Цитаты из книги «Черная ведьма желает познакомиться»

араясь сдержать смешок. – Простите, что?! – возмущенно воскликнула Имоджен, выпячивая грудь и роняя простыню. Честно, я даже растерялась, как лучше поступить: нравоучительно дать выпученному Картеру подзатыльник, закрыть ему ладонью глаза или заботливо подтереть слюни воротничком от манишки. – Вы еще и глуховаты? – улыбнулась я. Клянусь, никогда в жизни не была такой милой с несносными дамочками. – Кстати, за золотой могу помочь вернуть слух… – Вилли, скажи ей! – взвизгнула она, прося защиты от насмешек

адужкой – обозреть кузину целиком в крошечном зеркальце было невозможно. – Кто ты? – испугалась она. – Добрая фея в озверелом настроении! – рявкнула я. – Уф… – пропыхтели с другой стороны магической связи. – У меня чуть сердце не остановилось. – У меня тут от твоего божественного голоса едва коллективная остановка сердца не случилась. Ждем одни похороны, а чуть восемь не получили! Помолчи

. Тот немедленно нагнулся к его губам, а когда выпрямился, то вымолвил: – Господин Брент говорит, что вы гораздо красивее, чем на миниатюрах. – Не устану повторять, что от некоторых портретистов краски стоит запирать в столе, – игнорируя возмущенные взгляды братьев Брент, намекнула я, что портретик просто подкачал. Дороти, что греха таить, действительно была симпатичной. Обмен любезностями, вероятно, закончился, и стряпчий объявил: – Господин Брент готов объявить последнюю волю…

С едой было покончено, и мы направились в хозяйское крыло. С приближением к апартаментам дядюшки Флинта запах болезни казался гуще и отчетливее. На стенах, затянутых в натуральный шелк, дремали серебристые ночные мотыльки – еще одни спутники смерти

над могилами. Хотелось надеяться, что по ночам духи умерших Брентов не станут царапаться в стекла и пытаться одолевать меня мелкими просьбами. – Неплохо, – согласилась я. – Кладбища напоминают мне о папе. – Ох, госпожа Дороти! Мы так привыкли к погосту, что даже в голову не пришло… – Мэри испуганно осеклась. – Ведь ваши родители умерли… – Папа умер девять лет назад, – согласилась я, искоса глянув на покрасневшую от неловкости экономку. По какой-то причине, мне совершенно неясной, в разговорах о смерти обычные люди становились ужасно щепетильными. – Вы по нему, должно быть, скучаете? – Я бы скучала по нему чуть больше, если бы он согласился упокоиться с миром, как это в свое время сделала матушка, – заметила я, отходя от окна, а румяная толстушка

меня начинается насморк на всех, кого надо кормить и выгуливать, – отозвалась я без улыбки. – Приведите себя в порядок и поздоровайтесь с Флинтом, – мгновенно теряя к нам с Дороти интерес, в приказном порядке велел Уильям. – Мэри подготовила вам комнаты. Вы же не против жить отдельно? Дядька у нас строгих правил. В холле повисла натужная пауза, и я не сразу сообразила, что ответа почему-то ждут от меня. – Конечно, – согласился Картер,

Он будто собирался рассказать нам о том, что кому-то тоже не повезло превратиться в жабу.– А как же чай? – уточнила я, все еще желая ради бедняжки Дороти продемонстрировать хорошие манеры.– Она предложила тебе чай?! – испугался Картер, обращаясь к брату. – Не смей ничего брать из ее рук! Пойдемте лучше в таверну! Милая, как ты смотришь на таверну?– Никак не смотрю, – хмыкнула я. – Из наших окон ее не видно.– Откровенно сказать, у меня времени всего пятнадцать минут, – тихим голосом предупредил Уильям. Уверена, что он находился в последней стадии восхищения от нашего неудержимого семейного единения. Верно, потому и смотрел на нас с Картером как на

– Прости, Картер, – пропыхтела я. – Хорошо, что ты ничего не чувствуешь. Удивительно, но удар привел беднягу в чувство. Ощутив, что его куда-то тащат, он резко взбрыкнул и уставился на меня, как на колдуна – убийцу нежных девственниц. – Куда ты меня тащила? – Как куда? В камин! – огрызнулась я, выпустив его ноги. – Зажарить в одежде и сожрать!

по собственному желанию взял себе невозвратный билет на омнибус в преисподнюю. Я не услышала подъезжающей кареты и звонкого стука конских копыт (между прочим, королевские кони, проигранные бабке его величеством в покер), а ощутила приближение тяжелый ауры верховной ведьмы. Знала же, если день задавался с утра, то после обеда случалась какая-нибудь гадость, обязательно имевшая далеко идущие последствия! То модистка принесет в лавку мужчину в личине жабы, то бабку Примроуз принесет нелегкая! – Уильям, тебе лучше спрятаться! – засовывая в полку под прилавком худенькую вазочку с живой розой, только с утра подаренной жизнерадостным пекарем, выпалила я. – Быстро! Куда-нибудь! – Зачем? – недоуменно изогнул он брови. – Потому что! – невпопад ответила я, втюхивая ему портки в сердечко, и в последний момент успела затолкать сопротивлявшегося гостя в кухню. Входная дверь в лавку величественно отворилась. Через порог перешагнула высокая худая старуха с идеально уложенными седыми волосами и в черном, застегнутом до подбородка платье. Одной рукой она опиралась о трость с золотым набалдашником, а в другой держала на поводке маленького кривоногого песика, похожего на черного поросенка. С верхней полки стеллажа пришельца с яростью разглядывала Дороти и, видимо, хладнокровно просчитывала, как вцепиться когтями в плоскую морду или отгрызть беспечный хвостик, мотавшийся из стороны в сторону. – Томми? – изумленно протянула я, вдруг признав в песике кузена. – Нет! – властным хрипловатым голосом произнесла ведьма. – Это всего лишь твоя несчастная, брошенная бабка. Или ты, моя дорогая, совсем слаба глазами стала? – С глазами у меня все хорошо, – сухо отозвалась я. – Зачем пожаловала? – Хотела проверить, как поживает лавочница. Раз ты за полтора года бабку не навестила, пришлось приехать в твое убогое логово. Вот так умрешь, и найдут, когда уже косточки останется хоронить. За спиной старой ведьмы маячила Брит, в закрытом коричневом платье с белым воротничком похожая

Картер сейчас с крыши рухнет! – принялась я трясти прикипевшие за долгие годы оконные створки. Фрамуги слиплись и не открывались. Брент-младший поджимал ноги, пытаясь не сорваться вниз. – Куда? – Когда я принялась открывать соседнее окно, схватила меня за шлейф Мэри и попыталась оттащить в глубь комнаты. – Жених не может видеть невесту в свадебном платье до обряда! Это плохая примета! – Мэри, ты в своем уме?! – рявкнула я, гремя старыми шпингалетами на окнах. – Жених, до обряда упавший со второго этажа, вот это плохая примета! Настолько плохая, что мы вместо свадьбы будем похороны собирать!