Цитаты из книг автора «Марион Вудман»

Теперь я знаю, о чем эта глава: «Любимый, ты можешь

бессознательно заключила с ним у кафедры (несмотря на то что и сейчас признательна ему за все, что он дал мне для жизни). Каждый из нас имеет отца и мать, зачастую преклонного возраста. Каждый из нас, сознательно или бессознательно, заключил с ними собственный договор у межевого камня. Наша задача заключается в освобождении новой духовности из-под старого камня, как бы болезненно это освобождение ни проходило. Тогда и только тогда мы можем сказать: «Я живу. Я буду свободным».

потратить копеечку?!» Хватит выжимать копеечки! Хватит рыдать по старому Майклу или страдать по юному Люку. Люк – сын, нарушивший договор, который он когда-то заключил с отцом у межевого камня овечьего загона. Я, дочь своего отца, нарушила договор, который

Даже снизив планку, она может найти такого мужчину, который привлекает ее не как отец, а как идеализированная внутренняя маскулинность матери. Тогда ей придется принять горькую правду: бессознательный образ, ставший ловушкой для матери, становится такой же ловушкой для нее. По иронии судьбы она бессознательно проживает жизнь женщины, которая всю свою жизнь сознательно отказывалась от соперничества. Там, где реальностью, в которой она выросла, был психологический или физиологический инцест, а возможно, и тот, и другой, – она будет искать любовника, который совершал бы над ней насилие и использовал бы ее. Папина дочка вырастает слепой по отношению к Тени своего отца, а в итоге – к Тени любого мужчины; таким образом, мужчины для нее – почти инопланетяне, больше, чем просто люди: они находятся ближе к богам – духовным или животным. Столкновение с мужской Тенью констеллирует в ее бессознательном образы дьяволов и материнскую ярость, направленную на мужчин. Разумеется, она сразу чувствует, что ее предали.

Попав в зазор между фантазией и реальностью, дочь может идентифицироваться с фантазией и пробовать достичь того, что не удалось достичь отцу или матери. В данном случае возможны разные варианты. Отец действительно может быть в своем сообществе почитаемым судьей, уважаемым доктором или адвокатом. Он воистину может быть великим человеком. И наоборот, он может быть опустившимся алкоголиком, жить с новой семьей или умереть, и в каждом случае девочка может фантазировать о том, какая у нее была бы прекрасная жизнь, если бы папочка вернулся домой. Став взрослой женщиной, она ищет отца-любовника, который будет ее холить и лелеять, папочку, для которого она станет всем на свете. Не найдя контакта со своим телом, она страстно желает интеллектуального или духовного света. В конце концов она находит такого носителя Люциферова света, опьяненного либо своим воображением, либо виски, либо наркотиками, – человека, констеллирующего в ней бессознательную мать, которая может попытаться его спасти, но в конце концов прекратит потакать этому «маленькому нарциссичному мальчику».

Зависимость такой женщины обрекает ее на отношения любви-ненависти, ибо само напряжение ее сознательной инициации компенсируется бессознательным ужасом перед потерей. Любое реальное чувство, которое она испытывает, искажается самоуничижением. Какой бы самодостаточной она себе ни казалась, ей точно известно, что ее линия жизни связана с мужчиной, который может отрезать пуповину, если только захочет. «Любимый, не забирай все!» – вопль сковывающего ее страха, который проявляется у нее в такой необычной манере. Игра на выживание заставляет ее искать опору в своем очаровании, которое привлекает к ней таких же очаровательных мужчин. И все они попадают в ловушку. Никто из них не имеет контакта со своими истинными чувствами, и в конце концов игра заканчивается.

Несмотря на то, что в этом вопросе: «Любимый, ты можешь потратить копеечку?!» – слышится сардонический тон, в нем есть и жестокая правда. Женщина, с детских лет отзеркаливающая отца, принимает на себя проекцию его Анимы. Следовательно, она обладает весьма незначительной женской идентичностью, если вообще обладает ею; причем основанием для такой идентификации служит ее женское тело. Ее понятие фемининности целиком и полностью основывается на мужском понимании фемининности, а ее самооценка зависит от одобрительных мужских улыбок. Так или иначе, она играет роль, опираясь либо на свои изящные туфли от Гуччи, либо на свой «приличный» Оксфордский диплом. Профессионально и социально она автоматически становится зеркалом, в котором мужчины видят отражение своей внутренней женщины. В близких отношениях она превращается в скульптуру, изображающую слепок своего возлюбленного.

Неодолимое чувство заброшенности, заставляющее страдать множество людей, уходит своими корнями не в сиротство, не в запущенность ребенка, а в одиночество детской души. Проецируя на ребенка его искусственный образ, родители тем самым уничтожают реального ребенка – того, которого оставили родители, и он лишается ощущения своего Я и потому вынужден уйти глубоко в себя. Именно вследствие этого широко распространенного насилия возникает чувство стыда, связанное с каким-то неизвестным ребенку проступком, из-за которого он ощущает чувство вины.

Фред Алан Вольф. «Звездная волна»

Почти не зная Эроса, она очень плохо умела выстраивать отношения, и поэтому, когда открылась пустота, образовавшаяся из-за отсутствия чувств, ее безжалостный Анимус потребовал еды. Неспособная установить с ним отношения на физическом или психическом уровне, она давала ему единственно понятную для нее пищу любви – хлопья и сладости. Это на время заряжало ее энергией, но потом она снова видела реальность в зеркале; тогда она убегала в фантазии о том, какой должна быть любовь мужчины, – фантазии подростка. Этот фантазийный мир позволял ей избегать конфликтов и истинных чувств, упиваться мегаломаническим образам себя как могущественной, богатой, хорошо образованной, незаменимой для других людей, тем самым компенсируя ее сознательное отношение к себе как к бессильной, уродливой и одинокой. Агрессию, которую она испытывала по отношению к Богу, поставившему ее в такое положение, она направляла на себя. Духовная пища, по которой она отчаянно тосковала, была осквернена таким же отчаянным употреблением пищи материальной. Не имея защиты со стороны духовного Анимуса, она чувствовала себя околдованной демоном, угрожавшим заманить ее в лоно смерти.