– Вы нас вызывали? – снова холодно осведомился майор.

На сей раз Марина просто кивнула.

Алексей Петрович тоже как-то неопределенно кивнул и прошел в комнату, оставив Марину в прихожей. Чуть помявшись, она все-таки решилась войти и теперь оглядывалась по сторонам.

На первый взгляд в квартире все было вполне обычным. В комнатах и в кухне царил почти что образцовый порядок. Никаких следов борьбы. Марина искоса взглянула на труп. Создавалось впечатление, что хозяина, чувствовавшего себя в совершенной безопасности под сенью подвесного потолка, кто-то вдруг, прямо как в сказке, совершенно неожиданно ударил сзади по голове чем-то очень твердым и тяжелым, раскроив ему череп.

«У него, у бедняги, наверное, в глазах свет погас быстрее, чем в электрической лампочке, – подумала Марина, неожиданно ощутив жалость к Коваленко. – Как-то все же не укладывается в голове – совсем недавно я разговаривала с ним, живым и здоровым, по телефону, рассчитывала на продолжение знакомства, а теперь… Теперь все эти мысли насчет легкого флирта выглядят нелепо, даже абсурдно!»

Майор хмуро осмотрел мертвого Коваленко и сказал одному из своих спутников:

– Коля, принимайся за дело.

Невысокий квадратный Коля, в рубашке военного покроя с короткими рукавами, но без погон, принялся давать распоряжения и указания, распределяя работу между коллегами. Кто-то принялся тщательно и скрупулезно изучать место преступления, кто-то отправился опрашивать соседей. А совсем молодой паренек-практикант пристроился за столом, чтобы составить протокол осмотра места происшествия.

– Вы как, в порядке? – обратился майор к Марине. – Показания дать сможете?

– Не знаю, – неуверенно произнесла Марина, обрадовавшись человеческому участию. – Понимаете, я ведь только часа два тому назад с ним по телефону беседовала. Мы договорились, что я приеду сюда, а тут…

Марина беспомощно развела руками. Мол, вот какая неприятная штука произошла, но ничего теперь не исправишь, как ни старайся.

– А зачем вы к нему, собственно, приехали? – подозрительно спросил майор.

– Подвозила я его вчера, – ответила Марина.

– Вы давно знакомы? – уточнил Костомаров.

Марина вздохнула и набрала побольше воздуха в легкие, чтобы все объяснить.

– Мы вообще практически незнакомы! – четко произнесла она. – Мы познакомились только вчера вечером! Я отвезла его на вокзал.

– Зачем? – бесстрастно спросил майор.

– Ну, попросил человек подвезти, – досадуя, пояснила Марина. – На вокзал, говорит, опаздываю, жена уезжает. А он, как хороший муж, обещал проводить. Я как раз с работы возвращалась, вижу, мужчина голосует. Ну, и остановилась. Подвезла, а когда домой вернулась, смотрю – он записную книжку в салоне выронил.

– В вашей машине? – уточнил Алексей Петрович.

– Да. Сегодня я по этой книжке позвонила одному его знакомому, узнала телефон и позвонила сюда. Вот, собственно, и все.

– А как вы попали в квартиру?

– Дверь была открыта, – честно призналась Марина.

– Дверь в квартиру открыта? – с сомнением переспросил Алексей Петрович.

– Конечно, – недоуменно пожала плечами Марина. – Неужели вы думаете, что я бы стала ее взламывать? Никто не отзывался. Я заглянула в комнату, а здесь он лежит, мертвый…

– Так, значит, – неопределенно произнес майор, по-видимому, что-то для себя подытоживая. – Интересная складывается картинка…

Он не спеша прошелся по комнате и, оказавшись рядом с экспертом, колдовавшим у трупа, спросил:

– Ну, как дела, что-нибудь есть?

– Ударили его, Алексей Петрович, похоже, вот этим. Вот, смотрите, тут даже кровь видно, – эксперт указал на огромную стеклянную пепельницу размером с пивную кружку, обильно покрытую многочисленными выступающими рубцами по всей окружности.

Эта пепельница напоминала больших размеров шестеренку. Хотя, возможно, это была вовсе не пепельница и предназначение данной стекляшки несло какую-то иную функциональную нагрузку.

– Наверное, не меньше килограмма весит, – добавил эксперт.

– Где ты ее нашел? – спросил его Алексей Петрович.

– Да вот здесь и стояла, – собеседник указал на верх книжного шкафа.

– Так, понятно, – сказал майор, поднося кулак ко рту и придавая лицу задумчивое выражение. – Сергей Сергеевич, а у тебя что?

Сергей Сергеевич, пожилой, полноватый мужчина с лысеющей головой, в отлично сшитом, но уже несколько поношенном пиджаке, поднял голову, отвлекшись от осмотра тела, и вынес свой вердикт:

– Смерть наступила примерно часа два тому назад в результате удара по голове твердым предметом. Черепно-мозговая травма. Более подробно выскажусь после полного осмотра тела.

– Следовательно, у нас такая картина получается, – поделился своими выводами с окружающими Алексей Петрович. – Убийца взял вот эту посудину и одним ударом отправил свою жертву к праотцам, а затем не бросил ее, а аккуратно поставил. Причем не куда-нибудь, а на шкаф! Пусть это и не так уж высоко, но все-таки он мог бы, к примеру, поставить ее на стол…

Майор показал на маленький столик в углу, с лампой под желтым абажуром.

– А может, он ее нарочно на шкаф поставил, подальше от чьих-то глаз? – спросил сотрудник милиции, обнаруживший орудие убийства.

– Да нет! – не согласился с ним Алексей Петрович. – Спрятать мог бы и похитрее. Скорее всего, сам по себе убийца – человек далеко не маленьких габаритов. Ему легче поставить это сюда, чем нагнуться к столику. Да и силы, и нервов у него, слава богу, явно хватает.

– Проходил по двору мужчина, высокий такой, я еще внимание на него обратила. Было в нем что-то такое… очень странное, – вспомнила Марина.

– Что за мужчина? – повернулся к ней майор.

– Высокий, худой, носатый. Нос у него большой. Молодой человек, лет двадцать пять или, может, чуть больше. Так странно все время озирался, глазами стрелял из стороны в сторону.

– Где вы его видели? – прищурился Алексей Петрович.

– Здесь, во дворе. Я подошла к двери, а он мне навстречу вышел из подъезда.

– Что вы еще запомнили? Во что он был одет? Может быть, приметы какие-то особые? – явно оживился майор.

– Светлая ветровка, белая. Под ней футболка, голубая. Брюки темные. А вот обувь я не запомнила.

– Узнать сможете?

– Думаю, да, – кивнула Марина.

– А фоторобот составить? – спросил Коля.

– Не знаю, – неуверенно развела она руками. – Никогда раньше не приходилось. Можно попробовать.

– Ну ладно, хорошо, – вздохнул майор. – Сейчас проедем в УВД, там все и решим.

– В УВД? – Глаза Марины расширились. – И я тоже?

Майор посмотрел на нее как-то, как ей показалось, устало и снисходительно.

– А как вы думали? – произнес он.

– Вы у нас, можно сказать, главная подозреваемая! – весело воскликнул Коля, подмигивая Марине.

Ей, однако, стало не до смеха – в сложившейся ситуации Марина не способна была демонстрировать окружающим свое чувство юмора. Поэтому она решительно повернулась к майору.

– Послушайте! – взволнованно, но твердо произнесла она. – Я вообще-то ничего предосудительного не сделала! Я законопослушный человек, уважаемый, между прочим! У меня документы в порядке! Кажется, это я сама вас вызвала, верно? Я вообще могла ни о чем не сообщать, а просто развернуться и уйти! Вы бы даже никогда не узнали, что я здесь была! И об этом подозрительном типе – тоже! Хотя бы из-за того, что я добровольно помогаю вам, вы могли бы отнестись ко мне уважительно, а не отпускать идиотские шуточки!

– Ну что вы, успокойтесь, пожалуйста, – смягчившись, произнес майор, жестом показывая Коле, чтобы тот унялся. – Мы вам очень благодарны. Но и вы нас поймите тоже: мы обязаны записать все показания, все проверить… Разберемся – и вас отпустят. К тому же вы не арестованы, а лишь задержаны.

– Очень ценное уточнение! – съехидничала Марина. – Только вот не вижу, в чем разница: торчать в УВД, будучи задержанной или арестованной, – по-моему, почти одно и то же! У меня вообще-то дети дома! И муж! И еще работа! И вообще, на каком основании вы меня задерживаете?

– На том, что вы являетесь ценным свидетелем. Свидетелем по уголовному делу о тяжком преступлении, – отчеканил майор, и в голосе его прозвучали металлические нотки.

На Марину эта метаморфоза произвела сильное впечатление, и она ничего не возразила, только поникла и закусила губу, чтобы не расплакаться.

– Кстати, насчет подозрительного типа, – заговорил обычным голосом майор. – Особых примет не заметили?

– У него родинка над глазом. Вот тут, – Марина, пытаясь унять дрожь обиды в голосе, показала, где именно. – Такая… темная.

– Ну, это уже почти фоторобот, Алексей Петрович, – удовлетворенно произнес Коля и, видимо, желая реабилитироваться в глазах Марины, добавил, обращаясь к ней: – У вас прямо глаз-алмаз, девушка!

– Спасибо, – сухо ответила Марина. – За девушку – в особенности!

И отвернулась.

– Да, кстати, а записная книжка покойного, где она? – вспомнил майор.

Марина полезла в сумочку и молча извлекла коричневые «корочки», которые так и не дошли до своего хозяина. Алексей Петрович взял книжку и, перегнув странички, быстренько перелистал, придерживая их пальцем правой руки.

– Ну вот, теперь нам есть что почитать, – удовлетворенно произнес он, впечатленный обилием информации. – Кстати, вы не знаете случайно, куда именно вчера уехала жена убитого?

Марина пожала плечами:

– К матери. Он мне сам сказал…

– К матери… – Майор задумчиво почесал подбородок. – И где живет ее мать?

– Ну уж этого, извините, я не знаю! – раздраженно проговорила Марина. – Как надолго вы собираетесь меня задерживать?

– Там видно будет, – уклончиво ответил Алексей Петрович, убирая книжку в карман, и, смягчившись, добавил: – Не переживайте. Если улик против вас не появится, думаю, вас можно будет отпустить под залог.

«Под залог! – усмехнулась про себя Марина. – Конечно, они поняли, что у меня деньги водятся, вот и заговорили!»

Однако она была рада и этому. Решив больше не спорить с майором и его подчиненными, чтобы не сделать хуже самой себе, женщина опустилась на стул в ожидании, когда закончатся следственные действия в квартире Коваленко. Ждать пришлось около часа, после чего все направились в управление внутренних дел…

* * *

– Я правильно понимаю, под залог вас все-таки отпустили? – спросила я, когда Марина закончила рассказ.

– Да, – кивнула моя собеседница. – Составили фоторобот, еще тысячу раз попросили меня пересказать одно и то же, но потом все-таки отпустили.

– Когда все это случилось? – уточнила я.

– Позавчера. Домой я попала уже ближе к ночи и сразу же вырубилась. Весь вчерашний день приходила в себя, а сегодня поехала на работу. Но никак не могла сосредоточиться и поделилась своей бедой с компаньонкой. Она не меньше меня заинтересована в процветании нашего бизнеса, так что я могу не опасаться, что примется болтать направо и налево. Она рекомендовала мне вас, сказала, что ее знакомые пользовались вашими услугами и остались довольны как расценками, так и результатом. И я больше не раздумывала. Мне нужно решить проблему как можно быстрее. Вы должны меня оправдать! Моя деловая репутация не может пострадать!

– Ну, во-первых, я не судья, чтобы оправдывать вас или признавать виновной, – заметила я. – Во-вторых, я не представитель прессы, чтобы дать опровержение в газетах и раструбить на весь белый свет – вы, мол, невиновны в убийстве. Могу лишь расследовать обстоятельства смерти Коваленко и установить, кто же на самом деле его убил. И если выяснится, что это все-таки сделали вы – это я условно говорю! – поспешила добавить я, увидев, как вспыхнула моя потенциальная клиентка, собравшаяся горячо возразить, – то я никак не сумею обелить ваше имя. Это, кстати, для вас информация к размышлению: нанимать меня для проведения расследования имеет смысл, только если вы и в самом деле не убивали Коваленко.

– Я не убивала! – эмоционально вскричала Марина. – И согласна на ваши условия! Конечно, ищите настоящего убийцу! У вас расценки не изменились? – Она полезла в сумочку.

– Смотря с каких пор, – улыбнулась я и назвала сумму, которую беру за день работы.

– Вот и отлично, – деловито произнесла Марина, доставая солидную пачку денег. – Здесь и за работу, и на дополнительные расходы. И вообще, деньги не проблема. Главное, постарайтесь сделать все побыстрее! Это же невыносимо – ощущать себя под подозрением!

– Отлично вас понимаю и постараюсь сделать все как можно оперативнее, – пообещала я. – Но все-таки ответьте мне еще на несколько вопросов.

– Конечно! – обрадованная моим согласием, кивнула Марина. – Я вся внимание!

– Постарайтесь сосредоточиться, – задумчиво проговорила я, – и вспомнить: каким вам показался Виталий Павлович в день вашего знакомства? Не возникло ли у вас ощущение, что он чем-то взволнован, встревожен, озабочен?

Марина наморщила холеный лобик.

– Он, конечно же, был взволнован, – наконец сказала она. – Но, по-моему, только тем, что опаздывал на вокзал.

– Так-так… Значит, испуга с его стороны вы не заметили?

– Нет, – твердо ответила Марина. – Абсолютно!

– А может быть, наоборот, с его стороны ощущался восторг, эйфория?

– Нет, – подумав, ответила клиентка.

– А о чем вы вообще говорили по дороге? Может быть, он вспоминал кого-то из друзей? Или коллег по работе?

– Да никого не вспоминал! – пожала плечами Марина. – А говорили мы… Ни о чем конкретном – так, пустая болтовня случайных знакомых. – И в интонациях моей клиентки мне послышалось что-то похожее на сожаление.

Порасспрашивав Марину еще некоторое время, я была вынуждена констатировать, что разговор можно заканчивать, так как все, чем она располагала, госпожа Строкова уже рассказала мне. Поэтому я поспешила проводить свою новую клиентку, пообещав ежедневно ей звонить и сообщать, как продвигается расследование.