Цитаты из книги «Скандал в Институте благородных девиц»

Он с надеждой оглядел слушательниц. Желающих ответить, о чем была лекция, не нашлось. В гробовой тишине на задних партах безнадежно всхрапнула девица, уморенная законоведческой наукой. Ленар пожалел бедняжку и не стал будить. – Госпожа Вермонт, пожалуйста, – указал он. – Необходимы три тысячи шиллингов на законника из «Рейсон, сыновья и Ко» и успокоительные капли, – с милой улыбкой отозвалась я. У Кристофа вытянулось лицо. – А зачем успокоительные капли? – оживилась аудитория. – Для мужа. Когда его начнут раздевать до кальсон, он придет бить стекла в особняке. Скрутить и напоить успокоительным дешевле, чем вызывать стекольщика. Особенно если на первом этаже стоят старинные витражи. Глядя на то, как студентки принялись активно строчить в блокнотах, педантично записывая рецепт развода, Кристоф явно чувствовал себя оплеванным. Но я была не виновата, что мое предположение оказалось единственно полезным и понятным для благородных девиц. – А если он обратится в стражий участок? – полюбопытствовала соседка справа. – Но у вас же нанят законник из «Рейсона». Подозреваю, что их боятся даже стражи. – Как ты назвала? Рейсон с кем? – крикнула однокурсница, оглянувшись с первого ряда. – Уточните у господина Ленара, – кивнула я. – Полагаю, он неплохо знаком со столичными конторами. В коридоре зазвенел колокольчик, возвестивший об окончании занятия, и девицы тут же приободрились. – К завтрашнему дню прочитайте главу о составлении завещания! – попытался перекричать неприличный шум Кристоф

– Позволь перебить. Суслик твой! Я с этим драконом почти незнакома, – немедленно прояснила я. – Не знаю, кому пришло в голову называть огнедышащую тварь Сусликом, но он именно твой, а не мой, – мягко поправил Ленар. – За сутки в институтской конюшне запросили, как за номер в «Гранд-отеле». Хорошо, что на два месяца, иначе я был бы разорен. Другими словами, госпожа Вермонт, мы даже не женаты, а вы все равно обходитесь мне очень дорого. – Святые угодники, ты же не намекаешь, что мы должны разделить траты? – немедленно возмутилась я. – Не думал, что ты предложишь. – Я не предлагала, страшный человек! Ты позвал меня, чтобы предъявить счет? – Нет, предлагаю заключить пакт о ненападении.

– Ты опоздала, – прозвучал голос Ленара, и я оглянулась. Законник стоял в проходе, видимо, зашел следом. – Я поздно нашла записку. Кристоф медленно приблизился, остановился в паре шагов, впервые на моей памяти сохранив приличное расстояние. В руках он держал папку. – Ты хотел показать мне дракона? – уточнила я. – В том числе, – кивнул он. – Ты знаешь, София, когда сегодня утром вместе с дядькой Дрю я перетаскивал из коридора мебель… Без преувеличений, у меня задергалось нижнее веко. – Немедленно остановись! – резко выставила я руку, вдруг вспомнив, чем начал разговор Эдон Рауф. – Если хочешь признаться мне в любви, то подумай еще раз! Я прокляну тебя несварением! Ленар прочистил горло. – Могу я спросить, кто тебя напугал признанием в любви? – Определенно – нет! Ты тоже собираешься бухнуться на колени и пролепетать о том, что мы должны рискнуть? – Не планировал, – уголки губ дернулись в ироничной улыбке. – Тогда продолжай, – милостиво согласилась я.

В этот момент Суслик вмазался в толстое стекло, припечатал кусок мяса, оставив жирный след, и стек вниз. Кстати, еду из пасти он так и не выпустил. – Разве это не дракон? – тихо спросила Ру. – Он принадлежит господину Ленару, – выпалила я. Могу сказать с пугающей откровенностью – это был ошеломительный провал! День казался бесконечным. С замирающим сердцем я ждала, что меня вызовут в деканат и устроят очередную взбучку за наговор на уважаемого преподавателя, но перед занятием по изящной словесности взбудораженная Рита влетела в кабинет, плюхнулась рядом со мной на стул и пробормотала: – Я все выяснила. Они поймали Суслика, а Ленар подтвердил, что дракон принадлежит ему. – Неужели? – Я вдруг почувствовала, будто застегнутый воротничок форменного платья начал страшно давить на шею. – Надо было лично вломиться на кухню за мясом для Суслика! Как думаешь, если Ленар узнает, что мы нежно заботились о малыше, то согласится принять участие в литературном вечере? – Какой еще литературный вечер? – напряглась я. – Ежегодный, – коротко прокомментировала она. Пока шло занятие, фея строчила многословное, красивое письмо ректору, чтобы тот позволил пригласить гостей из Осно. В частности, «известного талантливого поэта Теодора ди Ланса» (прямая цитата из письма).

– Утренняя пробежка? – полюбопытствовал Ленар. – Вы как будто ограбили кабинет наставницы Ру, но нарвались на сторожа с арбалетом. – Мы его не грабили, а просто вскрыли, – схватившись за колющий бок, пропыхтела я. – Зачем, ради всего святого?! – Три тысячи шиллингов улетели! – Прости? – Дракон вернулся и тут же сбежал, – сбивчиво пояснила я. – Боимся, что его в кухне на жаркое пустят. – Я верю, что в твоих словах есть логика, – кивнул Ленар, – но она от меня ускользает. – Святые угодники, да что непонятного? – разозлилась я. – Ты дракона на ферму отвез? Отвез! А он сбежал и к нам прилетел. Рита решила его завести… поселить в комнате, а крысеныш напал на кухню. Ну, я побежала… – Постой, – не отпустил Кристоф. – Ты имеешь в виду того дракона, за которого я отступные фермеру заплатил? – Ты платил деньги? – удивилась я. – Ты же законник! Вы всегда умеете вывернуться. – В тот раз я очень торопился и спорить было некогда. Пришлось отдать сто шиллингов. – Что ж, – похлопала я мужчину по плечу, и он настороженно проследил за моей ладошкой. – Считай, ты купил по дешевке крайне редкую синюю хохлатку. Искренне рада, что у крысеныша нашелся хозяин. Как поймаем, так вернем. Убежала спасать твоего нового любимца! – Оставь дракона себе! – крикнул Ленар мне вслед

– Суслик, стой! – взвизгнула фея. Мы прильнули к окошку и проследили, как синяя сволочь, похожая на несуразную птицу, борясь с ветром, настырно летела к преподавательской башне. – Свободолюбивый дракон, говоришь? – процедила я, отходя от окна. – Кажется, он забрался в чей-то кабинет… – последовал в ответ испуганный шепот. – Вот ведь крысеныш! Мы выскочили из купальни и едва не налетели на девчонок, стайкой собравшихся под дверьми. – Там синий бес?! – взвыла Ди. – Уже сбежал, – на ходу пропыхтела Ри. Я проскочила мимо Диары, но все-таки совесть взыграла. Вернувшись, я вложила в руки девушки сломанную заколку. – Один камень он все-таки проглотил. Как выйдет, так вернем. – Откуда выйдет? – жалобно промычала та. – Ты точно не захочешь знать.

Пока мы щелкали клювами, дракон спикировал на пол и через едва приоткрытую дверь протиснулся в опустевшую купальню. Только хвост махнул. – Суслик утопится! – охнула Рита и сорвалась с места. – К сожалению, драконы умеют плавать, – пропыхтела я, стараясь не отставать от феи. В спину нам летели жалобные причитания Ди, подкрепленные плачем: – На меня напал крылатый бес! – Да нет тут никого, – попытался заикнуться кто-то. – И выдрал заколку! – взвыла обворованная жертва. – С горным хрусталем! В купальне было пусто и холодно. Резко пахло влагой и косметическим щелоком. За шесть лет мы не видели по-настоящему горячей воды, только тепленькую. Котел давно требовал ремонта, но никто не торопился его чинить. Видимо, ректор полагал, что отсутствие горячих купаний воспитывало в благородных девах силу духа. Суслик, вернее, дракончик забился в угол за пустую бадью и, сжимая в передних лапах, облизывал заколку. – Цып-цып, – позвала я, протягивая пустую ладонь. Дракон немедленно прижал украшение к животу и втиснулся в стену. – Давай его на еду выманим, – прошептала Рита. – В твоем плане не учтен вопрос, где мы до завтрака возьмем еду, – заметила я. Естественно, у феи оказался припрятан в кармане раскрошившийся сухарик. Говорю же, она просто дурит всем голову и скрывает, что выросла в большой семье, где детей морили голодом. – Сусличек, иди сюда, деточка, – засюсюкала Ри, заманивая дракона нехитрым угощением. – Заколочка невкусненькая. Зачем ты ее облизываешь? Лучше скушай сухарик. К моему удивлению, ящер действительно отвлекся от пожирания горного хрусталя, раздул ноздри и с жадностью принюхался к еде. Шмыг-шмыг носом… Желтые глаза у дракона стали большие и очень несчастные. Он сжался, потом заморгал, будто человек, готовый чихнуть. – Рита, осторожно! – рявкнула я, и из маленькой пасти дракона вырвался почти невозможный для столь крошечного существа столб пламени. Я прилипла к стене, а Рита плюхнулась на влажный пол, прикрывшись от сильного жара руками. Срыгнув огонь, Суслик уселся на попу и испуганно икнул, выпустив из пасти жиденький дымок. В ошеломлении мы посмотрели на закопченную стену. – Ты все еще хочешь дракона? – в звонкой тишине уточнила я. – Святые угодники, – пробормотала подруга, – чем его кормили? – Они тебе явно не ответят.

О том, откуда он взялся в институте, если Ленар божился, будто отвез крысеныша на ферму, тот ли это дракон или залетный и что с ним делать, мы решили подумать утром. Полчаса пришлось потратить на то, чтобы соорудить нежданному гостю гнездо на дне фермерской корзины. В домик он забирался с большим удовольствием. Потоптался по лежанке лапами, а потом плюхнулся на живот и прикрыл глаза хвостом. – Кошка недоделанная, – буркнула я, гася световой камень. Следующее утро началось ни свет ни заря. В смысле, до пронзительного перезвона колокольчика, обычно будившего благородных девиц ровно в шесть часов. Я открыла глаза и обнаружила Риту с драконом в руках, торжественно восседавшую на другом конце кровати. – Я думала полночи и поняла, что мы следуем воле святых угодников! – провозгласила она. – А?! – Мы оставим Суслика… – Суслика? – немедленно перебила я и перевела взгляд на синего ящера. – Ты назвала дракона Сусликом? – Разве важно, как его зовут? – отмахнулась Ри. – Послушай, мы его выгоняли, отвозили на ферму, а он все равно вернулся! – Угу, как коты, – прокомментировала я. – Тех тоже заводят в лес, а они возвращаются. Приходится в мешок сажать, чтобы дорогу не запомнили. Как ты думаешь, с крысенышем сработает? Но Ри обладала выборочным слухом и в искусстве игнорирования давно получила звание мастера. – Мы оставим Суслика себе, а потом ты заберешь его в Аскорд, – оповестила она. – То есть, дай уточню, – почесала я кончик носа, – дракона заводишь ты, но до конца жизни кормить его мне. Позволь заметить, дважды ворованного дракона. – Он не ворованный, а свободолюбивый дракон, имеющий право выбрать хозяина! – И он, значит, пожил на ферме, поковырялся в ящике с собратьями и решил, что у нас лучше? – Типа того, – кивнула Ри. – Только через мой труп, – резюмировала я. У обоих, Риты и дракона, сделался жутко заинтересованный вид. Одна словно прикидывала, как несговорчивую соседку порешить, а второй примерялся, с какой стороны начать жрать. – Или через труп ведьмы Ру, – исправилась я, пытаясь напомнить фее, что институтские правила строго-настрого запрещали держать домашних животных, даже безобидных хомячков.

За темным стеклом таращил желтые глаза синий ручной дракончик. Он отчаянно цеплялся за оконный откос, борясь с ветром, с вечера налетевшим на окрестности замка. – Крысеныш? – удивилась я и, забравшись на стол, загрохотала створками. – Ты хочешь впустить призрака в комнату? – испуганно попятилась Ри. – Святые угодники, я думала, что феи отлично видят в темноте, – фыркнула я, раскрывая окно. – У меня дефект зрения. От сквозняка по полу разлетелись листы писчей бумаги, захлопали страницами учебники. Шальной порыв надул дешевые тонкие занавески. Дракончик, дрожа всем телом, как маленькая собачка, бросился ко мне на руки. Он с такой силой вцепился в ночную сорочку, что становилось ясно – отдерется только с клоками одежды, и никак иначе. – Дракон? – прошептала Рита при виде синего хохлатого приятеля, и пока я, борясь с ветром, закрывала окно, тоненько засюсюкала: – Цып-цып, пташка. Иди к тете Рите. Я попыталась всучить дракона в протянутые руки феи, но покрытая чешуей «пташка» агрессивно выпустила из ноздрей струйки дыма. – Когда ты научился плеваться пламенем, крысеныш? – глянула я в безобразную морду ручного дракона. Он высунул раздвоенный язык, чтобы лизнуть меня в нос. Пришлось пальцами сжать подлецу челюсти.

– И картину забрали, – прошептала она, отказываясь верить в свое счастье. Драконы, летающие над ромашковым полем, были заключены в тяжелую позолоченную раму, висели над кроватью феи и с завидной регулярностью падали с гвоздика. – Половик тоже унесли, – кивнула я на чистый дощатый пол со скромной вязаной дорожкой, выдаваемой в комплекте с мебелью. Ковер без нашего разрешения постелили позапрошлой зимой. Диара разок переночевала в комнате, посчитала, что обмораживает о ледяной пол царственные конечности, и притащила толстый шерстяной половик. В замке вечно царила сырость, и уже через неделю он начал вонять мокрой псиной. О том, как его приходилось чистить в четыре руки, вообще не хотелось вспоминать. – А Диару? – Ее не уносили, просто переселили, – покачала я головой. – И заметь, все было сделано без моего участия. – Она думает так же? – сухо уточнила фея. – Нет, конечно. Как бабуля Пиботи? – перевела я тему разговора. – Застала жениха с любовницей, разорвала помолвку и решила умереть. Еле отговорили от покупки нового савана. К чему траты? Она еще прошлый не использовала. – Рита вздохнула. – А столы нам дадут?