– Ясно, – кивнул он, перебирая свои, то есть уже мои бумажки и выкладывая на стол сначала триста баксов в купюрах от пятерки до двадцатки, а затем, посчитав на калькуляторе для уверенности, еще российские сотенные, пятисотенные и несколько более мелких.

– Четыре тысячи семьсот пятьдесят рублей, – сказал он. – И триста долларов. В счет аванса, – и подал ручку вместе с заполненным бланком. – Распишитесь, пожалуйста.

Пробежавшись глазами по бланку, я кивнула и расписалась под суммой, а затем убрала в ящик стола с мыслью попозже тщательно разложить деньги по нескольким карманам и трем кошелькам, спрятанным в одежде, каждый из которых при приблизительном осмотре не обнаруживался.

– Теперь поговорим поподробнее о деле, – покончив с этим, решительно начала я. – Расскажите, Слава, при каких условиях произошло похищение? Был ли взломан выставочный зал и, самое главное, почему очистили только один, как вы сказали, термостенд? Остальные, думаю, тоже стоят недешево. Это может быть делом рук исполнителей заказа какого-нибудь нечистого на руку коллекционера, которому понадобилась конкретно Чэн? И, кстати, почему именно она такая ценная? Что, в стенде находилась, кроме нее, только всякая мелочь?

– К сожалению, я точно могу ответить вам только на первый и третий вопросы. Что же до второго… Статуэтка богини Чэн – самая ценная в коллекции, это очевидный факт. Когда китайцы нашли в болотах провинции Чихуань древний, еще добуддийский храм, практически все оттуда было вынесено грабителями разных эпох. Но статуэтка богини Чэн продолжала стоять на своем постаменте, и ни время, ни грабители, ни обвалившийся потолок не тронули ее.

Остальные составляющие термостенда являлись скорее элементами оформления самой статуэтки: это были уцелевшие остатки изразцов на постаменте, несколько сосудов у ее ног, в том числе и жертвенная чаша, бронзовый кинжал с отделкой и несколько других украшений, которые сами по себе стоят очень и очень немало, но с ценой статуэтки несравнимы. Она, кстати, ценится еще и потому, что сделана из неизвестного современной металлургии сплава, золото еще с чем-то, и этот сплав обладает какими-то свойствами… Я сейчас точно не помню… Да еще и история была о каких-то чудесных исцелениях и прозрениях в первые несколько дней работы экспедиции в храме…

– Мы говорили о мотивах возможных преступников, – напомнила я.

– Ах да… – спохватился снова увлекшийся своим любимым делом искусствовед. – Мотивы… Если уж говорить о мотивах грабителей, то ничего точно утверждать нельзя. Однако тут, вполне возможно, замешаны даже религиозные побуждения: Таня, ведь это очень странно, чтобы ценная вещь простояла столько веков и даже тысячелетий, и никто из грабителей ее не тронул! Значит, они почитали ее, хотя остальные сокровища храма вынесли подчистую. Китайцы довольно серьезно к таким вещам относятся. И вот что интересно: недавно одна буддистская группа еще там, в Китае, пыталась выкупить у музея, которому принадлежит коллекция, это изображение Чэн, и еще несколько, которые там были и которые хранятся в других термостендах. И, кажется, они предупреждали китайцев, что везти статуэтку в Россию опасно, но не объяснили почему. Ну, разумеется, музей им ничего не продал, тем более что заплатить-то они много не могли.

– Но та, вторая статуэтка похищена не была? – спросила я.

– Нет, взяли только Чэн.

– Хорошо, опишите пока обстоятельства инцидента. – Я откинулась на спинку кресла, устроившись поудобнее и приготовившись слушать, отчетливо понимая, что либо коллекционер попался довольно-таки разборчивый и конкретный, либо это вообще никакого отношения не имело к проблемам частного собирательства.

Ну что ж, навряд ли похитители задались благородной целью сдать статуэтку в Третьяковку, а потому ее надо искать, причем срочно, пока из этого не раздули грандиозный скандал.

Между тем Парфимов начинал отвечать на мой вопрос:

– Мы готовили выставку около двух недель, это уже после того, как договор был окончательно подписан и дата выставки объявлена, а зал очищен и все расходные материалы подвезены. Позавчера как раз были завершены работы по оформлению зала с мелкими скульптурными композициями, распакованы все термостенды с тем, чтобы завтра начать третью уже инвентаризацию коллекции и распределение каждого стенда под совместным руководством нашего профессора Емельянова и Су Вань Чена из китайской группы.

Неудивительно, что всем казалось, будто пришла пора отдохнуть и попраздновать: вроде бы основные трудности уже позади, и теперь можно устроить банкет. – Владимирович слегка вздохнул, выражая свое запоздалое отношение к происшедшему. – В общем, собрались погулять… слегка… то есть совсем неплохо. Дирекция расщедрилась, и нам выделили музейный буфет на всю ночь; профессора и все более или менее высокопоставленные из тех, кто участвовал в банкете, после официальной части отделились и закрылись у себя в приемном зале. А техники, сторожа, художники, оформители, стилисты, переводчики, экскурсоводы и консультанты, то есть основная масса – почти пятьдесят человек, – остались в буфете, где устроили себе неплохую дискотеку.

Праздник был неофициальный, многие парни привели с собой своих подружек, женщины – кавалеров. Андрей Вишковский, один из наших оформителей, тоже явился со своей… Где-то часа через три после начала дискотеки, уже в два часа ночи, он начал хвастаться, что может на ощупь определить любую из выставленных статуэток богини Чэн.

– Знаток! – не удержалась я, разглядывая параллельно с рассказом фотографии всех представленных на выставке статуэток и убеждаясь, что перепутать их смог бы только безрукий.

– Ну, всем эта идея очень понравилась, кто-то даже предложил поспорить на шампанское, причем со стола шефов. Завязали Андрею глаза и всей гурьбой отправились в зал.

– А как же сторожа? – удивилась я, уже понимая в принципе, что и как там произошло.

– Так они все с нами шли, – довольно глупо ответил Парфимов, разводя руками. – И за всем этим наблюдали!.. Дина, так звали Андрееву подругу, была в толпе. Удивительно, как эти пьяные олухи ничего не разбили, но дальше были и танцы со статуэтками, и кто-то чуть даже не стал играть ими в волейбол…

– А вы? – спросила я, почти не удивляясь такой халатности: Россия-матушка давным-давно приучила меня к подобным историям, коих я слышала великое множество.

– А я был с шефами, – довольно мрачно объяснил Слава. – Я же в этом проекте за ответственного секретаря…

– Ну хорошо, а что дальше? – кивнула я, поощряя его к рассказу. В самом деле, только у нас могла произойти такая идиотская история. Пьяные работники музея играют статуэтками трехтысячелетней давности… Едва сдержалась, чтобы не рассмеяться: на Славу было жалко смотреть – он по-прежнему переживал, рассказывая мне все это.

– С утра, – продолжал он, – когда Андрей и все остальные наши «работнички» проспались, статуэтки Чэн уже не было. Лида, подруга нашего электрика, вспомнила, что посреди веселья с определением статуэток, когда все хватали и передвигали их, Дина вышла из зала и больше не вернулась. При ней не было крупной сумочки, только косметичка, но похищенную статуэтку можно было спрятать в рукав.

– Ага. Замечательно. – Тут уж я взялась за свой рабочий блокнотик и приготовилась записывать все, что может показаться ценным. – Так вы подозреваете эту Дину?

– Это напрашивается само собой, – пожал плечами Парфимов. – Андрей с утра помчался к ней домой, но никто не открыл, хотя он практически выбил дверь. Наконец появилась разъяренная квартирная хозяйка, которая объяснила, что дамочка снялась отсюда вчера вечером и полностью с ней расплатилась. Так что Дина пропала. Не появилась она и вчера, и сегодня. Все остальные люди, бывшие на вечеринке, уже по нескольким каналам проверены.

– Ясно, – кивнула я. – Опишите, как она выглядела. А лучше дайте фотографию.

– Она умная, – вздохнул Парфимов. – Очевидно, к делу готовилась заранее, потому и познакомилась с Андреем – аккурат за две недели до прибытия выставочных термостендов… Не фотографировалась ни разу. Однако художники уже составили фоторобот, – он вынул лист с изображением Дины и положил его передо мной.

Ну что ж, подумала я, рассматривая портрет: довольно крупные черты лица, скуластая, высокая, с отменной фигурой, блондинка, брови выщипаны и довольно жирно подведены карандашом, одевается ярко, вызывающе, можно даже сказать, безвкусно. Очень ярко накрашена. Родинка на щеке. Прямо-таки вызывающая родинка… наверняка фальшивка.

– Андрей говорит, что она любит пользоваться вместо духов лавандовой водой, – как-то не к месту вставил Слава, с надеждой на меня поглядывая.

– Ты не думай, что я по портрету определю, где она скрывается, – отсоветовала я. – А то небось наслушался рассказов про Ведьму?

Он слегка покраснел, кивнул и ответил:

– Да нет, я и не думаю…

– Адрес квартирной хозяйки. – Я внушительно покачала блокнотом и ручкой.

– Вольская, дом сорок два, квартира восемьдесят шесть, телефона нет.

– Значит, так, Славик, – потянувшись и откладывая блокнот в сторону, сказала я. – Сейчас примерно полдвенадцатого дня. Ровно к шести вечера я закончу со своими делами и буду дома. К этому времени у меня на столе должны лежать три бумаги: краткий отчет по статуэтке, в котором будет совмещено все, что тебе про нее известно, вплоть до того, кто и когда пытался ее у китайцев купить; вернее, именно на такие вещи и нужно обращать внимание прежде всего. Второе – письменный отчет твоего Андрея о Дине: как познакомился, какие были отношения, что о себе говорила, как себя вела, какие отличительные черты…

– А насколько подробно? – поинтересовался Слава, несколько удивленно на меня прищурившись.

– Если курит, когда занимается любовью, об этом тоже писать, – ответила я.

Парфимов неуверенно пожевал губами, будто желая что-то сказать, но никак не находя что. Видно, не ожидал такой быстроты и напористости. Ничего, он меня еще в деле не видел. Если повезет, посмотрит… Хотя нет, не так: если повезет, после посмотра в живых останется. И безо всяких нервных нарушений и отклонений.

– А третья бумага? – наконец спросил он.

– А третья – та самая, про которую я говорила. Отментовка. Против разных приставал для суперагентов only. Тебе, дорогой Парфимов, все понятно?

– Вроде бы все, уважаемая Татьяна Иванова, – не растерявшись, ответил он, вставая. – Только вот с последней бумагой… К шести-то они могут не успеть…

– Но ты постараешься? – медовым голосом спросила я.

– Постараюсь, конечно, – заверил мой искусствоведный консультант. – Даже очень постараюсь… Мне ведь, если вы статуэтку найдете, тоже премию дадут.

– Ну и отлично! Тогда давай прощаться до шести вечера. – Я улыбнулась и встала, мой новый суперклиент тоже поднялся с дивана и направился к выходу.

Закрыв за ним дверь, я серьезно задумалась. Дело выглядело странновато. На первый взгляд в нем сквозила одна только «дырка»: как Дина умудрилась вынести с собой целый стенд? Конечно, статуэтку можно спрятать в одежде, и кинжал, и пару изразцов тоже, но чтобы пятнадцать-двадцать средних размеров вещей!.. Впрочем, тут же подумала я, если она тщательно готовилась к операции, значит, и оделась соответственно. С изобилием потайных карманов и всяких там пиджаков с двойным дном.

Итак, речь шла о похищении статуэтки с ее непосредственным обрамлением. То есть похищение остальных деталей стенда говорило о том, что похитительница готовилась унести с собой ИМЕННО ЭТУ статуэтку Чэн. Однако похитить в суматохе именно ее из почти десятка разнообразных изображений богини было делом достаточно сложным, особенно если учесть, что в суматохе кражи происходят по принципу «что подвернется, то и бери».

Наша же воровка, наоборот, действовала тщательно, подготовленно и целенаправленно. Она сначала разобралась с дополнительными компонентами, а затем взяла статуэтку и с ней просто вышла к поджидающей машине – своей собственной или сообщника.

Так что, все гениально и просто. Лишь несколько маленьких «но». Во-первых, чтобы провести все-таки такую операцию, как унос одной из ценнейших деталей коллекции прямо на глазах у добрых пяти десятков человек, и чтобы при этом никто вовремя пропажи не заметил, нужно обладать несколькими талантами, например, умением быть независимым и незаметным, не попадаться на глаза.

Конечно, «обманывать» кондукторов в троллейбусах, притворяясь, что ты едешь остановок пять и уже давно заплатил, было детским фокусом, однако здесь, скорее всего, было проделано нечто подобное. Главное – наглость и уверенный вид.

Шварценеггер в каком-то фильме пробрался с черного хода на арабскую базу, где шел торжественный банкет, подошел внаглую к поварам и наорал на них, заостряя внимание на том, что они сыплют в суп мало перца.

Воровка устроила конкурс с определением, ради которого в общий зал были принесены все девять статуэток богини Чэн, и, спокойно взяв интересующую, отправилась восвояси, притом НИКТО НЕ ЗАМЕТИЛ ЭТОГО. Никто не увидел ее и не остановил. Кроме девушки-электрика Лены, которая смотрела ей в спину…

Надо принять во внимание, что у дамы-похитительницы могут быть и другие таланты, выходящие за рамки повседневных человеческих способностей.

Я черкнула насчет этого у себя в блокнотике.

Теперь стоило подумать о мотивах.

Если преступление было организовано с целью получения только ЭТОЙ Чэн, значит, есть конкретный заказчик, который заказывал музыку, платил… то есть заплатит за нее.

И дама украла только ее, не претендуя на остальные статуэтки, хотя, думаю, наверняка могла бы унести не одну, а, например, две. Хотя бы в рукавах.

И даже какой-нибудь богатый и прекрасно знающий, что ему конкретно нужно, коллекционер, скорее всего, купил бы у нее и эту, и любую другую статуэтку из коллекции, потому что вся она была необычайно ценной. Или же она продала бы все остальное кому-либо помимо основного нанимателя. Однако дама предпочла не рисковать и взяла лишь одно из девяти изображений.

Это свидетельствовало о двух вещах: о Дининой осторожности и о том, что плата за эту статуэтку будет действительно достаточно высока.

Вот, в общем-то, и все…

Я задумалась и продолжала размышлять еще несколько минут, однако ничего интересного в голову не приходило.

То есть я не обладала пока достаточным количеством информации, чтобы делать скоропостижные выводы. Однако то, о чем я уже успела подумать, характеризовало ситуацию сразу с нескольких сторон: у меня появлялся ориентировочный мотив ограбления со стороны похитителя, то есть Дины, и примерное понимание того, по какой методике было совершено это блестящее похищение.

Однако тут могли присутствовать еще и личные мотивы: например, разнообразные убеждения… Религия? Ох, не люблю связываться со всякими сектами и обществами! Но вопрос, почему похитили именно это изображение Чэн, оставался пока открытым, и упускать версии было нельзя. Тем более некоторые мелочи склоняли именно к подобному объяснению.

Например, почему именно это изображение Чэн не так давно пробовали выкупить у музея буддисты? Почему статуэтка простояла в храме сотни лет и никто не присвоил ее, несмотря на явно золотую внешность? Нет, Ведьма, что-то тут определенно не так! Только вот что?..

Ну какой тут еще может быть мотив?

В голову ничего не приходило, и я решила, что, возможно, сумею что-то понять, обследовав квартиру Дины. Мало ли на какие мысли это натолкнет – а то, вполне быть может, она всего лишь решила сменить любовника, а заодно и квартиру, – и сейчас сидит на новой хате с новым хахалем, который пьет и выставляется поменьше, а тратит на нее побольше и никакого отношения к похищению не имеет, – очень уж она похожа по описанию на определенный тип женщин… если только эта внешность не столь же подставная, сколь и тщательно прорисованная художником-портретистом выпуклая родинка. Тогда все обвинения моего клиента отпадут, и надо будет искать другие лазейки.

Может, это все руководство выставки подстроило, чтобы отнять у нехороших китайцев их неправедно заработанную статую, раз уж не получается заставить их по-коммунистически делиться.

Только бы в этом не был замешан губернатор, улыбнулась я, вспомнив, с чего начиналось дело Батырова. Смешно ведь подумать: с незаконного контроля за выращиванием гречки и пшеницы!..

Однако брось, Ведьма, эти глупые мысли и начинай активно работать. Иными словами, помчали-ка на Вольскую!..

Я поймала такси, безо всяких проблем домчавшее меня до угла Чапаевской и Вольской, заплатила положенное и, хлопнув дверцей своей очередной, может, тысяча сто первой кареты, отправилась на поиски жилища Дины.

Пришлось пройти, скользя на замерзших до состояния хороших катков лужах, квартала примерно два. За это время начали кружиться в воздухе первые белые мухи, предвещающие зиму.

Дина, собираясь на это трудное дело (если это, конечно, была именно она), выбрала себе довольно уютное местечко. Чистенький дворик, совсем непохожий на большинство тарасовских помоек, зажатых между угрюмыми многоэтажками. На входе в подъезд на меня налетел какой-то мальчишка с игрушечным пневматическим пистолетом, я едва успела отскочить в сторону, чтобы не быть расстрелянной в упор. Нет, все же кое в чем все наши дворы похожи.