– Не брал я отцовскую картину. И затруднения у меня не впервые. Выкручусь как-нибудь. Мне на днях друг сделку предложил очень выгодную. У меня недвижимость в центре. Так мне предлагают выгодно сдать ее в аренду. Так что моим затруднениям вскоре придет конец.

– Ночью, когда картина пропала, вы ничего не слышали? Может, шаги или странные звуки?

Валентин лишь головой покачал.

– Нет, сплю я крепко, часто даже будильник не слышу. Мать вечно жалуется, что к завтраку опаздываю.

– Еще вопрос: а почему вы до сих пор живете с родителями? Разве отец не может вам квартиру купить?

Валентин горько усмехнулся.

– Да у меня уже есть большая квартира в центре. Ее-то я и собрался сдать в аренду. Мне сейчас деньги нужны. А мама предложила пока у них пожить. У меня здесь своя комната, и платить ни за что не нужно.

«Ясно. Маменькин сынок. Такой, если и украдет – непременно попадется. Хотя сбрасывать со счетов еще рано. Нужно присмотреться: вдруг, у него есть энергичный и сообразительный компаньон», – подумала Серена, закрыла блокнот и поднялась со стула.

– Спасибо за беседу. Как найти вашу маму?

Валентин вздохнул с заметным облегчением. «Что-то скрывает!» – подумала фея.

– Давайте я вас провожу в комнаты мамы. Она сейчас в гостиной.

Он открыл дверь, выпустил Серену и быстро засеменил по коридору.

Комнаты Елены Петровны были на другой половине дома. С мужем они уж много лет имели разные спальни. У Елены Петровны помимо спальни была еще своя гостиная. В этой комнате со светлыми стенами и чудесным видом на город стоял стол с ноутбуком известной «яблочной» фирмы с креслом, обтянутым молочного цвета кожей. Напротив – небольшой диванчик, пара кресел и низкий столик. На столике фарфоровая ваза со свежими астрами. Елена Петровна в брючном костюме лавандового цвета и туфельках в тон, сидела за ноутбуком, и листала новостную ленту. Она уже знала, что муж нанял женщину – детектива и терзалась любопытством: кто такая и как она выглядит.

Раздался стук в дверь. И дети, и муж, не говоря о прислуге, привыкли стучать, перед тем как войти к хозяйке.

– Войдите! – нежным голоском пропела Елена Петровна и поднялась навстречу сыну и незнакомой женщине.

Красота дамы – детектива ее неприятно поразила. Неужели коварный муженек запал на эту фифу? С него станется! Елена Петровна давно рукой махнула на неверность мужа и жила с ним только из-за совместных финансовых дел. Хитрый Семеныч большую часть имущества оформил на подставных лиц, и Елене Петровне пришлось немало потрудиться на пару со своим пройдохой-адвокатом, чтобы вывести деньги из тени. Близок тот день, когда она сможет спокойно развестись с мужем и зажить свободной и обеспеченной жизнью где-нибудь в Европе.

А пока нужно выяснить, что удалось разузнать о пропавшей картине этой сыщице и постараться не выдать лишнего.

– Проходите, садитесь!

Серена представилась и села в одно из кресел, хозяйка села на край диванчика, изящно скрестив ноги. Валентин вышел и закрыл за собой дверь. Дамы остались вдвоем.

Серене понравилась хозяйка дома. Стройна, ухожена, умные, внимательные глаза с легким стальным блеском. Такую не проведешь. Она все равно отхватит, что ей положено.

Фея достала свой блокнот и ручку и начала опрос.

– Скажите, Елена Петровна, вы ничего не слышали в ночь, когда картину украли. Может, шум или голоса в коридоре?

Елена Петровна слегка задумалась. Спала она плохо и в ту ночь слышала в коридоре шаги. Кажется, Валентин выходил из комнаты. Вот только сыщице она ни за что это не скажет. Негоже матери наговаривать на собственного сына!

– Я крепко сплю – ничего не слышала.

– А вы знаете о стоимости украденной картины? Я посмотрела на сайтах аукционов: картины этого художника стоят свыше двух миллионов долларов. Вы не возражали, что муж держит дома такое дорогое полотно. Картину ведь можно продать.

Елена Петровна усмехнулась.

– Мой муж помешался на этой картине. Как же: из всех друзей только у него есть такая диковинка. Недаром каждого гостя тут же вел в кабинет: картиной похвастаться. Может, кто из его дружков и украл.

– Скорее всего, вор – кто-то из домашних. Дом в ту ночь был закрыт, да и охранник всю ночь дежурил. Отлучался всего на несколько минут. Тогда и пропала картина.

Елена Петровна ухватилась за эту ниточку.

– Так Валера – охранник и есть самый подозрительный. Картину украл и записи стер.

Фея твердо посмотрела в глаза собеседницы. Такая не глядя подставит под удар верную прислугу, лишь бы от себя и от семьи подозрения отвести.

– Вы не правы. Вор мог ждать, когда охранник отлучится, а потом воспользоваться моментом. Кража ведь не отняла много времени. Несколько минут, чтобы зайти в кабинет, снять картину и выйти. Про записи с камер вспомнили только утром, когда обнаружили пропажу. Тогда уже на смену заступил другой охранник – Олег. Записи и он мог стереть. Или кто-то из домашних.

Елена Петровна рассердилась.

– Я считаю, что прислуга – главные подозреваемые. Допросите охранников и нашу экономку. Она тогда ночевала в доме.

– Не беспокойтесь: я всех расспрошу. Спасибо за разговор. Если что-то узнаете или вспомните, позвоните.

Серена протянула хозяйке визитку с номером телефона, попрощалась и вышла из комнаты.

«Так, где здесь комната дочери? Ага, наверно, та, откуда слышна громкая музыка», – подумала фея и прошла в нужную комнату. Стучать не было смысла: Люба все равно ее не услышит, и Серена просто открыла дверь и просочилась внутрь.

Любочка с выбеленными волосами и нарисованными бровями лежала на диване, подняв вверх стройные ножки в пушистых тапочках, и слушала бодрый рэп. В комнате пребывал легкий беспорядок. Тут и там разбросаны платья, джинсы, туфли. На столе веселенький розовый ноутбук, возле которого притаилась тарелка с печеньем и бутылка сладкой газировки. Будуарный столик забит флакончиками и тюбиками с косметикой.

Девушка удивленно уставилась на Серену. Что это за тетка? Вроде, у матери нет таких знакомых.

Она поднялась с кровати и выключила музыку, орущую из колонки.

– Добрый день, Люба! – сказала Серена, улыбнувшись девочке. – Я – частный детектив Серена Арнольдовна. Твой папа нанял меня, чтобы найти пропавшую картину.

Люба встала с кровати, подошла к зеркалу, и принялась красить надутые губки помадой.

– А от меня что нужно? Я эту картину не брала. Зачем она мне?

Серена прислонилась к шкафу и внимательно осмотрела девочку и ее комнату.

– А картина ведь немалых денег стоит. Я слышала, у вас есть долги в магазинах?

Любочка презрительно фыркнула. Губки она уже накрасила и сейчас рассматривала свое личико в в раздумьях: как бы еще себя украсить.

– Ну и что! Папа все долги оплатит. Он всегда так делает. Просто я сказала: в институт не пойду, а хочу стать моделью и после школы уехать в Париж. Кому нужен древний институт? Вы знаете, сколько у меня фолловеров в сети? Пять тысяч! Все лайкают мои фотки и говорят, что я – настоящая «крашиха». Так что, папуся повредничает и даст деньги.

Серена задала дежурный вопрос.

– Вы в ночь кражи ничего не слышали? Может шум или шаги?

Любочка повернулась и дерзко ответила, топнув ножкой:

– Отвяжитесь от меня с этой картиной! Я ничего не видела и не слышала. Вас наняли – вот и ищите. Прислугу допросите, что-ли. Это Альбинка украла, больше некому.

– Непременно допрошу. Спасибо за беседу и удачи вам в модельной карьере.

Серена вышла за дверь и облегченно вздохнула.

Наглая избалованная девчонка! Ничего у такой не выйдет. Моделью тоже работать нужно. А эта Любочка в жизни палец о палец не ударила.

Осталось опросить Альбину и Валеру.

Экономку Серена застала на кухне. Та как раз готовила обед для семьи Портных. Из кастрюли валил пар, в духовке запекалось что-то красивое – аппетитное, на столе благоухали разноцветные овощи для салата.

Альбина в темном форменном платье и белом фартуке одной рукой придерживала крышку, другой – аккуратно помешивала в кастрюле длинной лопаткой.

– Добрый день! – поздоровалась Серена, – Вы Альбина Николаевна? Я- Серена Арнольдовна, частный детектив. Яков Семенович меня нанял, чтобы найти картину.

Альбина слегка покраснела и крепко сжала лопатку в руке. В ее серых глазах мелькнуло что-то: страх за себя или за кого-то другого?

– Здравствуйте! Что Вам угодно?

Серена подошла к экономке и, глядя ей в глаза, спросила:

– Расскажите, что вы видели и слышали в ночь кражи картины.

Альбина дрожащей рукой положила лопатку на стол и отвернулась к мойке. Серене показалось, прошла вечность, пока экономка мыла и вытирала руки.

Наконец, с мытьем было покончено, и она повернулась к детективу.

Страх из глаз Альбины уже исчез, и лишь плотно сжатые губы выдавали ее нервозность.

– А почему Вы спрашиваете? Вы что: подозреваете меня в краже? Я уже несколько лет работаю в этом доме и никогда ничего не брала. Зачем мне ихняя картина? Дома над диваном повесить?

Серена подумала: каждый в доме говорит, что не брал картину. Эта экономка явно что-то темнит. Как же ее расколоть?

– Не бойтесь, Альбина Николаевна. Я пока никого не подозреваю, а лишь выясняю обстоятельства пропажи. Скажите, когда вы в последний раз видели картину на стене кабинета?

Альбина задумалась.

– Кажется, в среду утром, когда Яков Семеныч позвал меня, чтоб зарплату выдать. Он всегда сам выдает в кабинете. И тетрадка у него есть, мы там расписываемся, что получили.

– А потом, ночью, ничего не слышали? Может, звуки или шаги? Все-таки ваша комната на первом этаже.

Альбина резко возразила.

– Ну и что с того? За день так умаешься – потом спишь без задних ног. Ничего я не слышала и не видела. Вы лучше Вальку спросите, сына ихнего. Он постоянно в долгах. Может, и стибрил у папаши картину, чтоб расплатиться.

– Спросила – он тоже ничего не слышал. Скажите, кабинет хозяина закрывают на ключ?

Альбина встрепенулась: наконец-то, она знает, что ответить.

– Так хозяин часто ключ в дверях оставляет. Он как-то закрыл дверь, да ключ потерял. Потом всем домом найти не могли. Слесарь дверь дорогущую выломал. С тех пор ключ всегда в дверях. К тому же, что там брать? На окнах решетки, а деньги в большом сейфе. Код только хозяин знает.

Серена продолжила.

– А вы знали, что такая картина стоит минимум два миллиона долларов?

– Сколько? – удивилась Альбина, и глаза блеснули злобой. – Да быть не может, что какая-то мазня с морем стоит таких денег!

– Что вас так удивляет? Известный художник девятнадцатого века. Так, говорите, не знали, что картина такая дорогая?

Альбина уже успокоилась и твердо заявила:

– Нет, ничего про эту картину не знаю. У вас все? А то мне надо готовить обед. Если опоздаю – хозяйка вычтет из зарплаты. У нас здесь строго.

Серена распрощалась с экономкой и вышла из кухни в холл. Осталось допросить охранника, что тогда дежурил. Он как раз на смене, в своей комнатушке возле входной двери.

Валера был высоким парнем со стриженым ежиком светлых волос и веселыми голубыми глазами. На вид ему было лет двадцать с гаком. Яков Семеныч экономил и не покупал охранникам форму. На Валере был простой пуловер в полоску и узкие джинсы.

В тесной комнатке охранников – лишь стол с компьютером и жесткое кресло. Даже ноги толком не вытянуть. На столе чайник, одинокая чашка и банка кофе. «Чтобы скрасить долгие ночные дежурства, – решила Серена. – Видно, охранникам запрещено выходить на кухню за чаем».

– Можно мне задать вам пару вопросов, Валера? – спросила Серена

Сесть в комнатке было негде, фея прислонилась к дверному косяку.

Валера выпрямился и тревожно уставился на Серену.

– Да, конечно. Спрашивайте.

– Про кражу картины. Как получилось, что у вас записи с камер стерли?

Валера опустил было глаза, потом поднял и, стараясь не мигать, уверенно ответил.

– Так я же не могу безвылазно здесь сидеть. Иногда мне и выйти нужно. А записей только на следующий день хватились, когда менты приехали. Кто же думал, что как раз в ту ночь будут красть картину?

– А вечером перед ограблением ничего вам не показалось подозрительным? Может, люди посторонние были?

Валера помотал головой.

– Нет, я сам дом на замок запер в десять часов. Никто потом не мог войти или выйти без моего ведома. Это распоряжение хозяина. С тех пор, как Люба сбежала ночью с подружками в клуб, мы за этим строго следим.

– Хорошо. Если что вспомните – позвоните.

Серена положила на стол визитку и вышла в холл.

Нужно найти Базилио и ехать домой, а завтра первым делом в отделение полиции к капитану, что расследование проводил.