2

Путь до Тарасова занял час с небольшим. Всю дорогу в маршрутке я внимательно смотрела на трассу, силясь отыскать на ней знакомый силуэт серебристой «Мазды» либо по направлению к Карасеву, либо в обратную сторону.

Но новые друзья так и не появились в поле моего зрения. Даже на подъезде к Тарасову у меня не было ответа на насущный вопрос о том, вернулись ли они, чтобы искать нас здесь, или продолжили свой путь по трассе на Карасев.

С автовокзала я первым делом, конечно же, помчалась домой, думая, что бедная тетушка, с самого раннего утра не имевшая от меня никаких вестей, наверное, не находит себе места.

Каково же было мое удивление, когда на пороге квартиры я встретила вовсе не обеспокоенный, а скорее изумленный ее взгляд, ясно говоривший, что уж где-где, а здесь меня точно не ждали.

– Женя?! Вот это номер! – вскинув брови, уставилась на меня тетя Мила. – Когда же ты успела выйти? Я даже не заметила. А-а, наверное, когда я была в ванной. Вода течет, ничего не слышно. Тогда ты вышла?

– Вообще-то нет, но, впрочем, какая разница? Главное, что когда бы я ни вышла, сейчас я уже вернулась и ужасно хочу есть. Что там у нас на обед?

– На обед? О, сегодня замечательное блюдо – отварная телятина под горчичным соусом. Бульон подается отдельно, в нем специи, лавровый лист. Прелесть что такое! А я-то думала, в кои-то веки ты решила как следует выспаться, хожу тут на цыпочках, стараюсь не шуметь. А тебя даже и дома нет.

Тут моя тетушка, конечно, немного хватила. Пожалуй, за всю свою жизнь не припомню случая, когда, даже желая как следует выспаться, я продрыхла бы аж до обеда. Конечно, если ночь начинается часов в девять утра, я могу проспать и до двенадцати, но чтобы, уснув безо всяких эксцессов в урочный час, чуть ли не до часу же и проспать… Нет, это как-то чересчур.

Но распространяться на эту тему и открывать дискуссию я не стала. Помня, что время дорого, я без лишних слов прошла в ванную и скоро, бодрая и посвежевшая, уже вкушала тетушкино замечательное блюдо, как и все ее кулинарные произведения, оказавшееся верхом совершенства.

– Тут у меня небольшое дело, – говорила я, откусив очередной кусок тающей во рту телятины. – Нужно будет ненадолго уехать. Просто предупреждаю, чтобы ты не беспокоилась.

– Снова твоя ужасная работа?

– Да, не знаю, правда, чем она такая ужасная. По-моему, помогать людям – это хорошо.

– Кто же спорит! Помогай. Работай в больнице медсестрой или в школе учительницей. Занимайся тем, чем прилично заниматься женщине. Но носиться из стороны в сторону с пистолетом в руке и ввязываться в драки… Нет, я никогда этого не пойму.

Увидев, что тетушка вот-вот оседлает своего любимого конька, я поспешила прикончить ароматный кусок мяса и выйти из-за стола.

– Все, как всегда, просто волшебно вкусно, – говорила я, чмокая тетю Милу в щечку. – Но мне уже пора. Нужно еще собраться, подготовиться.

– Что ж, иди, – театрально разыгрывая покорность перед непреодолимой силой обстоятельств, говорила тетушка. – Если так надо… Моего мнения, как обычно, никто не спрашивает.

Тетя явно напрашивалась на комплименты и выражения сочувствия, но на сей раз у меня на них никак не было времени.

За много километров отсюда, в незнакомом городе в чужой квартире, беззащитные и предоставленные сами себе, сидели женщина и маленький мальчик, и я знала, что, кроме меня, в настоящий момент некому о них позаботиться.

Поэтому, не зацикливаясь на театрализованных претензиях своей тети, я постаралась сосредоточиться на том, что может понадобиться мне в Карасеве, когда я снова окажусь в ситуации полной неопределенности, чреватой резкими поворотами и неожиданностями.

Вытащив вместительную спортивную сумку, я тщательно упаковала в нее небольшой, но универсальный арсенал оружия, два бронежилета, планшет, а также кое-что из одежды на случай, если путешествие наше затянется и я еще не скоро попаду домой.

Припрятав в потайном месте небольшую пачку купюр разного достоинства, я сочла материальную часть готовой. Теперь предстояло заняться поисками информации. В оставшееся до вечерней маршрутки время неплохо было бы выяснить, что это за «Святой источник» такой, чем в действительности он промышляет и какие претензии могут иметь его руководители к слабой женщине и ребенку.

В моем телефоне было довольно много номеров, которые мне доводилось использовать в сугубо профессиональных целях. Это были контакты людей из самых разных, иногда даже весьма неожиданных сфер – тех, кто способен был дать консультацию по тем или иным вопросам, связанным с их компетенциями.

Был у меня такой консультант и в области медицинско-психологической.

«Юрова Светлана Владимировна», – читала я полное имя, высветившееся на экране, и вспоминала солидную даму, имевшую в знакомых, наверное, весь Тарасов и умевшую в несколько минут привести в чувство самую неадекватную личность.

У Светланы Владимировны был огромный практический опыт работы с психически нестабильными пациентами. Официально числясь в нашей городской психиатрической клинике, она подрабатывала и консультировала еще во многих местах, а по вечерам читала психологию в университете. В силу своей повсеместной востребованности она всегда располагала множеством дополнительной информации и, несомненно, могла оказать мне неоценимую помощь. К кому еще мне было обратиться, чтобы узнать о способах и последствиях психологической обработки несчастных, попадающих в цепкие руки отцов всевозможных сект?

Светлана Владимировна была человеком отзывчивым, всегда готовым прийти на помощь. Единственное, в чем я могла встретить препятствие, это нехватка времени.

Поэтому, нажимая вызов, я мысленно молила неведомого бога психологии, чтобы он был благосклонен и у Светланы Владимировны выдалась сегодня свободная минутка и для меня.

– Женя? Какая Женя? – вопросительно зазвучало в трубке. – А! Да-да, я вспомнила. У вас довольно оригинальная профессия для женщины. Телохранитель, если не ошибаюсь?

– Да, Светлана Владимировна, совершенно точно. Мы несколько раз встречались с вами именно по вопросам моей профессии, и сейчас у меня появился очередной важный вопрос. Если бы вы сегодня смогли уделить мне немного времени, я была бы просто счастлива.

– Вам нужна консультация?

– Именно.

– Что ж, можете подойти. Я сейчас у себя. Помните, где мой кабинет?

– Конечно.

– Вот и отлично. Подъезжайте как сможете, я приму вас, но сразу говорю – много времени уделить не смогу. Если придется подождать, уж не обессудьте.

– Разумеется, о чем разговор! – внутренне ликовала я. – Я ведь знаю, как вы заняты. Весь город идет к вам.

– Ну уж весь, – явно польщенная, скромничала Юрова. – Весь не весь, а рабочий день, прямо скажем, насыщенный. Но, думаю, вам время стоит уделить. Если мне не изменяет память, в предыдущих вопросах, с которыми вы ко мне обращались, речь шла чуть ли не о жизни и смерти, так что будет просто непростительно с моей стороны вам отказать.

– Да, боюсь, новое дело как раз из той же серии, Светлана Владимировна. По пустякам я не стала бы беспокоить.

– Значит, я угадала. Подъезжайте, поговорим.

Получив добро, я вызвала такси. Услышав о пункте назначения, таксист взглянул на меня с интересом, но в целом доехали мы без происшествий, и уже минут через двадцать я сидела на диванчике в коридоре возле кабинета Юровой, терпеливо ожидая своей очереди.

– Добрый день! Рада снова вас увидеть, – улыбаясь, говорила Светлана Владимировна, когда, переждав нескончаемый разговор с какой-то озабоченной старушкой, я, наконец, вошла в кабинет. – Что на этот раз? Снова какой-нибудь неадекватный фанат преследует телезвезду? Или все совсем плохо и теперь вашим клиентам досаждает сдвинутый на Фрейде маньяк-убийца?

– Немножко из другой серии, – я постаралась уйти от намеков максимально деликатно. – На сей раз мне пришлось столкнуться с сектантами. Проблема в том, что моя клиентка, которую они преследуют, сама состоит в секте, причем не просто состоит, а, можно сказать, фанатеет. Несмотря на то что «братья» совершенно открыто гоняются за ней, чтобы убить, она свято верит, что все ее любят, что это ошибка и что все скоро выяснится.

– Да, с сектантами – сложно, – внимательно выслушав меня, медленно проговорила Юрова. – Если вашу клиентку обрабатывали как следует, вернуть ее к реальной действительности будет непросто. Ведь те, кто клюет на эти удочки, не считают, что их новое мировоззрение навязано извне. Все это «просветление», которое они обрели, придя в секту, представляется им чем-то исключительно своим собственным, частью личности, причем частью лучшей и ценнейшей, и лишиться этой части для них – настоящая трагедия. Вот почему простое физическое удаление из среды сектантов очень редко приносит положительные результаты. Впрочем, каждый случай индивидуален, это ведь человеческая психика, здесь однозначных рецептов нет. Приводите, я поговорю с ней. Правда, у меня сейчас очень насыщенный график, но для вас – вопрос жизни и смерти, я полагаю? – проницательно улыбнулась Юрова.

– Да. Видите ли, Светлана Владимировна, эту женщину действительно хотят убить, поэтому она, к сожалению, не может сейчас вот так вот просто расхаживать по улицам. Ее даже нет в городе, я вынуждена была увезти ее и спрятать в надежном месте, чтобы эти негодяи не обнаружили ее, пока я буду собирать информацию.

– Тогда мне будет сложно вам помочь. Не видя человека, не поговорив с ним, я не могу давать рекомендации.

– Я понимаю. Собственно, вопрос мой не в этом. Проблема в том, что совершенно неясна причина того, почему на эту семью так ополчились. Если верить Наталье (это моя клиентка), все резко переменилось в ходе какого-то праздника, на который они с мужем и сыном пришли желанными гостями, а убегали со всех ног под пистолетными выстрелами.

– Даже так?

– Да. На глазах этой женщины убили мужа, и сама она с сыном еле спаслась.

– И все еще продолжает верить в ошибку?

– Именно.

– Что ж, ее друзей можно поздравить – обработка вполне профессиональная. Так чем же я могу вам помочь?

– Посоветуйте, как мне выудить из нее информацию. Сама она не может назвать конкретные причины такой внезапной перемены, но они наверняка есть. Просто так никто не будет набрасываться средь бела дня с пистолетом. Может быть, она или ее муж, сами того не заметив, сказали или сделали что-то не то и теперь пожинают плоды своей неосторожности. Могу я как-то узнать или хотя бы получить намек на то, что именно это могло быть?

– Что здесь можно посоветовать, – задумчиво проговорила Юрова. – Разве вот попросите ее описать самым подробным образом все, что происходило в тот день. Иногда этот несложный способ помогает прийти к самым неожиданным разгадкам. Наше сознание фильтрует поступающую информацию, и на многие мелочи мы просто не обращаем внимания. А потом, когда стараемся в подробностях все припомнить, иногда приходим к самым неожиданным открытиям и получаем ответы на самые загадочные «почему». А что это за секта, в которую угодила ваша новая клиентка?

– «Святой источник».

– Хм, это уже становится интересным. А знаете ли, что не так давно я работала с одной девушкой, пострадавшей именно от этой организации? Вначале она тоже, как и все, пламенела своей новой верой, но потом начались какие-то недоразумения. Я не уточняла, что-то связанное с финансами, кажется. И на эту девушку тоже начались какие-то гонения. Ей стали предъявлять претензии, всячески притеснять. А ведь известно – чтобы управлять человеком, нужно внушить ему чувство вины. В общем, довели бедняжку чуть не до самоубийства, и все под тем соусом, что сама она во всем виновата. Да, сложный был случай. Но ничего, постепенно справились. Если хотите, могу дать вам ее координаты, она живет с матерью. Ее зовут Неля.

Юрова открыла пухлую записную книжку и, полистав ее, продиктовала мне адрес и телефон.

– Да, общежитие, – говорила она. – А раньше жили в двухкомнатной квартире. Вот вам и секта. Поговорите с ней, Женя, она как непосредственный участник и очевидец, возможно, даст вам гораздо больше информации, чем я. Может быть, вы сможете получить тот самый намек на причины событий, о которых говорили сейчас.

С благодарностью переместив в память своего телефона полученные данные, я попрощалась с Юровой: краткий визит мой оказался как нельзя более продуктивным.

«Что-то связанное с финансами. Занятно, занятно, – думала я, выходя на улицу. – И этот Володя, муж Натальи, он ведь тоже работал в банке. Что-нибудь да должно скрываться за этой очевидной тенденцией».

Мысль о возможных финансовых махинациях, невольными и нежеланными свидетелями которых стали Владимир и Наталья, возникшая у меня еще в разговоре со Славиком, вновь пришла на ум, и, вызывая такси, чтобы ехать в гости к неизвестной мне Неле, я думала о том, что, возможно, такая догадка не лишена оснований.

Общежитие, которое сейчас было целью моего путешествия, находилось недалеко от центра города и изначально относилось к одному из средних учебных заведений. Но потом сюда, как и во многие подобные места, стали заселяться самые разнообразные граждане, зачастую весьма далекие не только от среднего специального, но и вообще от какого бы то ни было образования. Теперь здание напоминало одну большую коммунальную квартиру, где мог проживать всякий, кого устраивала общая кухня и удобства на этаже.

Предварительно созвонившись и вкратце объяснив, кто я и по какому вопросу хочу поговорить, я испросила согласия, так что сейчас, поднимаясь на третий этаж, я не видела никаких препятствий, чтобы постучать в дверь.

– Здравствуйте, меня зовут Евгения, это я вам только что звонила, – доброжелательно говорила я, обращаясь к женщине с усталым измученным лицом, открывшей мне дверь.

– А, вы от Светланы Владимировны. Проходите. Неля, это от Светланы Владимировны, – крикнула она куда-то вдаль. Из глубины комнаты появилась худенькая темноволосая девушка, испуганно взирающая на окружающий мир.

– Здравствуйте, – стараясь говорить как можно мягче, обратилась я к ней. – Светлана Владимировна говорила, что вы можете помочь мне в одной проблеме…

– Да, по поводу братства, я поняла, – темно взглянув отсутствующими и ставшими какими-то бездонными глазами, проговорила девушка. – Что, кто-то еще попался на их удочку?

– Похоже, что да. Они преследуют одну женщину, я пытаюсь помочь ей, но никак не могу разобраться с причинами такой неприязни. Вы, как человек, уже испытавший что-то подобное, конечно же, лучше сможете во всем этом сориентироваться. Возможно, вместе нам удастся найти разгадку.

– А сама она, та женщина, о которой вы говорите, не знает, за что ее преследуют?

– Боюсь, она не понимает даже, что ее именно целенаправленно преследуют. Все время твердит о каком-то недоразумении и совершенно не склонна в чем-то обвинять своих братьев.

– Вот оно что, – невесело усмехнулась Нэля. – Знакомая история. Значит, говорите, преследуют.

– Да, и довольно агрессивно, – как могла, смягчала я суровую правду жизни.

– Она кто по профессии? Где работает?

– Где сама она – не знаю, но муж у нее работал в каком-то банке, и даже довольно крупном, по-моему.

– Тогда все ясно, – с выражением лица человека, для которого действительно нет здесь никаких секретов, проговорила Неля. – Думаю, причина та же, что и у меня.

– А именно?

– Деньги. То, ради чего и создаются все эти общественно-религиозные организации, ради чего они и прикладывают столько усилий, чтобы задурить головы простофилям. Я работала в пенсионном фонде, сидела на счетах. Узнав об этом, руководство братства сразу стало испытывать ко мне особые чувства. Меня приблизили к самой верхушке, всячески обхаживали, после каждого слова давая понять, что я особенная и далеко не каждому открываются такие тайны истинной веры. Постепенно мне стали намекать, что у братства много врагов и, чтобы бороться с ними, все средства хороши. Упирая на то, что официально наша организация некоммерческая, а непримиримая борьба требует средств, меня вежливо просили осуществить некоторые безобидные операции с использованием счетов пенсионного фонда. Только потом, уже освободившись от этой пелены, я осознала, что фактически участвовала в отмывании денег.

– Ого!

– Да, вот так. Хотя моя функция, конечно, была чисто технической, в настоящие секреты меня не посвящали. Но и этого вполне хватило, чтобы мнительное руководство братства в один прекрасный день почувствовало, что меня нужно опасаться. На меня начали давить, говорить, что я не оправдываю оказанного доверия, никак не отвечаю на ту большую любовь, которую проявляют ко мне братья. Выяснилось, что и в финансовом плане я много должна, пришлось продать квартиру… Ах, это было ужасное время!

– Может, и хватит об этом? – вступила в разговор мать Нели. – Думаю, ты дала Евгении уже достаточно информации. Зачем поминать старое?

– А вы не пробовали обращаться в полицию? – задала я, возможно, наивный, но все-таки вполне уместный в подобной ситуации вопрос.

– Как же, конечно, пробовали. Только результаты как-то не впечатлили.

– Что ты хочешь, мама, они на этом живут. У них все эти схемы от и до отработаны, комар носа не подточит. Когда давление стало превышать уже всякую меру, – вновь обратилась ко мне Неля, – мама, спасибо ей, сама-то я к тому времени вообще ничего уже не соображала, одного только хотелось: в петлю…

– Неля!

– Все-все-все, извини, мамочка, не буду. Так вот, мама нашла хорошего психолога, эту самую Светлану Владимировну. И постепенно все стало приходить в норму. А когда я оклемалась немного, мы решили, что нельзя это так оставлять, что они должны ответить. Подали заявление, и следователь попался хороший, молоденький такой, неравнодушный. Он старался, сами мы старались, помогали чем могли, всю информацию давали. Только все равно ничего из этого не вышло. Я ведь говорю: они с этих махинаций живут, у них все до тонкостей отработано, не подкопаешься.

– Так на нет и сошло?

– Да, выходит, что так.

– А вот этот следователь, вы говорили, молоденький-то, неравнодушный. У вас случайно координаты его не сохранились? Я бы и с ним тоже с удовольствием пообщалась. Одна голова, как говорится, хорошо, а две лучше. Вы свои нюансы лучше знаете, он – свои.

– Да, кажется. Мама, остался у тебя телефон?

Немного пощелкав кнопками на незатейливой трубке, мама Нели продиктовала мне номер некоего Ракитина Константина Станиславовича, следователя прокуратуры, и я, поблагодарив за содействие, направилась по очередному адресу, на который вывела меня кривая этого загадочного дела.

Но на сей раз задача моя оказалась сложнее. Подъехав к зданию прокуратуры и набрав номер, я услышала действительно очень молодой голос, обладатель которого в беседе, однако, демонстрировал осторожность просто беспримерную. Чтобы получить явно сделанное безо всякого горячего желания приглашение пройти в кабинет, мне пришлось битых полчаса простоять под окнами прокуратуры, без умолку говоря что-то очень убеждающее в телефон.

Поднявшись на второй этаж и оказавшись в заваленном до потолка какими-то папками и бумагами помещении, я для верности еще раз повторила, что я не просто зашла с улицы, а обращаюсь по деликатному вопросу в связи с делом, которое уважаемый Константин Станиславович не так давно расследовал. Для пущей важности и повышения личного статуса я не преминула упомянуть несколько фамилий, давая понять, что у меня и кроме этого кабинета есть куда зайти в гости в прокуратуре. После чего, доверчиво глядя в пышущее здоровьем юное лицо, прямо перешла к сути дела.