– Перестаньте. Ну что вы, в самом деле? Я ведь не сделал вам ничего плохого.

– Вы нашли ко мне лазейку. Это нечестно.

– Я ничего не искал, поверьте.

– Ладно, – я махнула рукой. – Теперь это уже не имеет никакого значения. Вы слышали, что я согласна?

– Да, слышал. Но мне бы очень хотелось, чтобы вы изменили и свое отношение тоже.

– Этого не в силах заставить меня даже моя тетя.

– Обещаю, эта работа нисколько вас не затруднит, – сказал он.

– Именно это меня и беспокоит, – парировала я.

– Что?

– Бессмысленность всей этой затеи.

– Ну почему же бессмысленность?

– Я не вижу конкретных противников, от которых следовало бы защищать вашу дочь.

– Противники есть, – выдал он.

– Даже так? – я заинтересовалась. – Кто же они?

– Мне не хотелось бы называть их сейчас.

Ничего себе номер. Андрей Вениаминович нанимает меня в охрану своей дочери и не ставит в известность о людях, против которых мне предстоит работать.

– То есть как это? – не поняла я.

– Это мои противники, – пояснил Мелихов. – К Оксане они не имеют никакого отношения. И даст бог, не будут иметь. Но перестраховаться никогда не лишне.

Положительно, Мелихов что-то скрывал от меня. Я это чувствовала. Какой-то немаловажный факт.

– Ладно, – решила я. – Давайте уточним кое-какие детали.

– Давайте, – согласился он, явно довольный тем, что я сменила тему.

– Насколько я понимаю, ваша дочь не из тех, кто постоянно сидит дома. Так?

– Совершенно верно, – вынужден был признать он. – Скажу вам по секрету, мне даже кажется, что она ведет слишком беспорядочный образ жизни.

Этого мне еще только не хватало.

– Похвально, – сказала я.

– Хотя, повторяю, может быть, мне это только так кажется, – сразу же поправился он, видимо поняв, что сболтнул лишнего.

– Где она обычно бывает? – продолжила я. – Вы можете назвать места, которые она посещает наиболее часто?

– Нет, не могу, – ответил он. – Она не рассказывает мне. Знаю только, что любит ездить во всевозможные рестораны и ночные клубы.

Час от часу не легче. Ну как, по-вашему, я смогу охранять человека в местах такого скопления людей, да еще при условии, что она этого не хочет?

– Друзья у нее есть? – задала я очередной вопрос.

– К сожалению, есть.

– Почему «к сожалению»?

– Не с теми людьми она общается, с кем мне хотелось бы.

– Знаете кого-нибудь из них?

– Знаю одного.

– Кто он?

– Некто Искандеров. Кажется, Виктор. У Оксаны вроде бы с ним серьезные отношения, если можно так выразиться. – При этих словах Мелихов состроил недовольную гримасу. – Единственное, на что я надеюсь, это то, что она не выйдет за него замуж.

– Почему такая антипатия к молодому человеку? – поинтересовалась я.

– Оболтус он, – изрек Мелихов.

– Даже так?

– Конечно, – уверенно произнес он. – Нигде не работает, не учится. Шалберничает только, и все.

– На что же он существует?

– На родительские капиталы.

– Так он из богатой семьи? – уточнила я.

– Какое там! – прыснул Андрей Вениаминович. – Тянет из родителей последние жилы: а те ни в чем не могут отказать единственному чаду.

– Сколько же ему лет?

– Что-то около двадцати семи, – ответил Мелихов.

– Прилично уже, – протянула я.

– Еще бы! Я и говорю, великовозрастный оболтус. А Оксанка, не дай бог, за него замуж выскочит.

– От Искандерова тоже должна охранять? – сыронизировала я.

Он оценил мой юмор и в тон ответил:

– Если удастся оградить ее от него, я буду только признателен.

– Еще один вопрос, – я вновь стала серьезной. – Какие у вас отношения с дочерью?

– Хорошие, – ответил Андрей Вениаминович и тут же добавил: – Если не считать, конечно, наших извечных споров о ее безопасности. Но об этом я уже говорил…

Я задумалась. По всему выходило, что я фактически нанимаюсь в няньки. Девушке никто не угрожает, покушений на нее не готовят, и единственный человек, от которого ее следует охранять, – это ее дружок-бездельник. Ничего не скажешь. Заманчивая перспектива.

– И последнее, – закруглилась наконец я с вопросами. – Когда мне приступать к работе?

– Я сейчас же могу отвезти вас к ней, – с готовностью отреагировал Мелихов.

– Буду вам крайне признательна, – я выдала ему одну из своих наигранных улыбок.

Не теряя времени на раздумья, Андрей Вениаминович отставил в сторону чашку и поднялся с кресла. Я проделала то же самое.

Затем прошла в свою комнату и собрала все необходимое снаряжение. Побросав в сумку также предметы ежедневного обихода, вернулась обратно.

– Я готова, – сообщила Мелихову.

– Прекрасно, тогда едем.

С тетей я не стала прощаться намеренно. Это была, так сказать, маленькая месть.

Мы втроем вышли из квартиры, и я закрыла дверь. «Синяя майка» моментально побежал вниз по лестнице, проверяя безопасность каждого этажа, а я, Мелихов и «желтая майка» спустились на лифте.

Водитель Андрея Вениаминовича сидел в машине.

– Отправляемся, Николай, – бросил на ходу Мелихов, и мы все загрузились в салон.

Николай тоже зашевелился на своем привычном месте и, не оборачиваясь, спросил:

– Куда?

– К Оксане, – распорядился банкир.

«БМВ» плавно выкатился из моего двора и, вырулив на главную дорогу, помчался прочь.

За весь путь, который мы проделали, я не произнесла ни слова. Не было никакого настроения вступать в полемику. Мелихов тоже помалкивал, а его громилы тем более.

Наконец мы прибыли по нужному адресу. Дом, в котором жила дочь банкира Оксана, был двухэтажный, выполненный в современном модерновом стиле. Он рассчитан на две-три семьи, не больше.

Оксана, как оказалось, занимала весь второй этаж, и мы поднялись туда все той же дружной компанией, что и раньше. Я, Мелихов, «желтый» и «синий», проверяющий подступы и места предполагаемых засад.

Дверь нам открыла сама Оксана.

Дочь банкира была довольно-таки симпатичной девушкой. Среднего роста, прекрасно сложена. Короткие светлые волосы и огромные голубые глаза. Но в этих глазах, как мне показалось, не было чистоты. Напротив, в них светилось озорство. Как будто в глубине их черти плясали. Одета она была в домашний спортивный костюм, обтягивающий и подчеркивающий все формы ее тела.

– Здравствуй, папа, – были ее первые слова. – Ты в гости или по делу?

– И то, и другое. – Мелихов подошел к дочери и поцеловал ее в щеку.

Парень в желтой майке собирался было шагнуть через порог вслед за нами, но Оксана резко осадила его:

– Останься снаружи! – и захлопнула дверь.

Что ж. Именно такой я ее себе и представляла.

– Не понимаю, папа, – обратилась она к отцу. – Как ты можешь постоянно терпеть их присутствие?

– Это необходимо, Оксаночка, – он взял ее за руку. – В этом и заключается безопасность.

– На фига нужна тогда такая жизнь? Ведь невозможно же поговорить ни о чем личном. Все время посторонние глаза и уши.

Андрею Вениаминовичу на это нечего было ответить, и он лишь бессмысленно пожал плечами.

Я осторожно кашлянула, напоминая о своем присутствии.

– Ах да, – спохватился Мелихов. – Оксаночка, познакомься. Это – Женя.

Оксана подошла ко мне и протянула руку:

– Оксана.

– Очень приятно, – ответила я крепким рукопожатием.

В комнате повисла пауза. Я подняла глаза на Мелихова. Он ужасно мучился. Следовало ведь как-то объяснить дочери мое присутствие здесь, а он не знал, как подступиться. Еще бы. Я, наверное, тоже бы не нашла что сказать на его месте. Тем более после тех изречений, которые Оксана выдала несколько секунд назад.

Наконец Андрей Вениаминович собрался с духом и уверенно произнес:

– Оксана, Женя будет твоим новым телохранителем.

– Что? – Она слегка отступила назад и обернулась к отцу.

– Женя будет тебя охранять, – повторил он.

– Это что, шутка? – не поняла дочь.

– Почему же? Я говорю вполне серьезно.

– Кажется, мы с тобой уже обсуждали эту тему. Я думала, она закрыта раз и навсегда.

– Это исключено, – категорично заявил Мелихов. – Тебе нужен телохранитель, и он у тебя будет.

– Он мне не нужен.

– Не спорь! – слегка прикрикнул на нее отец. – Я так решил, и довольно об этом. Женя – прекрасная девушка, и я советую тебе подружиться с ней.

– Какая к черту дружба! – взвизгнула Оксана. – Не желаю даже слышать об этом.

– Оксанка! – осадил ее Мелихов.

– Что, папочка?

– Прекрати себя так вести. Ты не ребенок.

– Вот именно, – сказала она. – А мне почему-то кажется, что ты об этом все время забываешь.

– Ничего я не забываю.

– Мне не нужен телохранитель. И подруга мне такая не нужна. Так что можете убираться отсюда к чертовой матери! – бросила она мне и, не говоря больше ни слова, ушла в дальнюю комнату, громко хлопнув дверью.

Мы остались с Андреем Вениаминовичем вдвоем. За все время его препирательства с дочерью я не произнесла ни слова. Да и что тут было говорить! Подсуропила мне дорогая тетушка работенку. Оксана Мелихова оказалась еще та штучка. Впрочем, ничего другого я и не ожидала.

– Да, с ней нелегко. – Мелихов присел в кресло.

– «Нелегко» – слабо сказано, – поправила я.

– Вы должны что-нибудь сделать, Женя.

– А что я могу?

– Без телохранителя ей нельзя. Это ясно как день.

– И каковы же мои действия?

– Сделать все возможное, чтобы она приняла вас.

– Ничего себе задачка, – усмехнулась я. – Каким же образом?

– Не знаю. Думайте. Это же ваша работа.

– Вообще-то моя работа заключается совсем в другом, – напомнила я.

Он минут пять сидел молча, разглядывая через пенсне носки своих туфель. Я ждала, что он скажет дальше. Хотя, в принципе, какая разница, что он скажет. На работу я уже к нему нанялась, не стану же теперь отбрыкиваться.

– Вы – мой последний шанс, – выдал он наконец фразу, которую я уже слышала.

– Все ясно. – Мне почему-то стало жалко его. – Можете ехать домой, Андрей Вениаминович. Я постараюсь что-нибудь придумать.

– Спасибо. – Он поднялся и поправил пенсне. – Я буду вам очень признателен. И, естественно, не обижу в деньгах.

Мне жутко хотелось послать его подальше и с признательностью, и с его деньгами. Но я не стала этого делать.

Мелихов попрощался и покинул квартиру дочери. Его амбал за дверью уже извелся.

Я повернула ключ в замке и положила его на тумбочку в прихожей. В конце концов, какое мне дело до того, что думает обо мне Оксана и как относится. Я выполняю свою работу. И платит, кстати, за это мне не она, а ее отец.

Я вздохнула. Трудности только начинались…