День четвертый. В прибрежном парке

День бежал к вечеру, и, насытившись солнцем, они возвращались домой другой дорогой. Путь их проходил через небольшой прибрежный парк. По зелёным аллеям прогуливались местные старушки с кокетливо повязанными шарфиками. Впереди старушек бодро трусили маленькие собачки в разноцветных курточках. Школьники шумной толпой неслись вперёд, не разбирая дороги, размахивая сумками с наклейками из комиксов, и грызли мороженое. На небольшой детской площадке малыши в ярких комбинезонах сосредоточенно возились в песочнице. Их мамаши стояли рядом и громко галдели, время от времени покрикивая на расшалившихся детей.

Мирослава наблюдала эту совершенно обычную жизнь с восторгом первооткрывателя Австралии. Она подбирала шишки, упавшие с пихт и сосен, нюхала их хвойный запах, пыталась накормить ими белку, шустро скачущую им навстречу, провожала взглядом подростков на скейтбордах.

Даниель раскачивал её на деревянных качелях, Мирослава смеялась, и он был счастлив. Она захотела залезть на комплекс для лазанья в виде паутинки, но он не разрешил, боясь, что девушка упадёт.

– Мири, это для детей, не мешай им.

Она не обиделась и пошла рядом, взяв его за руку.

– Эти люди, они гуляют так каждый день? – спросила она.

– Наверное, – ответил Даниель, удивлённый ее вопросом, – старики, дети, мамаши – они не работают, что же им еще делать?

– Смотри, – показал он, – вон там небольшая летняя эстрада, летом на ней проходят концерты, играют музыканты, а люди слушают музыку и танцуют.

На небольшой лужайке стояли выкрашенные белой краской деревянные лавки, и одиноко пустовала летняя сцена под навесом в псевдоримском стиле: полукруглое арочное здание с двумя колоннами по бокам.

– Покажи мне. У тебя в твоем устройстве связи…, – она запнулась.

– В телефоне, – подсказал Даниель.

– Да, в твоем телефоне есть искин, то есть выход в сеть, покажи мне, как они танцуют.

– Я попробую, – Даниель пожал плечами.

Странная просьба. Мирослава никогда не видела танцы в летнем парке?

Они сели на скамейку в тенистой аллее и, порывшись в Google, Даниель нашёл любительскую запись танцующих людей. Плохо видимый в тени эстрады оркестрик наигрывал популярное танго «Por una cabeza^[12]», а люди танцевали. Они, конечно, больше топтались на месте, но несколько пар вполне неплохо двигались в ритме танго.

Мирослава жадно просматривала ролик. Она разглядывала лица людей, их улыбки, засвеченные камерой блики в волосах.

Её глаза загорелись.

– Давай ты сыграешь, а я буду танцевать. Я тоже хочу летний концерт, – она тянула его к эстраде.

– На чем же я буду играть? – смеялся Даниель, – на себе? Вот так?

Он встал, снял перчатки, привычным движением положил воображаемую скрипку на левое плечо, взмахнул невидимым смычком и неожиданно воздух сгустился, сотворив для него скрипку. Он почувствовал движения смычка, прикосновение пальцев к струнам, услышал полноту и силу звука. Он заиграл, и мелодия поймала сердце в плен магией звучащей внутри него музыки. Через несколько секунд он понял, что играет «Размышление» Массне, тонкую изящную лирику, проникнутую чувственностью, музыку, которая так подходит Мири. Он опустил воображаемый смычок и, продолжая держать скрипку из воздуха на плече, спросил:

– Что случилось, Мири? Почему у тебя слёзы?

– Ты ушел в другой мир, в другое измерение, тебя здесь не было, – ответила она.

– Да, со мной так бывает. Со скрипкой я часто ухожу по одинокой линии за горизонт. С воображаемой скрипкой первый раз такое. Сам удивлён. Но я ведь вернулся, вытри слёзы, я с тобой.

– Давай я вытру, – он достал платок и вытер ей заплаканные глаза и нос заодно.

– Почему ты так часто плачешь, Мири? – спросил он. – Я не могу смотреть на твои слёзы.

– Многократно усиленная реакция, – пояснила девушка, – на стресс, на страх, на любые чувства. Организм такой, – добавила она.

– Не плачь, мы вернемся сюда ещё раз, и я сыграю тебе на своей скрипке это танго. Ты будешь танцевать с воображаемым партнером.

– Тангеро, – слёзы в глазах сменились радужными бликами.

– На сегодня концерт закончен. Пойдём домой.

День четвертый. Дома

Дом встретил их чистотой, блестели вымытые полы, разбросанные вещи вернулись на место.

«А ведь раскидываю только я, – подумал Даниель, – Мири никогда не бросает, как попало, свои немногочисленные вещи».

– Я не успела приготовить обед, – огорчилась Мирослава, – а мы так нагулялись.

– Ты не обязана каждый день готовить, и тем более расстраиваться из-за этого. Мы съедим что-нибудь.

– У меня есть пятнадцать минут? Я приготовлю салат.

– Готовь. А мне надо сделать несколько звонков.

Она побежала переодеваться, а он ушёл на веранду. Достал телефон, подумал, надо ли делать это, но всё-таки сделал. Он отослал матери фото Мириных формул. Его мать, известный психолог, была очень популярна и вела разные тренинги с кричащими названиями: «Разбуди в себе богиню», «Будь свободным», «Узнай свои желания». Он вспомнил, как мать рассказывала о молодом застенчивом физике, который хотел научиться знакомиться с девушками и посещал тренинг «Будь свободным». Даниель попросил мать показать фото формул этому физику, чтобы тот определил, настоящие ли они. Он переживал, что делает это за спиной Мирославы, но любопытство грызло его.

Мать сразу же ему перезвонила. Она, как всегда, говорила голосом с оттенками разных сортов шоколада.

– Дорогой, ты видел? – лился растопленный тёмный шоколад. – Интернет заполнен твоими фото с этой девушкой в торговом центре. Что у вас случилось? Почему она убегает со всех ног?

– Мама, у меня нет времени рыться в интернете и просматривать все фото про меня, – раздражённо ответил Даниель.

– А что всё-таки случилось? Что за бега вы устроили? – интересовалась мать, добавив в шоколад пузырьки плохо скрытого любопытства.

– Ничего особенного. Моя поклонница наговорила Мири разные гадости, а потом порвала ей платье, – вынуждено объяснил Даниель.

Растопленный шоколад остыл и затвердел.

– Дорогой, почему твоя девушка такая трепетная? Разве она не понимает, с кем она пришла, ты известный музыкант, а она обычная девчонка, ну пошипела на нее та девица, это ерунда, пережила бы.

– Это не ерунда. Мирослава не обычная девчонка, она и понятия не имеет, что такое «известный музыкант».

– Спать с тобой она имеет понятие, а что у известных исполнителей много поклонниц, и что не все они хорошо воспитаны, она не имеет понятия. Почему ты бежал за ней через весь торговый центр?

– Мама, прекрати. Мирослава – моя девушка, и я не дам её обижать.

– Почему она в летнем платье, у неё нет одежды? – не унималась мать.

– У неё есть одежда. Всё, заканчиваем. Мама, ты показываешь фото физику и только тогда звонишь, когда получишь ответ.

Шоколад запах выдержанным коньяком.

– Дорогой, девочка очень милая, но она совсем молодая. Тебе надо женщину постарше, поспокойнее, которая не будет бегать как ненормальная.

– Мама, позволь, я сам разберусь со своими девушками, – рассердился Даниель, и с раздражением нажал на красную трубку.

Потом с той же вестью о фото в интернете, позвонила сначала Ханна, потом Морис, потом ещё двое. И всем было до него дело, и все говорили одно и то же: девочка хорошенькая, но очень юная. Он некоторое время их успокаивал, потом рассердился и не стал больше отвечать на звонки.

Даниель прошёл на кухню, и сияющий взгляд Мирославы рассеял тревогу, разомкнул скрученные нервы.

– Мири, иди сюда. Скажи, ты не считаешь меня старым для себя? – спросил он.

Она вздрогнула, в глазах заблестели слёзы.

– Ты ведь Эленандар, ты никогда не будешь старый.

– Давай без твоих эльфийских штучек, – сердито попросил он. – Несколько человек сказали, что ты слишком молода для меня.

– А, так это значит, что я молода, а не ты старый, – заметила девушка.

– Ну да. Мири, ты чудо, – обрадовался Даниель.

– Ты не старый для меня, ты самый лучший, ты молодой, – она прижалась к нему так крепко, как могла, – я не умею объяснять, я чувствую. Я бы сказала по-эльфийски, но даже в этом языке я не найду слов. Когда ты рядом, я живу, я могу всё время смотреть на тебя, говорить с тобой, слушать, как ты играешь.

В её голосе звенели слёзы, глаза потемнели.

– Всё, всё, не плачь, – успокоился он и поспешил успокоить девушку. – Ты сделала салат? Давай обедать.

– Сделала. Салат «Краб Луи», из крабового мяса.

Надо ли говорить, что салат был очень вкусный, да и вчерашний суп настоялся и стал ещё лучше.

– Мири, сейчас мы отдохнём, а вечером поедем в ресторан.

– Может быть, завтра поедем в ресторан? Сегодня мы так хорошо гуляли. И ты обещал показать мне компьютер.

– Сначала иди сюда.

Он посадил девушку на колени. Забрался руками в волосы, прижался к гладкой щеке. Пусть все отстанут от него. Он нашёл небольшой кусочек оголённой кожи над левым ушком и поцеловал его. Губы чувствовали отчётливую вибрацию, он положил на квадратик чуткие пальцы, но вибрация прекратилась.

«Показалось», – подумал Даниель.

Они сидели, согревая друг друга, дыша одним тихим дыханием. И Даниелю нравились эти тихие, нежные моменты, когда пламя ровно горело мерцающей свечой, а не рвалось полыхающим огнем.

– Ну что, идём смотреть компьютер?

Он привёл девушку в свой кабинет. И здесь был творческий беспорядок: книги, записи, ноты, ноты и ещё раз ноты. На столе чернел матовым экраном ноутбук. Подвигав привычным движением мышку, он вывел ноутбук из спящего режима, набрал пароль. Компьютер приветственно пикнул.

– Что ты хотела посмотреть?

– А выход во Всегалак…, во всеземную сеть здесь есть? – спросила девушка.

– В интернет? Конечно же, есть, – он щёлкнул на иконку Mozilla Firefox.

– Это поисковая система? С ней можно говорить? – расспрашивала Мирослава.

– Можно, но слова она распознает плохо, лучше написать.

Мирослава с надеждой смотрела на него.

– Можно, я сама напишу запрос?

– Набирай, – он уступил девушке место. Но никуда не ушёл, остался рядом.

– Мирослава просияла, уселась в кресло и набрала: «Искусственный интеллект».

Google мгновенно нашёл множество страниц. Мирослава быстро пролистала их, огорчённо покачала головой: «Всего лишь начало, baby step».

Даниель погладил девушку по тёплой русой голове.

– Мири, поброди по интернету, а я пока посижу здесь, поработаю.

Ему хотелось разобрать ноты, некоторые переписать, над другими подумать, просмотреть записи.

– Спасибо, Даниель, – радостно блеснула глазами Мирослава.

Он работал, иногда поглядывая на девушку. Та стучала по клавишам с неуловимой быстротой, страницы мелькали ярким калейдоскопом.

«Я потом просмотрю историю, – решил он, – интересно же, что вертится в этой хорошенькой многоканальной головке. Девушка такая чудная, что я дальше с ней буду делать? Все эмоции у неё наружу, никогда не притворяется, никогда не капризничает. Но умеет точно считывать моё настроение».

Он думал о том, что скоро отпуск заканчивается, впереди работа: гастроли, записи, репетиции, концерты, всё то, чем он жил уже двадцать лет. Как быть с Мири? Он не хотел с ней расставаться ни на один день. Мирослава должна быть рядом, сиять ему глазами, обнимать и целовать его.

«Я возьму её с собой, – решил он. – Надо восстановить её документы».

Он не сомневался, что, оставшись с ним, скучать Мирослава не будет. Купит ей ноутбук, пусть занимается своей физикой. Но, девушка такая странная, как она будет во всей этой суете? Она так необычно говорит и рассуждает, что даже он не всегда понимает её. Но он вспомнил городских лавочников, очарованных Мирославой и решил, что всё будет хорошо.

«Надо поговорить с Мири, что она думает об этом. А если она не захочет поехать со мной? Нет, этого не может быть. Спрошу сейчас».

Но не спросил. Вытащил Мирославу из-за стола, а она упиралась, досматривала последнюю страницу.

– Всё, Мири, всё. Уже поздно, пошли спать. Иди, умывайся.

Она ушла, а он просмотрел историю страниц: статьи по теоретической физике, научные диспуты, форумы, исследования космоса. Неплохие интересы у молодой девчонки.

Скрипнула дверь ванной комнаты, он быстро выключил ноутбук, но Мирослава не вернулась в кабинет, а прошлёпала босыми ногами в спальню. Даниель, быстро умывшись, заторопился к ней.

– Зачем я так спешу, как будто девушка куда-то исчезнет?

Иногда ему казалось, что ветер унесёт Мирославу, эту странную девочку, унесёт на воздушном змее туда, откуда принёс, в страну вечного лета.

– Не отдам, ни ветру, никому. Или пойду искать её, как Орфей Эвридику.