Глава 2

Вы когда-нибудь пробовали думать с чужим языком во рту? С неожиданно оказавшимся во рту чужим языком? Ладно, думать как раз не так сложно в сравнении с попыткой что-то сказать или возразить. Хотя… Нет, думать тоже невозможно.

Словно цунами, Ворошилов попросту вымыл из моей головы все, оставив лишь голые эмоции. Ощущение – будто на нервах играют, как на струнах гитары. Прикосновение – и все тело отзывается новой мелодией. Каждую мышцу сковало, и вниз устремилась горячая волна. Мощно, обескураживающе.

Выстрел страсти, а я без бронежилета.

Ворошилов целовался неистово. Не обращая внимания на мои попытки отстраниться. Мои ладони попросту упирались в каменную грудь, пальцы нечаянно скользнули под пиджак и тут же ощутили опаляющий жар мужской кожи. Никита Андреевич заставил меня запрокинуть голову назад, продолжая с жадностью проникать в мой рот своим языком. Грязно, похотливо, нахраписто. Волк вколачивал язык так глубоко, словно пытался очутиться в моей глотке.

Под таким напором я просто растерялась.

Растерялась от силы чувств, которые нахлынули лавиной. Голова кружится, натиск босса не дает ни шанса на сопротивление.

– Никита… Андреевич… – задыхаясь, выдавила я, как только он перестал терзать мои опухшие губы и переместился на мою шею. – Что…

– Тише, маленькая, – велел властно босс, накрывая мои губы указательным пальцем. Его зубы прихватили мою кожу на шее, и новый разряд тока пронзил мое тело, достиг области живота и запульсировал в самом низу, где начинало зарождаться возбуждение.

Порочно и невероятно. Какое-то сумасшествие.

Директор развел мои ноги и притянул к себе так близко, что я смогла ощутить его твердый стояк. Аккурат в том месте, где сходились швы моих джинсов. Если бы не пару клочков ткани, возбужденный бугор Ворошилова прямо сейчас терся бы о мою… об меня. И готова поклясться, что Никита Андреевич прекрасно это понимал.

Потому что он уже имел меня. Да, даже через одежду. Да, вовсю демонстрируя свои намерения. Но он делал это. Двигал бедрами, прижимая пах к моей промежности, отстранялся и возвращался вновь, с новой силой проводя каменным стояком по чувствительному местечку.

И целовал. Снова и снова. Затягивая в круговорот вожделения, словно я какая-то распутная девка, а мой шеф – чистейшая эссенция секса и разврата.

– Никита Андреевич, – выдохнула томно, в очередной раз стараясь оттолкнуть от себя гору мышц и тестостерона.

– Молчи, крошка, – горячо прошептал он, опуская руки на мою задницу. Ладонями он направлял мои движения, заставлял водить бедрами, будто я отвечаю на его бескомпромиссный акт соблазнения. – Я так хочу тебя…

Пряжка его ремня брякнула, возвращая меня к реальности.

Голова, конечно, кружилась. И, стоит признаться, я никогда и ни с кем так не целовалась. Но звук расстегивающейся молнии на брюках отрезвил.

Я не хочу!

– Я не хочу, – едва успела я произнести вслух, пока мои губы вновь не накрыли непрошеным поцелуем.

– Брось, девочка, – хрипло возразил босс, через лифчик сжав один из моих сосков своими пальцами. – Еще как хочешь…

По спине пробежал холодок.

Он не собирается останавливаться.

Волк поймал глупую овечку и не станет ее отпускать.

– Хватит, – останавливала я его, стараясь усесться на стол поглубже.

В ответ – только расстегнутая пуговица на моих джинсах.

– Никита Андреевич! – воскликнула я и на секунду столкнулась с серыми глазами начальника.

Мрачный, серьезный взгляд. Не предвещающий ничего хорошего.

И новый поцелуй, будто он не услышал моего отказа.

Паника. Настоящая паника.

Уворачиваясь от его губ, я ощущала лишь новые жгучие поцелуи. Шея, уши, ключица… До дрожи на кончиках пальцев, которыми я старалась нащупать хоть что-нибудь, что могло послужить защитой. Хоть что-нибудь….

– Это неправильно, – беспомощно пролепетала я, схватив что-то тонкое и металлическое.

– Неправильно, – согласился со страстным придыханием шеф, – но ты такая горячая… А-а-а-а!

Никита Андреевич резко отшатнулся и посмотрел на свою ногу – в бедре торчал нож для писем.

– Дрянь… ты…

От испуга я подхватила со стола еще и дырокол. Тяжелый, металлический. И шарахнула им по лицу начальника, который был сейчас похож на разъяренного зверя.

Шеф отступил от меня еще на шаг, схватившись за сломанный нос. Надеюсь, что сломанный. А я получила свой шанс на спасение. Путь к свободе мне ничто не преграждало.

Спрыгнув со стола, я ринулась наутек. Оставив босса приходить в себя.

Кажется, начала дышать я только тогда, когда закрылись двери лифта. Я оказалась в металлической коробке, где мне ничего больше не угрожало. Зажавшись в угол, я пыталась представить, что будет дальше.

Я в дерьме.

Глава 3

На свое рабочее место я вернулась бегом, запыхавшись. Даже забыла, что так и не застегнула пуговицу на джинсах. Спасибо чуваку, который изобрел скинни! Это вам не юбка, от которой элементарно избавиться. Я частенько была бы сама не против, если бы мне кто помог иной раз их стянуть. Особенно зимой, когда под такими джинсами – еще теплые колготки и толстые шерстяные носки. Погода, чтоб ее, непредсказуема.

Как Ворошилов.

Это что сейчас такое было?!

Впервые порадовалась, что между сотрудниками, сидящими в общем зале, установлены перегородки, так что мы все словно сидим каждый в своей клетке.

Зато сейчас никто не видит, в каком я состоянии.

Что мне делать?

Поднять скандал на весь этаж? Не знаю. Может, обратиться в бухгалтерию?.. В надежде, что Ворошилов не уволит сразу всех, лишь бы его имя не марали? Или позвонить в полицию? Хотя что они сделают? Ничего же не было… Разве что меня заберут в отделение по подозрению, что я напала на своего босса.

Божечки…

Пряча голову, я с ужасом начинала осознавать плачевные последствия произошедшего.

Я только что ударила человека ножом. Не самого лучшего человека, но это не отменяет уголовной ответственности.

Черт!

Меня же посадят… Или того хуже… У Волка же денег, как песка в океане. Ему только стоит щелкнуть пальцами, чтобы я в один момент исчезла…

Боже, что за жуть лезет в голову?

Я взъерошила волосы и уставилась в монитор.

А если я его убила?

Кровь отхлынула от лица. Я достала телефон. Мне нужна помощь.

Я: Хэлп! Кажется, я убила человека

Сообщение тут же высветилось как прочтенное. Ксюха и Даша почти постоянно в сети. Да сейчас почти все постоянно в сети. Раз уж даже в метро вай-фай бесплатный, то оказаться без связи еще нужно постараться.

Ксю: Не смешно.

Даша: ++++

Я: Я не шучу. Что делать?

Ксю: Что случилось? Расскажи подробно. Где ты?

Ксюха всегда была готова действовать быстро и четко. Мозг нашей компашки.

Я: Босс начал приставать. Я отбивалась. И вроде ударила его ножом.

Пишу и в то же время гуглю, можно ли убить человека ударом тупого ножа в бедро. Умница! В скорую так и не позвонила, зато оставляю улики по всему Интернету.

Ксю: Ужас какой! Без паники. Ты знаешь, я – админ в нескольких группах. Сейчас поднимем шум в сетях, добьемся широкого общественного резонанса. Он тебя бил?

Я: Нет!

Ксю: Жаль… Ты сможешь нанести себе побои сама?

Я: Ты дура?

Строго говоря, Ксюша у нас, конечно, мозг. Мозг радикально-феминистический. Немножко.

Даша: А кто приставал?

Я: Ворошилов.

Даша: Старший или младший?

Я: Никита.

Даша: …эм-м-м… Я бы дала.

Да-а. Дашка у нас – другая крайность.

Ксю: Ты, между прочим, замужем. У тебя двое детей.

Даша: И что? Мне со штампом и родами глаза не выкалывали. Ты вообще видела Никиту?!

Следом в чат прилетело несколько фотографий Волка. Не пойму – Даша их в телефоне, что ли, хранит, раз так быстро справилась с поиском?

Даша: Это ж обезжиренный мужик! Уверена, если я своему покажу фотографии, он мне простит адюльтер… Черт, зуб даю – не только простит, но еще и посмотреть захочет.

Отложила телефон в сторону.

Никакой помощи. Разве что чуть успокоилась. Подруги, конечно, предлагали что-то из ряда вон выходящее, но рациональное зернышко найти в их словах можно.

С одной стороны, харассмент на рабочем месте – это ужасно. С другой… нанесение телесных повреждений уголовно наказуемо. И если поставить на одну чашу весов страстные поцелуи несколько увлекшегося мужчины, а на другую – физический вред, возможно, непоправимый, особенно нанесенный холодным оружием, что легко будет зафиксировано любым медучреждением… Боюсь, Фемида окажется совсем не на моей стороне.

Я к тому же еще и скорую не вызвала.

Если Никита Андреевич сейчас истекает кровью? Потерял сознание и не может позвать на помощь?

Посмотрела на свой стол в поисках чего-нибудь потяжелее, чтобы, если что, снова отбиваться.

Если позову кого-то из сотрудников, а Ворошилов окажется жив-здоров, но унижен – уволят точно. И меня и помощников – всех, кто решит вмешаться.

Так что поднимусь, проверю – жив или нет. Если остыл – поговорим, расставим все точки над «i». В конце концов, Ворошилов, конечно, кретин, но что-то человеческое в нем должно быть? Не будет же он со мной судиться? Максимум уволит.

Хотя нет. Максимум – снова накинется. Но тогда у меня есть… дырокол. Тяжелее ничего не нашла. И план Б от Ксюши. Побои, шум в сетях. Загрызем Волка всей нашей женской стаей.

Но это если совсем жесть.

Все будет хорошо, все будет в порядке. Если я не найду труп, конечно.

Нормально я умею себя успокаивать? В лифт заходила не очень уверенная в правильности своих действий. Как-то в голове все выглядело более складно, чем наяву.

Стоило доехать до этажа Ворошилова, смелости еще значительно поубавилось. Да и этот мрак вокруг нагнетает нехорошие мысли.

Включила на телефоне камеру, смартфон засунула в нагрудный карман, так, чтобы можно было хоть что-то заснять. Авось Ворошилов не заметит. В самом худшем случае, видео сразу упадет в облако, и если я не выйду на связь, то мои девочки сообразят опубликовать видеодоказательства моей несчастной гибели.

Боже, какого хрена я вообще с такими мыслями иду прямо в пасть Волку?

Вот дура!

На подходе к кабинету до моих ушей донесся раскатистый мужской смех.

Смех – это же хорошо? Трупы не смеются, над трупами – тоже…

Хотя это же Ворошилов. Психи тоже любят поржать.

Стала красться медленнее, чтобы меня случайно не услышали. Вдруг пора дать деру?

– Ты точно дебил! – Голос Максима Андреевича звучал задорно.

– Я дебил? Ты предложил эту идиотскую затею, а я – дебил? – Волк привычно рычал. Но рычал бодренько. Значит, жив и здоров, и мне можно выдохнуть и вернуться к себе. Раз уж Никиту не разрывает гневными тирадами по поводу способов меня уволить. Или прибить. Видать, одумался.

Уже развернулась, собираясь вернуться на свой этаж, когда услышала:

– Нет, а ты как думал? Взять нахрапом? Геля же – самая известная целка во всем курятнике, еще ни с кем в компании не засветилась…

Что? На губах зависла неловкая улыбка, стыд залил щеки. Нервный смешок так и застрял в горле. Уходить резко расхотелось. Стало интересно, что эти двое уродов скажут еще?

Подкралась к приоткрытой двери, достала телефон из кармана, проверила камеру – работает ли до сих пор.

Видать, мне мало приключений на сегодня. Но надо же собрать хоть немного компромата, если меня все равно уволят.

Осторожно просунув телефон в дверной проем, я оставила его на полу прижатым к стенке, а сама спряталась за углом. Там, в темноте, меня нельзя будет заметить, если братья Ворошиловы вдруг резко выйдут. Это явно лучше, чем сидеть под дверью и случайно столкнуться с Волком и его братом-кобелем.

Еще раз нервно хохотнула, представив такую картину: я под дверью подслушиваю, а кто-то из Ворошиловых эту дверь распахивает. Немая сцена. Меня затаскивают в кабинет. И уже прессуют сразу оба босса.

Ну уж нет. Пусть тут, в темном закутке, ни черта и не слышно, зато есть шанс посмотреть потом видео. Если не заметят съемку. Да даже если заметят. На телефоне пароль, и автозагрузка – в облако.

Скрестив пальцы, зажмурилась. Не знаю, зачем мне слушать о себе все это дерьмо. Но лучше знать всю гнусность, с которой столкнулась, чем еще раз обмануться в том, что от Ворошиловых можно ждать чего-то хорошего.