– Да какой там поклёп, – бесцеремонно усаживаясь за стол и придвигая к себе её тарелку, хмыкнул тот. – Ты вот вместо того, чтобы посоветоваться, наставления спросить, всё сама да сама… Вот и влипла не пойми во что… А всё потому, что горда. А гордость, голубушка, она до добра не доводит! – подкладывая в тарелку кусок зажаренного мяса, наставительно продолжил он.
– Отче, не томите. Давайте конкретнее.
– Ты знаешь, кого в работники взяла?
– Соседа бывшего.
– А что ещё ты про него знаешь? – жуя сочный кусок, священник обернулся и в упор посмотрел на Стива, который, последовав за ними, вошёл и встал у стены.
Тот под его взглядом весь побелел и в стенку ещё больше вжался.
– Игрок он. Но готовить неплохо умеет, – сев рядом со священником, она нарочито равнодушно пожала плечами, хотя испуг Стива не остался ею не замеченным.
– А больше ничего не знаешь?
– Нет, отче. А что о нём я знать должна?
– Неужто не расспросила его подробно? – священник не сводил пристального взгляда со Стива, который дрожать стал заметно сильнее.
– Расспрашивала, но кроме того, что игрок он, ничего больше плохого не узнала.
– Он не игрок, он ищейка городского совета, – безапелляционно выдохнул священник и перевёл взор на неё: – Давай думай, кому хвост из городских прижала. Поскольку кто-то из их совета на тебя явно зуб заимел. Вот парня и прислали сведения для обвинения набрать.
– Да кому я нужна? Так, если только галочку поставить. Ещё одну псевдо-ведьму обезвредили.
– Кто-то тебя настоящей считает.
– Отче, не смешите. Знаете ведь, что нет у меня силы. И если бы не ваша милость, то давно бы меня со свету сжили. Не любят люди правду слушать, им проще в колдовстве обвинить. Лишь вы почему-то терпите… Скажите, неужто и впрямь думаете, что амулет имею, и не рискуете лишь потому, что всё ещё ищите то, чего нет?
– Да знаю я, знаю, Марта, что не колдунья ты. Пару раз, честно говоря, подмывало прям арестовать тебя, да галочку поставить. Ведь якшалась, якшалась с амулетчиками и многого от них нахваталась, не понимая, что у них-то есть защита, а у тебя пшик… Тебя сжечь, что муху раздавить – труда никакого. Твоё счастье, что меня повстречала, и я вижу это…
– Господь всегда милостив ко мне был, потому и повстречала, и это не счастье моё, а Его благоволение. Но если Его воля будет мне смерть принять, так приму… На всё воля Его святая.
– Ты о смерти-то погоди говорить, Марта, время твоё ещё явно не настало, если, конечно, дальше не будешь, не посоветовавшись, лезть не пойми куда, – пробасил отец Филипп, не забывая подкладывать в рот куски мяса.
– Неужто не настало, когда за мной из города ищейку прислали? – она перевела взгляд на дрожащего у стены Стива.
– Да вряд ли тобой кто из верхушки интересуется. Но мы сейчас узнаем это. Скажи мне, у кого под началом был? – тоже повернувшись к нему, с угрозой выдохнул отец Филипп.
В глазах паренька пылал ужас, он затряс головой, и из глаз его потекли слезы.
– Говори! Хуже будет, ежели не скажешь! – тон священника не оставлял сомнений, что так и будет.
– У отца Ермиона, – едва слышно выдохнул он.
– Ой, вот этот мелкая сошка, – тут же облегчённо вздохнул священник. – Сольёт, как здрасьте сказать, не переживай, Марта. Разберусь со всем. Завтра поутру в город съезжу и со всем разберусь. Только ты, дорогуша, уж будь любезна работничка своего на это время под замок посади. А вот как вернусь, решим, что с ним дальше делать.
– Исполню, отче, – она поднялась и подошла к Стиву: – Пойдём, в сарае посидишь пока.
Тот не стал спорить. Покорно кивнул и пошёл с ней рядом к сараю, у дверей чуть приостановился, поднял на неё взгляд:
– Верёвку подать? Руки связывать будете, хозяйка?
– Зачем? Лопат тут нет, руками подкоп за ночь не пророешь, так сиди, – чуть подтолкнула его к двери и, закрыв её за ним, задвинула засов.
Постояла немного, вдыхая вечернюю прохладу и внутренне сетуя, что рано, очень рано вмешался в игру местный настоятель прихода, но сложилось, как сложилось. Надо изобразить благодарность и постараться как-то отблагодарить священника за проявленную заботу.
Как только она вошла на кухню, активно жующий и уже подобравший снедь почти со всех тарелок священник обернулся к ней.
– Но вот как же ты, Марта, с твоим-то чутьём такого мерзавца проглядела?
– Старею, видно, – печально вздохнула она в ответ. – Да и на дом с участком его позарилась, хотелось под водокачку посёлку землю подарить… Вот и приняла ищейку за игрока. Лукавый, он иногда глаза-то застит, когда на выигрыш заришься.
– Ладно, разберёмся. Не переживай.
– А откуда вы о нём узнали?
– На Совете на той ещё неделе разговоры пошли, что в нашу область засланца отправили. Я поначалу внимания не обратил, мало ли куда его отправили, область-то большая. А тут сегодня староста после вечерни подходит ко мне и всё про твою сделку, нового работника и прочее выкладывает. И тут предчувствие меня и кольни, а не про этого ли работничка речь шла. Вот и отправился сразу к тебе проверить. Говорить начал, на его реакцию смотрю и понимаю: в яблочко попал. Он это. Вот до конца карты и сбросил.
– Вы необычайно мудры, отче. Что бы я без вас делала? Гореть мне без вас на костре синим пламенем.
– Прекращай, Марта. Не люблю я такие твои разговоры про костёр. Лучше выводы сделай и советуйся перед тем, как так основательно что-то в жизни своей менять. Советуйся!
– Поняла, отче. Буду стараться советоваться. Вы чаще ко мне заходите, глядишь, чаще вашего благословения на что-то и испрашивать буду.
– Ах, какая ты покладистая сегодня. Любо-дорого глядеть прям. Никак всерьёз напугалась? Не бойся, в обиду не дам. И парня этого, скорее всего, они будут вынуждены тебе в работниках оставить, раз такую расписку он тебе написал. Наука им всем будет. Нечего городским в нашу вотчину лезть.
– Ваши бы слова, отче, да Богу в уши. Я буду молиться, чтобы всё именно так у вас и сложилось.
– Молись, Марта. Он хорошо тебя слышит. Молись, – дожёвывая последний кусок жареной картошки и оставляя после себя пустой стол, отец Филипп поднялся и шагнул к двери. – Завтра ближе к вечеру зайду с новостями. Можешь не провожать.
***
На следующий вечер Миранда сидела на террасе, издали высматривая знакомую тучную фигуру священника, и, как только она показалась на углу улицы, метнулась к калитке.
– Как же я вас ждала сегодня, отче! Здравствуйте в веках и милости прошу, – распахивая её перед ним, проговорила она. – Чем порадуете?
– Здравствуй-здравствуй, дщерь моя дорогая, – отец Филипп прошёл по дорожке к кухне и без приглашения сразу сел за стол: – О, вижу, что ждала. Соляночки моей любимой натушила да грибов нажарила… Знаешь, чаровница, что мне любо… Ладно, долго томить не стану, сразу всё тебе скажу. Радовать буду тем, что ничего на тебя в городском совете не было, кроме слов улизнувшего от них амулетчика, который вроде бы когда-то тебя знал… Парень твой им несильно интересен, поэтому сдали они его без особого напряга. Вот получи, – он протянул ей фирман с данными Стива. Можешь сжечь, но до того ему покажи, чтобы понял, что рыпаться ему некуда.
– Благодарствую, отче, вы такое благодеяние мне оказали, – она взяла фирман и в карман убрала.
Священник некоторое время молча ел, потом поднял на неё взгляд:
– Скажи, ты знала такого амулетчика Альфреда?
– Знала, – согласно кивнула она, – сватал он меня когда-то, только не пошла я за него.
– Вот поэтому и слил он, наверное, тебя. Хоть сейчас выводы сделай, дурья твоя башка, что якшаться с ними себе дороже!
– Да ни с кем я не якшаюсь уже давным-давно, отче. То по молодости было, по глупости. Да и не разбиралась я тогда в людях-то. Хотя, исходя из того, что с работником своим так ошиблась, я и сейчас не разбираюсь.
– Кстати, что с ним делать будешь?
– Как что? Покажу фирман, оставлю в работниках.
– И всё? – изумлённо пробасил священник.
– А что ещё-то надо, отче? – она непонимающе повела плечами.
– А наказывать как будешь?
– А чего его наказывать-то, отче? За что? – усмехнулась она. – За то, что не разглядела в нём агента инквизиции?
– Марта, он же тебе соврал!
– Соврал и сам же на своей лжи погорел, попав в пожизненное рабство.
– Приведи его сюда!
– Зачем?
– Не хочешь ты наказывать, я ему сейчас урок преподам.
– Отче, он исполнял приказ… Ему приказали любым способом наняться ко мне и начать собирать сведения, он всего лишь выполнил это приказание. При этом от него отказались и бросили, как только сложности появились. За что его наказывать?
– Марта, спустишь сейчас ему такое, потом подставит тебя ещё!
– Вот с чего вы это взяли, отче?
– С того, что если сейчас жёстко не накажешь его, он будет думать, что ты слабая, и бояться тебя не будет. А тебе надо ему фирман под нос сунуть и выдрать так, чтоб месяц ходить не мог. Вот, может, после этого и будет у него к тебе почтение и уважение.
– Отче, мы опять с вами начинаем спор, по которому никогда не придём к единому мнению.
– Марта, кто тебе принёс его фирман?
– Вы, отче.
– Отдай!
– Зачем?
– Затем, что я не позволю результат моих трудов в прах обратить. В Писании говорится: да не пожалеет любящий отец розги для воспитания чад своих! А ты жалеешь! Поэтому или фирман отдавай, или этого мерзавца сюда веди, и я вместо тебя его от лживости отучать буду! – он грохнул кулаком по столу.
– Отче, вы вправе всё у меня забрать: и фирман, – она выложила его на стол перед священником, – и работника тоже, раз он помощник инквизитора… Только зачем вы так кричите на меня? Зачем вы так со мной? – в голосе её зазвенели слезы, и она судорожно всхлипнула.
– Марта, что ты, успокойся, – священник тут же поднялся из-за стола и прижал её к себе. – Что ты так напугалась? Ничего я у тебя не заберу, успокойся. Я просто проучить хочу парня, чтобы не смел даже помыслить тебе вредить. Понимаешь? Ведь ему явно хотеться будет вырваться от тебя, а что для этого сделать надо, он знает: подложить тебе что-то из арсенала колдунов. Ты этого хочешь? Чтобы я потом опять бегал и всем доказывал, что ты не ведьма? За что ты так меня не любишь, моя хорошая?
– Вы сейчас его изобьёте, и он полуживым уродом останется…
– Да ладно тебе, – он разжал объятия и, вновь сев за стол, приступил к еде, продолжая между тем говорить: – Я же не допрашивать его буду, а лишь назидательно поучу… Не хочу потом оправдывать тебя, и защищать от подброшенных им улик.
– Да не станет он ничего подбрасывать. Смысл ему это делать, раз фирмана на него теперь не будет? Ведь моё имущество в этом случае в казну инквизиции перейдёт, и отправят его на каторгу долг отрабатывать. А там ему долго не протянуть… Нет, не станет он делать это.
– Ох и упряма ты, Марта, вот что вбила себе в голову, никак из тебя не вытрясти… Ладно, сейчас наказывать не стану, но за поведением буду следить. Вот каждую субботу приходить стану и проверять, как парень тебя слушается и заповеди блюдёт. И если мне не понравится что, не обессудь, поучу так, как нужным посчитаю. На такой расклад согласна?
– На такой согласна. Чего на такой-то не согласиться? – поняв, что это максимальная уступка со стороны священника, покладисто кивнула она.
– Тогда веди его сюда.
– Хорошо, сейчас приведу, – проговорила она и вышла.
***
Кот сидел у сарая на боевом посту, она подошла ближе, почесала его за ушком, благодаря за службу. Кот встал, потянулся, всем видом спрашивая, окончилось ли его дежурство.
– Иди, мой хороший, отдыхай. Сутки ведь почти не спал, отдыхай…
Довольно мурлыкнув, кот вальяжной походкой направился к дому, а она открыла засов.
Как только дверь отворилась, Стив, сидевший в углу, вскочил и вытянулся перед ней.
– Пойдём, – поманила его пальцами и пошла в сторону кухни. Стив молча последовал за ней.
– Вот привела, – она кивком указала на Стива, отошла в сторону и села у дальнего конца стола.
– Сбежать пробовал? – отец Филипп оторвался от тарелки и повернулся к стене, у которой встал Стив.
– Нет, смирно сидел, – тут же откликнулась она.
– Это ты правильно сделал, парень, – отец Филипп взял со стола оставленный ею фирман и показал Стиву. – Потому что не к кому тебе теперь бежать и некуда. Ты теперь, моя голуба, её работник навек.
– Взглянуть поближе можно? – срывающимся голосом хрипло попросил тот.
– Отчего нельзя? Всё можно! Можешь поближе подойти, на колени встать и всё подробно рассмотреть, – отец Филипп поманил его рукой.
Стив оторвался от стены, шагнул ближе и встал перед ним на колени.
По напряжённой позе отца Филиппа было видно, что он готов к любому резкому движению Стива, но тот лишь внимательно разглядывал свой фирман.
– Посмотрел – и будет, – через некоторое время пробасил отец Филипп, и как только, пробормотав: «Благодарю», Стив поднялся и вновь отошёл к стене, повернулся к Марте: – Свечу мне зажжённую подай!
Она поспешно встала, зажгла свечу и поднесла отцу Филиппу, который на ней демонстративно сжёг фирман.
Стив, внимательно наблюдающий за действом, не проронил ни звука.
А отец Филипп тем временем, стряхнув пепел с пальцев, устремил на него тяжёлый взгляд:
– Итак, ты совершил подлость, отрок, пытаясь ложью втереться в доверие и оболгать достойнейшую женщину. Осознаешь ли ты это?
– Я не сделал ничего дурного, – тихо пробормотал Стив.
– Однако намерение имел, и я это знаю. Будь моя воля, выдрал бы сейчас тебя нещадно, чтоб запомнил на всю оставшуюся жизнь, но хозяйка твоя за тебя вступилась, мол, не своей волей ты солгать ей вздумал. И вот только ради неё, парень, я тебе это поведение сейчас спущу. Но на будущее учти, даже помыслить не смей из-под воли её выйти и что дурное ей учинить. Я теперь каждую субботу приходить стану и проверять, и ежели мне что не понравится, поучу так, что не забудешь долго. Понял?
– Да, отче, понял. Я с благодарностью любое поучение принимать буду. Спасибо, – поспешно проговорил Стив, опускаясь перед ним на колени, после чего попросил разрешение поцеловать руку.
– Хозяйке руки целуй, она твоя заступница, – достаточно резко ответил тот и засобирался домой, попросив Марту его проводить.
Как только они вышли в сад, священник взял её за плечо, притянул к себе и шёпотом проговорил:
– Ты не расслабляйся, моя голубушка. Парень не промах и не так прост, как кажется, хоть и старается казаться агнцем покладистым. Но вот только не агнец он совсем, уж поверь мне. Держи с ним ухо востро и в секреты свои не посвящай. Поняла?
– Хорошо, отче. Спасибо за наставление. Храни вас Господь.
– Тебе того же, дочь моя. Я рад, что всё обошлось.
– Лишь вашими стараниями, которые я очень ценю.
– Твоими молитвами тоже. Молись чаще за всех нас, моя голубушка.
– Хорошо. Идите с Богом, отче, – она открыла перед ним калитку.
– Храни тебя Господь, – осенил он её крестным знамением и вышел.
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке