Через полчаса сидели в столовой за ужином втроем – Маша присоединилась к ним. Она сначала отказывалась, ссылаясь на недомогание – второй день чувствовала себя неважно, но супруг упросил – ему так хотелось, чтобы она присутствовала на ужине. Чтобы они собрались семьёй. Маша уступила мужу, согласилась. Правда, за ужином почти ничего не ела и в разговоре произнесла всего несколько слов. Вилли откровенно рассматривал её, благо грандпа ничего не замечал. Конечно, не дурна собой, просто Вилли сразу её не разглядел. Мягкие русые волосы волнами лежали на плечах. Глаза почти всё время опущены. Миловидна и даже весьма. Такая почти ангел, наверное, это и подкупило деда, растопило его сердце.

Обо всём этом думал Вилли, когда вернулся в дом к отцу. Правильно, что не остался ночевать у грандпа, надо побыть одному и всё хорошо обдумать.

Вилли улёгся на свою кровать, вытянул длинные ноги. Когда вернулся, в доме уже все спали, кроме отца. Тот, сидя в гостиной, перебирал какие-то фотографии.

– Как дела? – спросил полушёпотом. Вилли показал большой палец. – Ты голоден?

Он помотал головой и показал знаком, что хочет спать. Но на самом деле спать не хотелось. Довольно много впечатлений за один день. Опять перед глазами возникло лицо жены грандпа. Эти опущенные глаза с длинными ресницами. Она сидела за столом как аристократка – спина прямая, почти ничего не ела, приборы держала уверенно. Наверное, грандпа обучил. Интересно, насколько он страстен со своей женой?

Глава 20

Надя долго разговаривала по телефону, что-то обсуждала, смеялась. Положив трубку, подошла к мужу, обняла его за плечи. Николай работал за ноутбуком. Надежда поцеловала мужа в макушку, он улыбнулся.

– Николенька, ты очень много работаешь, – проворковала Надя ему на ухо, – ты давно не был в отпуске.

Фертовский откинулся в кресле.

– Судя по всему, ты что-то намечаешь, – прокомментировал он.

– А помнишь, – Надя прижалась к щеке мужа, – наш «медовый» месяц на Сейшелах?

– Разве это можно забыть? – Николай опять улыбнулся. – Сейшелы нас по-настоящему сблизили, позволили узнать друг друга.

– И полюбить, – добавила Надежда.

– Ну, я-то в тебя был давно влюблён, – он чмокнул жену в кончик носа.

– А я просто убедилась, что люблю тебя и всё. А помнишь таксиста-креола?

– Ещё бы! Я был готов его хорошенько поколотить. Он так сластолюбиво смотрел на тебя.

– Ничуть не менее страстно смотрела на тебя блондинка на пляже, которая рвалась попасть в нашу группу аквалангистов.

– Неужели? – пряча улыбку, удивился Николай.

– Да-да, – подтвердила Надя, – на тебя реагируют многие женщины, и красавиц среди них не мало.

– Не может быть, – он покачал головой.

– Может-может.

– Понимаешь, всё дело в том, что я люблю только одну женщину – тебя.

– И я тебя люблю, – тепло отозвалась Надежда.

– Так что же ты задумала?

– У-у-у, нельзя быть таким проницательным в отношении своей жены, – засмеялась Надя, – Николенька, родной, мне предложили путёвки на Кипр – через две недели, возьмём Сашу и, может, съездим? Всего на восемь дней, зато, сколько будет радости, сколько эмоций, а главное – мы подарим себе, пусть коротенькое, но всё же лето.

Николай задумался.

– Неожиданное предложение, – отозвался, чуть помедлив, – Надюш, я бы рад, но ко мне, к нам, приехал Володя, а мы отправимся в отпуск? Как-то не очень хорошо получается, тебе не кажется? – он внимательно посмотрел на жену. Надя сникла.

– Но это же ненадолго, всего восемь дней. А Володя всё это время может пожить у Владимира Григорьевича, так? Ну, пожалуйста, обещай, что поговоришь с сыном? Восемь дней, милый, – она прижалась к мужу.

– Поговорю, – согласился он, – Саше тоже не мешало бы съездить на море.

Вилли услышал звонок на телефоне не сразу. Когда мелодия «Чардаша» стала звучать всё громче и требовательней, он, наконец, отыскал телефон в небрежно брошенном с вечера на стуле пиджаке. Посмотрел на экран, поморщился.

– Hello, – сказал в трубку, подошёл к двери своей комнаты, намереваясь её закрыть плотнее, но отвлёкся на довольно эмоциональный возглас на том конце провода, и дверь не закрыл. Два любопытных карих глаза смотрели в щёлочку. Вилли стоял у окна спиной к двери, нервно водил пальцем по стеклу.

– Yes, yes, – молодой человек говорил исключительно на английском, разговор был явно не из приятных, он то и дело досадливо хмыкал, но трубку не бросал. По ходу разговора достал из кармана джинсов зажигалку и крутил её в руках, затем пару раз зажёг, наблюдая за ровным пламенем. В конце разговора совершенно расстроенный, не попрощавшись, бросил телефон на кровать. Тем временем обладатель пары карих глаз, оставшись незамеченным, испарился.

Вилли зло выругался – проблема никуда не исчезла. А что он думал? Что Грум не найдёт его в России? Что просто так отвяжется и даст спокойно жить? Но ведь согласился же на месячную рассрочку, а сам звонит раньше. И ещё ласково так разговаривает, миролюбиво. А сам, если что не так, не задумавшись, кишки выпустит.

– Сынок, – в дверь постучался Николай, – нам надо поговорить.

В этот момент Вилли закурил, показал отцу рукой на стул, сам сел на кровать, покосился на телефон, словно Грум мог ещё раз позвонить прямо сейчас.

– Нам предложили путёвки на Кипр через две недели, – подбирая слова, стал объяснять Николай, – так получилось, мы не планировали. Путёвки всего на восемь дней, хотелось бы, конечно, съездить всей семьёй, и тебя можно было бы взять, но взрослых путёвок всего две.

Вилли махнул рукой.

– Поверь, Кипр сейчас меня привлекает меньше всего.

– Ты чем-то расстроен? – Николай внимательно смотрел на сына – круги под глазами, бледный, взгляд какой-то затравленный.

– Нет, всё хорошо, – выдавил улыбку Вилли, – если ты задумал отдохнуть, я не против.

– Но ты же приехал ко мне, – Николай сел рядом с сыном.

– Па, я взрослый человек и со мной не надо нянчиться, – напомнил он.

– Верно, – согласился Николай, – слушай, а это же зажигалка твоего деда, – он только сейчас заметил на комоде одну из самых красивых зажигалок в коллекции отца.

– Да, грандпа мне подарил её, – о чём-то думая, пояснил Вилли.

– Славная вещица. Отец всегда подчёркивал, как она ему дорога.

– Да-да, – рассеянно подтвердил Вилли.

– Значит, отец показывал тебе свою коллекцию? Понравилось? Там ведь такие раритеты, целый экскурс в историю, – с гордостью сказал Николай.

– Странно, а грандпа говорит, что ты никогда не проявлял особого интереса к его коллекции, – заметил Вилли.

– Ну, скажем так, эта коллекция – не всё, что ты видел из его собраний. Есть кое-что, действительно, особенное, и я бы сказал, даже конкретно причастное к истории нашего рода.

– То есть? – не понял Вилли.

– У твоего деда есть историческая ценность, весьма необычная, и это не зажигалка. Ты ничего о ней не знаешь?

– Нет, – Вилли растерянно заморгал.

– На это стоит посмотреть, поверь мне, – улыбнулся Николай.

– И что же это?

– Не знаю, надо ли забегать вперед и рассказывать? Может, твой дед сам решит поведать о семейной драгоценности и связанной с ней историей? – засомневался Николай.

– Хотя бы просто скажи, что это? А уж подробности услышу от грандпа, сделав вид, что вообще ничего не знаю о раритете, – пообещал Вилли.

– Да, в общем-то, тайны как таковой нет, я даже удивлён, что дед тебе ничего не рассказал о сабельном гарнитуре, который, передаваясь из поколения в поколение, хранится в нашей семье – пожал плечами Николай.

– Сабельный гарнитур? – Вилли удивлённо приподнял брови.

– Да, сабельный гарнитур, изящно украшенный драгоценными камнями. Там целая история и, поверь, очень интересная. А на самом клинке в виде вензеля инициалы нашего предка – две буквы А, ведь сабля ему досталась за заслуги перед Отечеством в войне 1812 года.

– Что?! – воскликнул Вилли, – но почему я никогда о нём не слышал? Ведь если эта вещь фамильная, то почему о ней не говорили в семье, когда я ещё жил в России?

– Но ты же тогда был ещё мальчиком, – пояснил Николай, – кроме того, мой отец сам долгое время не мог найти то место, куда его дед спрятал ларец с гарнитуром. Уже и не надеялся. Усилить поиски его подвигла Надя.

– Твоя жена? – Вилли нахмурился. – Она узнала о наследстве?

– Нет, дело не в этом. Просто семь лет назад Надежда, благодаря связям в архивах, раскопала кое-что из событий нашего рода. Мы узнали множество фактов, о которых и не догадывались. Именно после этого мой отец и стал искать гарнитур. Точнее, саму саблю, о гарнитуре мы узнали уже позже. Поиск увенчался успехом, были проведены многочисленные экспертизы и соответственно оценка раритета.

– И во сколько же оценили гарнитур? – Вилли от нетерпения стал переминаться с ноги на ногу.

– Что-то около полумиллиона долларов, вроде бы так, – пожал плечами Николай.

– Ого! – Вилли аж подпрыгнул, – пятьсот тысяч долларов? Хоть обижайся на грандпа, что скрыл от меня такое, показав лишь зажигалки.

– Не стоит таить на него обиду, – Николай обнял сына за плечо, – думаю, что твой дед просто не успел или же хотел «десерт» подать позже. Я уверен,ты всё скоро узнаешь.

– Надеюсь, что ты прав, – кивнул Вилли и улыбнулся.

Спустя некоторое время после разговора с отцом Вилли, насвистывая, вошёл в столовую. На высоком стуле сидела Саша, на её коленях лежала яркая детская книга, которую девочка, шевеля губами, читала. При появлении старшего сводного брата, оторвалась от своего занятия, посмотрела на него не по-детски серьёзно.

– Ты умеешь читать? – спросил Вилли.

– Умею, – она поджала губы.

– Ты маленькая дурочка, – он налил себе стакан воды, выпил его залпом. Настроение после разговора с отцом явно улучшилось. Прошёл мимо сестры, насвистывая «Ах, мой милый Августин». Уже на пороге столовой вдруг услышал за спиной:

– Грум.

Обернулся, девчонка вся была в своей книге, даже голова опущена.

«Послышалось», – подумал Вилли.

Глава 21

Сегодня в кафе Мира основательно опоздала. Зорин ждал её один, Таисья вообще не явилась, позвонила в последний момент – подъедет только к занятиям.

Зорин заказал себе латте и задумчиво пил его маленькими глотками. После того как прочитал роман Миры, они ещё не виделись. Уже тогда он подумал: может быть, и не стоит больше встречаться? Но когда девушка прислала ему сообщение, назначая встречу в их кафе, он, не раздумывая, дал согласие. Всё-таки захотелось увидеть Миру, просто посмотреть в её глаза.

Она влетела в кафе растрёпанная, заколка на боку, клетчатый шарф небрежно обмотан вокруг шеи, его бахромчатые концы свисали. Девушка поискала глазами Зорина, увидев, махнула рукой.

«Креолка с Сейшельских островов», – подумал он и вдруг вспомнил, что именно там провели свой «медовый» месяц Николя и Надя. Удивительное совпадение, наверное, там, правда, романтическая атмосфера.

– Здравствуйте, Вадим Георгиевич, – Мира, как обычно, села напротив. Размотала шарф, сняла пальто, пригладила распушившиеся от влаги волосы и смущённо улыбнулась, заметив, что Зорин внимательно следит за её движениями. Он спохватился, отвёл взгляд.

– Как ваши дела? – протянул ей меню.

– Дела нормально. Я буду чай, горячий чай с имбирём, – Мира потерла ладонь о ладонь, зябко, – да, Вадим Георгиевич, я привезла вам книгу, – она порылась в пакете, выудила оттуда роман Марио Варгаса Льосы, – большое спасибо, прочитала, как всегда, с интересом. У Льосы всё-таки особый стиль. И он мне нравится. Думаю продолжить знакомство с его творчеством.

– Вот как раз кстати, – воскликнул Зорин и тоже достал из своего рюкзака книгу небольшого формата, на обложке которой красовались часы, – это мой вам подарок, Мира, уверен, пригодится.

Она взяла книгу, прочитала название – «Письма молодому романисту».

– Это вам, как молодому писателю, своего рода советы, – пояснил Вадим Георгиевич, – здесь прославленный мастер раскрывает свои профессиональные секреты. Варгас Льоса предстает в книге блестящим и остроумным мыслителем, замечательным знатоком мировой литературы.

– Ух, как интересно, – радостно закивала девушка, – Вадим Георгиевич, как же я вам благодарна. Сколько всего я от вас получаю. Вы просвещаете меня, объясняете, прививаете вкус к хорошей литературе. Этот опыт бесценен. Если бы не вы… – она умолкла.

Зорин почувствовал, что краснеет. Засуетился, чуть не опрокинул бокал с остатками кофе. Это смутило его ещё больше. А Мира любовалась им. И опять сравнивала. Никак не получалось не сравнивать с её недавним знакомым – Дмитрием. Несмотря на более дорогой внешний вид Дмитрия – Вадим Георгиевич одевался проще, последний во всём остальном явно выигрывал. Зорин умен, интеллигентен, с прекрасным чувством юмора, эмоциональный, он настоящий. А Дмитрий? Нет в нём того обаяния, которое присуще Зорину, той индивидуальности, шарма, которые подкупают. Спасибо ему, конечно, что помог с Беней, отнёс его в ветеринарку и даже остался ждать, а потом доставил домой. Правда, Мира не разрешила провожать её. Пуделька она донесла сама. Дмитрий, как ей показалось, попрощался с ней прохладно. Хотел ещё что-то сказать, но передумал, махнул рукой и ушёл.

Мира пожала плечами. Зачем приезжал? Чего хочет, чего добивается? Она вдруг поймала себя на мысли, что не слушает Вадима Георгиевича, так увлеклась собственными мысленными рассуждениями и сравнениями. А Зорин что-то вещал про приёмы в литературе, разные стили и способы изложения. Упомянул опять же Льосу, назвав его творцом латиноамериканского «бума», затем повёл речь о Питере Хёге, перескочил на Итало Кальвино и особенности его литературных произведений. Закончил рассуждениями о приёмах в литературе, которыми пользовался Кобо Абэ. Мира и раньше слышала об этом японском писателе, правда, не читала ни одного его романа. Вадим Георгиевич посоветовал всенепременно с ним ознакомиться. Мира опять задумалась о личности преподавателя, но он прервал её мысли:

– Вот интересными бывают приёмы даже в мелочах, которыми пользуются писатели. К примеру, косвенная речь, – он сделал паузу, посмотрел на девушку, она кивнула, – кажется, Льоса любитель вслед за прямой речью ставить действие говорящего, не относящееся к сказанным словам.