ГОРДЕЙ
Ее номер теперь красуется в списке контактов моего мобильника. Уже сейчас подмывает набрать и подзадорить. Мол, что на этот раз придумала, чертовка?
– Гордей, – томный женский голос раздается с соседнего сидения, – ты слишком напряжен в последние дни. Так много работаешь…
Ласковые пальчики плавно ведут по волосам, чуть задевают кожу за ухом, спускаются вдоль шеи вниз, минуя плечо, проходятся по груди.
Я резко хватаю тонкое запястье, с шумом втягиваю воздух. И прикрываю глаза…
«Тогда». Мысли неконтролируемо возвращаются к «тогда»…
Когда она ушла, время застопорилось. Интерес к жизни на нуле, рецепторы словно в ожоге. Ни вкуса, ни запаха. И только едкий табачный дым придавал иллюзорности пространству: а может, это всего лишь сон?
Выдирать ее пришлось с корнем. Больно ли? Какой там… Просто хотелось сдохнуть.
Говорят, время лечит. Нихера не так. Вылечит только полная перезагрузка. Жаль, нет у людей такой кнопки. Очищаем память, потом сброс настроек, меняем прошивку, загружаем нужные данные. И вуаля! Новая жизнь. Без нее.
Вот так живешь себе спокойно, наслаждаешься этой жизнью, аккуратненько вредными привычками себе ее сокращаешь … А потом ни с того ни с сего судьба показывает зубки, и ты вновь в прошлом. Вновь под обстрелом этих колдовских глаз. И вот вновь ранят воспоминания и отголоски увядших чувств, вновь тону в мутной темной бездне ее тягучего взгляда. И подмечаю мельчайшие детали. Надменное выражение лица. Чуть острее, чем раньше, подбородок. Чуть больше гордости в развороте плеч. Пухлые губы плотно сжаты, демонстрируя неудовольствие. И только в моих воспоминаниях эти губки ласково проходятся по стволу… Вверх. Вниз. Вверх-вниз. Вверх, и, сука, вниз…
– Гордей, мне больно!
Распахиваю глаза, с недоумением обнаруживая, что слишком сильно сжимаю женские пальчики. Мгновенно ослабляю хватку, стараясь выровнять дыхание, но это уже бесполезно. Кровь бурлит и долбит в виски, ширинка до боли впивается в плоть. А в ушах стоят ее неудержимые стоны… прошлое однозначно смеется надо мной.
Со свистом втягиваю воздух и кладу нежную ладошку на пуговицу от брюк, медленно веду чуть ниже.
Девушка тут же все понимает, льнет ко мне, трется грудью о плечо, с шумом выдыхает мне в шею. Жар ее дыхания подливает масла в огонь.
Проворные пальчики тут же справляются с молнией, а затем и с пуговицей, послушно касаются меня сквозь ткань трусов. Ещё две секунды, и Олеся крепко обхватывает член, начиная медленную игру.
Но я останавливаю ее и властно смотрю на женские губы, одним только взглядом отдавая молчаливый приказ.
– Мы же не одни в машине… – доносится осторожный шепот.
– Сергей, – водитель мгновенно обращается в слух, а женская рука продолжает откровенные ласки, – тормозни на обочине. И прогуляйся пять минут.
Как только дверь за водителем захлопывается, девушка наклоняется, мягко дотрагиваясь до напряженной головки языком. С каждой секундой движения становятся все глубже.
Я изо всех сил стараюсь подавить отголоски сладких стонов в голове и воспоминания о том, как Кристина податливо принимала меня, остро наслаждаясь каждым грубым толчком, как обнимала меня ногами, как ее затвердевшие соски дерзко покалывали мою грудь, а руки крепко прижимали к себе.
Поддавшись необъяснимому порыву, обхватываю ее голову и в своём любимом темпе грубо врываюсь в ее рот. Дааа, я знаю, ее это тоже заводит… она всегда была отзывчивой…
Кровь приливает и концентрируется пульсацией, напряжение усиливается и доходит до пика, а в ушах ее громкие стоны. Сладкие… да… вот так, моя девочка… дааа…
Мощная волна живого тепла, зарождаясь в районе копчика и сметая все на своем пути, проходится вниз, окатывает жаром и находит, наконец, выход, даря долгожданную разрядку.
Грудь ритмично вздымается. Веки мои прикрыты. Чуть улыбаясь и с ощущением радости в душе прихожу в себя от неожиданно острой концовки, как вдруг в сознание врывается совершенно чужой приторный голос:
– Ты меня раньше никогда своей девочкой не называл.
Возмущенно распахиваю глаза, прохожусь хмурым взглядом по пепельному водопаду волос на своих брюках – Олеся положила голову мне колени и не спешит подниматься, смотрит на меня мягким светящимся голубым взглядом.
А мне вдруг захотелось стряхнуть с себя девушку, приказав занять своё место. Но я подавляю сумбурный порыв: Олесю это очень обидит, а от мысли, что придется весь вечер смотреть на ее надутые губы, просто коробит.
Отчаянно откидываюсь назад, упираясь затылком в подголовник. Чувствую, как нежная ручка ласково поглаживает мое колено, и раздраженно стряхиваю с себя женскую ладонь. Уставившись в потолок, проглатываю единственное слово, готовое сорваться с губ.
Ссука…
КРИСТИНА
– Перестань меня преследовать! – резко торможу, оборачиваясь.
– Ты будешь делать то, что я тебе говорю, золотце.
В темных глазах ад. Гордей смотрит так… мурашки по коже. Жадно и… как будто сейчас набросится. Надменное выражение лица внушает опасения. Мы на улице, возле моей работы, вроде и люди вокруг, и ещё не до конца стемнело, но находиться рядом с ним страшновато. Я точно знаю – этот мужчина способен на неожиданные поступки.
– Ты сейчас тихо-мирно идёшь со мной и садишься в мою тачку, – от этого предложения становится не по себе.
– Это необязательно. Если настаиваешь на разговоре – можем обсудить здесь.
Меня дома сынишка ждет. Мне нужно отпустить няню. Конечно я не успеваю заниматься малышом, поэтому пришлось искать помощь. Дарья Станиславовна мне понравилась с первого взгляда и разговора. Мы с ней договорились, что она будет сидеть с Андрюшей пятидневку. Да, со своим мальчиком я вижусь не так часто, как хотелось бы, но ничего не поделать. Сначала я очень переживала, но потом смирилась. Выше головы не прыгнуть, а если я не буду нормально зарабатывать, то мы многого будем лишены. Чувство вины, что мало времени провожу с сыном, сначала съедало мои нервы подчистую. Но потом я научилась видеть и хорошее.
А теперь, распрямляя плечи под тяжёлым мужским взглядом, я понимаю, что могу сегодня вообще не вернуться домой…
– Солнышко, я балдею, когда ты так пристально меня разглядываешь, – хватает за руку и тащит за собой. – Но у тебя ещё будет для этого масса возможностей.
Упираясь, пытаюсь найти хоть какие-то подходящие слова.
Моя уверенность на осколки разбивается от столкновения с мужской невозмутимостью. Он вообще не соображает? Или и правда море по колено?!
– Ты с головой не дружишь? Мне нужно домой и мне с тобой некогда общаться. Можешь завтра днём приехать, побеседуем в кабинете. Или, так уж и быть, разрешаю позвонить мне. Обещаю ответить.
– А я с некоторых пор маленьким обманщицам не доверяю, – резко притягивает к себе и через несколько шагов прижимает к корпусу машины. – Или ты специально такая несговорчивая? Любишь, когда тебя уговаривают?
Последнюю фразу он выдыхает мне в губы. Ловлю согревающее дыхание и на пару секунд закрываю глаза.
Гордый. Грозный. Суровый. Я помню все об этом мужчине. То, каким он может быть ласковым. То, каким он может быть жестоким. Страстным и несдержанным. Нетерпеливым. Заносчивым и резким. Но одновременно мягким, искренним. Бесподобным… Я даже его терпкий запах помню.
– Будь на твоём месте кто-то другой – кто угодно, – давно бы уже в дерьмо лицом макнул и отправил расслабляться в изоляцию и больше ни о чем не думать.
Он нисколько не преувеличивает. Я точно не знаю масштаба трагедии, но он просто так ничего с рук не спускает. Никому.
– Так что же тебя останавливает, Гордей?
– Раздирать в любом случае придётся твою фирму. Без обид.
– Я вообще ни при чём. Я первый раз слышу, что деньги были получены обманным путём. Сейчас вернуть не смогу. Дай мне время сориентироваться. Может, это вообще какая-то ошибка?! Я со всем разберусь.
– Черта с два ты разберёшься. Ты такая же пешка. Как и я.
Он вдруг медленно – почти нежно – обводит овал моего лица костяшкой указательного пальца.
– Я тут подумал. На что бы ты была готова, чтобы сохранить все, что имеешь? – подушечка его пальца задевает нижнюю губу, а меня словно током бьет, я даже пытаюсь отойти назад, но некуда. Напряжение уже зашкаливает, а мужской запах вновь впитывается в кожу. Гордей резко вдавливает меня пахом в машину.
Он прекрасно расслышал тихий стон, сорвавшийся с губ, опустил на них взгляд.
– Перестань. Я тебе ничего не должна, – возражаю слабым шепотом, но мужчина лишь ухмыляется в ответ. – Чего ты хочешь?
– Ты знаешь.
– Нет.
– Знаааааешь… – его рука чуть касается моего бедра, и я тут же реагирую. Пытаюсь вырваться. Но он снова держит меня в плену. Сейчас вокруг никого.
– Хватит! Знала бы – не спрашивала! Денег нет. И я думаю, ты что-то не так понял.
Он вновь хватает за руку и заставляет отойти в сторону. Любое сопротивление сразу приводит к противодействию. На запястье явно останется отметина.
Дверь передо мной распахивается, и Гордей просто швыряет меня на заднее сидение. Вот так просто! На улице!
Упираюсь как могу, но ничего не выходит.
– Гордей, ну ты с ума сошёл?! Я не могу с тобой поехать! У меня дома дела и… – имя нашего с ним ребёнка я проглатываю. Ничего не собираюсь сообщать этому человеку. Не хочу, чтобы он знал о сыне. Он ему, конечно, не нужен, но рисковать и по доброй воле вручать ему рычаг давления на меня тоже нельзя!
– Очень, конечно, сожалею, – проталкивает меня в машину и тут же садится рядом, вытесняя на соседнее сидение. – Поехали! – раздаётся резкий окрик. Двери мгновенно блокируются, а машина плавно трогается с места.
– Ты или глухой, или ненормальный. Я говорю, что не могу сейчас уделить тебе время.
В сердцах возмущаюсь, что у Гордея машина с водителем и что посторонний человек видел, как меня зажали у двери и силой впихнули внутрь. Да, я действительно растеряна и не понимаю, как себя вести. Мы с Гордеем не друзья, но определенная доля фамильярности в общении друг с другом, чего греха таить, присутствует.
– Ты посмотри, какая цаца. И когда же следующая аудиенция у королевы? У меня есть хоть один шанс попасть на приём? – намеренно ведёт параллель к моей фамилии – насмехается. Помним, проходили. Ничего. Я знаю тысячу и один способ, как разозлить этого короля жизни. Первый из них – глухой игнор.
Отворачиваюсь к окну, делаю вид, что очень уж заинтересовалась видом на витрины и вывески магазинов.
– Как давно с Филатовым познакомилась?
С Филатовым я познакомилась давно, делить с ним постель стала чуть больше полугода назад. Да, мужчина уже вложил в меня неимоверно много, и даже сама мысль о том, что наши с ним отношения могут закончиться, вызывает неловкость. С Андрюшей они вполне себе ладят, меня Олег на руках носит… У нас с ним все нормально. Было. До того момента, как один кобель из прошлого не появился на пороге моего кабинета.
Плотнее сжимаю губы. Делаю вид, что его здесь нет. Нелепо? Вероятно, да. Но как выводит, правда, Гордей? Может быстрее отстанет…
– Кристина, очень глупо и по-детски прикидываться глухой.
Глупо-то оно глупо, зато работает безотказно. Ухмыляюсь про себя. Насколько я его запомнила, он потерпит несколько минут, а уж потом государь гневаться изволит-с…
– Крис! Я не для этого подстраивал своё время!
Ах, ну извините, какое вопиющее самоуправство! Пытаюсь сдержать улыбку. Очень пытаюсь. Мне всегда нравилось его злить. Правда, мириться после этого – ещё больше.
Перевожу взгляд на свои ногти. Плавно скольжу равнодушным взором по нежно-розовому оттенку. Никак не могу вспомнить… Я на маникюр записалась?
– Ты специально меня раздражаешь? – легкий поворот головы, но я успеваю заметить негодование в пробирающем мужском взгляде.
– Чисто случайно выходит, – бросаю безразличную фразу в его сторону и вновь утыкаюсь носом в окно.
– Когда твой любовник вернётся?
– Жених, ты хотел сказать? – вру и глазом не моргнув, мазнув мягким взглядом по каменному подбородку, мило хлопаю ресничками пару раз. Для пущего эффекта.
– Сказал то, что хотел! Не провоцируй меня называть вещи своими именами!
Ладно, промолчим, подумаешь.
– Куда ты меня везёшь? – иронично выгибаю бровь.
– Ответ за ответ.
– Прекрасно. «Да, познакомились давно» и «нет, я не в курсе, когда он вернется».
– Ты понимаешь, что он сядет?
Твёрдость карих глаз заставляет пошатнуться мою уверенность. Неужели все так серьезно? Но я все равно наигранно возмущаюсь:
– Из-за каких-то несчастных нескольких миллионов? Не смеши.
Внезапно в сумке начинает вибрировать телефон. Вытаскиваю и смотрю на номер: не определён.
Убираю агрегат обратно, но Гордей удерживает мою руку и в приказном тоне вещает:
– ОТВЕЧАЙ!
Отвоевывает телефон и, не вырывая его из рук, принимает вызов, ставит на громкую. Агрессивно тычет пальцем по экрану.
– Алло? – произношу несмело.
Из динамиков непрерывно льётся голос Олега:
– Привет, детка. Прости, я пропал. Времени в обрез. Собирай сумки, поедем отдохнём недели на две. Билеты закажу, с отелем сам подсуечусь. С детской кроватью решим, не волнуйся.
Шок. Ни мысли в голове. Ни слова не вымолвить. Зачем он про детскую кровать сказал… это очень не вовремя…
– Кристина? Алло.
– А она и не волнуется, – с улыбкой в голосе замечает Гордей. – Потому что никуда не поедет.
Тяжелое молчание начинает засасывать в чёрную дыру…
– Пока ты будешь бегать, она побудет у меня. Бассейн ваш мне, конечно, не нужен, но в качестве моральной компенсации и его тоже оставлю при себе. Ты думал, ты самый умный? Вечно не сможешь от меня бегать.
Бассейн ему мой не нужен. Да я в этот комплекс всю душу вложила! Больше, чем с собственным ребенком с ним возилась!
– Меня попробуй. А девушку зачем трогать?
Вот правильно, Олеж!
– Смешной ты. Ее пока что… – медленный зловещий тон явно предназначен не мне, но мурашки от голоса Гордея начинают осыпать позвоночник точечными покалываниями, – никто ещё не тронул.
Я тяжело сглатываю. Если бы я знала этого человека чуточку хуже, то могла бы решить, что услышанное – лишь пустая угроза. Но он слов на ветер не бросает. Никогда. И от этого становится не по себе. Он ведь может сейчас сделать со мной все что захочет. А кто его остановит-то?!
– Вот и не трогай.
– А кто мне помешает? Ты? Ты поджав хвост свинтил и оставил все это дерьмо разгребать ей. И будь уверен. После такого тебе уж точно лучше не возвращаться. К ней – тем более.
– Я лично ничего у тебя не брал.
– В общем, никуда она не поедет. Лучше сам заезжай на огонёк.
Гордей отбивает вызов, а я сижу ни жива ни мертва. Значит, все это не ошибка, Олег действительно сбежал и осознанно отнял у меня возможность с ним связаться. Он ведь не мог не понимать, что рано или поздно ко мне придут? Не предпринял никаких мер, даже не поставил меня в известность. Я не совсем понимаю, где заканчивается ложь и начинается правда, но узнавать уже и не хочется.
– Я знаешь, чего не понял? – ровный тон задевает слух ножовкой. Гордей смотрит в окно и произносит фразу словно между прочим, но он очень четко и безошибочно из всего разговора выцепил самую весомую деталь. – А зачем вам детская кровать понадобилась?
Перевожу на него беспомощный взгляд: а что я скажу? С этим человеком я не хочу иметь ничего общего. Не могу себе позволить! Хотела жить спокойно, без потрясений. Но и тут что-то пошло не так.
Я не решаюсь отвечать, при всем желании не могу придумать ничего путного: любой мой ответ вызовет взрыв.
– К нему, значит, тогда ушла?
Водитель закашливается, и я отвлекаюсь, напоминая себе, что мы не одни. А я вроде как не обязана отсчитываться…
– А ты, бедненький, аж исстрадался, – играю с огнём, но это лучше, чем обсуждать нашего сынишку, которому он никогда не станет отцом.
– Ну что ты. Я даже не заметил.
Внутри что-то больно полосует, прям до дрожи, так, что аж слёзы наворачиваются, но я успеваю сморгнуть их и проглотить горький ком, опаляющий горло.
Гордей. Гордей… это имя выжжено на обломках прошлого. С ним было хорошо. Без него – неизмеримо лучше.
О проекте
О подписке