– Абсолютно ничего, – Мира стала подниматься. Вошла в зал, огляделась: зал ресторана был оформлен со сдержанным шиком. При общей утончённой элегантности внимание к себе приковывали азиатские раритеты: антикварные вазы, массивные люстры, а в центре зала – деревянная пагода, помещённая в стеклянный куб.

– Прошу сюда, – Валера отодвинул изящный деревянный стул возле одного из прямоугольных столиков у стены, когда Мира устроилась за ним, то в её поле зрения попал чёрный глиняный дракон, тело которого в виде большой ладьи было доверху наполнено мандаринами. Плоские тарелки на столах были тоже чёрного цвета. Рядом с ними набор палочек и обычные приборы – на выбор.

– Что бы ты пожелала на ужин? – спросил Валера, протягивая ей меню.

– Ты, наверное, удивишься, но я слабый знаток этой кухни, – сказала Мира, пролистывая меню. – Давай на твой вкус, а? – она подняла на него глаза.

– Хорошо, попытаюсь тебе угодить, – мягко улыбнулся Валера, кивнул на приветствие подошедшего официанта и назвавшего его по имени.

Валера заказал щедро, от души. Мире удалось попробовать сашими из дорадо с соусом «понзу» и трюфелем, салат из битых огурцов с кинзой и кешью, чилийский сибас, маринованный в мисо соусе. От роллов с крабом и тунцом она отказалась, так как Валера по ходу дегустации решил всё-таки еще заказать ту самую знаменитую утку по-пекински, Мире пришлось и её отведать, разве удержишься? Она откинулась на спинку стула, выдохнула.

– Тебе никогда не говорили, что ты аппетитно ешь? – спросил Валера, наблюдая за своей спутницей.

– Говорили, и в этом моя беда, – с чуть заметной досадой ответила Мира.

– Почему же? – удивился Валера.

– Потому что я не просто аппетитно ем, а ещё и люблю поесть. Но от этого не худеют, увы, – призналась она.

– А зачем тебе худеть? – задал вопрос Валера совершенно серьёзно.

– Ты смеёшься? – Мира посмотрела на него – шутит или нет.

– Не имею такой привычки, особенно, что касается женщин. Ты же прекрасна во всём, – он отодвинул пустую тарелку в сторону.

– Спасибо, конечно, за комплимент.

– Это не комплимент, это истина, – Валера пожал плечами. – Должен признаться, что всегда так думал.

– Ой, так уж и всегда, – засмеялась Мира, – помнится, во дворе вас с Ленкой Лебедевой называли жених-невеста. Вы же были неразлучны. Мы так и думали, что вы, когда вырастите, поженитесь. Знаешь, как остальные девчонки тебя ревновали?

– И ты тоже? – он спрятал улыбку.

– Ну, уж нет, я никогда не примыкала к толпе, впрочем, и сейчас тоже не иду за всеми. Я сама по себе. Хотя мне с тобой было интересно. Ты же всегда был первым в играх, самым активным, смелым. Помнишь, прятки на школьном дворе?

– Конечно, помню. Хорошо, что там было много кустов и деревьев. А помнишь, как мы играли в казаков-разбойников? Правил никто толком не знал, отец попытался рассказать, но нам было некогда вникать и мы стали играть по-своему. В результате раскричались, рассорились все, – усмехнулся Валера.

– Помню, было такое. А нам – девчонкам очень хотелось научиться играть в резиночку. Мы, пожалуй, были уже последними, кто играл в неё. Нас научили старшие девочки. А вы – мальчишки нам мешали, помнишь? Ты же был одним из первых, кто лез в натянутую нами резинку. Девчонки выгоняли, возмущались, а самим нравилось внимание мальчишек.

– А меня каждый раз удивляло, как вы можете так высоко прыгать в этой резиночке! Хоть на уши натяни – вы всё равно умудрялись прыгать и ещё в разных позициях, – не скрывая восхищения, сказал Валера.

– Я сейчас сама удивляюсь, – подтвердила Мира, – а потом пошла мода на сериалы, они только-только появились и мы играли в «Просто Марию», «Богатые тоже плачут». Я мнила себя дизайнером одежды, вырезала из бумаги платья и страшно гордилась собой.

– Да, верно, было. А ещё я помню, что мы с Петькой Самойловым и Сашкой Разуваевым решили украсть ваши тетрадки с анкетами. Песенники нас не интересовали, а вот анкеты – да. Там же можно было узнать, кто в кого влюблён.

– Да ты что? И удалось украсть? – удивилась Мира.

– Нет, к сожалению, вы их охраняли как зеницу ока. Что-то я не помню, у тебя была такая анкета? – Валера повернулся к официанту за соседним столиком и дал ему знак убирать со стола.

– Была, – хитро улыбнулась Мира, – только я её никогда не выносила во двор. Эту тайну я хранила крепко.

– Понятно, – кивнул Валера, – в детстве было самое замечательное – тайны и приключения.

– Помню-помню, как вы с ребятами играли в пиратов, но нас никогда не брали именно в эту игру, утверждая, что девочкам на корабле нет места, – сказала Мира. – А нам ужасно нравилось находить спрятанные вами «сокровища-секретики» – фантики, вкладыши от жевательной резинки, цветные крышки.

– Да, их по всему двору было немало. А кораблём нам служила большая скамейка за песочницей. Именно на ней мы уплывали от морских чудовищ, пели пиратские песни, попадали в шторм. Ох, до чего же были классные времена, – Валера откинулся на спинку стула. – Мира, благодаря нашей такой неожиданной встрече, я вдруг, пусть на несколько минут, но ощутил себя тем мальчишкой Валеркой. Спасибо тебе, дорогая, – он дотронулся до кисти её руки. Мира смущённо улыбнулась и отодвинула руку.

– А помнишь, как мы уже поздним вечером играли в прятки, а ты зачем-то залез на дерево? – чтобы как-то сгладить возникшую неловкую ситуацию, сказала Мира. – А сам упал с него и сломал ногу.

– Помню, – помрачнел Валера. – Я закричал от боли, не смог утерпеть. Мне было и больно, и стыдно. После этого случая моё геройство пошло на спад. Я лежал в больнице, потом долгий курс реабилитации, потому что перелом был сложный. И мне казалось, что все девочки разочаровались во мне.

– Ну, я бы так не сказала, они жалели тебя, всё время спрашивали у Лены, как ты – поправляешься ли. Даже собирались пойти в больницу, но поскольку ты лежал слишком далеко от нашего района, никто из родителей нас не пустил. Ну а потом, когда ты вернулся, вскоре твои родители решились на переезд. И больше не было во дворе самого смелого, самого обаятельного и самого кудрявого мальчишки, – Мира развела руками.

Глава 27

– Всеволод, у меня к тебе просьба, я надеюсь, ты не откажешь, тем более в мой день рождения, – Фаина Витальевна села в кресло, положила ногу на ногу и посмотрела на сына так, что впору начать волноваться. Всеволод подошёл к окну, чуть отодвинул штору и краем глаза стал наблюдать за происходящим снаружи. Там возле кустарника роскошной дейции супруга Ильи Ильича явно его отчитывала. Судя по всему, изрядное количество принятого на грудь спиртного сделало из него героя, что крайне не нравилось его жене.

– Мама, у меня ощущение – ты сейчас попросишь что-то невероятное, – Всеволод повернулся к ней лицом. – Преамбула настораживает.

– Не преувеличивай, это всего лишь просьба, – она покачала мыском туфли. – Мне надо, чтобы ты взял в свою компанию одного человека, – произнесла это почти по слогам.

– Если это надо тебе, то и возьми человека в свою компанию, – иронично заметил Всеволод.

– Видишь ли, она долгое время жила и училась за границей, – пояснила Фаина Витальевна. – А теперь вернулась в Россию и хочет жить и работать именно здесь. Ей подходит то, чем ты занимаешься, сфера твоей деятельности.

– Ага, значит уже она, – уточнил Всеволод, подошёл к креслу напротив, – разреши, я сяду? – спросил у матери. Та кивнула. – И ей подходит именно моя сфера? – он потёр подбородок.

– Да, она обучалась этому, и то, чем занимается твоя компания, ей гораздо ближе, – пояснила Фаина Витальевна.

– Но мне не нужны сотрудники, у меня укомплектован штат, – возразил он.

– Вот поэтому я и обращаюсь к тебе, это моя личная просьба, Всеволод, – она выпрямилась в кресле. Поза стала напряжённой.

– Мам, ты знаешь мои принципы: сотрудники по блату – лишний груз в компании и балласт в деле. Чаще всего они не умеют либо не хотят работать, – выдал он.

– Но эта девочка не будет балластом, я тебе обещаю.

– Девочка? – переспросил Всеволод.

– Девушка, которая с отличием окончила университет. Трудолюбивая, любознательная, не пустышка, ты ещё спасибо скажешь, – Фаина Витальевна выразительно приподняла брови.

– Ну, уж это вряд ли, – с сомнением в голосе сказал Всеволод. – Окончила университет? Так сколько же ей?

– Двадцать шесть, – ответила Фаина Витальевна. – Правильно воспитана, заинтересована в том, чтобы развиваться и идти дальше, – она на последнем сделала акцент. – Сева, ты не можешь мне отказать.

– Ма-а-ма, – он закрыл ладонями лицо, – ну зачем мне твоя девушка? Наверняка, у неё планы выйти замуж, а не делать карьеру. Да и вообще…

– Всеволод, я же не прошу о руководящей должности, пусть она будет рядовым маркетологом. Возьми её на испытания, посмотри, как она будет справляться. Я уверена, что ты по достоинству оценишь Радочку.

– Радочку? – удивился он.

– Ариадну, дочь Ильи Ильича, – пояснила Фаина Витальевна. – Да, та самая девочка, что подходила к тебе. Она очень способная, поверь мне. Я редко тебя о чём прошу, сын.

– Ну, хорошо, – вздохнул он, – пусть завтра приезжает в офис, посмотрим, кого ты решила мне сосватать. А теперь извини, я, правда, очень устал, поеду домой, – поднялся с кресла.

– Поезжай, безусловно, – быстро согласилась Фаина Витальевна, с трудом сдерживая радость – сын дал своё согласие. А значит, получится и всё остальное. А что касается – сосватать, он попал в точку. Только ему об этом знать не надо.

Всеволод попрощался с матерью и вышел из дома через чёрный вход, не было никакого желания обращать на себя внимание гостей при уходе. Едва ли кто и заметит.

– Вы уже уезжаете? – возле ворот стояла та самая Радочка.

– Да, пора, – Всеволод задержал на ней взгляд дольше, чем в прошлый раз. Хорошенькая, но не более. Выглядит несколько моложе того возраста, что назвала мать. Но это, скорее, из-за худобы. Он попытался вспомнить её лицо, когда она была ребёнком, но не смог. Просто маленькая девочка, которая всё время путалась под ногами.

– Жаль, вас здесь все ждали, – сказала девушка.

– Все? – усмехнулся Всеволод. Она не ответила, а смутилась. – Послушайте, как вас там, – он сделал паузу.

– Ариадна, – подсказала она.

– Ну да, путеводная нить Ариадны, моя мама уговорила взять вас в компанию, которой я руковожу.

– Большое спасибо! – радостно воскликнула она.

– Не стал бы на вашем месте так радоваться, – пресёк ее эмоции Всеволод. – Вы будете работать на общих основаниях, мне всё равно, чья вы дочь и чья протеже. Меня лишь интересуют ваши знания, навыки и трудолюбие.

– Обещаю, что вы не пожалеете, – она вся засветилась.

– Посмотрим, – скептически произнёс Всеволод и направился к своей машине. На слова прощания махнул рукой и даже не обернулся.

Он сел в машину, задумался. Мать, пожалуй, впервые так активно навязывала ему кого-либо на работу. Что же она задумала? Зачем ей дочь компаньона в бизнесе старшего сына? Понять бы, какой у неё умысел? Надо внимательней следить за новенькой.

Он завёл автомобиль, выехал на шоссе. Пока ехал, позвонил Димка. Всеволод сообщил ему, что уже едет из загородного дома матери, всё прошло как нельзя скучнее, Илья Ильич опять напился и чудил, гостей много – в основном занудство и снобизм. Сбежать надо было раньше. Обиделась ли мать на Димку? В общем-то, да, но это не в первый и не последний раз.

– Сева, всё хорошо? – Анна ждала его в коридоре, прислонившись к дверному косяку. Хрупкая, небольшого росточка, закутанная в ту самую кружевную шаль.

– Анечка, нет там ничего хорошего, – он подошёл к жене и крепко обнял её. – Я чувствую себя предателем, – сказал тихо, едва слышно.

– Почему? – она подняла на него глаза – тёмно-синие, выразительные.

– Димка не поехал без Миры, а я поехал, – сказал он, отвернув лицо.

– Ты же поехал к своей матери, – напомнила Анна. – Не сокрушайся, родной, ты всё правильно сделал, – она провела рукой по его щеке. – Колется, у тебя быстро растёт щетина, – улыбнулась.

– Ты всегда и всех оправдываешь, моя ангельская душа.

Глава 28

– Костя, вы угостили меня невероятно вкусным кофе, – сказала Надежда, оставив чашку в сторону. – И вечер у нас с вами чудесный, жаль лишь, что на фоне несколько неприятных обстоятельств. Но, увы, жизнь – непредсказуема. И кто бы мог подумать, что покусятся на экспонаты вашей выставки. Ведь такого никогда не было?

– Нет, никогда, – ответил молодой человек, вздохнул.

– А как долго вы работаете в этой сфере?

– Вот уже четыре года, и через меня прошло множество выставок, на какие-то меня зовёт Марк, на какие-то сама куратор Милена Давыдовна. Она прекрасный историк.

– Про Марка я знаю уже много, а вот про Глеба ничего, – Надя улыбнулась, – ну кроме того, что он – большой знаток аграфов и что заболел его дедушка в Твери. Дай-то Бог, чтобы там было всё хорошо.

– Глеба я мало знаю, точнее, познакомился с ним именно на этой выставке. Его привёл Марк. В Москве Глеб снимает жильё. А сам, кажется… – он задумался. – Так он сам и есть из Твери. Нас нельзя назвать друзьями, коллеги, не более. Глеб, как мне кажется, другого поля ягода. Он при всей его внешней ребячливости, некоторой лёгкости, на самом деле, другой.

– Другой? – удивилась Надя. – То есть?

– Ну как вам сказать, – Костя задумался, – бывают люди с двойным дном, что ли. Говорят одно, думают другое. Глеб хочется казаться простым, но он далеко не прост.

– Даже так, – протянула Надя. – Любопытно, даже очень. А он совсем ничего не рассказывал вам о владельце аграфа? Кто этот господин Арлаускас? Где он живёт?

– Нет, ничего. Я не проявлял особый интерес, а Марк меня просто поставил в известность, что на стенде будет ещё один экспонат. И им занимается Глеб.

– Значит, сам Марк был в курсе подробностей, касающихся аграфа и его владельца? Такое возможно? – задала вопрос Надежда.

– Да, естественно, Марк в курсе, он же старший. Поэтому к нему у следователя и столько вопросов. Тем более что вчера он уходил последним из павильона. Хотя, я слышал и другую версию, – Костя поправил очки, кашлянул.

– Какую же? – Надя даже заёрзала на стуле.

– Последней из павильона уходила Милена Давыдовна, и именно она включила сигнализацию. Но Марк, как настоящий джентльмен, её прикрывает.

– Откуда это известно? – удивилась Надя.

– Кое-кто из ребят видел Марка на стоянке автомобиля, он ждал. А потом к нему подошла куратор. Он часто подвозит её. Из этого сделали вывод, что Милена Давыдовна чуть позже покинула выставку.

– Вы об этом рассказывали следователю? – спросила Надежда, глядя ему в глаза.

– Нет, я сам не видел ни Марка, ни Милену Давыдовну, а с чужих слов давать такого рода показания я просто не имею права, – Костя поднялся из-за стола, – вы простите меня, Надежда, я отойду, – смутился, – ненадолго.

– Конечно, Костенька, – кивнула Надя, проводила взглядом его фигуру, и как только он скрылся из виду, взяла в руки телефон Кости. Хорошо, что он не стоял на блокировке. Надежда открыла последние набранные номера и довольно быстро нашла номер Глеба. Да, Костя, действительно, несколько раз набирал его номер, причём и утром, и после обеда. Надя написала на салфетке номер телефона Глеба и спрятала её в сумочку. Когда Константин вернулся, она уже подкрашивала губы.

– Могу я думать, что наша встреча не была последней? – с надеждой в голосе спросил молодой человек.

– Можете, – озорно ответила Надя, – буду рада увидеть вас вновь, – поднялась с места. – Вы на машине?

– Нет, – он мотнул головой.

– В таком случае я просто обязана вас подвезти, – Надежда направилась к выходу, обернулась, – дорогой мой, поторопитесь, не изображайте из себя соляной столб.

Они доехали довольно быстро, хотя Костя жил далеко от центра города. Всю дорогу он с молчаливым восхищением взирал на Надю и отвечал на её вопросы невпопад. Он не мог себе и представить, что такая женщина пригласит его в кафе, а потом отвезёт домой на своём автомобиле. Она была и красива, и умна. А ещё так мило с ним разговаривала. И его совершенно не волновало, что она старше. Разве в этом дело?

– Я не буду парковаться во дворе, хорошо? – спросила Надя, останавливая автомобиль возле дома, адрес которого назвал Константин.

– Да-да, конечно, – он неожиданно поцеловал ей руку, – я благодарен вам за всё, – сказал, зачем-то снял очки, затем надел их и попытался выйти из машины, забыв отстегнуть ремень безопасности.

– Костя, – засмеялась Надежда, – вы сейчас унесёте ремень вместе с собой.

– Простите, ради Бога, – он засуетился и стал искать замок. Никак не мог найти. Надежда сама отстегнула молодого человека и опять засмеялась – не зло, ей было просто весело. – До свидания, – он выскочил из машины. Но домой не пошёл, а смотрел вслед уезжающему автомобилю до тех, пор, пока тот не исчез из поля зрения.