Глава 2

Просмотр документов по делу об убийстве Надежды Чиликовой, показанных мне Кирей, ничего не дал. Единственное, что было новым и мне пока неизвестным, так это номер оружия, но без него я бы вполне могла обойтись. Получалось, что я снова зашла в тупик. Необходимо было что-то придумать и найти новую сторону, с которой я пока не подходила к делу. Я села в остывшую машину и, пока прогревала двигатель, решила бросить, на счастье, двенадцатигранные мои «косточки».

Получилось следующее: «6+21+25». Я напрягла память и попыталась вспомнить значение этой комбинации, выпадавшей настолько редко, что я успела его позабыть, и все-таки вспомнила. Оно гласило: «Женщины вообще не понимают, что за слабые, пугливые создания эти мужчины».

«Стоп, а при чем тут женщины?» Я не совсем понимала, что хотят сказать мне «кости». И тут меня осенило: все верно – начинать расследование нужно как раз с женщины, а не с мужчин, ее окружающих, ведь именно она стоит в центре всего. Ее и убили, и муж тут может оказаться совершенно ни при чем.

Определив для себя примерный порядок дальнейших действий, я позвонила Павлу Сергеевичу Чиликову и договорилась с ним о встрече. Он оказался свободен от дел, а потому, назвав свой адрес, предложил заехать к нему прямо сейчас. Так я и сделала.

Дом купеческого образца, в котором жила семья Чиликовых, находился в Трубном районе, причем в самом центре частного сектора. Вокруг, правда, стояли домики ничуть не хуже, а порой и лучше, так что этот среди них почти не выделялся. В целом он напоминал собой небольшую, наипростейшим образом построенную усадьбу с собственным садом и огородом. В точно таких же селятся в последние годы, выкупая их у бывших хозяев, очень зажиточные люди, способные содержать не только собственные семьи, но и немаленький штат прислуги.

Интересно, кто убирает в доме Павла Сергеевича, ведь на наведение чистоты и порядка в таком доме требуется не один час?

Этот вопрос заинтересовал меня, так как я сама никогда не являлась образцом аккуратности и запросто могла позволить себе бросить вещь там, где пришлось. Что скрывать, уборка для меня всегда была чем-то похожим на нашествие монголотатар. Отставив в сторону размышления по данному поводу, я занялась решением более важного вопроса, а именно тем, где разместить машину, чтобы она не мешала остальным, но при этом могла быть в любое время приведена в действие.

Проблема эта была не из легких, особенно если учесть, что обладатели красно-кирпичных усадеб предпочитали оставлять свои автомобили непосредственно возле дверей дома или ворот, нисколько не задумываясь о том, как другие смогут добраться до остальных хором. В результате получалось, что отчаявшиеся проехать мимо джипов и «Мерседесов», не повредив их, владельцы иных домов оставляли свои машины где попало.

Теперь мне предстояло на практике проверить, насколько плотно могут «заблокировать» мою «девятку» за время разговора с Чиликовым, а заодно и можно ли потом на ней отсюда уехать. Я колебалась, не зная, куда мне приткнуться, и уж совсем было решила поехать и поискать ближайшую автостоянку, как мне навстречу вышел сам Павел Сергеевич.

– Увидел вас в окно и решил помочь, – сказал он после приветствия. – У нас тут всегда так: не улица, а сплошная пробка. Я предпочитаю оставлять свою машину на соседней улочке – она более спокойная, да к тому же там располагается одно из отделений милиции, так что хоть не угонят. Если желаете, покажу, как ближе всего к дому проехать.

Я согласилась принять эту помощь и уже вместе с Чиликовым стала выезжать из тупика, в который сама же себя загнала. Павел Сергеевич молчал на соседнем сиденье, нервно теребя свои руки. Я тоже ничего не говорила, лишь краешком глаза поглядывала в его сторону. Сегодня он выглядел намного лучше: серая выглаженная рубашечка, темно-синие брюки, очки в металлической оправе – словом, настоящий бухгалтер процветающей фирмы. Похоже, что мой клиент куда-то собирался или же только пришел.

Пока я рассматривала Чиликова, он все же решил начать разговор и, еще немного помявшись, спросил:

– Есть какие-нибудь продвижения в моем деле? Миронов признался?

– Вы слишком торопитесь, – заметила я, – так быстро дела об убийстве не раскрываются. Тем более ваше. Знаете, а ведь милиция даже приписала его к числу «висяков».

На лице Павла Сергеевича появилось нескрываемое разочарование, смешанное с болью. Мне стало его жаль, и я попыталась немного успокоить своего клиента, добавив:

– Но так считает только милиция.

Услышав это, Чиликов сразу же оживился:

– Так вы думаете, что все еще возможно доказать и можно будет засадить этого подонка Миронова за то, что он свел в могилу мою Наденьку?

Я остановила машину и, повернувшись к заказчику, спросила:

– Вы абсолютно уверены в том, что это убийство – дело рук именно вашего босса? Разве невозможно такое: у вашей жены были еще какие-нибудь враги, и все случившееся вовсе не связано с бумагами «Союзинторга»?

– Нет-нет, что вы! Какие враги? Моя Наденька была само совершенство. Врагов у нее быть не могло, за это я могу поручиться… – Чиликов осекся, посмотрел на меня и спросил: – Или у вас появилось предположение, что ее убил кто-то другой?

– Пока ничего конкретного, – призналась я, – но отвергать такую версию все же нельзя. Если вы не против, то я бы хотела поподробнее узнать, с кем общалась Надежда Валерьевна, кто были ее подруги, где она работала? Это дало бы мне возможность более полно представить себе весь ход событий.

– Конечно, я понимаю.

Мы вышли из машины и направились к дому. Чиликов на несколько минут задумался, а потом продолжил:

– Только тут рассказывать особенно нечего. Подруга у нее всего одна, они со школы с ней общались. Надюша не работала – сами понимаете, моя зарплата это позволяла. Ну а все свободное время она тратила на походы в музеи, театры, любила заглянуть и в дорогие магазины. Одним словом – она вела обычную жизнь обеспеченной женщины.

Я усмехнулась про себя: «Оказывается, мужчины не только довольно слабые и пугливые создания, как сказали мне „кости“, но еще и довольно доверчивые и глуповатые, если полагают, что, имея практически все, женщина будет этим довольствоваться и не пожелает поискать каких-нибудь развлечений на стороне. Не факт, что муженек хорошо знает свою обожаемую женушку. Надо навестить ее подругу – уж она-то наверняка в курсе всех дел данного семейства».

– А как зовут подругу вашей жены и где ее можно найти? – перешла я прямо к делу.

– Подругу? А… Лора, Лариса Шапкина. Где сейчас живет, точно не знаю, последний раз видел ее на похоронах. Насколько я помню, она на днях сменила квартиру, но у Надюши наверняка где-нибудь должен быть записан ее новый адрес.

– Вы не могли бы его поискать? – поинтересовалась я, входя за Павлом Сергеевичем во двор его дома.

– Да, непременно.

Чиликов открыл дверь, и мы вошли внутрь.

Комната, в которую я сразу попала, была очень большой и явно предназначалась для приема гостей, так как в ней стояли только мягкая мебель, низенький стеклянный столик-аквариум и множество живых цветов. Причем каждая вещь была не просто предметом оформления интерьера гостиной, а являлась неотъемлемой деталью общего стиля. Я попыталась найти среди всех этих предметов что-то лишнее, но быстро поняла, что подобные вещи в данной комнате просто отсутствуют. Видно, жена Чиликова и в самом деле имела хороший вкус, что явственно отразилось в оформлении дома.

– Вы пока присаживайтесь, – указав на диван, сказал Павел Сергееич, направляясь в другую комнату, – а я сейчас принесу ее блокнот.

Я медленно прошла к дивану, продолжая осматриваться. Мне здесь нравилось – никакого шика, блеска, фанфарности, но зато ощущались полный покой и гармония. Через легкие шелковые шторы падал рассеянный солнечный свет, разноцветными огоньками подсвечивался и стол-аквариум, а цветы источали легкий аромат. Одним словом, здесь было уютно.

– Добрый день, – раздалось у меня за спиной.

С удовольствием созерцая окружающую обстановку, я не заметила, как в гостиную вошла девушка, в которой мне не составило труда признать дочь Павла Сергеевича, так сильно она была похожа на него.

Дочери Чиликова было лет девятнадцать-двадцать, не более. Большие серые глаза, округлое личико, обрамленное густыми каштановыми волосами… В целом, довольно миловидная и привлекательная девушка. Она была одета в просторный сарафан, который все же не скрывал ее уже появившийся животик.

«Так дочь Чиликова беременна», – отметила про себя я, пытаясь припомнить, говорил ли клиент что-нибудь о ней. В этот момент появился и сам будущий дедушка, неся в руках целую кипу различных бумаг и фотоальбом.

– Вы уже познакомились? Моя дочь – Мария. А это Татьяна, – представил он нас друг другу и пояснил: – Она частный детектив, занимается расследованием убийства нашей мамы.

Девушка пристально посмотрела на меня и молча опустилась в соседнее кресло. Чиликов же свалил принесенную кипу рядом со мной на диван и сел по другую сторону от нее.

– Я подумал, что вам будет интересно посмотреть, как выглядела Надюша, вот и прихватил альбомчик. А адрес найти не так – то просто – тут столько бумаг, что сам черт ногу сломит. Надежда хоть и была аккуратной, дом всегда содержала в чистоте, но бумаги не любила, оттого они и валялись у нее в ящике кучей. Взял все, что там было.

Мы оба склонились над бумагами и начали поиски. Попадалось что угодно: счета, дисконтные карты, адреса парикмахерских и салонов красоты. Их жена Чиликова, несомненно, посещала очень часто, так как на фотографиях я увидела не пожилую женщину, а даму в полном расцвете сил, с розовыми щечками, качественно наложенным макияжем и умело сделанной прической. Не зная точно ее возраста, можно было подумать, что на них запечатлена женщина лет тридцати с небольшим.

Наконец мы обнаружили записную книжку, страницы которой были сплошь исписаны адресами и телефонами из той же области – предприятий сферы услуг. Найти в ней адрес Ларисы оказалось непросто, но я все же справилась с этой задачей.

– Вы не будете против, если я пока оставлю записную книжку у себя? – поинтересовалась я у Чиликова, надеясь еще раз как следует ее пролистать.

– Могли бы и не спрашивать, берите, конечно. Для дела можете взять еще и пару фотографий.

От этого предложения Павла Сергеевича я не стала отказываться и выбрала из альбома несколько карточек, на которых была запечатлена Надежда Чиликова с семьей. Пока еще я не знала, понадобятся ли они мне, но все равно взяла.

– Скажите, а маму действительно «заказал» Миронов? – донеслось с противоположной стороны комнаты, где все еще сидела с грустным лицом Мария, о которой я совсем забыла. – В милиции нам сказали, что против него нет никаких улик.

– Ничего конкретного пока сказать не могу. Но не исключено, что убийца вовсе и не он, – ответила я ей и слегка улыбнулась.

После этих слов девушка почему-то облегченно вздохнула. У меня даже возникло ощущение, что она сочувствует директору «Союзинторга». Это показалось мне странным, поэтому я решила спросить:

– А вы сами-то как считаете? Тоже думаете, что убийца вашей матери – Евгений Владимирович Миронов?

Девушка занервничала, явно колеблясь с ответом. Она переводила глаза с моего лица на отцовское, как бы пытаясь определить нашу с ним будущую реакцию на ее слова. Пока она медлила с ответом, за нее высказался ее отец. Он недовольно посмотрел на дочь и резко произнес:

– Да что она может думать! Если бы она вообще умела это делать, то не сидела бы сейчас с животом.

– Папа… – Мария вскочила с кресла, и на глазах ее появились слезы.

– Что «папа»? – Чиликов отвернулся от дочери и тихим голосом произнес: – Вы не подумайте, Татьяна, будто у нас в семье что-то не ладится. Просто тяжело, когда кроме одной проблемы тебе на голову сразу сваливается несколько.

– Но разве ребенок – это проблема? – не поняла я. – Он, по-моему, наоборот, помогает забыть о несчастье и дает надежду на лучшее будущее.

– Так-то оно так, но только в том случае, если ребенок – всеми желанный. – Павел Сергеевич на несколько секунд замолчал, а потом добавил: – Мария беременна от сына Миронова.

Новость удивила меня и даже на несколько минут лишила дара речи. Ребенок от сына Миронова – это могло кое-что прояснить в нашем деле. Например, вполне могло быть так, что Чиликов шантажировал имеющимися у него бумагами директора «Союзинторга» не только в связи с собственным увольнением – год до пенсии того и не стоит, – но и из-за дочери, из-за ее связи с сыном босса. Придя к такому выводу, я решила сразу проверить свои подозрения.

– Почему вы не сказали мне об этом раньше, Павел Сергеевич? Вы ведь те бумаги использовали не только как свою собственную страховку, но и как способ заставить сына Миронова жениться на вашей дочери. Я так поняла?

Чиликов молча кивнул и задумался. И тут заговорила Мария:

– Папа почему-то считает, что этот ребенок – позор нашей семьи, что о нем не стоит никому говорить, особенно сейчас, вскоре после смерти матери. Сор выносить из избы у нас, видите ли, не принято.

Мария бросила эту фразу с такой злостью, что мне стало ее жаль. Девушка резко встала и вышла, оставив нас сидеть в полной тишине.

– Теперь вы все знаете, – через пару минут поднял голову Павел Сергеевич. – Я должен был рассказать вам о беременности дочери с самого начала, но, знаете ли, подумал, что это наше с ней личное дело.

– Понимаю, – вставая, сказала я, – но очень надеюсь: это единственное, что вы от меня скрыли, так как в расследовании играет роль любая, вроде бы даже и совершенно незначительная деталь.

Чиликов тоже встал, добавив:

– Все остальное я вам рассказал. Уж поверьте.

– В таком случае позвольте откланяться.

* * *

Выйдя из дома заказчика, я села в свою машину и задумалась, не спеша заводить мотор.

Итак, на данный момент мне известно, что Чиликов шантажировал бумагами Миронова не только ради собственной работы, но и из-за беременной дочери. Если в первом случае Миронов еще мог согласиться на его условия, позволив бухгалтеру доработать последний год перед пенсией, то во втором дело обстояло совсем по-другому. Ведь Чиликов пригрозил отнести бумаги в налоговую, если сын Миронова не женится на его дочери.

Директору «Союзинторга» такая перспектива, конечно, не показалась привлекательной, а потому он попытался выкрасть бумаги, наняв какую-нибудь шпану. Когда из этого ничего не вышло, он попытался припугнуть бухгалтера, надеясь на то, что тот предпочтет спокойную жизнь и откажется от задуманного. Но Чиликов оказался человеком не из робких и продолжил свои угрозы. Ход его мыслей понять легко: в случае удачи он, с одной стороны, сохраняет собственную работу, а с другой – устраивает личную жизнь дочери.

Все было очевидным, кроме одного. Допустим, нельзя было их как-то у нее просто отобрать? Зачем понадобилось ее убийство?

Надо бы, кстати, выяснить, кто еще, кроме членов семьи бухгалтера, знал о данной поездке. Естественно, сам Чиликов никому о ней не говорил, предпочитая лично быть на подозрении, не впутывая в свои дела семью. Он, так сказать, действовал исподтишка.

Дочь, возможно, об этих бумагах и понятия не имела, не настолько же ее посвящали во все родители. А сама убитая? Сейчас предположить что-то конкретное я не могла, не представляя себе характер этой женщины, не зная о ней ничего, кроме того, что услышала из уст любящего ее мужа. Но все же исключать, что она кому-то проболталась, хотя бы по чистой случайности, я не стала.

Еще немного подумав, я пришла к выводу, что непременно следует поговорить с Ларисой, подругой убитой. Ей-то, как особе, наиболее приближенной к семье, уж точно известно что-нибудь интересное.