мы сами выбирали, кому выказать благосклонность, кого одарить чудом нашей любви и наслаждением. Люди строили для нас храмы и рядили в сияющие одежды небожительниц.
Тогда мы сами решали, для кого расцветет лори.
Но люди переменчивы и мстительны. Когда-то одна из нас отказала темному императору, не пожелав разделить с ним ложе и любовь. И владыка решил свергнуть богиню с ее пьедестала, покарать и заставить упасть ниц перед собой. Мужчина… Даже сильнейшие из них, обладающие магией и властью, бессильны перед болью и желчью разбитого сердца. Император повелел разрушить наши храмы, сжечь наши святыни, а нас объявить вне закона.
Я родилась в то время, когда раяны уже два века были отверженными. Мне не повезло. Родиться с бутоном лори на спине – это смертный приговор. Потому что теперь нас убивают. Нас почти не осталось…
Как мне рассказали, моя мать не смогла собственноручно перерезать горло новорожденной малютке или задушить меня, прижав к лицу тюфяк, набитый старой соломой. Она не смогла сделать так, как велит закон. Но и оставить меня у себя тоже было не в ее власти. Все, на что ее хватило, – подкинуть корзину с младенцем к воротам святой обители в скалах Скорби, туда, куда не ступает нога здравомыслящих людей, потому что в обитель приходят умирать. Возможно, моя мать решила, что там, где царит лишь смерть и мука, у меня будет шанс, и бутон лори не расцветет. А может, она просто выкинула меня по пути, и обитель лишь оказалась рядом. Я не знаю…
Я выросла в окружении полусумасшедших старух, гнойных