Глава 2

Тонизирующее действие кофе пошло мне на пользу, в голове сразу выстроился план действий. Если очень постараться, то сегодня еще можно успеть многое: заехать в фирму «Тарпластмет», осмотреть территорию около гаража, где произошло убийство, поговорить с родителями покойной, а затем связаться по телефону с единственной подругой Натальи – Вероникой Громушкиной.

Взяв курс на улицу Пушкина, где находилась фирма, в которой работала Наталья Басманова, я пыталась построить первые версии убийства. Их оказалось много, но ни одной я не могла пока отдать явное предпочтение. Все они были какими-то надуманными. Ну в самом деле, не всех же бухгалтеров убивают, потому что они в силу своей профессии знают очень много! За красивые глаза, если они смотрят не в ту сторону, и обворожительную улыбку, если она предназначена для кого-то другого, конечно, тоже можно получить «нож в спину», но это скорее исключение из правил. В наше время достаточно свободные нравы.

Требовалась такая «упрямая вещь», как факты, против которых не попрешь, но их у меня не было. Андрей Георгиевич оказался скуп на информацию о своей супруге. О нем самом за полчаса общения я смогла составить более полную картину, чем о Наталье.

«Что она была за птица? Какой у нее был характер, круг ее интересов? Не хотела быть домохозяйкой. Это правильно. Зачем закрывать себя в „золотой клетке“? Надо самовыражаться. Да и „клетка“, наверное, не такая уж золотая. Все-таки Басманов не бизнесмен, не хозяин заводов, дворцов, пароходов, а всего-то чиновник, причем не самый главный, а заместитель начальника, к тому же он вроде бы не берет „на лапу“. Или берет, когда много дают? И что это я все о нем да о нем! Меня должна интересовать она – жертва. Перед банкетом Наталья была в салоне красоты „Джулия“. Вот и он, справа: красивая вывеска, надо будет сходить сюда, маникюрчик сделать, о Басмановой поспрашивать, может, ее там запомнили… Так, а слева – „Тарпластмет“. Действительно рядом. Все, Таня, приехали». Я припарковала машину около двухэтажного кирпичного строения начала прошлого века.

Солидная металлическая дверь и новые пластиковые окна со стороны фасада сразу бросались в глаза, потому что контрастировали с полуобвалившейся вычурной лепниной на карнизе и трещиной между двумя ложными колоннами. Особнячок требовал основательного ремонта, желательно с сохранением прежнего архитектурного облика.

Впрочем, вся небольшая улица Пушкина состояла из подобных контрастов. Справа от «Тарпластмета» возводился высотный жилой дом элитной планировки, а слева дожидалась сноса деревянная избушка с печной трубой на крыше и маленькими окошечками, расположенными почти у земли.

При открывании тяжелой металлической двери зазвенел колокольчик. Из глубины выставочного зала тотчас вышел молодой человек в белой рубашке и с ослепительнейшей улыбкой.

– Что вас интересует: окна или двери? – спросил он.

«А почему, собственно, нет? – подумала я. – Почему меня не могут интересовать пластиковые окна и металлические двери? Разве я мало зарабатываю и не могу себе позволить сделать свою квартиру более комфортабельной и защищенной? Могу, но сейчас меня интересуют последние часы жизни Натальи Басмановой… А этот менеджер – просто душка! Такой улыбчивый. При других обстоятельствах можно было бы его и закадрить, но, право слово, сейчас не до этого и, увы, пока не до дверей с окнами».

– Молодой человек, – сказала я с придыханием, подойдя к менеджеру вплотную и глядя ему прямо в глаза, – мой интерес совсем другого рода. Дело в том, что я – частный детектив.

Мои слова и взгляд смутили парня, он свернул улыбку, отвел глаза в сторону и после некоторой паузы совсем без энтузиазма изрек:

– Я хотел бы вам чем-то помочь, но вряд ли смогу это сделать.

Я продолжала смотреть ему прямо в глаза.

– Вы, наверное, про Басманову хотите спросить? – не выдержав моего гипнотического взгляда, спросил молодой человек.

– Да. Вы, конечно, присутствовали на корпоративной вечеринке в прошлую субботу? – Я не сомневалась, что этот красавчик был там в центре женского внимания.

– Был, но… – Менеджер почему-то стушевался.

– Наталью Басманову видели? – На этот вопрос молодой человек кивнул головой, и я сразу же задала ему следующий: – А во сколько она ушла, случайно не обратили внимание?

– Дело в том, что я здесь недавно работаю, всего-то две недели, поэтому не всех сотрудников знаю в лицо. Какая Басманова собой, мне только потом рассказали.

– Ну и какая же она была?

– Красивая, – не задумываясь, ответил молоденький менеджер и покраснел. – В темно-синем платье с блестками. Наталья Владимировна несколько раз курить на улицу выходила с другими женщинами, может, когда и не вернулась. Я не следил за ней.

– Понятно. А с кем Наталья Владимировна курила, не помните?

– С кадровичкой, Оксаной Валерьевной, но та сейчас на больничном. Это точно. Мне справку надо взять, а я не могу… Остальных по имени пока не знаю.

Зазвенел колокольчик, и менеджер, виновато улыбнувшись, устремился к потенциальным заказчикам. Я огляделась и пошла к старинной кованой лестнице, ведущей на второй этаж, где, вероятно, располагались кабинеты офисных работников. Наверху мне сразу же преградила путь вахтерша пенсионного возраста, вскочившая из-за письменного стола, стоящего поперек длинного коридора.

– К кому? – строго спросила она, буравя меня своими маленькими хищными глазками.

Ее бледный морщинистый подбородок подергивался от напряженного ожидания ответа. Не приходилось сомневаться, что эта бабуля костьми ляжет, но оградит вверенный ей объект от притязаний тех, кто не сможет обосновать цель своего визита. Для такого случая в моей сумочке лежал подходящий аргумент: просроченное удостоверение сотрудницы прокуратуры. Сунув под нос строгой вахтерше красные корочки, я важно сказала:

– Я к Турилкину. Можно?

Бабуля одернула полосатый жакет модного в семидесятых годах покроя, вытянулась по стойке «смирно» и отрапортовала:

– Глеба Романыча нет на месте. Никого из начальства нет.

– А в бухгалтерии кто-нибудь есть?

– Да, главбух, Костикова Тамара Ивановна, – не выдержав моего пристального взгляда, сказала вахтерша. – Но она просила ее не беспокоить, потому что отчетом занимается.

– Думаю, ко мне это замечание не относится. Я обязательно должна поговорить с Тамарой Ивановной.

– Здесь ремонт начался, поэтому Костикова временно в четвертом кабинете сидит, – пояснила вахтерша.

– Кстати, а вы в прошлую субботу на вечеринке присутствовали? – Мне показалось, что эта дотошная бабулька должна подмечать любые мелочи.

– Никак нет. Меня, конечно, приглашали, но такие гулянки не по мне, – призналась вахтерша, сморщив от пренебрежения нос. – Я не пью, танцы современные не признаю, потому что это – настоящий разврат. Смотреть на них даже противно, да и голова от шума болит.

Такой ответ меня слегка разочаровал, но я не теряла надежды, что кто-нибудь из сотрудников «Тарпластмета» обязательно расскажет мне подробности той вечеринки.

Широко распахнув дверь четвертого кабинета, я смерила Костикову своим проницательным взглядом, выдержала некоторую паузу и представилась ей… следователем прокуратуры. Конечно, можно было назваться, как есть, частным детективом, все равно вахтерша не поняла, какой именно документ ей показали, но я решила напустить на себя побольше важности.

Главбухша показалась мне женщиной претенциозной и, что особенно важно, не склонной к болтливости. Много общаясь в силу своей профессии с людьми, я давно подметила, что обладателей мелких черт лица очень трудно вывести на откровенный разговор.

– Опять из прокуратуры, – вздохнула Костикова, недовольно скривив рот. – Мы-то тут при чем?

– Наталья Владимировна была вашей сотрудницей, разве не так?

– Так, но убили-то ее не здесь, – сказала Тамара Ивановна, не отрываясь от компьютера. – Нечего вечерами по гаражам шляться! И вообще, если бы она не была женой Басманова, вы бы так не бегали друг за другом: то милиция, то прокуратура…

– Вы не очень-то любезны. Может быть, вам выписать повестку в прокуратуру? – Я была уверена, что подобное предложение Костиковой не понравится, а поставить ее на место следовало.

– Уж какая есть! – Бухгалтерша все-таки оторвалась от компьютера и развернулась в мою сторону. Надо сказать, что я все еще продолжала стоять у входа, не получив приглашения пройти. – У меня полугодовой отчет горит, но, так и быть, пять минут я вам уделю. Что еще вас интересует?

«Что-то сегодня меня все ограничивают во времени», – подумала я и решительно подошла к пустому столу у окна, за которым, вероятно, работала Басманова, выдвинула стул и уселась на него.

– Тамара Ивановна, вы курите?

Мой вопрос слегко шокировал главную бухгалтершу. Она вытаращила на меня свои маленькие зеленые глазки, отчего стала похожа на кошку, увидевшую собаку, и не без гонора сказала:

– Нет, поэтому и вас прошу воздержаться от этого. Здесь не курительная комната!

– Ну, разумеется! – ухмыльнулась я. – Устраивать перекур еще рано, мы только начали беседовать. Я спросила об этом совсем по другому поводу. Меня интересует, не выходили ли вы во время той вечеринки вместе с Натальей на улицу, чтобы покурить?

– Нет, не выходила, – сказала Костикова, кокетливо расправляя рюшки на своей полупрозрачной блузке цвета морской волны.

– А может быть, вы заметили, когда она ушла?

– Нет, не заметила, – ответила Тамара Ивановна, любуясь своим маникюром.

– А в каком настроении была в тот вечер Наталья Владимировна?

– Я уже несколько раз вашим коллегам говорила, что ничего особенного или подозрительного в поведении Басмановой не заметила. Нельзя сказать, что она была возбуждена или подавлена. Выглядела Наталья, как всегда, на все сто…

Последнее замечание было сделано с плохо скрываемой завистью. Затем в нашем разговоре повисла пауза. Мне почему-то никак не могло прийти в голову, какой еще вопрос задать Костиковой. Я смотрела в окно, кстати, не пластиковое, а с деревянными рассохшимися рамами, и на уме была всякая чепуха, не относящаяся к делу. Я почему-то прониклась сочувствием к покойной, которая была вынуждена сидеть в одном кабинете с некурящей начальницей и смотреть в окно на серую загаженную птицами крышу какой-то пристройки.

Тамара Ивановна тут же воспользовалась моим замешательством и с ехидцей спросила:

– У вас ко мне все вопросы?

– А вы сами, Тамара Ивановна, ничего не хотите добавить?

– Нет, не хочу, – обрубила Костикова.

– Тогда у меня действительно больше вопросов к вам нет. – Я встала и подошла к выходу. – Работайте, составляйте отчет. До свидания.

Костикова даже не удосужилась ответить. Нет, мое самолюбие не было этим задето, но возникла неудовлетворенность от посещения «Тарпластмета». Не удалось узнать абсолютно ничего интересного, а ведь уже этим вечером Басманов ждал моего звонка с отчетом.

Завидев меня, вахтерша снова вытянулась в струнку и доложила, что Турилкин так и не появился. Впрочем, это обстоятельство меня как раз и обрадовало. Вряд ли директор рассказал бы мне что-нибудь существенное о сотруднице, погибшей при невыясненных обстоятельствах, причем вне стен этого здания. За такой информацией лучше обращаться к «низам», к тем самым монтажникам, сварщикам или уборщицам, которых сноб Басманов так сторонился.

– Скажите, я могу сейчас найти кого-нибудь из рабочих? – спросила я вахтершу и на всякий случай пояснила: – У меня возник личный вопрос по поводу дополнительного замка на металлическую дверь. Раз уж я здесь, то хотелось бы получить консультацию.

– А у нас внизу, в демонстрационном зале, есть мальчик, – пояснила бабулька. – Он как раз консультирует.

– Я с ним разговаривала, он здесь недавно работает, а мне с опытом человек нужен. – Я смотрела на бдительную вахтершу очень честными глазами, поэтому она не заподозрила никакого подвоха.

– Без нас, стариков, никак нельзя, – согласилась со мной бабулька. – Опытный, говорите, нужен человек… Тогда к Петровичу обратитесь. Сейчас дойдете до конца коридора, потом свернете направо, там ремонт, но пройти можно. Увидите лестницу, спуститесь по ней вниз и спросите Михал Петровича.

Последовав совету вахтерши, я спустилась вниз. Там, оказывается, располагался склад. Звать Петровича я не стала, потому что мне на глаза сразу попался мужчина помоложе, лет тридцати – тридцати двух, в синем комбинезоне. Он наверняка интересовался женщинами больше, чем пенсионер, а значит, мог поведать более пикантные подробности о вечеринке. Во всяком случае, на меня мужчина сразу обратил внимание и даже первым со мной заговорил.

– Девушка, вы ко мне в гости пожаловали? – У кладовщика был совершенно идиотский вид. – Симпатичная-то какая, прямо русалка… А меня Левой зовут.

– Очень приятно. Татьяна. – Я пожала протянутую руку.

– Мне тоже очень приятно. – Лева изумленно-радостно смотрел мне в глаза и чему-то глупо улыбался.

«Дурачок какой-то, – подумалось мне. – Такое ощущение, что он не видел женщин лет пять, потому что находился в психушке, а сегодня первый день как вышел на работу. Ладно, попытка не пытка, поговорю с этим чудиком. Придурки обычно любознательны и болтливы».

– Я хотела бы с вами, Лева, серьезно поговорить. Вы не уделите мне несколько минут?

– Да хоть всю оставшуюся жизнь! – восторженно воскликнул собеседник, откровенно заглядывая в вырез моего льняного пиджачка.

Мне пришлось несколько дистанцироваться от потенциального свидетеля и пояснить:

– Нет, так много я от вас не требую.

– А вы, Танечка, потребуйте! – воскликнул Лева и сделал шаг в мою сторону. – Я, между прочим, мужчина холостой…

– Балабол! – послышалось где-то в глубине помещения. – Человек по делу, наверное, пришел. Вы по поводу дополнения к вчерашнему заказу?

Я увидела пожилого седовласого мужчину в черном рабочем халате с рулеткой в руках и с шариковой ручкой за ухом. Вероятно, это и был тот самый мастеровитый Михаил Петрович. Я подумала, что четыре глаза – лучше, чем два, поэтому не помешает расспросить обоих кладовщиков.

– Нет, не по поводу заказа. Я – частный детектив, занимаюсь расследованием убийства Натальи Басмановой. – Мои слова заставили Леву посерьезнеть, а реакция Петровича мне была неизвестна: он снова спрятался за какие-то стеллажи. Повысив голос, я сказала: – Мужчины, может быть, вы поможете мне восстановить некоторые подробности праздничного субботнего вечера?

– Поможем. – Лева охотно согласился. – Очень жалко Наталью Владимировну. Да вы проходите, проходите!

– Об этом вам, девушка, с начальством говорить надо. А мы – рабочие. Наше дело маленькое, – раздалось из-за стеллажей.

– Петрович, иди-ка сюда, надо помочь Татьяне, – крикнул Лева, за что я ему была очень благодарна. – Да вы садитесь, Танечка, вот табуреточка.

– Спасибо. – Присев, я перевела взгляд с молодого кладовщика на подошедшего Петровича. – Мужчины, вы были в субботу на банкете?

– Ага, – кивнул головой лопоухий Лева. – Были, и я, и Петрович.

– Наталью Басманову там видели?

– Видели, – подтвердил Лева, а Михаил Петрович по-прежнему предпочел отмолчаться.

– Что-нибудь подозрительное случайно не заметили?

– Заметили, – ответил молодой собеседник.

– Что?

– Она ушла рано. Халявное застолье, а она ушла…

– Во сколько и почему вдруг так неожиданно? Что-нибудь случилось?

– Во сколько ушла, я не заметил, но, когда стали фокусы показывать, ее уже не было, – ответил Лева. – Знал бы, что ее ожидает, так не выпустил бы!

– Какие фокусы? – удивилась я.

– Самые обыкновенные: апельсин в шляпу кладешь, а потом бананы вынимаешь. Жуть как интересно! – оживился Лева.

– Кто же такие фокусы показывал?

– Артисты нас развлекали, – пояснил Михаил Петрович. – Сначала песни поздравительные пели, затем фокусы стали показывать, а что было потом, думаю, вам никто не расскажет…

– Почему?

– Пьяные все стали, – простодушно пояснил Лева, – в умат! Я еще никогда бесплатно так не напивался.

– Неужели все уж такие пьяные были?

– Все, – подтвердил Петрович. – На что уж я малопьющий, и то себя потом не помнил. Артисты развлекали, тосты разные говорили, вот и не удержался. Знал бы, что такая попойка выйдет, ни за что бы не пошел! Жена дома запилила, алкашом на старости лет назвала.

– А вы, Михаил Петрович, вместе с женой ходили на вечеринку?

– Нет, у нее давление накануне поднялось, и она не пошла.

– Понятно. – Я почему-то задумалась над тем, была ли Костикова тоже мертвецки пьяна, но из этических соображений не стала задавать этот компрометирующий вопрос. – Значит, когда фокусы начались, Басмановой уже не было. Это точно?

– Да, – уверенно подтвердил Лева. – Я вызвался помогать артистам, они предложили мне самому выбрать девушку. Хотел Наталью пригласить, она в нашей фирме самая красивая, но не нашел. За столом ее не было. Пришлось с Лидочкой фокус показывать, она тоже симпатичная.

– Во сколько это было?

– В восьмом часу, – ответил Михаил Петрович. – Знаете, я ведь с края стола сидел, недалеко от входа, но не видел, когда Наталья ушла. Она несколько раз курить выходила, но, кажется, всегда возвращалась. Проглядел, значит.

– Может быть, есть другой выход на улицу?

– Есть, – сказал Лева и махнул рукой куда-то за угол. – Здесь машины грузиться подъезжают. Только в тот день все закрыто было: и ворота, и склад.

– Нет, – сказал пожилой кладовщик. – Она могла уйти только через центральный выход, но я этого не заметил, хотя должен был.

– Петрович, значит, ты к Наташке тоже неровно дышал, если следил за ней? – усмехнулся Лева.

– Типун тебе на язык! – возмутился пенсионер и снова ушел за стеллажи.

Оставшись со мной наедине, Лева стал петь дифирамбы насчет того, что я не хуже Натальи Басмановой и нравлюсь ему не меньше, поэтому он хоть сейчас готов на мне жениться.

– Лева, разве вы не знаете, что Наталья Владимировна была замужем? – Мне захотелось несколько остудить сердечный пыл придурковатого кладовщика. – И я…

– А почему ж тогда она одна пришла? – перебил меня Лева. – Всех с супругами приглашали. Вот, я пока не женат, поэтому один был, невесту себе подыскивал. У Петровича жена заболела, это – причина уважительная, чтобы одному прийти. А что же Натальин муж, если он у нее, конечно, был? Почему он не пришел? Не любил ее, наверное? А может, это он ее убил?

– Не болтай лишнего! – возмутился Петрович из-за стеллажей. – Знаешь, кто муж у Натальи Владимировны? Большой человек, а ты его в убийцы записал. Балабол!

– Ну я ж не знал, что она была замужняя. А вы, Татьяна, замужем?

– Лев, вынуждена вас огорчить: я тоже замужем, – не моргнув глазом, соврала я. – И, к сожалению, должна с вами попрощаться. Спасибо за помощь.

Он приоткрыл рот, но так и не успел ничего сказать, потому что я быстро развернулась и вышла со склада. «Ну и контингент здесь! Теперь я понимаю Андрея Георгиевича. Пожалуй, на его месте я бы тоже не пошла на эту вечеринку. Да еще фокусы какие-то! Бананы вместо апельсинов, и люди незаметно исчезают. Одним словом, дурдом!» С этими мыслями я дошла до вахтерши.

– Пришел Глеб Романович, – заговорщицким тоном сообщила пожилая охранница, на которую мои красные корочки возымели просто магическое действие. – Злющий! Рвет и мечет. А Петрович-то дал консультацию?

– Да, спасибо, что к нему направили. А к директору я зайду в другой раз. – Я вполне отдавала себе отчет, что пытаться разговорить Турилкина, находящегося не в духе, на мало приятную для него тему бессмысленно.

«В конце концов преступление произошло вне этих стен, очень может быть, что никто из сотрудников „Тарпластмета“ не сможет рассказать ничего существенного, даже если бы и хотел от всей души помочь следствию. Вдруг Басмановой стукнуло в голову уйти по-английски, не прощаясь, и она воспользовалась моментом, когда внимание всех было обращено на артистов. Лично я бы так и поступила, если бы мне что-то не понравилось. Один придурковатый Лева чего стоит! Представляю, с каким идиотским обожанием он смотрел на нее! Уж если он не заметил ухода Натальи, то про других и говорить нечего. В общем, не стоит терять здесь понапрасну время, а надо переходить к следующим пунктам моего плана». Я села в машину и поехала на улицу Советскую.