– Хорошо, я расскажу все по порядку, – согласно кивнула Маргарита. – Дело в том, что мать Валерия давно уехала в Финляндию на постоянное место жительства. С собой она взяла младшего сына, Кирилла, а всего у нее их было трое: Анатолий, Валерий и Кирилл. Это случилось в восемьдесят восьмом году, Валерию тогда было двадцать лет, а старшему, Анатолию, двадцать пять. И они наотрез отказались ехать туда. У Анатолия даже, кажется, возник конфликт с матерью по этому поводу. Я не знаю точно, что там произошло, я не вдавалась в подробности. Знаю только, что Анатолий с тех пор мало общался с обоими братьями.

– Он живет в Тарасове? – снова перебила ее я.

– Да. И если вам нужно с ним поговорить, то вы можете это сделать послезавтра… Как раз состоятся поминки – девять дней со дня смерти Валерия… – Она смахнула слезу, но тут же взяла себя в руки. – Поминки будут у меня дома, придут только родные, их очень мало… И Анатолий, я так думаю, должен прийти. Во всяком случае, я ему позвоню. Так что и вы приходите, пожалуйста, к трем часам.

– Непременно, – заверила я Серебрякову. – А теперь давайте вернемся к разговору о посещении Финляндии.

– Да-да, – спохватилась Маргарита Федоровна. – Итак, Валерий пригласил меня в Финляндию, чтобы познакомить со своим младшим братом. Мать у них умерла год назад, а Кирилл живет в Финляндии, в городке Тампере, со своей семьей. Все было замечательно, мы благополучно долетели, нас хорошо встретили… Кирилл показывал нам столицу, самые интересные места… Потом мы поехали к ним в Тампере, вместе отмечали Восьмое марта… Кирилл по российскому обычаю каждый год поздравляет с Женским днем свою жену. И мы свою поездку старались приурочить к этому дню. Казалось, ничто не предвещало беды. И вот… Так неожиданно все получилось, просто ужасно!

Она потемнела лицом и закрыла его руками. Я терпеливо ждала, когда женщина снова будет в состоянии продолжать разговор.

– Сейчас на каждом шагу убивают, – со вздохом поддакнула Светка, видимо, считая, что так она проявит свое сочувствие.

Маргарита не расслышала ее реплики, а я незаметно показала Светке кулак. Борис Барсуков по-прежнему казался безучастным ко всему происходящему.

– Извините, – Маргарита отняла руки от лица и продолжила: – Девятого, среди дня, Валерий неожиданно куда-то собрался идти. Я еще удивилась – разве у него могут быть здесь дела? К тому же все предыдущие дни мы проводили вместе… Но возражать я, естественно, не стала – мало ли что может быть… А зря! Если бы настояла, выспросила у него все, этой трагедии могло бы и не быть. Одним словом, он уехал, обещал вернуться вечером. Но когда пробило десять вечера, а ушел он в два, я начала волноваться. Еще через час я не выдержала и попросила Кирилла позвонить в полицию – сами понимаете, чужая страна, незнакомые порядки… Что я могла думать? Да все, что угодно! Что его задержали за какое-нибудь нарушение паспортного режима, что просто по каким-то причинам заинтересовались его личностью, что ему стало плохо, в конце концов! Хотя это было маловероятно, с его-то здоровьем и физической формой, но разве может женщина в таких случаях рассуждать здраво? В общем, в полицию мы позвонили, сообщили все данные… Нас постарались успокоить и посоветовали ждать, а они примут меры… Прождали мы до трех часов ночи. К этому времени уже, кажется, никто не сомневался, что произошла по меньшей мере неприятная история.

Маргарита горестно вздохнула и достала сигарету. Борис молча протянул ей зажигалку.

– И что же случилось в три часа ночи? – спросила тем временем я.

– Нам позвонили и сказали, что обнаружен труп мужчины, при котором найдены документы на имя Валерия Курилова. Пригласили приехать в морг… Господи, мне до сих пор об этом жутко вспоминать! Я была как во сне, двигалась как заторможенная. Мы с Кириллом поехали в морг на его машине, и там… Там я и увидела Валерия. Мертвого… Конечно, я сразу его узнала, со мной началась истерика… Потом со мной разговаривал какой-то представитель полиции, спросил, кто я и когда в последний раз Валерия видела. Я объяснила как могла, хорошо еще, что Кирилл был рядом и помог мне собраться с мыслями, сама я плохо соображала. Затем он отвез меня домой, его жена дала мне успокоительную таблетку – она и сама была в шоке. До утра я проспала, потом меня снова вызвали в полицию. Там я уже более четко постаралась ответить на вопросы. Ну а затем… Была обычная рутина, соблюдение формальностей, улаживание дел, перелет… У меня это плохо отложилось в голове, потому что, как вы, наверное, сами понимаете, в подобном состоянии трудно сконцентрироваться…

– Мы понимаем, – заговорила было снова Светка, но я жестом сделала ей знак замолчать.

– Я вернулась в Тарасов тем же рейсом, которым мы планировали вернуться вместе, – со вздохом заключила Маргарита. – Только Валерию суждено было вернуться в гробу… А потом здесь были похороны, снова улаживание формальностей… Вот, собственно, и все. Сегодня мы оба должны были приступить к работе, и я пришла в спорткомплекс, несмотря на то, что заранее договорилась с начальством об отпуске за свой счет сроком на месяц. Я пришла скорее просто так… Я сама вышла к тем, кто занимался у Валерия, хотя все уже знали о том, что занятий не будет, – нового тренера еще не подобрали, все произошло так неожиданно. Спасибо Светлане, что предложила мне помощь.

– Понятно, – мысленно уложив рассказ женщины в голове, проговорила я. – И у вас нет никаких предположений, по какой причине Валерия могли убить?

– Абсолютно, – покачала головой Маргарита.

– Как он был убит?

– Его ударили ножом, – голос Маргариты дрогнул. – Ударили сзади, нож попал прямо в легкое… Сам нож торчал в теле. В полиции сказали, что он умер от легочного кровотечения… Значит, его можно было спасти… Но это произошло в таком безлюдном месте!.. А Валерий потерял сознание, он даже кричать не мог… Господи, я как представлю, что он чувствовал себя беспомощным, мне самой повеситься впору!

Она махнула рукой и отвернулась.

– А где обнаружили его тело? – спросила я спустя некоторое время.

– Около Нокиа. Это такой маленький городок, в нескольких километрах от Тампере. Промышленный пригород, по сути дела… Я еще удивилась, что ему там понадобилось?

– Никого из знакомых у него там нет?

– Насколько мне известно, нет, – твердо ответила Маргарита. – И он вообще ни разу не упоминал в разговорах этот город.

– А у него были при себе деньги в тот вечер?

– Нет. Ну, сущая мелочь – на проезд, на всякие пустяки… – скептически произнесла Серебрякова. – Нет-нет, основная сумма денег оставалась у меня.

– Так что это не убийство с целью ограбления, – с видом знатока прокомментировала Светка.

– Похоже, что так, – задумчиво кивнула я. – А в Тампере у вашего жениха были знакомые, кроме брата и его семьи?

– Только знакомые его брата. Они приходили в гости в день нашего приезда, знакомились с нами. Но Валерий сам их впервые видел, и никаких конфликтов между ними не возникло. Так что я просто не знаю, что думать! – в отчаянии вскричала Маргарита.

– Думать нужно не вам, – как могла успокоила ее я. – Ваша задача – как можно полнее воспроизвести картину вашей жизни. Меня интересует как то, что происходило в Финляндии, так и то, что было между вами здесь.

– Хорошо, я отвечу, – закивала Серебрякова. – Может быть, Борис что-то добавит.

Она кивнула в сторону лысого, насупленного Барсукова. Выглядел этот человек очень мужественно. И эту мужественность, помимо очень «конкретной» прически, подчеркивали татуировки и почти анекдотическая цепь на шее.

– Да, а чего я? – тут же хмуро отмахнулся он. – Я-то чего могу сказать?

– А вы, я так понимаю, приятель Курилова? – обратила я на него внимание.

– Ну, можно сказать…

– В таком случае, наверное, вы можете предположить, кто желал смерти Валерию? – в лоб спросила я.

– Да ну… Как-то… – растерялся Барсуков, наморщив лоб. – Смерть – это вообще…

Я внимательно смотрела на него. Этот мужчина не производил впечатления особо общительного и, более того, человека, способного сказать что-то определенное. Барсуков оправдал мои ожидания. Пока что я не дождалась от него ни одной вразумительной и хоть сколько-нибудь длинной фразы.

«Видимо, придется выяснять, что он за человек, у других людей, – сделала я про себя вывод. – Сам Борис Алексеевич вряд ли расскажет о себе подробно. Но пока нужно попытаться выудить из него хоть какие-то сведения. И вопросы задавать те, которые требуют точного и прямого ответа».

– Борис Алексеевич, – решительно обратилась я к Барсукову. – Как давно вы были знакомы с Валерием?

– Ну… – Барсуков снова наморщил лоб. – Лет двадцать, наверное.

– И как вы познакомились?

– Да как… Просто. На тренировке.

– На какой? – продолжала напирать я.

Меня вдруг охватило раздражение к этому молчаливому и какому-то угрюмому человеку. Борис Барсуков казался мне неотесанным чурбаном, который не в состоянии связать двух слов и интересуется только поддержанием форм своих мускулов.

– Давно это было, – произнес Барсуков. – Мы совсем еще пацанами были. Секция как раз новая открылась, по боксу. Ну, я и пошел туда. И Валерий тоже пришел. Там и познакомились.

– А потом как складывались ваши отношения?

Барсуков неопределенно пожал плечами, затем, поймав мой раздосадованный взгляд, ответил уже более развернуто:

– Подружились. После тренировок пиво ходили пить вместе, ну, и все такое. Так и пошло.

– А вы давно посещаете этот тренажерный зал?

– Год назад пришел, узнал, что Валерий теперь тут работает.

– А до этого чем занимались? – не отставала я.

Барсуков отвел взгляд в сторону. Затем хмуро произнес:

– Так… Другие дела были.

– Вы сейчас где работаете? – с чрезвычайно важным видом вставила вдруг Светка.

Барсуков выразительно посмотрел на нее и четко ответил:

– Нигде.

– Понятно, – со вздохом констатировала я, решив, что поговорю о Борисе Алексеевиче с самой Маргаритой Федоровной наедине. – А где вы находились во время поездки Валерия в Финляндию?

– Дома был, – Барсуков, казалось, слегка начал раздражаться.

– Вы живете один?

– Да.

– Ну что ж, – я повернулась к Серебряковой: – Маргарита Федоровна, расскажите теперь о своих отношениях с Валерием. Как вы познакомились?

– Познакомились мы здесь, – начала тренерша. – Это было два года назад. Вернее, я здесь тогда уже работала, а Валерий только что пришел. А отношения… Как они обычно складываются у взрослых людей? Не станете же вы слушать, в какие кафе и рестораны мы ходили!

– Нет, конечно, – кивнула я. – Я имела в виду в общих чертах.

– У нас все складывалось довольно гладко и ровно, мы жили без скандалов…

– А вы жили вместе? – перебила я.

– Последние полгода – да. Это уже после того, как мы договорились о свадьбе. Правда, приходилось жить то у меня, то у него, потому что у меня взрослый сын, и, к сожалению, он вырос большим разгильдяем, так что я не могу оставлять его надолго без присмотра. Мы когда в Финляндию-то уезжали, я волновалась.

– Что, такой ненадежный парень? – удивилась я.

– Да! – Серебрякова с раздражением махнула рукой. – Совершенно безответственный. Институт совсем забросил, лекции прогуливает, сессию едва не завалил… Если бы я не суетилась, его бы выгнали. А так начинаю знакомых на уши поднимать, деньги совать… И все равно боюсь, того и гляди вышибут. Работать он тоже не хочет… Я сама виновата, избаловала его, – призналась она. – Я с мужем очень давно развелась, почти сразу, как Даниил родился. Пил он сильно, – пояснила она. – И чувствовала себя немного виноватой, что мальчишка без отца растет. Старалась все для него делать, чтобы ни в чем не нуждался. Да, видимо, перестаралась, – с горькой усмешкой заключила она.

Светка озабоченно кивнула.

– Вы, наверное, хотите спросить, почему я повторно не вышла замуж, когда была еще совсем молодой? – продолжала Маргарита Федоровна. – Видимо, боялась наступить на те же грабли, обжегшись на молоке, дула на воду. Не хотела снова на пьяницу нарваться. А вообще-то, если честно, просто не нравился никто. Я, знаете, люблю настоящих мужчин – сильных, уверенных в себе, надежных…

Светка при этих словах мечтательно закатила глаза и тихонько вздохнула, искоса бросив взгляд на Барсукова.

– А в наше время мужчины обмельчали, – с оттенком презрения продолжала Серебрякова. – Ничего не умеют и, главное, не хотят. Все стараются за счет женщины прожить. В гости придут – цветочка не принесут, зато норовят еще и попользоваться чем-нибудь. Я не уважаю таких. А их, к сожалению, большинство. За собой не следят, в тридцать пять лет уже животы висят, мешки под глазами, одышка… В жизни ничего достичь не могут, только плакаться в жилетку любят. Сколько я ни знакомилась в свое время – ни на ком не могла выбор остановить. Нет, женщина должна чувствовать себя с мужчиной, как под надежным крылом. Вот тогда она будет счастлива!

Маргарита Федоровна производила впечатление женщины, которая сама кого угодно может взять под крыло. Однако твердость и уверенность в себе соседствовали в ней с женственностью и мягкостью. Я почувствовала, что Серебрякова, прожив много лет вдвоем с сыном и разочаровавшись в мужчинах, по-видимому, сохранила в душе большой запас нерастраченной любви и заботы, которые она готова была подарить своему «настоящему мужчине». Наверное, изрядную часть этих качеств она переносила на своего сына, поэтому он и вырос таким, по ее словам, безответственным разгильдяем.

– Маргарита Федоровна, а как складывались отношения у вашего сына с Валерием? – затронула я еще одну тему.

– Не очень гладко, – подумав, с сожалением ответила Серебрякова. – Даниил вообще большой эгоист. Всегда считал, что мамочка живет только для него. А мамочке вот вздумалось и для себя пожить, – усмехнулась она. – К тому же Валерий был человеком жестким, порой даже резким. Он не очень-то позволял Даниилу выпендриваться и задирать нос. Знаете, я ему за это очень благодарна. Именно благодаря Валерию я сама стала гораздо строже с Даниилом. Конечно, это нужно было делать гораздо раньше, но, увы… – развела она со вздохом руками.

– А как вы уживались все втроем?

– По-разному, всякое бывало. Хотя мы не всегда жили втроем – я же говорю, периодически уходили на квартиру к Валерию. А когда жили у нас, то Даниил порой устраивал скандалы и истерики. Вернее, устраивал он их мне, потому что Валерий вмиг пресек бы подобные выходки. Даниил кричал на меня, что я променяла сына на чужого мужика, что я не даю ему жить так, как он хочет. Хочет! Если жить так, как он хочет, нужно иметь огромный счет в швейцарском банке. Да и тот испарится через год. В общем, пытался спекулировать материнскими чувствами, как всегда делают избалованные дети любящих родителей.

Я признала, что Серебрякова оценивает своего сыночка объективно.

– А с самим Валерием как ваш сын общался? – поинтересовалась я.

– Ох, ну Даниил порой позволял себе всякие глупые детские номера. Телевизор демонстративно переключал на другой канал, замок на дверь в свою комнату повесил… Как обиженный ребенок, – вздохнула Маргарита Федоровна.

– А где вы собирались жить после свадьбы? – уточнила я.

– У Валерия, – ответила Серебрякова. – У него новая хорошая квартира в элитном доме. А Даниил должен был остаться в той, в которой мы живем сейчас. Хотя боюсь, что мне пришлось бы наведываться туда ежедневно. Теперь уже не придется, – дрогнувшим голосом заключила она.

– А у Валерия не было своих детей?

– Нет, – покачала она головой.

– А почему? Он ни разу не был женат?

– Нет, не был. Я сама удивилась, когда узнала об этом. Все голову ломала – такой мужик классный, почему же так получилось?

– И что он говорил по этому поводу? – полюбопытствовала я.

– Шутил, что с его характером трудно ужиться, – улыбнулась она. – Характер у него и в самом деле был крутоват, но все-таки, наверное, причина не в этом. А в чем? Ну, не знаю, скорее всего, просто так сложилось… Не встретил никого подходящего, вот и все, – пожала плечами Маргарита Федоровна.