Цитаты из книг автора «Марина Ефиминюк»

– Деточка, ты без сознания не упадешь по такой жаре? – вдруг отвлекла нас от перепалки старушка с клюкой в руке, видимо, намекая на черный плотный наряд. – У нее крепкое сознание, ноги и принципы, – уверил бабку Уильям. – Выходит, кто-то умер в большом доме? – пошамкала губами та. – Да, моя вера в приличных людей, – сухо отозвалась я и одарила Брента выразительным взглядом, – но если вы о хозяине, то он уже в храме. – Принесли? – испугалась она. – Сам пришел, – перебил наш странный разговор Уильям и подогнал: – Заходите, милая невестка, не стесняйтесь. И вы

ловко избежал. – Разве может быть такой туман в жару? – озадачилась Эбби, когда мы выехали за ворота, и завеса начала постепенно рассеиваться. – Говорят, густой туман в любое время года – первый признак того, что рядом с домом поселилась черная ведьма, – отстраненно, так что и не заметишь тонкого намека на толстые обстоятельства, пояснил Уильям, но вдруг добавил: – Что думаете, дорогая невестка

сорванного скандалом горла не встала? – Напишу жалобу на то, что нам угрожала ведьма Эльза Анна и дальше по списку Нортон, – мягко улыбнулся он. – У вас там за самоуправство, кажется, лицензии лишают? – Да вы что, по одному учебнику шантажировать учились?! – взвыла

редкое единодушие, в унисон рявкнули братья. – Чего вы кричите среди ночи? Флинта разбудите, – охнула я. – Томми – это исчадие ада, которому надо руки оторвать и сжечь, чтобы обратно не прирастил. Последовала долгая пауза, намекавшая, что мои кровавые мечты о том, как четвертовать криворукого кузена, в головах братьев приживаться решительно отказывались и вообще-то мало чего объясняли. Подозреваю, что Бренты думали, будто я шучу. – А поточнее? – сухо произнес Уильям. – Он мой кузен. – То есть у тебя еще и подозрительный родственник в наличии, – кивнул он, словно сделал мысленную пометку. – А имя, возможно, у тебя тоже есть? – Эльза Анна Прицилла Доротея… – вздохнув, я принялась перечислять все свои тринадцать имен, по одному на каждое предыдущее поколение. – А в этом списке фамилия имеется? – перебил меня Уильям. – Нортон, – поспешил услужливо заложить Картер, а я-то надеялась, что они так удивятся бесконечному списку

арманы. «Как интересно…» – говорил его взгляд. И тут Картер совершил то, что ни я, ни его старший брат никак не ожидали. Выказывая удивительную проворность для человека, едва державшегося на ногах, он сделал выпад вперед: – Уходи, брат! Я ее задержу! Я отшатнулась, он взмахнул руками и свалился на пол, откуда захныкал: – Как ты могла соблазнить Уильяма, ведьма? Я думал, мы друзья! Картер выдал нас с головой, на что Брент-старший расплылся в улыбке, больше похожей на волчий оскал. Всем черным ведьмам известно, что если хочешь сохранить магическую лицензию, то свали всю вину за безобразие или на призрак, или на подельника, если таковой имелся. – Я не виновата! Он сам пришел меня шантажировать! – немедленно выпалила я, ткнув пальцем в сообщника, когда тот вставал на карачки и, кажется, амбициозно намеревался вернуть вертикальное положение. – Дороти?! – вздрогнул Уильям, немедленно узнавая мой голос

– Бери. Не возьмешь? – Мужчина нетерпеливо потряс халатом и добавил с убийственной усмешкой: – К слову, я вижу твою грудь под этой тряпочкой… И не только.

два, а во всевозможных позах по разу. – Он бросил на меня хмурый взгляд. – И нам больше не помешают никакие жабы и горячие штучки на высоченных каблуках! – Что ты сказал? – дрожащим шепотом переспросила ошарашенная Имоджен. – Я сказал, что мне необходим безудержный перепи… – Тут он осекся, поражая нечеловеческой выдержкой, ведь по собственному опыту мне было известно, как сложно противиться проклятью честности. Если уж задали вопрос, то воздержаться от прямолинейного ответа практически невозможно

ак. Скорее всего, Имоджен настолько испугалась, что приняла бы из чужих рук любую посудину, лишь бы ней плескалась вода. Она пила большими глотками, под моим внимательным взглядом и вряд ли понимала, что прямо сейчас подхватила любимое проклятье бабки Примроуз, а глава клана Нортонов знала толк в пакостях. Бабка не уставала повторять, что худшим проклятьем для людей являлась невозможность соврать. Обезоруживающая честность была беспощадна

. – Браво, господин повар, – улыбнулась она, обтирая губы салфеткой. – Похожа на курицу. Темная Богиня, как мог один питомец есть другого питомца? Я стрельнула в жующую девицу злобным взглядом, мол, подавись, людоедка. Она испуганно замерла, побледнела, а потом захрипела страшным голосом

– Светлая Богиня, ну не лизнул же! – отозвался он. – Что с твоими глазами? – Чем вам мои глаза-то не угодили? – Мне показалось, что у тебя вертикальные зрачки… Немедленно почувствовала, как у меня в дополнение к зрачкам, еще и лицо вытянулось от шока. Знала же, что использовать маскирующий амулет для поиска Дороти – паршивая идея, но все равно использовала и не заметила, как порвала колдовскую паутину. Заминка оказалась фатальной, и врать, будто Уильяма самого подвело зрение, или сваливать странность на игру светотени было поздно, пришлось изворачиваться. – Так я озверела! Ваш брат налакался, как обезьяна, и захрапел, точно дикий вепрь. Кто угодно озвереет, даже фиалка. Видели когда-нибудь озверевшую фиалку? Так вот, я это она. И на цыпочках, на цыпочках, мелкими шажочками в сторону покоев, подальше от самца в набедренной повязке