– То есть? – не поняла Мира.

– Я люблю тебя, – сказал Зорин после некоторой паузы.

Мира обомлела. Вадим Георгиевич уставился на неё немигающе.

– Я люблю тебя, – повторил он, – здесь после прямой речи следует не «сказал он», а, к примеру, «он прикоснулся к её шелковистым волосам».

– А, понятно, – выдохнула Мира, – хороший приём, его надо взять на вооружение, – она отвела взгляд, понимая, что смутилась так странно прозвучавшим примером. Похожим на признание. Хотя, конечно, это не может быть признанием. Просто так получилось – случайно. Но его глаза – пару мгновений он смотрел на неё особенно, более чувственно, чем обычно…

Мира даже поёжилась. Кажется, Таисья права – она теряет контроль над ситуацией. И ни к чему хорошему это не приведёт. Но как трудно отказаться хотя бы изредка даже просто видеть Вадима Георгиевича. Вот если бы он сам отказал ей во встрече… переживала бы, конечно, расстроилась. Но в итоге смирилась бы. Однако и он не против их встреч, это заметно. Он оживляется, острит, много рассказывает, ему тоже хорошо.

Хотя как-то совсем недавно сказал, что любит свою жену, ввернул это в разговоре. Что у них пока нет детей, но хотят оба. Всё-таки тогда в японском ресторане он был с ней, да, скорей всего.

– Какой у вас рост? – ни с того ни с сего брякнула Мира. Зорин чуть удивлённо приподнял брови.

– Метр восемьдесят пять, а что?

– Нет-нет, ничего, – неловко улыбнулась Мира, – высокий. Кажется, нам пора? – она посмотрела на часы. Всё-таки этот его пример выбил её из колеи. А сам он ничуть не смутился. Иногда такое ощущение, что Зорин играет с ней, наблюдает за реакцией.

– Вадим Георгиевич, – обратилась Мира, пока он помогал ей надеть пальто – как всегда галантно, даже шарф поправил, – могу я кое о чём вас попросить?

– Да, Мира, конечно, – достал портмоне, чтобы расплатиться, оставил купюру под блюдцем.

– Верните, пожалуйста, мой роман. Думаю, что вы его уже прочли. Как договаривались, не спрашиваю ваше мнение, но вернуть его прошу.

Зорин изменился в лице.

– Хорошо, я верну вам роман, но только не сейчас. Мира, – он нахмурился, задумался, – мне необходимо сделать его копию, – наконец, признался.

– Копию? Зачем? – не поняла Мира.

– Для себя. Я хочу, чтобы роман был у меня. Либо вы мне пришлите, пожалуйста, его электронную версию.

– Вот как? – она едва сдержала улыбку. – Но я не понимаю…

– Мира, можно я и это не буду объяснять? – спросил он с очень серьёзным выражением лица.

– Ну, хорошо, тогда не делайте копию, я оставлю этот экземпляр вам. Подарок от студентки Миры.

– Спасибо, – Зорин понял, что теперь он попал в неловкую ситуацию. Но кто бы мог подумать, что Мира попросит вернуть свой роман? А ещё досаднее – ему не захочется с ним расставаться. Этот момент он не просчитал. – Я быстро покурю? – попросил, когда они вышли из кафе.

Мира кивнула. Именно после сегодняшней встречи осталось чувство жуткой неловкости, будто Мира позволила себе больше, чем когда-либо. Тем самым по-настоящему смутила Зорина. И он будто выдал то, что тщательно скрывал.

У Зорина зазвонил телефон, он зябко поправил воротник куртки, отвернулся.

– Да, дорогая, – услышала Мира его фразу по телефону.

Глава 22

Надежда с Викторией сидели на кухне, аромат свежесваренного кофе, казалось, заполнил всё пространство, даже потянулся в коридор, создавая атмосферу особо уюта. Первые дни октября выдались на редкость холодными. «Бабьего лета» так и не дождались. Ну, может, пара-тройка деньков и была сухой и солнечной, но именно в этот год осень, вступив в свои права, слишком резко прогнала лето.

Саша попила чаю с молоком, совсем недавно дедушка Володя научил её пить чай именно с молоком, девочке это понравилось. К чаю полагалось печенье от крёстной Вики, которое Саша обгрызла со всех сторон, накрошила на столе и умчалась смотреть мультфильмы.

– Ты сегодня какая-то молчаливая, задумчивая, – заметила Надя. Она с самого начала, как подруга вошла в дом, обратила внимание на отсутствие в Виктории присущей ей живости, – что-то случилось?

– Да как тебе сказать? – Вика сняла очки, бросила их на стол, потёрла пальцами глаза.

– Так и скажи, – Надя протянула ей зеркальце, – ты рассеяна, значит, есть что-то тревожащее тебя.

– Скорее, озадачивающее, – уточнила Вика.

– Рассказывай.

– Рассказывать-то особо нечего. Так, скорее, мои домыслы. Хотя, не без оснований, – Виктория подняла на подругу глаза. Надя терпеливо ждала, – дело в Зорине.

– Вадим здоров? – осторожно спросила Надя.

– Да здоровее некуда, – усмехнулась Вика, – понимаешь, в последнее время он стал со мной очень ласков.

– Что же в этом плохого? – улыбнулась Надя, долила подруге остатки кофе. – Ласковый муж – это прекрасно.

– Но только не Зорин, – быстро возразила Вика, – нет, то есть он, конечно, не грубый и не равнодушный, он заботливый, внимательный. Но не сентиментальный, не воркующий.

– Да? – усомнилась Надя. Когда-то Зорин показался ей именно сентиментальным.

– Да, – твёрдо выдала Вика, – поверь, своего мужа я знаю отлично.

Надежда отпила кофе, задумалась.

– В таком случае, что же тебя, беспокоит? Перемены в его характере? – спросила, помолчав.

– Именно, – подтвердила Вика, – и я подозреваю, что у Зорина, возможно, кто-то появился.

– Кто-то? – переспросила Надя.

– Да, другая женщина, – сказала Вика.

– Фу, какие глупости приходят тебе в голову, Виктория! – Надя даже чашку отставила. – Вадим прекрасный человек – порядочный, искренний. Да тебе несказанно повезло, что у тебя такой муж. И он тебя, любит, запомни это!

– Может быть, и любит, – Вика не стала спорить, – но это не мешает ему ещё кем-то увлечься.

– Опять глупости, – Надя от возмущения даже встала, – ты сделала этот абсурдный вывод на основании, что муж стал с тобой более ласковым?

– Он словно вину заглаживает, Надечка, – Вика надела очки, прищурила один глаз.

– Ну, знаешь, бурная фантазия – моя привилегия. Но ты решила меня превзойти. Вадим просто не способен на предательство.

– Хорошо, может, ты и права, – примирительно сказала Виктория, – а мне приятно, что ты такого высокого мнения о моём муже.

– Ты не меньше восхищаешься Николя, – хитро улыбнулась Надя, – мне это тоже приятно.

– Так Фертовский и, правда, великолепен.

– Кто тут великолепен? – в дверях появился Николай.

– Ты, кто же ещё? – отозвалась Виктория. Он подошёл к Наде, поцеловал её в губы, затем чмокнул Вику в щёку.

– Викуся, как всегда, поёт тебе панегирики, – весело пояснила Надежда.

– Да, я придерживаюсь мнения, что мужчины рода Фертовских хороши.

– Ну, Зорины ничуть не хуже, – пряча улыбку, сказал Николай. Занял место рядом с Викторией. – Надюша, сваришь мне кофе? – попросил жену. Та кивнула.

– Николя, вот скажи мне, – Вика легонько притронулась к его локтю, – вы с Надей живёте семь лет, почему чувства между вами такие же сильные, как в первое время? Это же видно сразу. Хотя у вас тот же надоедающий быт, проблемы – без них никак не обойтись, иногда просто ни на что нет настроения. А вы по-прежнему смотрите друг на друга с любовью и какой-то особой нежностью. В чём сила этой любви, в чём ваш секрет?

– Секрет счастья? – подумав, отозвался Николай, – внимание друг к другу. Часто с годами люди, живущие вместе, становятся родными. Но не редко так, что и возникает ощущение некой собственности, успокоенности, что никуда не денется моя вторая половинка. Я могу, наконец, расслабиться. Как? Командовать, поучать, авторитарно давить, требовать, упрекать, обвинять, предъявлять бесконечные претензии. Ведь, Виктория, если вслушаться в разговоры женщин или мужчин между собой, то очень часто о своём супруге или жене, кроме критики, ничего не услышишь. Скорее, будут кичиться успехами своих детей, чем жены или мужа. Гораздо реже можно услышать, что мой супруг или супруга очень хороший, что я счастливо живу, что мне повезло. А мы с Надей? Мы уважаем друг друга, стараемся понять, найти компромисс, даже пожертвовать чем-то своим. Это работа над отношениями, работа чувств, эмоций, души.

В какой-то момент мы становимся частью друг друга. И не забываем, что должны быть, обязательно должны быть маленькие удовольствия от поцелуя, доброй улыбки, сердечного комплимента, тёплых мыслей. Любви тоже нужен ежедневный хлеб, – Фертовский замолчал, затем продолжил, – я стараюсь ориентироваться на слова Иоанна Златоуста: «Жена есть пристань и важнейшее врачевство от душевного расстройства. Если эту пристань ты будешь соблюдать свободой от ветров и волнения, то найдёшь в ней великое спокойствие, а если будешь возмущать и волновать её, то уготовишь сам себе опаснейшее кораблекрушение». Ну, как-то так, – улыбнулся Фертовский своей особенной лучезарной улыбкой.

Вика вздохнула. Какое же это утешение – мужская мудрость, всё-таки она есть.

У Николая зазвонил телефон, извинившись, он вышел.

– Надя, у тебя лучший в мире мужчина, – вслед ему сказала Виктория.

– И твой Вадим не хуже, не сомневайся, – твёрдо сказала Надежда. – Может, вам двоим сменить обстановку, куда-нибудь съездить, – предложила она, – но только не в Беляниново, а в незнакомое место. Набраться впечатлений, устроить себе каникулы или даже второй «медовый месяц», а почему бы нет?

– Надо же, а ведь недавно Зорин как раз заговорил об отдыхе у моря. Но мы оба пришли к выводу, что в ближайшее время ничего не получится, у него в разгаре учебный год, у меня вечные справки и отчёты. Можно, конечно, запланировать на следующий год, но до него столько ждать. А хочется сейчас, – она вздохнула, – ох, не знаю, что и делать. Поговорить с Зориным?

– Конечно, поговорить, Вика!

Глава 23

Мира смотрела в книгу, но текста не видела. Обе пары в университете всё думала о Зорине. Особенно о последней их встрече. Что-то такое изменилось в их странной преподавательско-студенческой дружбе. И Мира осознавала, что произошло это после того, как она дала Зорину прочесть свой роман. В том, что роман произвёл на него впечатление, она не сомневалась. Но вот что за всем этим последует?

– Книга, наверное, очень интересная, – услышала Мира над собой голос, – вы уже десять минут смотрите в одну точку, – она подняла голову.

– Не рада вас видеть, Дмитрий, – съязвила, досадуя, что он опять появился в поле её зрения, да ещё вырвал из раздумий о Зорине.

– Зато обо мне этого не скажешь, – отозвался молодой человек, – я рад вас видеть, Мира.

Пожилая женщина, сидевшая рядом с Мирой, поднялась с места и направилась к выходу, на освободившееся место Дмитрий не сел, предпочёл стоять, нависая над Мирой, словно давил.

– Послушайте, – начала было она.

– Как себя чувствует Беня? – не дал ей закончить фразу Дмитрий.

– Идёт на поправку, – вынуждена была сообщить Мира – все-таки с пудельком Дмитрий ей помог.

– Это приятная новость, – едва заметно улыбнулся молодой человек.

– Да что вы говорите?! Ваша жизнь так скудна на хорошие новости, что радует здоровье чужой собаки? – Мира решила, что от её колкостей он скорее отстанет.

– Беня мне не чужой, я его спас, – скромно заметил Дмитрий и, наконец, сел рядом с Мирой. Она почувствовала запах его парфюма.

– За что вам большое спасибо. Но и только, – Мира громко захлопнула книгу.

– «Словарь Ламприера» – автор Лоуренс Норфолк, – вслух прочёл Дмитрий, – том увесистый, не читал.

– Меня это не удивляет, – девушка пожала плечами.

– Ну, почему же? – опять не обиделся он. – У Норфолка я не читал «Словарь Ламприера», зато удосужился продраться сквозь дебри «В обличье вепря». Занятная головоломка, – усмехнулся, заметив, как Мира удивлённо вытаращила на него глаза.