С папой и братом всегда было интересно, я благодарна им за то, что не оставалась одна НИКОГДА. Возможно, эта привычка с детства так и осталась: кто-то всегда должен быть рядом…

Педагогический талант папы был именно талантом и призванием, а не способом зарабатывать деньги для семьи. Но никакой нищеты, о которой постоянно говорила мама, я не помню, значит ее и не было. У мамы всегда были новые красивые вещи. Она ни в чем себе не отказывала, хотя всегда жаловалась на то, что у других есть все, а у нас ничего. Дети замечают ВСЕ. Просто дети всегда говорят о том, что волнует ИХ, а не окружающих людей. Жаль, что с возрастом это проходит.

Учим буквы с папой. Вот и происходит яркое появление мамы, сложно было понять, что произошло. Папа схватился за голову, кровь, дальше я плохо помню… был шок…

Со стороны папы НИКОГДА и НИЧЕГО плохого о маме сказано не было. До конца его дней. «Дочка, иди к маме, пожелай ей спокойной ночи…» – желания нет, но если папа сказал… В детском сердце всегда надежда на ласку, это как у собак. Но приходит время и собака поджимает хвост и никогда уже не вильнет хвостом, но это собака. Человек вырастает, старается объяснить все, что происходило в его детстве. Иногда пытаясь вилять радостно хвостом… но… чудес не бывает, и хвост возвращается на свое место… он в привычном поджатом состоянии…

Захожу в комнату. Мама на кровати, забираюсь к ней, и как-то захотелось обнять и прижаться к мягкому и женскому, пытаюсь ее поцеловать… Секунда, и я на полу. «Иди к своему любимому папочке». Больше желания обнять и поцеловать свою мать не возникало НИКОГДА. Даже если я это делала позже, в возрасте собственного материнства, то только ради социальной обязанности и русской традиции – целовать и обнимать своих родных.

…Мне лет 7—8… грузовик с вещами, подходит мама: «Дочка, я уезжаю». Я не помню что я ответила, помню чувство облегчения и тоски. Я уже понимала, что скандалов больше не будет, но и прекрасно понимала, что и мамы уже не будет. Даже в своем сочинении в первом или во втором классе к 8 марта я написала: «У меня нет мамы». Это было написано не для того, чтобы меня пожалели, нет, я никогда не любила чувство жалости. Это была констатация факта, моего факта…

Мама появлялась несколько раз. Папа объяснял мне, что мама соскучилась и хочет меня видеть, отпускал меня с ней. Лучше бы он этого не делал. При таких встречах особых эмоций мы не испытывали и не показывали. У меня возникали противоречивые чувства… Я скучала по маме, но когда она приезжала, то через несколько минут, я уже хотела убежать. Мы шли к ее подруге, они сидели и обсуждали, не скрывая от меня, моего отца. Отца, которого я любила… У меня возникал протест, я хотела домой, не хотела слушать их злую болтовню.

В 15 лет я осознанно поехала в гости к маме… со своей школьной подругой, это было наше первое взрослое путешествие. Мама встретила нас не то чтобы с радостью, но посадила за стол и стала кормить с дороги.

Говорить с ней было не о чем, она не расспрашивала меня про мою жизнь. Про девичьи моменты подросткового периода тоже… я уже все знала от подруг и из книг. Папа не мог мне все объяснить по женской линии. И все повторилось как и раньше, как в детстве… упреки, обида, и сплошной негатив…

…И вот мы с подругой встаем из-за стола и говорим маме: «До свидания»…

Я долго потом не приезжала к ней.

Вот наверно и все. Есть некоторые отрывки в моей голове, точнее обрывки ее слов и поведения, но защитная реакция моего организма стерла это из памяти.

Я думаю, что будь у нас с братом не такая большая разница в возрасте, возможно мы смогли бы противостоять такому давлению и унижению, огромные волны, цунами гнева, раздражения и злости обрушивались на братa, мне доставались только капли, которые не причиняли мне столько боли…»

Шли годы, Коля получил хорошее образование и стал работать в рекламе и маркетинге. Там пригодились его художественные таланты, изобретательность и исключительная работоспособность. Он часто навещал Валентину и всякий раз выслушивал жалобы и обвинения в адрес себя, отца и сестрёнки. Валентина по прежнему критиковала его художества, на этот раз дизайнерские, и как всегда сравнивала его с теми, кто на её взгляд добился больших успехов по сравнению с Колей.

Таня стала спортсменкой, но из-за проблем со здоровьем не достигла больших результатов в гимнастике, и стала работать тренером в фитнес-центре.

Таня навещала мать реже чем Коля, потому что всякий раз Валентина обвиняла её в предательстве и эгоизме. И всякий раз доводила до слёз.

У Коли и Тани личная жизнь долго не клеилась. Оба развелись с первыми супругами, и много лет не могли устроить личную жизнь. Их дети иногда навещали Валентину на каникулах. Впоследствии это стало новым поводом для манипуляций и обвинений.

Хотя Валентина после развода сама дважды выходила замуж, и второй раз довольно удачно, её последний муж принял Колю, Таню и всех внуков Валентины как своих родных. Валентина же стала обвинять детей в том, что всё свое здоровье она потеряла из-за них, из-за прошлых проблем с их отцом, Юрием, из-за того, что нянчилась с внуками, вместо того, чтобы отдыхать и наслаждаться жизнью.

Достигнув почтенного возраста, ушли из жизни все мужья Валентины. Юрий, второй муж, и последний – все умерли. Валентина превратилась в старушку, разбитую множеством болезней.

Коля сам стал дедушкой, а Таня – молодой бабушкой. Со временем брат с сестрой сблизились и подружились так, что у Валентины появилась новая обида. Мало того, что дети не живут с нею, не помогают ей, так они ещё и защищают друг друга и своего отца.

Материнские обида, зависть и постоянные жалобы на здоровье и на них самих со временем отдалили Колю и Таню от матери настолько, что они перестали навещать её. Каждая встреча превращалась в мытьё косточек и обвинения.

Валентина по своей инициативе помогала детям. Иногда на летних каникулах внуки жили у неё. Также она дарила детям и внукам деньги. Затем это становилось поводом для новыx манипуляций. Она словно покупала любовь детей и внуков и требовала за это благодарности и отдачи. Она говорила об этом прямо, но в третьем лице:

– Ласковый телёнок двух маток сосёт.

– Кто матери помогает, тому мать поможет.

– Отольются детям материнские слёзы.

– Кто обо мне будет заботится, тому и дом отпишу.

– Я ей (ему) дала …рублей, а она (он) такая (такой) неблагодарная (неблагодарный).

– Я ему (ей) столько помогала, а в ответ предательство и неблагодарность.

Валентине ничего не стоило написать одно завещание, потом уничтожить его и переписать на другого родственника. При этом она комментировала и «объясняла», что делает это для того, кто «заслужил». Слова «служить», «заслужить» были ключевыми в её лексиконе. Заслужи любовь, награду, помощь…

Было много издевательств. Она могла супругам своих детей рассказать о каких-то тайнах их предыдущих отношений. Могла высказать «правду» лишь затем, чтобы беспредельно унизить, обесценить и вызвать шквал негативных эмоций, после которых она словно расцветала и наполнялась энергией. Иногда формально извинялась, но при этом добавляла, что считает себя вправе говорить то, что думает, даже если кому-то это неприятно слышать.

Критику, унижение и обесценивание своих детей Валентина объясняла так: «только близкий человек может сказать правду и не будет льстить ради выгоды». Эта «правда"всегда была очень специфична.

Когда дети приезжали «отдохнуть» к Валентине, она всю ночь громко стонала, вставала и включала свет, а рано утром в пять или в шесть часов начинала демонстративно греметь на кухне так, что спать уже было невозможно. А днём – воспоминания об обидчиках и предателях, укоры и провокации. Продержаться в гостях у матери больше двух дней было равносильно пытке. Надо было или сильно напиться, или работать как одержимый в огороде, во дворе, или в доме. Только в этом случае можно было заслужить фантастическую похвалу. А хвалить она умеет.

Брат с сестрой сумели избавиться от комплекса вины и собственной неполноценности лишь после сорока пяти лет каждый, дав себе зарок не повторять ошибок матери и принимать её такой, какая она есть, на расстоянии.

На пятидесятилетие Николая сестра купила ему мольберт и краски. С тех пор Николай уже сделал две выставки, одну из них – в Испании. Татьяна познакомилась с галантным французом, вышла за него замуж и переехала в Монпелье вместе с младшим сыном-школьником.

Вполне возможно, что несмотря на свои многочисленные болезни и недомогания, нет конца и числа которым, Валентина будет жить ещё много-много лет. Но океан пролитых ею крокодиловых слёз чуть было не затопил обоих её детей, внуков и тех, кому Валентина регулярно и постоянно жалуется на свою несчастную жизнь.

Рассказывая эту историю, Николай и Татьяна признавались мне, что с самого детства, после любого общения с матерью, они чувствовали себя опустошёнными и выжатыми как лимон. Головные боли покинули Николая лишь через десять лет после того, как он стал жить отдельно и независимо от матери. Татьяна до сих пор боится любого общения с матерью, даже по телефону, потому что всегда, без исключения, с первой материнской фразы она слышит упрёки и обвинения в предательстве. Ей помогает общение с местным пастором и молитвы за здравие матери.

Картина Николая «Портрет матери в минуты гнева» продан на одном из московских аукционов за большие деньги. Половину от вырученной суммы Николай перёвел Валентинe на лечение и уход.

В описанной истории Валентина имеет почти все основные черты психопата, кроме одной – антисоциальное поведение. В противовес этому Валентина исключительно щепетильна в соблюдении всех принятых в обществе правил, норм и предрассудков. А свою жестокость по отношению к мужу и детям, включая многократные избиения сына, Валентина не считает семейным насилием и оправдывает свои действия плохим поведением членов семьи. Она изначально создала и культивировала в своей семье позицию жертвы. Хитрый, нечестный муж, непослушный сын, капризная дочь… По мнению Валентины все они пытались извести её, избавиться от неё. Она всерьёз считала, что отец её двоих детей организовал против неё заговор, настроил их против матери, и заранее спланировал развод так, чтобы получить квартиру и детей только для того, чтобы насолить ей и оставить её ни с чем.

Валентина даже выкрала личный дневник сына, чтобы уличить его в заговоре с отцом против неё, и некоторые его очень личные записи, полные боли и отчаянья, она зачитывала друзьям, которые поддерживали её позже на суде в качестве «доказательства» того, что отец настраивает сына и дочь против матери.

Конечно, здоровье и самочувствие Валентины, особенно на старости лет, стали плохими, но иногда со стороны это выглядело как отравление собственным ядом.

У Валентины было несколько жестких паттернов в общении с родными и некоторыми друзьями. Как только она получала порцию внимания при встрече или по телефону, она с первых секунд начинала жаловаться на здоровье и тяжёлые обстоятельства своей жизни. И никогда не интересовалась тем, что происходит в жизни собеседника, как он себя чувствует и чего хочет. При этом она всегда была в курсе этого через третьих лиц. Эта способность всегда потрясала Николая, Татьяну и многих её друзей. Но объясняется это очень просто. Валентина постоянно обзванивала своих друзей и знакомых и узнавала от них многие факты и детали жизни своих детей и внуков. Конечно же, она всегда по своему интерпретировала эту информацию и всегда давала оценку этому. Как правило критическую.

Кроме жалости к себе Валентина настраивала детей друг против друга, передавая им якобы негативные комментарии в адрес друг друга. Так Коле она рассказывала, как Таня плохо о нём отзывалась, а Таня узнавала от матери, что брат осуждает какие-то её действия. Когда брат и сестра разобрались с этим, они перестали вестись на материнские манипуляции, но несколько лет их жизни были омрачены взаимными обидами и непониманием.

В ситуации, когда один из родителей имеет ярко выраженные психопатические черты, разрушительно действует на личность ребёнка, совет второму родителю – найти способы оградить ребёнка от деструктивного воздействия психопата или нарцисса.

Пока ребенок маленький, хорошо помогают различные развивающие секции. Спортивные, музыкальные, художественные. Часть негатива ребёнок будет трансформировать через спорт, рисование, музыку, танцы.

Как только ребёнок заканчивает школу, совет ему в такой ситуации – немедленно отделяться от родителей, особенно если речь идёт о совместном проживании с родителем-психопатом. Поступать в ВУЗ, в любое другое учебное заведение, или устраиваться на работу как можно дальше от дома, в идеале – в другом населённом пункте. И перестать контактировать с деструктивным родителем.

Даже если этот совет покажется читателям слишком экстремальным, на чаше весов будет лежать будущее и здоровье ребёнка, который становится взрослым. В фильме «Похороните меня за плинтусом» очень ярко и точно показаны отношения психопатичной матери, её жертвы – взрослой дочери, и внука, который также становится не только свидетелем, но участником токсичных отношений, и даже – средством манипуляции.

С родителями-манипуляторами нужно прекращать общаться совсем. Они цепляют нас на чувство долга и чувство вины. Вы становитесь жертвой. Отличить здоровые отношения от токсичных можно именно по этому признаку: когда у вас по отношению к родителю появляется чувство вины, когда деструктивный родитель постоянно напоминает вам о том, что вы ему что-то должны.

Если родителю – психопату требуется помощь, всегда можно найти решение в лице социальных государственных или муниципальных служб, в конце-концов перевести небольшую сумму денег, не больше десяти процентов от своего дохода, на счёт родителя-психопата, или напрямую медсестре или социальному работнику. И никакого общения с родителем, который всё ваше детство разрушал, унижал и обесценивал вас.

Умение отличить деструктивную жалость от естественного человеческого сочувствия и сострадания, это то, чему все должны научиться. Деструктивная жалость помогает психопату манипулировать. Психопат провоцирует в жертве это чувство до тех пор, пока получает взамен ресурсы: любовь, время, материальную и/или финансовую помощь, внимание. В этом случае жертва невольно берёт на себя всю полноту ответственности за состояние психопата. Тупиковый путь. По своей энергетической сути такие отношения похожи на аннигиляцию вещества в чёрной дыре. Чёрные дыры Вселенной затягивают в себя любой объект до полного уничтожения.