– Такую женщину, как твоя мама, невозможно забыть. Она свалилась на мою голову так неожиданно, и в один миг осчастливила мою жизнь. Я действительно был самым счастливым мужчиной на свете. Как резко она пришла в мою жизнь, так резко из нее и ушла.

– Ты знал ее больше, чем я. Расскажи, какая она была.

– Она была восхитительной женщиной. Такая непредсказуемая, нежная… Вечная загадка для каждого мужчины.

– Загадка, – медленно повторила я и в уме перечитала то старое письмо, которое нашла.

– Да, в ее васильковых глазах словно таилась какая-та тайна…

– Ты мне говорил, что она была сиротой и приехала сюда из Петербурга разыскивать своих родственников – это правда?

– Да, наверно… – неуверенно произнес он.

– Что значит, наверно? Ты не знаешь наверняка, правда это или нет?

– Твоя мама была очень скрытной, и я ничего не могу сказать о ней до знакомства со мной…

– Странно. Неужели ты никогда не интересовался ее прошлым?

– Нет, – растерялся отец, – она не любила разговаривать об этом… Я и не спрашивал.

– Ясно, – разочарованно произнесла я и уставилась в пол.

– Лана, прости меня, если можешь… – вдруг произнес отец и опустил вниз голову.

– За что?

– За то, что не смог стать для тебя настоящим отцом. Мало того, что ты потеряла материнскую любовь, так у тебя еще не стало и отцовской. Ты, наверное, чувствуешь себя, словно сиротой. Ты только знай, что в моем сердце ты всегда была, есть и будешь… Я понимаю, что превратился в жуткого человека… Потеря для меня была невыносимой, я сломался.

– Я тебя ни в чем не виню, – еле выдавила из себя я и прикусила нижнюю губу. Я понимала, что никогда не смогу простить этого человека, но другого я никак не могла сказать.

– Спасибо, доченька. Спасибо, – с неистовой благодарностью произнес отец с увлажненными глазами. Он закрыл дверь с грустной улыбкой на лице. Надеюсь, что ему стало хоть немного легче на душе.

Я осталась наедине с собой и решила, что все, что накопилось в моей голове нужно разложить по полочкам. Так. Я уверена, что отец мне не соврал: он действительно ничего не знает о прошлом моей мамы. О ней я с уверенностью могу сказать только одно: что она действительно жила в Петербурге, потому что этот прекрасный город я часто видела в ее фотографиях. Почему мама была такой скрытной? Что она скрывала? И вообще, какое отношение к ней имеет этот Сокол?

От этих мыслей у меня жутко разболелась голова. Все мои размышления заходили в тупик. Я лежала и смотрела в потолок. Потом ко мне неожиданно пришел сон, и я крепко уснула.

ГЛАВА 4

Мрак, тишина, совершенно ничего не видно. Но постепенно я начинаю различать какие-то предметы. Оказывается, я еду в поезде. Еду за новой жизнью, в неизвестность. Меня одолевает какое-то чувство страха. Мне по-настоящему страшно. Я чувствую, как по моей коже пробегают мурашки. Поезд останавливается. Приехали. Все люди начинают двигаться к выходу. Я беру свой дорожный рюкзак и иду вместе со всеми. Но вдруг я понимаю, что идти-то мне некуда, передо мной огромная бездна. Я разворачиваюсь назад и лицом к лицу встречаюсь с Милкой. Она не пропускает меня. Я не понимаю в чем дело. Я прошу, чтобы она отошла в сторону, но она меня не слышит. Она стоит и смотрит на меня стеклянным взглядом. Все мои попытки зайти обратно в поезд оказались напрасными. Мила словно приросла к земле и не впускала меня. Когда я потеряла всякую надежду, Мила ехидно улыбнулась и заговорила. Она сказала, что билет в жизнь – только один. Что лодка, в которой мы плывем, только на одного, и что поэтому одна из нас должна уйти. И недолго думая, Мила сталкивает меня в пропасть, в эту бездну…

– Нет!!! – закричала я и вскочила с кровати. Приходить в себя я начала только после того, как обернулась по сторонам и увидела стены моей бедной, но все-таки до глубины души родной комнаты. Я с облегчением вздохнула: никакой бездны нет – это был сон… Просто глупый страшный сон. Я провела рукой по своему лбу, он оказался очень влажным. Да, давно мне не снились такие кошмары.

Посмотрев на время, я не поверила своим глазам. Неужели я так долго спала! Какой кошмар! Мне уже пора собираться на выпускной!

Я приняла душ, он подействовал на меня крайне успокаивающе. Затем я снова стала собирать свой рюкзак. Письмо, которое я нашла, не знаю по какой причине, я решила взять с собой. Собрав то, что мне было нужно, я начала заниматься своей внешностью. Одевшись в свое вечернее платье, я с тоской посмотрела на разбившееся зеркало. Обошла мимо его осколков и вышла в коридор. Там стояло старое треснувшее зеркальце. Накрасившись, я попыталась сделать себе прическу. У меня были густые длинные черные волосы. Их было сложно ухватить одной рукой, они были слишком объемные и тяжелые… Некоторые мальчишки в школе из-за моих волос дразнили меня ведьмочкой. Действительно, мои волосы были моей изюминкой.

Я долго пыталась собрать свои волосы в хвост… Когда мне это удалось, я посмотрела на себя в зеркало, и из моего горла вылетел смешок. Я вновь распустила свои могучие волосы. Ничто не красит меня так, как они! Глупо было пытаться спрятать их в хвост. Я с наслаждением покрутилась перед зеркалом и отметила про себя, что выгляжу просто великолепно, сногсшибательно, потрясающе! У меня поднялось настроение на все сто баллов! Несколько раз звонила Мила, она переживала за меня, как бы я не опоздала или что-нибудь не забыла. Мы договорились с ней встретиться возле школы пораньше, чтобы успеть спрятать наши рюкзаки.

Я сорвала мои любимые розы с балкона и вышла из квартиры. В подъезде я увидела моего соседа Димку. Димка был приятным парнем. Он не так давно вернулся с армии и поэтому обладал накаченным торсом и сильной мускулатурой. Он курил и о чем-то напряженно думал. Наверно, о своей тетке, которая умерла неделю назад. Она была ему почти как мать, кроме нее у него никого не было. Заметив мою персону, он одарил меня восхищенным взглядом.

– Привет, – поздоровался он, не отводя от меня своих глубоких угольно-черных глаз. Меня всегда поражали его глаза… Они одновременно отталкивали и привлекали.

– Привет, – улыбнулась я своей лучезарной улыбкой.

– Ты потрясающе выглядишь!

– Спасибо, я знаю, – самолюбиво и игриво произнесла я.

– А куда ты собралась такая красивая?

– У меня сегодня выпускной вечер. – Мне совершенно не хотелось тратить на моего соседа свое драгоценное время, поэтому я добавила, – Извини, но мне некогда с тобой разговаривать. Чао! – я помахала ему ручкой и пошла к выходу, плавно покачивая бедрами.

– До встречи, – донеслось мне вслед.

А вот в этом ты ошибаешься, Димочка. Никакой следующей встречи не будет. Это я тебе обещаю. Я уезжаю навсегда…

Я осмотрела улицу, и на мои глаза навернулись слезы. Какой бы не был этот поселок, а все-таки я здесь выросла… Вот на этой скамейке первый мальчик признался мне в любви. Мы сидели и смотрели на звезды, была полная луна. Петя (так звали того мальчишку) читал мне стихи Есенина. Тогда я была счастлива…

Время прошло, и мне надо уезжать, но для начала мне надо кое-что сделать. Я поймала такси и поехала в сторону кладбища. Таксист очень удивленно на меня посмотрел: зачем, мол, так вырядилась. Но мне было все равно, что он про меня думает. Доехав до места, я пошла на мамину могилку. Я положила ее любимые цветы – красные розы. Моя мама всегда любила розы пламенного цвета.

– Здравствуй, мама. Прошло ровно двенадцать лет, как тебя не стало. Мамочка, я уезжаю. Я тебя буду всегда помнить. Я тебя очень люблю, знай это.

Попрощавшись с мамой, я опять поймала такси и поехала в сторону школы. Доехав, я сразу встретила недовольную Милку.

– Где тебя черти носят?! – зло пробурчала она.

– Извини, – сухо произнесла я.

– Да ладно, хрен с тобой. Пошли, спрячем сумки, а то все на нас смотрят как на чокнутых.

– Хорошо, пошли. А ты, кстати, классно выглядишь. – Я посмотрела на Милку оценивающим взглядом.

– Спасибо, ты тоже словно сошла с обложки модного журнала.

Мы зашли в туалет и спрятали наши рюкзаки за тумбочку, которая служила для всяких тряпок и швабр с ведрами.

– Надеюсь, их здесь никто не найдет? – забеспокоилась Мила.

– Можешь в этом не сомневаться. Кому придет в голову здесь лазить? – успокаивала я подругу.

– Ой, совсем забыла! Деньги надо положить в сумочку. Если мы оставим их здесь, мы будем полными идиотками.

– Ты права, – не могла не согласиться я.

Оглянувшись по сторонам, Мила вытащила пачку денег. Она разделила их на две части, одну из частей она протянула мне. Положив к себе в сумочки денежки, мы вышли из туалета.

– Ну, с Богом, – сказала Милка, и мы отправились на торжественную часть.

Когда я шла за аттестатом по красной ковровой дорожке, я чувствовала себя королевой, идущей к трону. Парни восхищенно смотрели мне вслед, а на лицах девчонок читалась зависть. Поэтому у меня так мало подруг… Мила – единственная, кто абсолютно мне не завидовал. Да и чему ей завидовать, если у нее самой была восхитительная внешность! Я шла, плавно покачивая бедрами. Директор школы долго пожимал мне руку и с восторгом рассказывал все мои «подвиги» и «заслуги». Пройдя обратно, я уже хотела сесть на свое место, но меня остановил Сашка, парень из параллельного класса, он держал у себя в руке букет алых роз.

– Привет, Лана!

– Здорово, Санька!

– Я хотел тебя поздравить и подарить тебе эти розы…

Я взяла букет и с благодарностью посмотрела на Сашу. Какой все-таки он хороший парень.

– Спасибо, мне еще никто не дарил такой красивый букет, – соврала я. Мне очень хотелось сказать Сане что-нибудь приятное. Он заметно обрадовался и даже немного покраснел.

– Ты сегодня очень красивая, – сказал он, но потом, еще сильнее покраснев, добавил: То есть ты всегда очень красивая, но сегодня ты просто очаровательна!

– Спасибо, – улыбнулась я. Я посмотрела в конец зала. Почему-то я надеялась увидеть здесь своего отца, но вместо него я обнаружила Жорика. Он помахал мне рукой и улыбнулся своей мерзкой улыбкой, больше похожей на оскал. Я потеряла дар речи, по моей коже поползли мурашки. Неужели этот придурок уже здесь? Да кто вообще его сюда впустил?! Я надеялась сегодня не встречать это мерзкое лицо. У меня совершенно пропало настроение…

– Лана, а хочешь, я познакомлю тебя со своими родителями? Они стоят недалеко отсюда. – Саня показал рукой вглубь зала. – Я много им рассказывал про тебя, они будут рады, если я тебя им представлю.

– Сань, не сейчас, – шмыгнула носом я и села на свое место, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

– А когда? – начал выводить меня из равновесия Саня. Неужели он не видит, что у меня совершенно нет настроения с кем-либо знакомиться? И вообще, зачем мне нужны его родители? Мне вроде и без них неплохо.

– Саня, у меня вообще нет никакого желания с кем-либо знакомиться.

– Почему? – обиделся он.

Милка, сидевшая на соседнем стуле, уже давно навострила уши и слушала наш разговор.

– Федя, Сеня, как там тебя? Иди погуляй. Неужели ты не видишь, что ты уже надоел лезть со своими вопросами! – вмешалась в разговор Мила. Она всегда была слишком резка и вспыльчива. Мне даже стало жаль Саньку, он ко мне с душой, хотел с родителями познакомить, а я просто сущая стерва!

– Ладно, Саня, пойдем. Я пошутила, я очень хочу познакомиться с твоими родителями!

Сашка заметно обрадовался, взял меня за руку и, посмотрев на Милу глазами победителя, повел меня вглубь зала. Мила хмыкнула и отвернулась в противоположную сторону.

Его родители оказались пожилой парой, ничем не отличавшийся от остальных.

– Познакомьтесь – это Лана, – с гордостью произнес Саня, представляя меня своим родителям.

– Очень приятно, Валентина Николаевна, – представилась его мама.

– Григорий Станиславович, – пожимая мне руку, произнес отец Сани.

– Мне тоже очень приятно, – улыбнулась я.

– Саша столько о Вас рассказывал… – произнесла Валентина Николаевна, но Григорий Станиславович толкнул ее локтем в бок, заставив замолчать. Мать Сани немного смутилась и, решив исправить ситуацию, задала вопрос, видимо интересующий всех, потому что я заметила, как загорелись глаза у моих новых знакомых, в том числе и у Сани.

– Какие у Вас планы на будущее? – поинтересовалась Валентина Николаевна.

– Я уезжаю, – коротко и безразлично брякнула я.

– Куда?! – изумился Саня и посмотрел на меня обеспокоенным взглядом.

– В Петербург, – спокойно ответила я. Родители Сани переглянулись. В их лицах читалось разочарование и недоумение. Видимо, они уже представляли меня своей невесткой. От этой мысли мне захотелось рассмеяться.

– И когда же вы намерены уехать? – спросила мама Сани.

– Да прямо сегодня! – беззаботно произнесла я.

Лица этих троих окружавших меня людей вытянулись, а глаза округлились. Нет, еще немного и я не выдержу – рассмеюсь им прям в лицо! Я не хочу этого, потому что это будет выглядеть очень неприлично с моей стороны…

Но вдруг сзади себя я почувствовала чье-то тяжелое непрерывное дыхание. Я обернулась. Мое веселое настроение рассеялось, словно дым. Мне уже не хотелось смеяться. Впереди меня стоял Жорик. Он смотрел на меня с таким презрением и ненавистью, что мне стало не по себе. Я хотела повернуться обратно к Санькиным родителям и продолжить разговор, но Жорик не дал мне этого сделать: он схватил меня за локоть и потащил в сторону. Я немного взвизгнула от боли. Санькины родители посмотрели на меня с полным недоумением.

– Отпусти меня, мне больно! – кричала я, пытаясь выскользнуть из его мерзких рук.

– Ничего, потерпишь, – сквозь зубы прошипел он.

Жорик притащил меня в коридор, расположенный рядом со всеми нелюбимым кабинетом химии. В этом коридорчике не было ни души, кроме меня и его. Из большого зала доносились звуки музыки и голоса собравшихся там людей. Никому не было до нас дела. Жорик схватил меня за подбородок и посмотрел мне в глаза.

– Сука, где мои деньги?!!

– Ты о чем? Ты, наверно, забыл, что ты сам мне их отдал!

– Я отдал их, потому что думал, что я тебя изнасиловал. А оказывается, что я к тебе и пальцем не притронулся, – усмехнулся он.

– Ты, наверно, пьян, и поэтому несешь полный бред, – в моем голосе уже не чувствовалось былой уверенности.

– Послушай меня, потаскушка, хватит ломать комедию! Если ты сейчас же не заткнешь свой поганый рот, то пеняй на себя! Я переломаю тебе все кости! А знаешь, как я догадался, что вы меня лоханули?

– Жорик, ты наверно что-то путаешь… – я понимала, что это бесполезно, но все же пыталась убедить его в обратном.

– Я ничего не путаю. Вы просто две полные идиотки! – громко засмеялся он.

– Почему?

– Короче, после того проклятого дня, когда вы с меня содрали сотку, я пообещал себе больше не пить. Но на днях решил послать все к черту и спустился в бар. И знаешь, что я там обнаружил? Я обнаружил там два бокала! Один бал измазан красной помадой. Я запомнил, именно у тебя в тот день губы были накрашены красной помадой! И еще на дне моего бокала, из которого я пил в тот вечер, я заметил кокой-то белой осадок. Сначала я не придал этому никакого значения. И только потом до меня дошло, что это было снотворное! Вы что, не смогли додуматься все нормально размешать?! – Жорик заржал своим противным смехом.

Действительно, какая же я дура! Как я могла забыть про бокалы?!! В тот вечер я была слишком пьяна… Но упустить из вида такую вещь – это непростительная ошибка, и сейчас я за нее расплачиваюсь.

– Отвечай, сучка, где деньги?!! – Жорик схватил меня за шею и начал медленно душить.

Я пыталась вырваться, но сильные руки этого сумасшедшего еще сильнее надавили мне на горло, и я начала задыхаться, не в силах произнести ни слова.

– Отпусти ее, придурок! – На «горизонте» появился Саня. В тот момент он показался мне рыцарем на белом коне. Жорик ослабил хватку и почти меня отпустил. После такого удушья, я начала кашлять и благодарить бога, что он послал сюда Сашу, потому что мне казалось, что еще немного – и этот полоумный задушил бы меня.

– Вали отсюда, молокосос! У нас с ней свои счеты! – прокричал Жорик.

– Я че, не ясно выразился? – Саня был настроен вполне серьезно.

Жорик окончательно освободил меня. Я немного еще прокашлялась и потрогала руками свою затекшую шею. Я уже хотела бежать, но Жорик снова схватил меня за локоть и быстро проговорил:

– Если тебя и твоей тупорылой подруги не будет возле библиотеки через пять минут, пеняй на себя! Я исполню то, за что заплатил такие бабки! И не думай, что можешь ускользнуть от меня! Возле школы стоит тачка с моими пацанами, и они внимательно наблюдают, кто входит и выходит из здания. Тебе все ясно?

– Да, – всхлипнула я.

– Вот и хорошо. Вали. – Жорик отпустил мою руку, и я засеменила к Сане. Он стоял и смотрел на меня ничего не понимающими глазами. Я молча повела его в зал, где проходила торжественная часть.

– Что он от тебя хотел? – спросил Саня, когда я села на свое место.

– Ничего… Саш, спасибо тебе большое, ты меня очень выручил.

– За что ты меня благодаришь? Я ведь ничего не сделал.

– Появился в нужное время и в нужном месте… Саш, а по-моему тебя родители зовут, – соврала я.

– Да? Ну, тогда я пошел. Я скоро…

– Не торопись, – я выдавила из себя подобие улыбки.

– Ну где тебя черти носили?!! – толкнула меня в бок Мила. – Ты пропустила мой выход!

Меня трясло, и я ничего не смогла ответить.

– Лана, что с тобой? Ты такая бледная, словно приведение увидела. Да тебя всю трясет!

– Мила… Жорик… он уже здесь… он чуть меня не задушил…

– Что?! Ты это серьезно?

– Я разве сейчас похожа на человека, который шутит?

– Что он от тебя хотел?

– Он спрашивал, где его деньги.

– Что?!!

– Что слышала. Он спрашивал, где его деньги.

– Не может быть! – воскликнула Мила.

– Может, еще как может, – я прикусила себе нижнюю губу. – Он сказал, что если мы сейчас же не подойдем к библиотеке, то нам конец!

– Что же делать? Надо, наверно, сваливать отсюда как можно быстрее.

– Да, ты права, – кивнула я, – но не все так просто. Возле школы стоит тачка с его друзьями, и они внимательно следят, кто входит и кто выходит из школы.

– Кошмар! Что же мы будем делать?!! – запаниковала Мила.

– Для начала нам следует забрать свои рюкзаки, а уж потом и подумаем, как проскочить незамеченными.

Мы поднялись со своих мест и направились в сторону туалета. Я старалась не показывать своего еще с большей силой нарастающего волнения, я пыталась улыбаться своей беззаботной улыбкой, словно ничего и не случилось. Мила же, наоборот, трясясь мелкой дрожью, постоянно оглядывалась по сторонам. Я заметила, как на ее лбу выступили маленькие капельки пота. Всем своим нервным видом она сильно привлекала внимание встречающихся нам по пути людей.

– Почему выключили свет? – недоумевала я, глядя на кромешную темноту в узеньком коридорчике, ведущем к женскому туалету.

– Подойдя поближе, я увидела нашу школьную уборщицу, закрывающую на ключ дверь туалета. Меня охватил ужас.

– Баб Нюр, а зачем вы туалет закрываете? – спросила ее я.

Баба Нюра прищурила свои и без того маленькие хитрые глазки, пытаясь в темноте разглядеть, кто с ней заговорил. Затем, видимо, узнав нас, она улыбнулась своей беззубой улыбкой.

– Ланочка! Людочка! – начала голосить баба Нюра, и я тут же почувствовала запах перегара… Милка, демонстративно фыркнув, отвернулась в сторону. Она это сделала не из-за того, что ей в нос ударил запах спиртного, а из-за того, что Мила просто терпеть не могла, когда ее называли Людой. Баба Нюра это прекрасно знала, но все равно при каждом удобном случае называла ее этим именем, интонацией голоса выделяя его среди остальных. – Ой, какие же вы красавицы, прям глаз не оторвать!!! Ой, а какие же вы мастерицы, – восторгалась баба Нюра, разглядывая нашу одежду, – такие платья себе сшить! Молодцы, девочки! Молодцы!

– Спасибо, – Я немного растерялась, услышав такой шквал эмоций от бабы Нюры, но тут же опомнилась, – Так зачем же вы все-таки закрываете туалет?