– Эй, ну не надо… не надо… я не хотел тебя обидеть… Я нормально отношусь к любым течениям… Я сам в сети сутками порой зависаю и тоже не прочь пофантазировать… и к этим, кого ты там изображаешь… черт… забыл… – парень отстегнул свой ремень и, повернувшись ко мне, ласково коснулся плеча, – ну не плачь… не плачь… тебе же самой нравится быть этой самой… ну ты поняла… Вот это – самое главное, а на то, как на это реагируют не разделяющие твои увлечения отдельные остолопы, вроде меня, наплюй! Это не повод плакать…

Он помолчал немного и, видя, что я никак не могу успокоиться, продолжил:

– Кстати, а чего это ты одна на обочине голосовала? Вы ж всегда компаниями большими тусуетесь… Неужто девушку с тусовки никто подвезти не захотел? – он тяжело вздохнул и добавил: – Похоже, что именно так дела и обстоят… а тут еще я со своими комментариями… Ты это… извини… Ты очень миленькая, как там ее, а вспомнил, вспомнил! – он радостно заулыбался. – Эльфийка! Очень миленькая эльфийка, правда, правда. И наряд у тебя зашибенный. Небось бешенные деньги за него отвалила, да еще и операция… Слушай, да они просто идиоты, что это все не оценили. Ты главное – не переживай. Такое часто бывает. В сети любой героем кажется, из себя меня корежит, а встретишь и видишь – ноль, ничего нет… Так что вытри слезы и успокойся. Мне ты так даже очень нравишься, хоть я и не из вашей тусовки…

Я уже отвела руки от лица и, стараясь поменьше всхлипывать, сквозь еще дрожащие на моих ресницах слезы наблюдала, как он полез в какой-то шкафчик перед моим креслом и, порывшись в нем, вытащил пакет, из которого вынул аккуратно сложенную мягкую салфетку, которую вложил мне в руки.

Я вытерла слезы, отсморкалась, а потом быстрым движением поправила волосы, чтобы прикрыть уши.

– Да, ладно тебе. Не тушуйся. Я уже привык, говорю же, очень даже миленькая из тебя эльфийка получилась.

Парень явно был горд тем, что смог вспомнить столь трудное для него слово, характеризующее мою внешность. Я пристально посмотрела на него. Он был красив. Очень красив. Густые волнистые волосы цвета спелой ржи, большие серовато-синие глаза, опушенные длинными ресницами, правильный профиль и чувственные губы. Если бы не его уши… ну или волосы чуть длиннее, чтобы скрыть их, тогда бы я сказала, что более красивого парня не встречала ни разу в жизни.

Тем временем он вновь накинул на себя ремень и, защелкнув его, тронул свою Феррари со словами:

– Ну вот успокоилась и хорошо… ты главное о плохом не думай. Лучше расскажи мне что-то, отвлекись. Это, между прочим, плата за проезд. Я лишь на таких условиях согласился тебя подвезти.

– Хорошо, – согласно кивнула я, – я расскажу… Только что рассказывать?

– Да хоть об этих… об эльфах. Они ведь нравятся тебе?

– Ну теперь не то чтобы очень… – подавленно пробормотала я.

– Так ты разочаровалась в этом? Да уж… тебе не позавидуешь сейчас… Небось такое чувство, что весь мир рухнул.

– Похоже… – я вновь согласно кивнула.

– Слушай, ты не переживай. Такое бывает. Людям на то жизнь и дается, чтобы искать, пробовать, находить, потом разочаровываться и снова искать… В этом смысл. Движение – все, цель – ничто, как сказал один великий…

– Великий кто? – осторожно уточнила я.

– Да не помню я кто… К тому же какая разница… Хочешь узнать, в инете пошурши за две секунды найдешь.

Я не поняла ни слова из его объяснения, я вообще плохо понимала о чем он говорит, но решила ничего не уточнять, ориентируясь на мысль: «какая разница».

В это время я заметила, что навстречу нам несутся два сверкающих огня, и вжалась в кресло, понимая, что лодка, подобная нашей «Феррари», мчится прямо на нас. Однако мой спутник ничем не выказал свою озабоченность, напротив он, непринужденно держа колесо управления лишь одной рукой, другой полез в карман своей куртки и вытащил из него маленькую плоскую вибрирующую коробочку.

Лодка с фонарями проскочила сбоку от нас, и только тут я заметила, что дорога, по которой мы ехали, разделена белой краской, и мы едем с одной стороны, а встречная лодка пронеслась с другой.

Видно здесь правила такие, решила я, сделав для себя вывод, что пугаться встречных лодок не следует.

Мой спутник, тем временем посмотрев на коробочку, вновь запихнул её в карман.

– Что-то важное? – тихо спросила я.

– Да, нет, – парень усмехнулся, – просто девчонка моя генерит и потому эсэмэски глупые шлет, но ничего, сейчас встречусь с ней и разрулю ситуацию.

Кроме слов «моя девчонка» и «сейчас встречусь с ней» я вновь не поняла ничего, но то, что я поняла, меня не порадовало. Хотя смешно было надеяться, что у такого парня нет своей девчонки.

– Она красивая? – не смогла я скрыть собственного интереса.

– Очень, – парень ласково улыбнулся, видимо вызвав в воображении её образ. – Она фотомодель и победительница многих конкурсов красоты, только это ничего не значит для меня, я просто люблю ее. Люблю её такой, какая она есть, без всяких этих её званий «Мисс».

Ой, как же я позавидовала в этот момент этой неизвестной девчонке, никто даже представить себе не может. Позавидовала не за то, что она красивая и у неё такой красивый парень, а за то, что он вот так улыбается, вспоминая о ней.

«Я бы что угодно отдала, чтобы оказаться на её месте», с тоской подумала я, а вслух сказала: – Слушай, а чем ты занимаешься?

Это был правильный вопрос, потому что больше что-то рассказывать мне не пришлось, всю долгую дорогу до города, он рассказывал мне о том, чем он занимается. Мимо нас проносились встречные лодки, мы обгоняли некоторые, затем въехали в целый поток подобных лодок и маневрировали, пытаясь всех обогнать, но мой собеседник не прервал свое повествование ни на минуту. Я поняла из его рассказа менее сотой доли, но заинтересованно слушала, поддакивала и время от времени, когда он поворачивался ко мне, кивала головой, ахая: – Надо же, как интересно!

Был он каким-то «сисадмином», но эта официальная, как он выразился, работа не отнимала много времени, и была не основной частью его заработка. Основным было – написание каких-то, не выговоришь даже каких, программ для каких-то там пользователей и провайдеров. Он с таким увлечением разглагольствовал о преимуществах работы под какой-то операционной системой и так убежденно заявил мне, что за ней будущее, что через некоторое время я сочла за благо согласиться с ним:

– Конечно, это видно даже невооруженным глазом, её преимущества неоспоримы, выиграет тот, кто первым это осознает, – заявила я, втайне надеясь, что не сморозила что-то невпопад.

– Вот видишь, – оживился мой собеседник, – даже ты, непродвинутый юзер, это понимаешь, а эти тупые бараны-заказчики отказываются это видеть, хотя преимущества очевидны! Ведь и выигрыш по быстродействию явный и по остальным параметрам… Однако доказать этим баранам невозможно ничего! Поэтому мне приходится работать по старинке. Но это вопрос времени, я уверен. Они поймут, а не поймут, их место займут те, которые понимают и у которых еще не атрофировались мозги, и не отнялась способность мыслить на перспективу!

– Ты прав, ты абсолютно прав, – поддакнула я снова, изо всех сил пытаясь понять, о чем все же он говорит и не оскорбил ли он меня часом, обозвав непродвинутым юзером.

Тем временем поток лодок становился все больше, а края дороги озарили тысячи сверкающих огней.

– Тебе теперь куда?

Вопрос парня вогнал меня в ступор. Я не знала, что ответить и, посчитала за благо сознаться в этом, тихо пробормотав:

– Не знаю, я никогда не была здесь.

– Как это не была? – удивился он, а потом усмехнулся. – Ты провинциалка что ли?

Я промолчала, не зная, что он имеет в виду.

– Ну конечно… как я сразу не догадался. Наивная, доверчивая, скромная… в городе уже давно таких не встретишь. Ну ладно. Ты в город-то к кому-то ехала или просто так посмотреть?

– Просто так.

– У тебя деньги-то есть?

– Нет, – я отрицательно покачала головой.

– Да уж… – он саркастически хмыкнул, – это ты что ж думала, приедешь такой эльфийкой в город, и там твои собратья по сети встретят тебя с распростертыми объятиями? И без денег тебе предложат и кров, и еду?

– Ну не совсем так… – я судорожно придумывала, чтобы такое соврать, и придумала: – В начале-то у меня были деньги, много денег, но на меня напали… и все отобрали… я сама еле сбежала.

– Ничего себе, – парень даже присвистнул. – В милицию заявлять будешь?

– Нет, нет, – испуганно замотала головой я, – никуда я заявлять не буду.

– Ну и правильно, найти все равно ничего не найдут, лишь на допросы замотают… А документы у тебя сохранились?

– Нет, документов тоже нет…

– Это хреново. Ладно, придумаем, что-нибудь. Не грусти! – парень лукаво подмигнул мне.

– Нет, не надо ничего придумывать, – я решительно замотала головой. – Высади меня где-нибудь. Я погуляю по городу, а потом вернусь домой, – я почувствовала, внутренне почувствовала, что за показной бравадой моего собеседника кроется раздражение от свалившейся ему на голову проблемы в виде меня.

– Что ж, тогда я тебе покажу красивейшее место. Один из самых красивых мостов, мне туда все равно надо. Ты там погуляешь, а потом дойдешь до ближайшей станции метро и доедешь до вокзала. Я дам тебе денег на дорогу. Хотя, черт, ты же без паспорта даже билет не купишь… Хотя если ехать пригородными электричками от города к городу, то вполне можешь добраться и уже на месте документы восстанавливать. Тебе далеко ехать-то?

– Да нет, не особо. Не волнуйся, доберусь. Спасибо тебе.

В это время мы подъехали к мосту. Он действительно был очень красивый. Парень остановил Феррари и протянул, достав из кармана, небольшую стопку бумажек: – Вот, держи тебе должно хватить.

– Но я не смогу отдать, – смущенно пробормотала я.

– Бери, бери, я знаю, что не сможешь. Но ближнему в беде надо помогать, – он улыбнулся и насильно вложил мне в руки бумажки. – Иди. Удачи тебе!

– Спасибо, – я улыбнулась и вылезла, захлопнув за собой дверку.

Грустным взглядом я проводила удаляющийся силуэт Феррари, уносившей столь понравившегося мне местного парня: красивого, обаятельного, доброго… парня, чье сердце, к сожалению, принадлежало не мне…

В это время на перекресте дорог Феррари вдруг развернулась и поехала в обратную сторону. Мое сердце забилось чаще.

Феррари, не доезжая меня, остановилась, парень вышел из неё и зашел в небольшой стеклянный домик у обочины, подсвеченный со всех сторон огнями и полный цветов.

– Неужели? – подумала я, с нетерпением ожидая, когда же он выйдет.

Вышел он очень скоро с огромным букетом цветов, однако в мою сторону даже не посмотрел и скрылся в подъезде близлежащего дома.

Я не знаю, почему мне стало так тошно на душе. Ведь я знала, что он едет к своей девушке… Знала. Но легче от этой мысли мне почему-то не становилось. Я поняла, что влюбилась. Влюбилась в незнакомца, чьего имени даже не знаю… За всю дорогу я так и не осмелилась спросить его об этом…

– О, Творец! – я вскинула руки к небу. – Верни мне его! Я хочу быть с ним, даже если он никогда не полюбит меня, я все равно хочу быть подле него!

Редкие прохожие с удивлением смотрели на меня, но никто не останавливался. Видно в этом городе было принято лояльно относится к подобным проявлениям чувств.

Я стояла на мосту и смотрела на темную речную гладь. Там, далеко внизу, в водах реки отражались маленькими колышущимися светлячками сотни огней, освещающих мост. Слез не было, было чувство неизбывной тоски и непреодолимого желания любить и быть любимой. Изредка я поднимала голову и бросала взгляд на стоящую вдалеке Феррари, ловя себя на мысли, что я одновременно боюсь её не увидеть на этом месте и хочу, чтобы она уехала поскорее… Если бы она уже уехала, возможно, напрасные ожидания перестали бы терзать мне душу. Ведь я все равно никогда не осмелюсь подойти и что-то еще спросить или сказать… потому что это бессмысленно и кроме унижения я не испытаю ничего… А может, мне сейчас не хватает именно унижений, чтоб он мне грубо сказал, что-то типа: «отвали, уродина», может, тогда боль от обиды заглушит в моей душе это чувство ожидания неизвестно чего, которое терзает мое сердце иллюзорной надеждой…

Сколько же может продолжаться эта пытка? Почему я не могу уйти… сама уйти в суету ярких огней этого города? Почему стою и жду, чтобы первым уехал он? Что я жду? Что он вспомнит обо мне и найдет меня здесь? Что мне вообще нужно от него и на что я надеюсь? – туча подобных мыслей роилась в моей голове, побуждая взять и уйти, но я упорно стояла и смотрела вниз, пытаясь в каждом проходящем за моей спиной угадать его.

Людей проходило мало. Судя по темному небосклону, было около трех часов ночи.

С реки дул холодный ветер, и я порядком замерзла в своих тонких, расшитых золотом шелковых одеяниях, которые здесь у всех вызывали улыбку.

Каждый, кто проходил мимо меня, непременно улыбался, разглядывая мой наряд, кто-то по-доброму, кто-то с иронией, но никто не остановился и ни о чем не спросил.

Через некоторое время, замерзнув окончательно, я сдалась, решив, что не смогу до утра простоять на мосту под порывами этого пронизывающего ветра. Я развернулась, чтобы определиться, куда мне пойти, чтобы хоть немного согреться, и тут увидела на другой стороне моста фигуру парня, смотрящего, как и я минуту назад, в темные речные воды, причем очень знакомо одетую. Мое сердце учащенно забилось и меня моментально бросило в жар. Ну конечно: эта светлая легкая куртка и брюки из плотной, я бы даже сказала грубой ткани синего цвета, и волосы цвета спелой ржи… Только что-то все равно было не так. И через секунду я поняла что. Плечи ссутулены, голова опущена, фигура ростом казалась намного ниже, чем мой знакомый незнакомец. Неужели не он? Или все же он?

В это время парень, взявшись рукой за опору моста, легко вспрыгнул на перила.

Мой крик заполнил все окружающее пространство, и я через дорогу, проходившую по центру моста, бросилась к нему. Я не знала точно он это или не он, но в любом случае я не могла ему позволить прыгнуть вниз.

Метнувшись стрелой на другую сторону моста под визг колес останавливающихся лодок, я не переставая вопить: «неет!», вцепилась в ноги уже развернувшегося в мою сторону парня, который оказался именно тем, кого я так долго ждала.

– Ты что так орешь? Хочешь, чтоб нас в милицию забрали? – тихо спросил он, пытаясь осторожным движением высвободить хотя бы одну ногу из моего крепкого захвата.

Но любовь придала мне сил, и это у него не получилось.

Однако орать я перестала и, переведя дыхание, тихо сообщила ему: – Даже не вздумай, все равно не дам.

– Что не дашь? – медленно присаживаясь на корточки, осведомился он.

Тем времени из остановившихся из-за моей пробежки через мост лодок, высунулось несколько человек.

– Девка, ты что совсем очумела? Дура чокнутая! – услышала я. – Так ведь и под машину попасть недолго!

«Так вот как называются, эти лодки – «машины» – сообразила я, – надо будет учесть на будущее», и не обращая внимания на крики, едва слышно прошептала: – Я не дам тебе спрыгнуть вниз.

– С чего ты решила, что я хочу спрыгнуть? И вообще что ты тут делаешь?

– Я… я… я любовалась рекой, а потом вижу ты на перила влез, ну и подумала…

– Неправильно ты подумала, – парень аккуратным движением разжал мне руки и сел на перила.

Машины на мосту, видя, что мы на них не реагируем, начали разъезжаться.

– Но тебе же плохо! Я вижу, что плохо! Что случилось? – спросила я, пристально вглядываясь в такие красивые, но теперь такие печальные глаза.

Парень помолчал немного, а потом, глядя куда-то мимо меня, тихо проговорил: – Катя сказала, что если я не пообещаю ей, что мой отец организует ей фотосессию в Лондоне, то встречаться со мной она больше не будет…

– А твой отец может это сделать?

– Может… Легко может.

– Тогда в чем проблема? – удивилась я.

– Да не буду я его просить об этом, ни за что не буду! Я могу ей дать, то, что я могу, а не то, что может мой папочка. А это ее, видите ли не устраивает… Вот причем тут мой отец, спрашивается, если она со мной строит свои взаимоотношения, а никак не с ним? Я же не купить её хочу на его деньги… Я люблю её и думал, что она меня любит… А выходит, она лишь ради отцовских денег и связей… Гадко… – парень брезгливо передернул плечами. – До чего же гадко… Получается, она врала, что любит… Все врала.

– Возможно и так, – согласно кивнула я, – но ты ведь сам говорил, что людям на то жизнь и дается, чтобы искать, пробовать, находить, потом разочаровываться и снова искать… Может, ты просто еще не нашел свою любовь.

Парень спрыгнул с перил и встал напротив меня, взяв руками за плечи:

– А ведь ты чертовски права. Не зря я тебя встретил сегодня… Явно не зря! – он долгим взглядом посмотрел на меня, а потом на одном дыхании выпалил: – Слушай! А ты не хочешь стать моей девчонкой? Тебе ведь все равно некуда идти, а так поживешь у меня. Я, правда, с предками обитаю, но квартира большая, и меня ни в чем не ограничивают. Соглашайся!

Кровь прилила к моим щекам, от избытка нахлынувших на меня чувств. Я, конечно, отчетливо понимала, что предлагает он мне это сгоряча, в надежде заглушить сердечную боль, но ведь именно об этом я молила несколько часов назад, поэтому ни секунды не раздумывая, кивнула: – Конечно согласна, кто ж отказывается от предложения такого парня.

– Вот и замечательно, – он решительно обнял меня за плечо и повел к машине, – поехали с предками тебя познакомлю.

Мы вошли в высокий дом, намного выше даже нашего дворца, но гораздо скромнее украшенный. Ни тебе резных колонн, ни мраморных балюстрад. У входа мой спутник обратился к заспанной привратнице:

– Роза, это моя девушка, запомни и сменщице передай, чтоб без проблем в любое время пускала.

– Да, да, конечно, обязательно и запомню, и передам, что в двадцать восьмой теперь новая жиличка, – закивала ему та из-за стеклянной перегородки, после чего нажала на что-то у себя на столе, и дверь перед нами распахнулась.

Удовлетворенно кивнув ей в ответ, он прошел через большой холл и, остановившись перед двумя сомкнутыми дверьми, нажал большую черную кнопку, бросив мне через плечо:

– Если как-нибудь без меня вернешься, скажешь: «в двадцать восьмую», тебя пропустят.