– Так официально она не пропала же, – возразила девушка, аккуратно спуская руками одну ногу с подножки коляски на пол. – Затекла, – пожаловалась она и продолжила: – Тетя Лариса же пришла к директору и объявила, что Мирка будет учиться в другом городе у родственников, забрала документы. А у каких родственников, если у них, кроме бабки, никого не было? Дяди-Сережина мать давно умерла, Мирке тогда лет шесть было, а дедушек и не было никогда – ну, во всяком случае, я об этом не слышала. И ни сестер, ни братьев ни у отца, ни у матери не было. Так что брехня это все. А Мирка перед осенними каникулами мне по большому секрету сказала, что едут они с бабкой в какое-то святое место, в тайгу. Мол, там есть монастырь, где можно у какого-то духовника попросить за отца, чтобы его освободили скорее и грех его простили. Ну, каково, а? – возмущенно проговорила она. – Я тогда спросила – ты что, стала в Бога верить? А Мирка говорит – Бог тут ни при чем, надо о милости просить у Величайшего. Я вообще не поняла ничего, если честно. Только теперь вот думаю – а что, если там не монастырь вовсе, а секта какая-то? И Величайший этот – просто шарлатан и самозванец? Ведь в православии никто так Бога не называет? А вы ведь можете помочь, правда? Вы ведь найдете ее? – В голосе девушки звучала надежда.

– Мы будем очень стараться помочь вашей подруге, найти ее и вернуть… – «если только она жива и в порядке», – добавил Вовчик про себя.

Бывали случаи, когда им не удавалось найти клиента живым, а пару раз не получалось вывести. То есть забрать человека из секты они смогли, но секта не отпускала, возвращая ослушника назад, и тогда ничего уже сделать было нельзя. Иной раз психологическая обработка была настолько сильной, что даже усилия опытных психологов потом не приносили никаких результатов. Поэтому Кущину не хотелось слишком уж обнадеживать Арину.

– Если я могу чем-то помочь, вы скажите…

– Только если вспомните какие-то мелочи в разговоре о монастыре. Это очень важно, Арина, так мы сможем хотя бы понять, где территориально может находиться Мирослава сейчас.

Девушка наморщила лоб:

– Что-то вертится… вот то, что этого духовника, как Мирка его называла, зовут Василием, я хорошо помню… А вот про место… Она вроде говорила, что дороги прямой туда нет, ни самолетом, ни поездом, ни на машине. Как будто реку там надо на лодке переплывать… Я еще подумала – это где же такое может быть?

– И как же они с бабушкой туда собирались попасть?

– Точно помню, что сперва они в город N собирались… а вот как оттуда – честное слово, Мирка не говорила. Еще повторила раз сто, что это страшный секрет и чтобы я поклялась, что никому… Но вот вам же рассказываю, и ничего, язык не выпал, – смешно оговорилась Арина, и Вовчик спросил:

– Мирослава пообещала, что так будет?

– Д-да… Но я и дяде Сереже рассказала, что знаю, и ничего. Говорю же – брехня какая-то, и бабка Миркина это поддерживает. – И вдруг взгляд ее упал на загипсованные ноги.

– Абсолютное совпадение! – поспешил опровергнуть ее мысль Вовчик. – Знаете, каков шанс попасть под машину в таком городе, как Москва? Ну вот. И никакое колдовство тут ни при чем, просто так сложилось.

– Да? – с подозрением спросила девушка, и Кущин подтвердил:

– Можете мне верить, я в разных сектах был, и мне там тоже много чего обещали. Ну и посмотрите на меня – похоже, что случилось что-то плохое? Нет! А после одного задания я даже женился.

– Да ладно! – недоверчиво взглянув на его правую руку, сказала Арина. – Прямо женились? А кольцо?

– А кольцо при моей работе не всегда можно носить, – понизив голос, сообщил Добрыня. – Мало ли… Так что совершенно точно вам говорю, авария ваша никак не связана с тем, что вы рассказали Ифантьеву. Вы ведь взрослая, разумная девушка, понимаете, что это ерунда. В общем, спасибо за помощь, Арина, вы мне дали много информации, это хорошо. Я оставлю телефон на всякий случай, если вдруг что-то еще вспомните, ладно? – Он вынул из бумажника визитку с телефонами. – Там и мой, и моей жены Валентины, кто-то обязательно ответит. Выздоравливайте!

Он поднялся с дивана, положил визитку на крышку пианино рядом с Ариной и направился к выходу.

– Я провожу, – Арина ловко обогнала его, выехала в коридор и громко сказала: – Бабуля, мой гость уходит.

– Запри дверь как следует, – раздалось из-за закрытой двери позади Добрыни.

– Хорошо еще, перестала требовать на засов запирать, – понизив голос, сказала Арина.

– Пожилой человек, свои страхи. До свидания, Арина. – И Вовчик, аккуратно обогнув кресло, протиснулся к входной двери.

Тина лежала на диване в офисе, смотрела в потолок и ждала мужа. Вовчик позвонил пару часов назад и сообщил, что задание выполнил, но стоит в пробке из-за серьезной аварии, объехать которую уже никак не получится.

– Буду страдать со всеми, – посетовал он. – А ты где?

– А я, пожалуй, зайду тогда пообедаю, раз время есть. Только что из метро вышла на Павелецкой.

– Ну, есть результат?

– Кое-что есть, но конкретно – пока мало, – призналась Тина. – А у тебя?

– Да и у меня по верхам. Ладно, надеюсь, что до ночи приеду, – невесело пошутил Вовчик. – И прихвати мне тоже, что ли, какой-нибудь еды, а то подвело уже все.

– Хорошо.

И вот теперь, глядя на сиротливо стоящий у микроволновки контейнер с двумя котлетами и щедрой порцией пюре, которые она взяла в кафе, где сама пообедала, Тина жалела, что не поехала сразу домой. Но приходилось следовать установленному правилу и домой работу не тащить, как бы ни хотелось.

Кущин явился спустя сорок минут, сразу сбросил куртку и ринулся к микроволновке, сунул в нее контейнер, даже не посмотрев, что внутри.

– Н-да… – протянула Тина. – Ты, видимо, здорово проголодался.

– И не говори! – включая чайник и бросая в свою чашку пакетик заварки, признался Добрыня. – Ну, выкладывай, что накопала.

Тина села, подобрав под себя ноги, потянулась и огорченно сказала:

– Почти ничего ценного. Только директриса школы оказалась женой какого-то мутного типа по фамилии Мадьяр, который ведет дела с Инарой Васильевной Сомовой, бабушкой нашей клиентки, и происходит это все в каком-то досуговом центре. Не совсем уверена в правдивости этой информации, по базам никакой Мадьяр пока не бьется, ну, оно понятно – только фамилия.

– Ну, попробую завтра через своих, – глянув на часы, отозвался Добрыня и вынул из запищавшей микроволновки разогревшиеся котлеты и пюре. – Ух ты! – откинув крышку контейнера, восхитился он. – Вот это я понимаю, подход к кормлению мужа. Уважаю, уважаю…

– Ты ешь и рассказывай, – велела Тина.

– А у тебя что – все? – изумился Вовчик, занося вилку над котлетой. – Ты чем занималась весь день?

– Работала! – Тина не готова была признать, что день выдался не самый продуктивный, потому что она решила не ехать сегодня еще и к Инаре Васильевне.

– И все, что ты накопала, уложилось в три минуты неспешного рассказа?

– Давай, удиви меня своей результативностью, – с легкой обидой заметила она, спуская ноги с дивана и направляясь к компьютеру.

Вовчик, расправившийся уже со второй котлетой и остатками пюре, с довольным видом откинулся на спинку стула и забросил руки за голову:

– Уф, хорошо… У меня тоже, если честно, не богато, но все-таки поближе к теме. В общем, есть какой-то духовник, зовут Василий. У него не то монастырь, не то что-то такое же, расположено фиг пойми где, но добираться нужно от города N. Бабка Мирославы – чистой воды ведьма, и девочка Арина ее страшно не любит. Зато наш заявитель Сергей – отличный человек, хоть и задавил наглухо по пьяни какого-то парня. Да, девочка Мирослава незадолго до своего отъезда к неведомому духовнику, чтобы просить помилования и отпущения грехов для папы, начала с собой таскать и читать запоем какую-то старую тетрадку. Но даже подруге не показывала и не рассказывала ничего, более того – под страхом нечеловеческой кары запретила делиться с кем-то секретом своего исчезновения.

– Но тем не менее сама подружке проболталась, кары не испугавшись?

Кущин развел руками:

– Ну, как-то так. Кстати, после того как папу нашей клиентки посадили, маменька ее совсем головой поехала, и девочка Арина обвиняет в этом бабушку, так страстно ею нелюбимую. Ну и в том, что с Мирославой потом произошло, разумеется, тоже.

Тина включила компьютер и вошла в одну из баз данных МВД, к которой имела негласный доступ благодаря приятелю, до сих пор служившему в полиции.

– Ох, отловят вас с Вязовкиным, – хмыкнул Добрыня, поняв, чем она занимается.

– Пусть ловят. Я это не использую нигде, мне только подтвердиться, а если будет нужно, то Вадим официальную справку сделает.

Капитан Вадим Вязовкин был старым приятелем Тины, они вместе учились, и он даже был в нее влюблен, однако соперничать с Кущиным то ли побоялся, то ли просто не стал, поняв, что Тина влюбилась. Но он никогда не отказывался помочь ей, когда требовалось, и всегда прикрывал официальными документами, если это было необходимо.

Вбив фамилию Сомовой, Тина, как и ожидала, не обнаружила ничего, зато ее зять Сергей Ифантьев прекрасно отыскался вместе со статьей, сроком и местом его отбытия.

– Н-да… в этот раз не прокатило, – пробормотала Тина. – Надо в Пенсионный фонд залезть.

– Что тебе это даст? Размер пенсии?

– И выплачиваемые субсидии. Ну, Вова, что ты как маленький. Там место работы будет, может, оттуда оттолкнемся. У меня вообще какое-то странное ощущение от рассказов об этой бабуле, – вдруг призналась она, глядя на мужа из-за монитора.

– Вот-вот, – подхватил и Вовчик. – И давай мы пока ее вообще трогать не будем. Чует мое сердце – бабуля эта ох непростая. Давай лучше ей ноги приделаем пока?

Выражение «приделать ноги» Вовчик принес из прежней, оперской жизни, оно означало «приставить наружное наблюдение», человека, который будет следовать за Инарой Васильевной весь день, а потом отчитываться, где они были и что делали.

– У нас ресурс ограничен, – вздохнула Тина. – Как ты помнишь, единственный наш с тобой наемный сотрудник взял отгулы.

– А я ее из них достану, – пообещал Вовчик. – Она сейчас нужна, потом догуляет.

Снежана Калинкина, молодая шустрая девушка, появилась в агентстве около года назад, когда Тина и Вовчик поняли, что им не помешает еще кто-то. Снежану порекомендовал все тот же Вязовкин – девушка работала в его отделе, но имела проблемы с дисциплиной, ей грозило увольнение, и Вадим позвонил Тине:

– Тинка, ты вроде искала человека в агентство?

– И до сих пор ищу. А что, есть кандидат?

– Кандидатка, – поправил Вадим, и Тина недовольно протянула:

– Дееевка?

– Не девка, а младший лейтенант. Способная, умная, но… – тут Вадим слегка замялся, и Тина насторожилась:

– Еще и с проблемами?

– Тинка… Ну что ты, как наш генерал? Не умеет девчонка в субординацию играть, понимаешь? Ну не может она выполнять дурные приказы, смысла которых не понимает. А работает – дай бог каждому. Хороший опер.

– Так чего ж ты мне ее тогда сватаешь? Я, может, не генерал, но дисциплину люблю и неподчинения терпеть не стану.

– Характер у тебя не изменился, – рассмеялся Вязовкин. – Уверен, вы поладите. Снежана – девка неглупая, говорю же. Сразу ей объясни, кто в хате мама, и все.

– Один вопрос, Вадик. А за что твою протеже из органов поперли?

– И мастерство, смотрю, тоже не растеряла, – хохотнул капитан. – Да не поперли ее, но вот-вот. Два выговора уже имеет, к чему доводить до увольнения по статье? Так что – возьмешь? Я тебе характеристику пришлю хоть сейчас, а девочку – хоть завтра.

И Тина сдалась:

– Ну присылай и характеристику и девочку.

Калинкина приехала назавтра к открытию офиса, чем приятно удивила будущую начальницу. Правда, Тина не сразу догадалась, что сидящая прямо на полу под дверью блондинка в широких мешковатых джинсах, свободной аляповато раскрашенной футболке и высоких зеленых кедах и есть протеже капитана Вязовкина. Девушка сидела, вытянув ноги, и слушала музыку в больших наушниках, покачивая в такт головой и закрыв глаза.

Тина вставила ключ в дверь, и девица, словно очнувшись, подскочила, сдернула наушники на шею:

– Ой… Здравствуйте. Вы, наверное, Валентина Алексеевна, да? А я Снежана… Снежана Калинкина, с вами обо мне вчера Вадим Борисович разговаривал.

«Н-да… – протянула Тина про себя, оглядывая довольно высокую девушку с ног до головы. – Удружил ты мне, Вадик, вот спасибо…»

– Ну проходите, младший лейтенант Калинкина, – максимально грозным тоном произнесла Тина, впуская девушку в кабинет.

Та удивилась такому официальному приему, но вида не подала, вошла в просторную комнату и огляделась:

– А у вас тут круто.

– Рада, что вам нравится, – сухо ответила Володина, проходя к столу и включая компьютер. – Только вот огорчу – бывать здесь вам придется нечасто. Как у вас с наружкой?

– Нормально, – пожала плечами Снежана. – Ни разу никто не срисовывал.

– Это хорошо. Агентство занимается сектами, иногда нужно за кем-то долго ходить. Кроме того, вам придется подтянуть теоретическую базу по культам и религии, без этого будет сложно. Иногда нужно посещать разного рода собрания, сходки и прочие сборища, так что лучше быть готовой. Гипнозу поддаетесь?

– Чего? – удивилась Снежана.

– Гипнозу, говорю, поддаетесь, впадаете в транс от чужого монотонного голоса?

– Бред какой-то… – пробормотала девушка. – Погодите… а это ведь вы секту «Согласие» размотали? – вдруг спросила она, глянув на Тину с уважением.

– Мы. И про гипноз я потому и спросила, что зачастую именно на таких собраниях происходит воздействие на сознание потенциальных адептов.

– Я не пробовала, но думаю, что острый предмет, вовремя воткнутый в любую часть тела, приводит в чувство кого угодно, – серьезно сказала Снежана, и тут уже Тина улыбнулась – сама использовала такой метод, если чувствовала, что вот-вот поддастся чьей-то навязываемой воле.

– Ясно. Ну что ж, давайте попробуем. Испытательный срок на одно дело, у нас нет нормы по времени, как вы понимаете, а бросать на полпути мы не привыкли и от вас потребуем. С Владимиром познакомитесь в процессе.

– Да мне вчера Вадим Борисович кратенько про вас рассказал, – призналась Снежана. – А про «Согласие» я слышала и до него.

– Хорошо. Тогда вы примерно представляете, с чем столкнетесь. И последнее. Давайте сразу на «ты». Меня никто не зовет Валентиной и тем более Валентиной Алексеевной – просто Тина.

– Идет. Тогда я просто Снежана – или сократите, как удобно.

С Вовчиком Калинкина тоже поладила быстро, даже показала ему какой-то прием, с помощью которого умудрилась завалить огромного Добрыню на колени.

Использовала Снежану Володина в основном для ведения наружного наблюдения, считая, что та недостаточно пока готова к близкому общению с представителями сект. Периодически она устраивала сотруднице проверки на знание теоретической базы, и Снежана всякий раз эти проверки выдерживала, читала она действительно много, потихоньку начала разбираться в тонкостях, это Тину радовало.

У Калинкиной было одно очень ценное для «наружника» качество – умение преображаться так, что порой Тина могла пройти мимо нее на улице и даже не понять, что перед ней Снежана. Искусством перевоплощения та владела в совершенстве, обладая еще и талантом гримера. Однажды она изобразила на лице настолько натуральный шрам от ожога, что Тина в первый момент ахнула от ужаса:

– Ты что с лицом сделала?!

– А что с моим лицом? – невинно спросила Снежана, подойдя вплотную.

Тина отпрянула назад:

– Тебе в больницу надо! Там же гноится все!

– Ага, – беззаботно развалилась на диване Калинкина, закинув ногу на ногу. – То-то врачи удивятся, когда начнут мне эту резину обрабатывать.

Володина от удивления открыла рот и молча хлопала ресницами, а Снежана спокойно взялась ногтями за щеку, дернула вверх и показала ей кусок какого-то пластичного материала. Кожа на лице ее при этом оказалась совершенно гладкой и чистой.

– Круто, да? Это мне тетушка подогнала.

Тетка Снежаны работала гримером в одном из театров, и девочка, росшая без матери, с ранних лет проявляла интерес к такого рода вещам.

– Да уж… – пробормотала Тина, все-таки с опаской глядя на субстанцию в руке Снежаны. – И куда ты такая нарядная? Тебя ж за квартал видно.

– А попробуй меня узнать, когда я это сниму, а волосы уложу иначе, – фыркнула Снежана. – Это ж элементарно – люди запоминают что-то броское, то, что в первую очередь бросается в глаза. Шрам, родимое пятно, дурацкую шапку, вычурные ботинки, брошку на пальто. И потом очень сложно вытянуть из них еще какие-то приметы, кроме этого визуального шума.

Возразить против Тине было нечего, этим простым, но действенным приемам учили еще в Университете МВД, а Снежана просто добавила к этому умение отлично гримироваться. Словом, со временем Тина уже не жалела, что взяла ее на работу.

Именно Калинкиной Вовчик теперь хотел поручить слежку за Инарой Васильевной Сомовой, чтобы не светиться пока самим. Он почему-то хотел оттянуть этот момент как можно дальше, и Тина была с ним согласна. Осталось только уговорить Снежану прервать небольшой отпуск, который они дали ей всего неделю назад.

– Минимум инфы, – вздохнула Тина, отодвигая ноутбук.

Был уже совсем поздний вечер, они недавно вернулись домой, и теперь Добрыня колдовал над плитой, готовя что-то на ужин, а Тина пыталась найти в интернете какие-то упоминания о духовнике Василии и его монастыре.

– Совсем-совсем?

– Ну, во всяком случае там, где я искала. Не люблю этих мутных батюшек. Но тут хорошо другое – раз ничего почти нет, то к православию явно не относится. Иначе все пестрело бы проповедями, откровениями и всем вот этим дивным.

– А не хочешь попробовать поискать пока территориально?

– Вов, ну как? – Тина подперла кулаком щеку и наблюдала за тем, как виртуозно муж добавляет специи из разных баночек, кажется, даже на них не глядя. – Забить в поисковик «к какому духовнику можно уехать из города N»?

– А ты попробуй, – невозмутимо отозвался он. – Иногда самые глупые идеи оказываются самыми рабочими.

– Ты долго еще? – кидая тоскливый взгляд на плиту, спросила Тина. – Очень есть хочется…

– Минут пять потерпи. Снежанка, кстати, написала, согласна выйти, но просит потом возможность догулять.

– Я не возражаю. Мы просто сейчас без нее вряд ли справимся. Ты, скорее, прав, что не хочешь наши лица светить этой Инаре Васильевне. Когда второй человек говорит, что она не так проста, всякое может быть. Вдруг придется другую легенду выдумывать…

– Ну, вот как раз Снежанка за ней и походит, посмотрит, чем живет и дышит наша бабуля, которая, судя по отзывам, вовсе не божий одуванчик, хотя очень пытается, – хохотнул Добрыня. – А вообще, хорошо бы, чтоб не пришлось лезть в этот монастырь, не нравится мне что-то в этом деле.

– А ты думаешь, что лезть придется?

– Надеюсь, что как-нибудь избежим, но ты ведь знаешь, что в нашем деле никогда ничего не идет так, как планируешь. Все, Тинка, неси тарелки, у меня готово.

Решение поехать на консультацию к Николаю Петровичу Садыкову пришло ей ночью. Тина даже проснулась, села и потрясла головой – настолько реальным показался сон, в котором она опять оказалась на кафедре религиоведения Университета МВД и внимательно слушает лекцию о возникновении псевдорелигиозных культов в России.

– Ну ведь точно – Садыков же! – пробормотала она, спуская ноги с кровати и тихонько, чтобы не разбудить спящего рядом Вовчика, направляясь в кухню. – Уж он-то наверняка все об этом знает, сможет хотя бы направление задать.

Часы показывали половину пятого, можно было еще поспать, но Тина знала – стоит лечь, и промучается без сна, устанет сильнее, чем от недосыпа. Потому лучше сварить кофе и еще раз прошерстить интернет на предмет упоминаний о духовнике Василии.

Ноутбук так и стоял на подоконнике, куда она закинула его вчера, отправляясь спать, это было непременным условием, выдвинутым мужем, – не тащить работу хотя бы в спальню, если уж по какой-то причине все-таки пришлось брать ее домой. Сам он тоже никогда не брал свои гаджеты в кровать, так они договорились с первых дней совместной жизни. И в этом, как сейчас понимала Тина, был резон – так они принадлежали друг другу, разговаривали на отвлеченные темы, а не утыкались каждый в свой экран.