Читать книгу «Ключ от королевства» онлайн полностью📖 — Марины и Сергея Дяченко — MyBook.
image

Глава 2
Аудиенция

– Вот, ваша милость, мальчишка забрался в королевский сад. Наша вина, недоглядели. Хотя, лопни мои глаза, как он пролез? Изгородь вроде цела…

«Ваша милость» был высокий старик, одетый в черное. Глядя на него, я поняла, что наша завучиха – милейшей души женщина и красавица к тому же.

Тот, что меня поймал, и сейчас еще держал мои руки заломленными за спину. В жизни никто со мной так не обращался – даже Зайцева.

– Пусти!

– Ишь ты, еще дергается. Так вам его оставить, ваша милость? Или уж по-простому, отодрать кнутом да отпустить?

Я задергалась сильнее, но мужичок так крутанул мне локти, что пришлось успокоиться.

– Не выйдет по-простому, – сказала «милость» скрипучим, как ржавые петли, голосом. – Мальчишка-то непростой, издали видать… А ну, говори, стервец, чего тебе в саду надо было?

– Меня пригласили! – О том, что я вообще-то девчонка, страшно было и заикаться. – Мне дали ключ!

– Ключ от сада?

– Ключ от Королевства!

– Вот как? – Крючковатый нос «милости» описал в воздухе сложную фигуру. – Кто?

(Неон? Криптон? Ксенон? Как его звали-то?!)

– Оберон. – Я обрадовалась, что помню его имя.

Хватка того, что держал меня за локти, чуть-чуть ослабла. Видно, Оберона тут знали.

– Врешь, – предположила крючконосая «милость». – Сторож, яблок-то он много натрусить успел?

– Не нужны мне ваши яблоки! Я к ним не прикаса… лся. Я из другого мира, у меня редкие способности, Оберон меня специально пригласил!

– Тронутый мальчонка, – с сочувствием сказал сторож и наконец-то выпустил меня. «Милость» молчала, уставив желтые круглые глаза.

Я посмотрела на свои руки. Остались красные вмятины от пальцев сторожа – наверное, будут синяки. Но все это ерунда по сравнению с кнутом, который мне скоро светит!

– Я говорю правду, – сказала я, стараясь не зареветь.

Вокруг было темно и гулко. Горели факелы, продетые в крепления на стенах. Высокий потолок был закопчен до черноты. Ну где же, где наша милая учительская? Где полки с классными журналами, где наглядные материалы на веревочных петельках?

Какого лешего мне понадобилось в этом проклятом «королевстве»?!

– Я говорю пра… хотите, спросите у Оберона… ну пожалуйста.

– И как, – спросила «милость» после долгого неприятного молчания, – как спросить о тебе, сопляк?

– Скажите, Лена Лапина…

«Милость», кажется, поперхнулась. И я поперхнулась тоже. Я вспомнила, что там, на ноябрьской дождливой улице, Оберон не спросил, как меня зовут! А вздумай спросить – я бы не сказала. Не говорю я своего имени незнакомцам.

– Как есть тронутый, ваша милость, – заступился за меня сторож. – Видно же – не в себе. Давайте, я его кнутом – так, для порядку только… И пусть себе идет…

– Отведи в каземат, – скучным голосом сказала «милость». – Дело непростое.

* * *

Я вообще-то люблю животных. И даже мышей и крыс. Но тут их было как-то слишком много, и они вели себя нагло.

Я с ногами залезла на деревянную скамейку, она шаталась и скрипела подо мной, грозя обрушиться. В темнице не было факела, только светилось маленькое окошко. Крысы сновали вдоль стен, и казалось, что пол шевелится. А в дальнем темном углу лежала куча тряпок, от нее вела цепь, как шнур от телевизора, только не к розетке, разумеется, а к большому кольцу в стене. Эта куча лежала так неподвижно, что уже через полчаса напряженного сидения то на корточках, то на коленях мне было совершенно ясно: это истлевший труп предыдущего узника.

Хорошенькие дела творятся в вашем Королевстве!

Хочу домой, мысленно взмолилась я. Хочу в кабинет директора – «на ковер». Хочу скандал с мамой. Пусть орут Петька и Димка, пусть отчим для виду уговаривает маму быть помягче, а на деле еще больше против меня настраивает. Даже если меня отдадут в школу для неисправимых малолетних преступников – хуже, чем в этом подземелье, наверняка не будет…

И когда я шепотом пообещала прилюдно попросить прощения у Зайцевой – заскрипела дверь. От этого скрипа у меня слиплись в комок внутренности и очень захотелось в туалет.

На грязный пол упала полоса света. Крысы неторопливо разошлись по норам – будто для приличия. Некоторые даже не спрятались совсем: там и тут было видно, как торчат из щелей острые усатые морды.

– Выходи, – сказали снаружи.

Кроме одетого в черное старика («его милости»), у входа в темницу обнаружились два стражника в коротких малиновых штанах, в полосатых не то кафтанах, не то камзолах. У них были такие суровые лица, что я совершенно уверилась: ведут меня либо на плаху, либо в камеру пыток.

– Можно в туалет?

– Что?

– Ваша милость, – от отчаяния я решила подлизаться, – можно мне в туалет?

Я не ждала, что мне ответят, но процессия («милость» впереди, я между двух стражников позади) замедлила ход.

– Отведи, – сказал старик усатому стражнику (второй был без усов, зато с бородкой клинышком)

Тот взял меня за плечо – правда, не больно, а так, «для порядку», – и повел по лабиринту коридоров.

Я потихоньку оглядывалась. Бежать тут было некуда – заплутаешь в два счета. Некоторые коридоры походили больше на щели, и стражнику приходилось протискиваться в них боком. Между прочим, мой малый рост и малый вес могли бы сослужить мне службу: на открытом месте кот всегда догонит мышь. А в лабиринте узких ходов – фиг вам!

Правда, стражник наверняка знает этот лабиринт как свои пять пальцев. В отличие от меня.

– Пришли. Смотри не провались.

Он подтолкнул меня к низкой двери и подсветил факелом.

Даже мне пришлось пригнуться – а такие, как он, должны были чуть ли не на четвереньках входить сюда.

Шумела вода. Глухо. Еле слышно. Далеко внизу. Я подождала, пока глаза привыкнут к полумраку…

И это называется туалет?!

Довольно просторная комната, и в центре ее – дыра. Я осторожно, очень осторожно, подошла, заглянула…

Внизу текла речка. Натуральная река – полноводная, как Днепр. А я находилась над ней на высоте, наверное, стоэтажного дома. И вниз уходили отвесные стены – вниз, вниз…

Мне сразу расхотелось пользоваться этим туалетом. Мне вообще всего расхотелось, кроме одного – немедленно заплакать.

– Эй! Ты долго там?

Я выбралась через низкую дверцу, прищурилась от света факела. Пусть уж ведут меня, куда знают. Пусть.

* * *

Зал, в который меня втолкнули, оказался величиной с наш стадион, а высотой, наверное, с десятиэтажку – если в ней поломать перегородки между этажами. И в этом зале наконец-то были окна; в окна светило солнце, это был нормальный человеческий свет, даже радостный какой-то – не осенний, не зимний. Лето или поздняя весна.

Посреди зала стоял трон и спинкой почти доставал до потолка. Тот стражник, что водил меня в туалет, наклонил мою голову к полу – небольно, но решительно.

– Благодарю за службу, – послышался голос непонятно откуда. – Теперь оставьте нас.

Затюкали железные каблуки по каменному полу. Чуть слышно хлопнула дверь. И стало тихо, а я все смотрела на свои ботинки – не решаясь поднять голову.

Кто-то прошел мне навстречу. Остановился рядышком:

– Лена?

Я сначала узнала его голос и только потом отважилась на него посмотреть.

…Ну почему, почему он мне сразу не сказал, что он король?!

Даже если не считать золотой короны на голове, мантии из горностая и всего прочего, во что он был одет. У него было такое королевское лицо…

– Здрасьте, – сказала я и заплакала.

– Ты, наверное, случайно вошла, – сказал Оберон. – Иначе бы я тебя встретил.

Он не обращал внимания на мои слезы – будто не замечал их. От этого мне легче было успокоиться.

– Я вообще никуда не входила. Я бросила шарик в кусты… А потом полезла искать…

– Ну, понятно. – Он положил мне руку на плечо. – Извини, что так вышло. У нас есть теперь две возможности: либо я тебя сразу же отправлю домой…

– Да! Да!

– …Либо все равно отправлю домой, только сперва мы с тобой посидим, поговорим, я тебе расскажу…

– Нет! Ничего мне не надо! Только домой!

Он, кажется, огорчился:

– Ты уверена? Я понимаю, ты устала, голодная, но здесь же есть вкусная еда, теплая вода, если ты хочешь помыть руки…

– Я хочу домой, и все.

– Не бойся. Ты в полной безопасности. Я обещал тебя вернуть – и я верну. Один шаг, и ты будешь дома, но все-таки подумай…

Не слушая его больше, я шагнула.

Это был самый длинный шаг в моей жизни.

* * *

Я сидела на скамейке у школьных ворот, и все мои проблемы никуда не делись. Рюкзак с книжками и тетрадками – в учительской, мама – на работе, синяк – под глазом и большой скандал – не за горами.

Глава 3
Королевство отправляется в путь

Вы можете похвастаться, что у вас есть знакомый король?

А король в золотой короне? В мантии? С аккуратно подстриженной бородой?

А у меня был знакомый король. Был – но я добровольно отказалась от этого знакомства.

Надо ли говорить, как страшно я жалела?

Что мне стоило хотя бы выслушать его? Ведь что-то он хотел же мне предложить? Может, ему нужна была принцесса? Или кто там еще может понадобиться королю – в волшебном-то Королевстве?

«Очень важно, чтобы ты мне поверила». Так он говорил в первую нашу встречу. Я помнила тот разговор до мельчайшей подробности, до единого слова. И все пыталась понять: от чего же я так по-глупому отказалась?

С мамой мы не разговаривали почти месяц. Она хотела, чтобы я первая пришла мириться, чтобы попросила прощения. А за что? Конечно, в темнице, где крысы и чей-то скелет в углу, захочешь мириться даже с Зайцевой. А так… Ну должно же быть на свете хоть немножко справедливости!

Каждый день (ну, почти каждый, когда мне не мешали) я лазала в тех кустах напротив лавочки. Разумеется, шарика с ключом не нашла. Разумеется, кусты были самые обыкновенные – с одной стороны асфальтированная дорожка, с другой – газон. Ни королевского сада (а я его как следует даже не рассмотрела), ни замка (а какой он красивый!), ни намека на другую жизнь.

– Лапина, что ты там делаешь? Перестань ломать кусты немедленно!

Так я и жила, кусая локти, пока не выпал снег. А новый снег – это немножко новая жизнь: кажется, теперь все будет лучше и интереснее.

Уже приближался Новый год, а значит, каникулы. А значит, контрольные. Новая полоса препятствий: только с мамой помирились – и заново повод для ссоры. Вообще-то я круглой идиоткой в классе не считалась, задачи нормально решала и писала почти без ошибок, но вот водилась за мной особенность: как ни контрольная – так провал. Волнение тому виной, или невезение, или еще что-то, только учителя мне сами признавались: у тебя, говорят, в табеле оценки на порядок ниже, чем ты обычно заслуживаешь. Не умеешь ты писать контрольные. Учись, мол, сосредотачиваться, жизнь нас судит по экзаменам, и так далее.

И вот все витрины в гирляндах, елки то там, то здесь, Новый год на носу… А я иду домой на другой день после контрольной по алгебре.

С оценкой в дневнике.

Снег пошел… Мохнатый такой. Хлопьями. А у меня настроение – хоть садись в сугроб и засыпай до весны.

Заворачиваю я к себе во двор и вижу: на скамейке рядом с подъездом кто-то сидит. Ничего особенного: там вечно то старушка отдыхает, то парень девушку ждет. А тут сидит мужчина в пуховой куртке, в шапке, и давно сидит – снег уже сугробами на плечах.

Прохожу я мимо, к подъезду, гляжу под ноги, читаю следы на снегу… Полозья – кто-то тяжелые санки протащил… Рифленые ботинки… Коньки – это Катька, соседка, на коньках по снегу катается… дура… Иду – и на мужчину этого искоса, ради любопытства – зырк!

А это Оберон.

* * *

У меня ноги так к снегу и примерзли.

Обозналась, думаю. Вдруг это совсем другой человек, просто похожий?!

И сразу же понимаю: не переживу такого разочарования.

Но это он, точно он. Бородка аккуратно подстрижена. Глаза внимательные. И лицо королевское. Без короны, без мантии, но посмотри внимательно – и все поймешь.

Я стояла перед ним минуты три. Снежинки щеки касались – и таяли сразу, такая у меня была горячая физиономия.

Наконец он скамейку рядом с собой от снега отряхнул – голыми руками, без перчаток, без варежек.

– Здравствуй, Лена. Присядешь?

– Здравствуйте…

Я подошла, но садиться сразу не стала. Вот здорово мечтать о чуде, а когда оно приходит, все-таки страшно. Если честно – дыхание перехватывает.

– Здравствуйте, – сказала я громче (вдруг он первый раз не слышал?), – ваше величество…

– Садись.

И я села с ним рядышком.

Мы сидели на виду у всего дома. Если бы кто-то из соседей сейчас выглянул в окно, а потом спросил бы меня, с кем это я разговаривала… Я бы соврала, наверное, что это мой учитель. Или отец подружки.

Ни за что, никому я не сказала бы, что это король-волшебник.

А мне так хотелось! Так хотелось, чтобы они об этом знали!

– Ну, как у тебя дела? – спросил Оберон.

Я хотела сказать сразу: «Плохо». Учителя придираются, алгебра уродская, контрольную завалила. Заберите, мол, меня в Королевство…

А потом подумала: как я ему, королю, буду признаваться в собственной глупости, скулить о какой-то «паре»?!

– Хорошо дела. Спасибо. А как у вас?

– У нас похуже. – Оберон рассеянно стряхнул снег с плеча. – Мы отправляемся в путь… Это опасно.

Я растерялась:

– Вы куда-то уезжаете?

– Да. И далеко.

– Вы бросаете замок, сад… Вы бросаете свое Королевство?!

– Нет. Я веду Королевство – на новые земли… А замок и сад бросаю, да. Они живут своей жизнью. Они мне надоели.

Я поводила подошвами по снегу, будто шлифуя. Оберон говорил непонятно, и я, честно говоря, ждала совсем другого.

Я ждала, что он пригласит меня в замок. Лучше на бал. Или нет – лучше на турнир… Да все равно, лишь бы в Королевство. И пусть все ему кланяются, а он мне, вот так, запросто: заходи, мол, Лена…

И, будто услышав мои мысли, он вдруг сказал:

– Пойдем?

Хлопья завертелись у меня перед глазами. Я шлифовала и шлифовала снег под скамейкой, уже до асфальта протерла и все не могла понять: почему же мне так страшно? Ведь я хотела, мечтала, ждала… Дождалась – и трусливо хочу удрать. Нырнуть от него в подъезд. Чтобы все было снова скучно, плохо, трудно…

Обыкновенно.

– А меня мама ждет, – сказала я и покраснела еще больше. Потому что знала, что мама на работе и будет к шести. Пусть я пудрю мозги учителям, но как я посмела соврать королю Оберону?!

– То есть она будет ждать, – поправилась я. – Если меня не будет… к шести.

– У Королевства есть закон, – он смотрел мне прямо в глаза и говорил, как обычно, очень спокойно и по-честному, – если человек входит в него из вашего мира, он возвращается обратно в ту же точку. В тот же час. То же самое верно наоборот: я перешел в ваш мир, когда мой канцлер начал: «Путеше…» Я успел погулять по городу, подождать тебя здесь на скамейке. А когда вернусь – канцлер скажет «..ствие» и преспокойно продолжит свой доклад. Да что я рассказываю: ты ведь помнишь, как было в прошлый раз?

Я, конечно, помнила.

– А вы потом вернете меня обратно?

– Слово.

Если бы наши мальчишки умели вот так сказать: «Слово», и чтобы сразу, безо всяких клятв, стало ясно: этот не предаст!

Но это что же получается? У меня совсем-совсем не осталось оправданий для трусости? Мама не будет волноваться. В Королевстве я навечно не застряну. Экскурсия – туда и назад. Лучшее в мире развлечение…

Развлечение?

– Простите, ваше величество… А зачем я вам все-таки нужна?

* * *

Здесь не было зимы. Так что я сразу сбросила и куртку, и шапку, и шарф. И сняла бы ботинки, если бы не колготы под брюками. Ходить в колготах по траве – что может быть глупее?

Но и жарко не было. Воздух… В прошлый раз я его как следует не разнюхала. А в нем плыли одновременно запахи и леса, и моря, и дождя.

На этот раз Оберон вышел меня встречать, и слуги у ворот замка замерли в поклоне. Конечно, они кланялись королю. А так выходило, будто и мне немножко.

– Ты не запыхаешься, если по лестнице долго подниматься?

Я помотала головой. Не очень люблю лестницы – серые, унылые, с бесконечными одинаковыми пролетами. А по этой шла бы и шла до самого неба: она вилась внутри замка, то пряталась в башню, то снаружи лепилась к стене, и тогда захватывало дух, потому что лестница была без перил.

Чем выше мы поднимались, тем шире становился окружающий мир. С одной стороны горизонта высились зубчатые скалы; с другой – лес без конца и края, с третьей – город под красными крышами, с флюгерами и узкими улочками, и за городом снова лес. А с четвертой – море, на море цветные паруса и далекий остров на горизонте.

– Это Королевство, да? Все это – Королевство?!

От восторга я потеряла осторожность; Оберон взял меня за локоть и аккуратно отодвинул от края лестницы:

– Я все тебе расскажу. Сюда…

Вслед за ним я вошла в полукруглую арку. Он пригнулся в проеме, я – нет.

За нашими спинами задвинулась портьера.

Я огляделась.

...
7