принялась обмахиваться запиской, досадливо морщась и не находя повода придраться. Таким образом, Эртан добился прямо противоположного желаемому эффекта. Он хотел доставить невесте удовольствие привычными ей знаками внимания, а вместо того вызвал лишь досаду и раздражение.

Возможно, ошибка его заключалась в том, что, прежде чем начинать ухаживать за девушкой, недурно бы сперва выяснить, согласна ли она принимать ваши ухаживания?

Так или иначе, до обеда Рэми оказалась предоставлена самой себе, причём в весьма неожиданной форме: Эртан занимался государственными делами, Рассэл с рассветом отправился вслед за обитателями особняка, гвардия посчитала свою задачу выполненной и вернулась в городские казармы, а Рэми… осталась предоставлена двум своим дамам и слугам.

Сперва принцесса даже не поняла, что происходит. Ей всё казалось, что ей просто выделили какого-то совсем уж невежливого компаньона, который никак не явится пред её светлые очи. Однако время после завтрака шло, а никто не появлялся, и Рэми всё же пришлось сделать вывод, что она осталась в особняке одна – и не имеет ни малейшего представления, чем себя занять до обеда. Ходить по дому в одиночку ей казалось неприличным – ведь здесь были чужие жилые комнаты. Выходить наружу казалось неразумным – она не знает города и не имеет охраны. Чем предполагалось занять её внутри – совершенно неясно, потому что никаких распоряжений хозяева дома не оставили, и попытка что-то выяснить у слуг не прибавила никакой информации.

Разбирать свои вещи всерьёз Рэми не планировала – она надеялась поскорее отправиться домой. С толком закопаться в чужую библиотеку – так и времени столько нет, и без позволения хозяев неприлично. Кто, кстати, хозяева в этом доме? Кто-то из таинственных «всех», за которыми уехал Рассэл?

Промаявшись час, бесцельно блуждая по лестницам и коридорам и не находя ничего интересного, Рэми решилась попробовать высунуться наружу.

Во входном холле обнаружился пожилой слуга, вязавший чулок. Он не обратил на Рэми ровным счётом никакого внимания.

Принцесса подошла к выходу и дёрнула за ручку – дверь открылась.

Принцесса обернулась: слуга невозмутимо вязал и явно не планировал ничего предпринимать.

Принцесса сделала шаг наружу и огляделась.

Столичный особняк А-Ларресов находился ближе к границе города, в районе, где вольготно расположились и прочие особняки богатых семей. Расстояния между зданиями были обширными и наполненными деревьями и кустарниками, из-за чего было трудно поверить, что находишься в городе. Сделав несколько шагов и оглянувшись во все стороны, Рэми обнаружила обширный сад, уходящий в обе стороны от усадьбы, ухоженную подъездную дорогу, которая соединяла гнездо А-Ларресов с другими домами, а также виднеющийся за деревьями соседний особняк.

В самом деле, ничто вокруг не указывало на то, что она находится в городе! Приусадебная территория огорожена живой изгородью из колючих шипастых цветов, нежный и терпкий аромат которых доносился даже до крыльца. Подъездная дорога с обеих сторон оформлена пышными клумбами, к которым подведена какая-то незнакомая принцессе система полива. Меж плодовых деревьев направо отходит вымощенная булыжным камнем дорожка, которая прихотливо петляет и, кажется, ведёт к фонтанчику где-то в глубине. Налево простираются более высокие и суровые деревья, и дорожки там вытоптаны прямо в траве, но из-за того, что их посыпали песком и обсадили низкорослым кустарником, они выглядят аккуратно. Сам фасад дома и крыльцо утоплены в раскидистом плюще, там и сям расцвеченным бутонам вьюнка. Нельзя было не отметить, что садом занимался человек с безупречным вкусом: все цветущие растения представляли собой одну цветовую гамму, от белого – до нежно-голубого.

«По крайне мере, не будет вреда погулять по саду», – решила Рэми, которую так и манила правая дорожка.

В авантюру такого рода непременно стоило завлечь подругу.

Вернувшись в холл, принцесса привлекла к себе внимание слуги деликатным покашливанием и велела:

– Будьте добры, позовите мою компаньонку, Алиссию, я хочу прогуляться с нею по саду.

Старик досчитал петли, оторвался от своего занятия, задрал голову и неожиданно громким раскатистым басом крикнул:

– Алисс! Тебя тут в сад зовут!

Принцесса застыла у входа в ошеломлении.

Слуга невозмутимо вернулся к своему занятию.

Со второго этажа по лестнице радостно застучали каблучки Алиссии.

– Держи! – сунула она в руки Рэми невесть откуда взявшееся яблоко, пролетая мимо. – Чего стоишь-то? – аппетитно хрустя ещё одним, удивлённо обернулась она от порога.

Отмерев, принцесса надкусила яблоко и вышла вслед за подругой.

Нет, к этой марианской манере, решительно, невозможно привыкнуть!

Глава пятая

Сад оказался невелик, поэтому девушки до обеда успели исследовать обе его половины. Правая, парадная, была наполнена вишнями и яблонями, ягодными кустами и пахучими пушистыми голубыми цветками на высоких стеблях. Небольшой фонтанчик, в самом деле, обнаружился примерно в центре, правда, он скорее представлял собой вазон со стоячей водой, а не фонтан. Ещё нашлись скамейки, увитая белыми ползучими розами беседка и небольшие качели.

Левая сторона, более дикая, не содержала ровным счётом ничего интересного – если не считать за таковое разлапистую иву, на которую Алиссия тут же предложила залезть. Пооглядывавшись и не обнаружив никаких соглядатаев, принцесса согласилась. К полному единогласию девушек, ива была признана идеальным местом для летних уютных посиделок.

Задний двор за усадьбой представлял собой богатый огород, и туда подруги не пошли – во-первых, неинтересно, во-вторых, большая сторожевая собака не располагала к близкому знакомству.

На всё про всё у них ушла пара часов, так что они ещё успели вернуться в дом и привести себя в порядок к обеду.

Точно ко времени в столовую явился Эртан – даже обзаведшийся ввиду ухаживаний каким-то камзолом. Правда, камзол этот он предпочёл нести в руках – Рэми решила, что из-за летней жары, Алиссия приметила, что из-за суровой протёртости на локтях.

Застольная беседа не заладилась. Эртан добросовестно пытался утром почитать в своём учебнике, как там положено себя вести за столом благородному джентльмену, но дела так и не дали ему такой возможности. Он только успел краем глаза заметить, что есть целый ряд недопустимых для застольной трапезы тем беседы, и есть огромное количество разновидностей того, как, в зависимости от типа блюда, держать столовый прибор. С обречённой отчаянностью Эртан понял, что наверняка держит эти самые приборы неправильно, что не прибавило ему ни разговорчивости, ни весёлости.

Принцесса предпочитала молчать, потому что ей нужна была ссора, а начинать ссору первой – моветон, требуется повод со стороны собеседника.

Алиссия помалкивала, потому что ей было не по чину первой начинать разговор в присутствии правителя чужой страны и своей принцессы.

Гувернантка же, хорошо знавшая свою подопечную, предпочла не встревать и не давать той повода зацепиться за беседу и устроить скандал.

Когда тягостный обед, наконец, подошёл к концу, Эртан первым радостно вскочил – невольно вынудив этим встать и всех остальных (таких нюансов поведения сотрапезников правителя он тоже пока не вычитал в своей книжке). Не разглядев этикетную подоплёку манёвра, Эртан подумал, что принцесса сама торопится на прогулку, и радостно протянул ей ладонь:

– Ну что, пойдём?

Рэми посмотрела на его руку с большим недоумением, пытаясь понять, чего он от неё хочет. Её единственным предположением было то, что по марианским обычаям почему-то принято в конце трапезы целовать королю руку – хм, может, в благодарность за пищу и кров? Однако в эту концепцию не вписывался тот факт, что Эртан протянул ладонь тыльной стороной кверху – ведь не могли же, правда, обычаи отличаться так сильно, чтобы в Мариане было принято целовать тыльную сторону руки?

Пожамкав пальцами воздух и обнаружив, что ладошку ему подавать не собираются, Эртан быстро переориентировался и сделал протянутой рукой приглашающий жест в сторону двери.

Рэми несколько раз быстро моргнула, собираясь с мыслями, и глупо переспросила:

– А сопровождение?

Эртан тоже несколько раз моргнул, но никак не выдал свою растерянность, совершенно спокойно ответив с такой интонацией, будто речь шла о вещах само собой разумеющихся:

– Конечно же, я оставил этот вопрос на ваше усмотрение. Итак! Какое сопровождение вы предпочитаете, ваше высочество? – вопросил он таким тоном, как будто они все тут задерживаются только из-за того, что Рэми не сообщали своевременно о своих предпочтениях по этому вопросу.

– Мне будет достаточно моих дам, – с величественным видом вынесла вердикт принцесса.

– Тогда прошу, – Эртан снова сделал широкий жест к дверям.

Здесь ему никакой учебник был не нужен. То, что дам в дверях положено пропускать вперёд, он прекрасно знал с детства.

А вот то, что даже дамы пропускают в дверях правителей, ему сказать забыли, поэтому последовала невнятная заминка, во время которой Рэми пыталась просчитать, стоит ли напомнить жениху о его статусе, или пусть катится.

Победило второе.

Вздёрнув подбородок,  она решительно шагнула к дверям.

После выхода на улицу Эртан поравнялся с нею, а вот дамы, ухватившись под ручку, немного отстали.

Рэми с недоумением оглянулась в поисках экипажа и ничего не обнаружила.

– Как! – невольно выразила она своё удивление. – Вы предлагаете идти пешком, ваше повелительство?

Эртан посмотрел на неё с некоторым недоумением и заверил, что до центральной площади им идти всего четверть часа, причём по самым живописным местам.

Учитывая, что усадьбу ей презентовали как нечто, находящееся на самой границе города, Рэми испытала нехорошие подозрение по поводу предполагаемых размеров столицы.

– Что ж, прекрасно, – кротко вздохнула она и позволила увлечь себя в прогулку.

Мигом оживившийся Эртан принялся деловито рассказывать, мимо чего они сейчас проходят – сперва, пока они шли по широкой подъездной дороге между усадьбами, речь шла о выдающихся фамилиях, кои обосновались в этих  краях. После они нырнули в узкую улочку, вымощенную булыжником. Вокруг возвышались дома с каменным одно— и двухэтажным основанием, имеющие ещё деревянные надстройки там и сям. В одном месте поверх такого каменного этажа возвышалась даже целая башня, увитая тем же плющом, что уже был ей знаком. Рэми отметила, что чуть ли ни на каждый свободный пятачок марианцы норовят влепить дерево или куст.  Некоторые даже ставили кусты в кадках в те места, где просто земли не было. Из-за этого упорно создавалось впечатление, что город выстроили прямо в роще – а извилистая улица, которая самым причудливым образом огибала то или иное дерево, только убеждала в этом предположении.

При всей красоте и живописности открывающихся мест, очень скоро принцесса поняла, что прогулка такого рода ни в малейшей степени не подходит её туфелькам: невысокие, но тонкие каблучки постоянно цеплялись за выпирающие булыжники. Как всякая благородная леди, Рэми стоически терпела и делала вид, что ничего не происходит, но с учётом того, как она умудрилась споткнуться три раза за минуту, её затруднения заметил даже Эртан.

– Так не пойдёт! – остановился он весьма неожиданно, прервав интересный рассказ о местном аптекаре, который, если послушать его, чуть ли ни каждый выходной сражался с болотными чудищами или грабил лесных ведьм.

Оглянувшись и немного похмурившись, Эртан увлёк дам в какой-то переулок, пояснив:

– Здесь будет короче.

Рэми почти неслышно вздохнула. Ей уже никуда не хотелось идти, даже по более короткому пути.

Однако Эртану удалось её удивить: вместо главной площади они неожиданно выбрели к лавочке сапожника.

– Эгей, Берг, бродяга, ты тут? – с порога возопил правитель, оглядывая помещение, доверху набитое башмаками и каким-то огрызками, и насквозь пропахнувшее кожей.

– Кого это там!.. – раздалось от окна, и между странных плетёных коробов появилась недовольная физиономия. – О, Эрт! Какие люди! – радостно констатировал сапожник, узнав посетителя.

– Выправи-ка туфли моей невесте, – сразу перешёл к делу Эртан, за локоть выдвигая Рэми вперёд.

Та так удивилась, что даже не отдёрнула руку.

Сапожник, деловито покашляв, жестом фокусника извлёк откуда-то стул, в два быстрых шага подлетел ко входу, определил стул на самое удобное для посадки место, сделал бровями Эртану знак сажать и закопался куда-то в свои огрызки.

Рэми и опомниться не успела, как её усадили, сняли старые туфли, обмерили, и уже через минуту сапожник начал латать какие-то свои заготовки.

– А вам туфельки не потребуются? – повернулся Эртан к сопровождению.

Гувернантка с кокетливым хихиканьем приподняла подолы юбок, демонстрируя крепкие добротные ботинки. А вот Алиссия захлопала в ладоши и заверила, что, конечно, потребуются.

Поскольку сапожник был занят, Эртан похозяйничал сам, откопав где-то второй стул. Ноги, правда, обмерять не стал, оставив эту работу профессионалу.

Сапожник справился с туфлями принцессы за несколько минут – у него была полная лавочка заготовок на любые размеры, которые он умело подгонял на ногу заглянувшим к нему путникам. Именно эта молниеносность обслуживания сделала его самым известным мастером в столице – вместо того, чтобы ожидать заказанную обувку несколько дней, можно было зайти сюда и сразу же выйти в обновке.

Пока Берг трудился над туфлями для Алиссии, Рэми с удивлением разглядывала собственные ноги. Новая обувка выглядела простоватой и грубой, но сидела, на первый взгляд, идеально. Сделав несколько шагов по лавке, принцесса поняла, что отродясь не мерила ничего настолько комфортного – разве что домашние туфли.

Эртан выглядел весьма довольным. Настолько довольным, что Рэми тут же захотелось сделать ему какую-то гадость, поэтому она приняла на себя самый приветливый вид, присела в глубоком реверансе и тренировано почтительным голоском выдала:

– Благодарю, ваше повелительство!

Сдержанное: «О, не стоит!» – никак не выдавало эмоций, но вот ехидный смешок, который вырвался у сапожника, подсказывал, что она на верном пути по части демонстрации невыносимости своего характера.

Впрочем, Берг оказался слишком вежлив, чтобы как-то комментировать подобные политесы, поэтому попросту уведомил, что старые туфли отправит к А-Ларресам. Эртан невозмутимо расплатился, вывел всех на улицу и продолжил путь в центр города.

Рэми внутри себя вынуждена была признать, что в новой обуви чувствует себя гораздо лучше и даже получает от прогулки большое удовольствие. Отмечать это вслух она, конечно, не собиралась, как, впрочем, и то, что рассказы Эртана были весьма увлекательны.

Глава шестая