В совершенно растрёпанных чувствах я вернулась домой, снова переоделась. Тщательно пересчитала все деньги. Собрала, наконец, саквояж. Сегодня уехать уже не получится. Нужно избавиться от колец, тщательно проверить комнату и сделать вид, что я вышла буквально на пару часов. Следы за собой заметать я умела отлично. И документы, конечно, нужно купить документы для выезда из страны. Это самое главное.
Новый мой образ выглядел много проще: длинная чёрная юбка, потёртый плюшевый жакет с глубокими внутренними карманами, на плечи накинут платок. Волосы заплела в простую косу, удобная шляпка из чёрного же фетра. Переложила в карман пистолет, на бедре тонкими ремешками закрепила кинжал. Ботинки тоже надела совсем другие: из тех, что привыкла носить, собираясь на дело. С высокой шнуровкой, фиксирующей лодыжки, толстой грубой подошвой и металлическими накладками на носах. В них и бегать по лужам можно, и лягаться.
Дождавшись уже наконец темноты, отправилась к Хромому Хью, благо идти недалеко. Лавочка старьёвщика прячется в тёмном подвале одного из многоквартирных доходных домов.
Хромому Хью было глубоко плевать, какой знак изображён на старинном золотом перстне. Он знать не знал ни о каких заговорах и тайных обществах. Или знать не хотел? По крайней мере, он выжил же как-то в недрах Старого Льена и даже дожил до седин, что само по себе удивительно.
– Половина унции, хорошее золото, не подделка, – с удовлетворением на уродливом лице произнёс мне старьёвщик. – Дам хорошую цену: целых сорок сунов.
Я хотела поторговаться, но вспомнила, с каким отвращением ростовщик отшвырнул это кольцо, и быстренько передумала. Ну его. Хотя явно тут чистого золота не меньше, чем на империал.
Перстень с фиолетовым камнем Хью понравился больше, а когда я показала ему секрет, он и вовсе расщедрился на пять полновесных золотых монет. Уже прикинул, кому продаст такую забавную вещицу. Я забрала деньги, их тщательно пересчитала и, пряча добычу в кожаный старый кошель с заговором, как бы между прочим спросила:
– Хью, а ты часом не слышал, что там с нашим кладбищем?
– А что с кладбищем? – он тут же замер, нахмурившись.
– Я слышала, что там что-то странное произошло… – постаралась придать голосу тон как можно более равнодушный.
– Какая ты слухастая, – недовольно ответил Хью. – Ничего такого. На старом кладбище, которое за Яблоневым кварталом, кто-то разворошил могилы. Молодняк наш дуркует. С пьяных глаз, не иначе. Теням-то зачем, там сто лет никого не хоронят.
– Целое кладбище раскопали? – вспомнила я слова Оберлинга.
Ох, напрасно я так. Хью словно что-то почуял и сразу попятился, за собой закрывая прилавок и мне указывая на дверь.
– Я не знаю, не видал. Иди уже. Нашла тоже, чего полоскать. Кладбища ей…
Он выжидающе на меня уставился, а я кивнула и надвинула шляпку пониже на лоб, скрывая лицо.
– Ты не знаешь, Стряпчий клиентов берёт ещё?
– Не подох, крысов сын, – сообщил Хью. – Такие как он, по своей воле вперёд ногами не выезжают.
– Брось, Хью. В нашем деле полезно иметь такого полезного человека. Дай Фатум ему долгой жизни.
– Решила оставить насест, крошка Лив? – напряжённо спросил старый Хью, исподлобья сверкнув белёсыми глазами.
– А ты никак петуха услышал, дружище? – у меня дрогнули руки.
– Да кто его знает… Времена нынче такие, что как бы петухов не стащила какая залетная тварь. По ночам одна не ходи. Мало ли… Швах лисица за шею, и пёрышек не найдут. Всякое может случиться.
– Зверь набегом из дальнего леса? – понимающе усмехнулась я. – Видела на днях одного.
– Если бы… Оборотни шалят. Настоящие.
– Да брось, – не поверила я. – Запрещено. Патрули. Да и не полнолуние.
Хью был совершенно серьёзен.
– Наших зубами вчера загрызли. Двоих. Мэтта Булочника и Жана Скрипача.
– Брось, Хью! Небось подрались и на битых бутылках нарезались. В Льене чужие оборотни? Да не бывало такого!
Хью равнодушно пожал плечами и отвернулся, теряя ко мне интерес. Я вышла на улицу, поглядела на чёрное небо, по которому быстро плыли серые рваные полосы облаков. Тонкий серпик луны меня успокоил. Какие там оборотни, демоны их покусай? В такую пору они все в разуме. Да и много ли их осталось, кроме древних родов? А те давно держат себя в строгости. Драки же и смертоубийства в Старом квартале были явлением вовсе не редким.
Нет ничего удивительного в том, что два неизвестных мне полудурка поубивали друг друга. Или их убил кто-то третий, что тоже частенько случается.
Ждать до утра? Вот ещё, глупости. К Стряпчему все привыкли ходить по ночам, старый пройдоха всё равно страдает бессонницей.
Когда-то он служил писарем в ловчем департаменте, потом постарел и сослепу как-то попался на мелочи, за что и был выгнан с позором и без содержания. Но ушёл не с пустыми руками: успел многое с собой утащить, и оттиски всех печатей, и гербовую бумагу. Безымянный и нелюбопытный, но крайне полезный тип. Его услугами пользовались все старшие Тени Льена.
Я давно его знала, поэтому он не задал лишних вопросов, а написал мне подорожную на имя девицы Мишель Вольг. Скрипнув привычно зубами, отдала за документ два империала и со спокойным сердцем отправилась домой. Завтра утром куплю билет… и уеду подальше от Оберлингов.
Шагнув в свежую тьму городской ночи столицы я тихо вздохнула и широко улыбнулась. Бояться ночных улиц Льена? Помилуйте, я их всем сердцем любила. Они были моей сутью, моим отчим домом. Навеки я останусь ночной Тенью и не забуду те дни, когда попрошайничала у храма и воровала в толпе кошельки.
Шла медленно, наслаждаясь холодным ветром и тишиной. Новые электрические фонари исправно освещали мокрую мостовую, можно было не опасаться сломать ногу или поскользнуться на вылитых из окошка отбросах. На три тёмных силуэта, что выползли из Морозного переулка, я обратила внимание лишь тогда, когда они преградили мне дорогу.
– Тёмной ночи, господа, – вежливо поздоровалась я, кивая и складывая пальцы в определенный знак. – Я своя.
Тихое рычание было мне ответом. Что ж, парни неместные. Галлийского не разумеют. Их проблемы. Я опустила ладонь на бедро, нащупывая пистолет. Тени шагнули вперёд, и меня вдруг обдало ледяным ужасом.
Смрад разлагающейся плоти.
Тусклый свет фонаря осветил их кошмарные лица. Кожа, покрытая трупными пятнами. Чудовищные оскалы безгубых ртов. Зияющие провалы пустых, черных глазниц. У вместо глаз тускло светились две золотые монеты. Двигалось ЭТО быстрыми и хаотичными рывками, словно уродливые марионетки в руках пьяного кукольника.
Прижавшись спиной к стене, я оцепенела.
Сзади раздался стук и скрип. Я в панике оглянулась, обнаружив за спиной ещё парочку мертвяков. Справа из-за забора выполз ещё один монстр.
Я заорала так, что у само́й заложило уши. Было очень-очень страшно. Мертвецы окружили меня, они тянули ко мне свои обглоданные червями пальцы. Дрожащими руками я пыталась взвести курок пистолета и снять предохранитель, но никак не могла. Ладони разом взмокли и заледенели.
– Да заткнись уже! – раздался грубый голос сверху, и из одного окна выплеснулось содержимое ночного горшка. – Умирай молча!
От неожиданности я клацнула зубами и отшатнулась, замолчав.
Не так я представляла себе свою смерть.
Кто-то поймал меня за локоть и дернул в сторону. Раздался выстрел. Пуля выбила искры из мостовой, но мертвяки не обратили на это ни малейшего внимания. Я споткнулась, опустила глаза и снова заорала: в неровном свете фонарей на рукаве у меня сверкала металлическая рука. Боги, ещё и големы?
– Спокойно, леди, – раздался вдруг мягкий мужской голос. – Осторожно отступаем. Не нужно размахивать револьвером, он вам не поможет. Там не серебряные пули?
– Н-нет. – я прохрипела, всё ещё будучи не в силах пошевелиться.
– Тогда опустите оружие. Им оно не страшно, а меня можете ненароком и подстрелить.
Я послушалась. Осознание того, что я не одна, что меня кто-то поддерживает, здорово успокаивало. Мужчина щёлкнул курком. У него был какой-то особенный пистолет, большой, тяжёлый, необычной формы. Практически не целясь, он выстрелил, и первый мертвец буквально взорвался у нас на глазах. Я шарахнулась в сторону.
Мой спаситель был невысокого роста, в дорогом пальто и модной шляпе-котелке. Правая кисть, что так напугала меня, у него была металлической. Вглядевшись в лицо своего неожиданного спасителя, я убедилась в истинности своей догадки. Глаза узкие, чёрные. Это не галлиец.
Воистину, Фатум ко мне сегодня немилостив. Слишком много ненужных встреч!
Я узнала его. Личность в Льене известная, по таким приметам не узнать его сложно. А ещё я понимала, что нужно валить. Он, конечно, меня спас, но, скорее всего, отведёт прямиком в участок ловчей службы. Ну уж нет!
Резво подобрав свою юбку, ещё раз оглянулась, убедившись, что всё внимание мертвецов переключилось на человека в шляпе, и рванула с такой скоростью, на которую только была способна.
Лучше он, чем я. Хотя учитывая, как ловко отстреливал тварей мужчина, Льен не должен потерять одного из самых знаменитых своих инженеров.
Тут моя совесть чиста.
Испугать уроженку столичных трущоб очень сложно. Особенно так: до дрожи, до слёз, до трясущихся рук. В голову лезло всякое: может быть, это иллюзия? Просто мне всё показалось. И мне, и Кимаку. Галлюцинация, морок. Рассказывали же мне в детстве страшилки про мага-иллюзиониста во Франкии! Там, говорят, он сумел там проникнуть даже в королевский дворец. Хорошая мысль.
К моему величайшему сожалению, пятна крови на блузке были совершенно реальным. Я сдёрнула её с себя и без жалости швырнула в окно. Подберут, отстирают. Всё равно она старая и с чьего-то плеча! Нужна была только для того, чтобы гулять по Старому кварталу и не выделяться особо.
А я уезжаю, саквояж собран, деньги уложены как в его потайное отделение, так и в швы нижней юбки, и даже зашиты в корсаж. Документы готовы, мой дорожный костюм висит на плечиках. Осталось только выспаться, купить билет и отправиться подальше от Льена.
В Славию.
Во Франкии жуткие иллюзионисты и король-некромант, а в Славии тишь да гладь. А ещё поля и реки. Как-то маловероятно, что по лугам солнечной добродушной Славии могут разгуливать мертвецы. Это в холодном и пасмурном Льене им есть где укрыться.
Поспать мне не удалось. Едва я ложилась, как перед глазами вставали кошмарные пальцы с ошмётками кожи и мяса. Но времени я зря не теряла и посвятила остаток ночи наведению тщательного порядка в берлоге. За мной не должно оставаться следов. Ненужные вещи отнесла вниз, на помойку, чем порадовала местных нищих. В хлопотах страх отступает. И ночь больше не кажется страшной, и голова занята.
На рассвете я наскоро умылась, тщательно причесалась и облачилась в свой любимый костюм молодой вдовы: чёрная юбка, блузка с кружевным чёрным воротничком, тёплый чёрный жилет, элегантный дамский цилиндр и практичное шерстяное коричневое пальто. Подхватила тяжёлый свой саквояж и зонтик, выскользнула на улицу.
Было ещё очень рано. Улицы Льена пусты, вокруг тихо, свинцово-серое небо грозилось снова разразиться дождём. Я не сразу нашла пролётку: все порядочные извозчики ещё спали. Тот же, которого я обнаружила на углу Рабочей и Холодной, возвращался с ночной смены.
– На вокзал? – спросил он и в ответ на моё удивление улыбнулся: – Ну, а куда ещё в такой час может собраться порядочная леди с саквояжем? К любовнику уже поздно, на работу ещё рано. Да и вид у вас далеко не как у фабричных.
Я невольно усмехнулась. Угадал. Наблюдательные ребята – эти извозчики…
Здание Льенского вокзала из жёлтого кирпича с белыми колоннами светлой махиной возвышалось над большой привокзальной площадью. Просторное, светлое, тёплое, совсем ещё новое. Его построили уже с водяным отоплением и даже канализацией. На первом этаже расположены билетные кассы и два зала ожидания – первого класса и второго-третьего. Небольшой ресторан, из-за двери которого доносились запахи свежесваренного кофе, и туалетные комнаты. Тоже с запахами, мне привычными и знакомыми.
В такой ранний час народу было совсем немного: пара мужчин самой простецкой наружности и без багажа дремали в зале второго класса, усатый ловчий в новенькой форме, прислонившись к стене, лениво листал утреннюю газету. Из четырёх касс в это время работала только одна. Её узенькое окошко манило и обещало мне новые приключения. Запах железной дороги, стук вагонных колёс, гул мощного паровоза… А ведь я еще толком нигде не была. Самое время начать путешествовать.
– Когда ближайший паровоз в Славию? – степенно и неторопливо, как и положено путешествующей леди, я подплыла к окну кассы и спросила явно скучающего кассира.
– Через три дня, миледи. В четверг в полдень.
Неприятная неожиданность. Что же, на всё воля рока. Значит, так Фатум решил. Кто я такая, чтобы противиться его воле?
– А во Франкию?
– Завтра поутру.
Я занервничала. Должно быть, со стороны это выглядело неприлично и странно: молодая красивая леди, кторой вообще все равно, куда ехать. Но мне уже было не до приличий.
– А сегодня куда-нибудь есть паровоз?
– Разумеется. Через два часа будет прямой в Белую Чашу. А в полдень ещё один: в Брюст.
В моём саквояже лежала подробная карта всего континента, украденная когда-то из сейфа ученого мужа. Я хорошо её помнила: Брюст стоял совсем близко к франкийской границе. Можно там будет нанять таксомотор. Или снять номер в гостинице и дождаться паровоза до Франкии. А Белая Чаша в горах, там вокруг одни шахты. И рядом тоннель в Катай. Потом как-нибудь загляну и туда.
– Билет до Брюста, пожалуйста.
– Простите, миледи, но билеты туда все распроданы.
Катай так Катай. Вот всё и решилось. Стараясь унять дрожь в голосе, я произнесла совершенно спокойно:
– Вот как? Тогда мне один билет в Белую Чашу.
– Есть места в первом классе, – лысый кассир бросил на меня нечитаемый взгляд и поморщился, тихо добавив: – Во втором тоже есть.
– Мне билет в первый класс.
– С вас пять империалов, пожалуйста.
Отчётливо скрипнув зубами, я достала свой кошелёк.
– Леди Оливия? – раздался за моей спиной мужской голос. Я вздрогнула всем телом, но не обернулась.
Меня тут же настойчиво тронули за рукав.
– Вы ошиблись, – я медленно оглянулась назад, выразительно приподняв бровь.
Но глядя на троих мужчин, что стояли позади меня, я ясно поняла, что ошиблись, увы, не они. И ошибка моя будет стоить мне дорого. Двое мужчин в чёрной форме ловчих были мне незнакомы, а вот третьим был он. Огюст Шардан, крысы Льена его раздери.
Я сглотнула и покрепче ухватилась за ручку саквояжа. Бежать больше некуда. У входа наверняка дежурит магмобиль департамента ловчих, все окна вокзала закрыты. Разве что лестница наверх пуста, но далеко ли я убегу? Особенно в юбке… Придётся импровизировать.
– Господа ловчие, повторяю вам, вы ошиблись. Меня зовут Мишель Вольг, – тут я сдержанно улыбнулась и даже позволила голосу дрогнуть. – Вот мои документы.
– Вольг? – усмехнулся один из мужчин. – Мне жаль вас расстраивать, леди, но для покойницы, похороненной больше чем сто лет назад, выглядите вы очень молодо. В Галлии нет и не может быть ни одного Вольга. Этот род был уничтожен. Давно, уже очень давно. Шардан, это она?
– Да, это Оливия. Я же говорил, что мы найдём её на вокзале. Прости, дорогая.
На красивом лице этой сволочи не было даже тени сочувствия.
– Леди, прошу последовать с нами.
Молодой рослый ловчий рассматривал меня с долей явного интереса.
– А зачем? – я сделала невинный вид и даже похлопала быстро ресницами, прикидывая, смогу ли сбежать по дороге в участок. А что мог рассказать про меня Шардан? Вряд ли он знает что-то о моём промысле в те годы, что мы с ним не виделись. Только наше последнее столкновение в кабинете Бонвинга. Но он и сам там не пыль протирал. Если в чём-то меня обвинят, то молчать я не буду, сдам его со всеми продажными потрохами.
– Мы должны будем задать вам пару вопросов, – снисходительно ухмыльнувшись, ловчий взял меня под локоток. – Не вынуждайте нас применять силу, Оливия.
– По какому поводу? – я было трепыхнулась, но тут же ощутила железную хватку крепких пальцев и присмирела. Задрав голову, прошептала уже доверительно, глядя на ловчего снизу вверх: – Вы же знаете, господин ловчий: господин Шардан – известный мошенник и плут. А вдруг вы с ним заодно? Хотите ограбить бедную вдову?
Повышать голос и привлекать к себе внимание редких ещё посетителей городского вокзала было бессмысленно. Никто не придёт мне на помощь. Один только вид чёрной формы блюстителей закона и порядка действовал на жителей нашего города как звук пистольного выстрела на воробьев.
– Прекрати паясничать, Лив, – хмуро сказал Огюст, мрачно смотря на нас с ловчим. – Тебя сдал ростовщик. Сколько раз я тебе говорил: добычу толкай самое ранее через неделю. Когда ты уже станешь думать мозгами… И не смотри так. Меня просто попросили… о безотлагательной консультации.
Я вдруг заметила, что он небрит и лохмат, под глазами желтые тени, а на щеке следы синяка. Его били? Пытали? А потом, конечно, оказали лечебную помощь. Очень гуманно.
– И ты, разумеется, не мог отказать своим старым друзьям? – я холодно улыбнулась ему.
– Дорогая моя, тут мы квиты. Если бы ты не подняла шум, я бы успел уйти, – хмыкнул Огюст без малейшего раскаяния в голосе. – Но увы… я доверился женщине и ночевал в жуткой камере. Когда этим мне предложили сделку и кофе, я не смог отказаться.
– Ты поступил совершенно не по-мужски! – моему возмущению не было предела.
– Ну конечно. Я же известный мошенник и плут. Ты ждала от меня благородства? Напрасно, малышка.
Я скрипнула зубами. С ним все понятно. Впрочем, с ним было всё понятно ещё тогда, когда много лет назад он исчез со всеми нашими деньгами, оставив меня совершенно одну.
– Миледи, вы приняли решение? – державший меня рослый ловчий спросил с некоторым даже сочувствием в голосе. – Не то чтобы это имело значение, просто… не хотелось бы нам применить силу в отношении женщины. Тем более – молодой и красивой.
Какой интересный мужчина. И вежливый, и благородный. Жаль только, что ловчий, с ними мне не по пути.
– Я пойду с вами, мэтр ловчий, – притворно вздохнув, я закатила глаза. – Но уверяю, что бы ни наговорил вам этот… Шардан, всё может быть неправдой.
– Поверьте, мы обязательно разберёмся, – мой провожающий мне опять снисходительно улыбнулся. Что ему дохлая кошка приснилась.
Конечно же, я не поверила ловчим, но выбора у меня не было. Проверять, кто из них какой магией владеет, у меня не было никакого желания. Как и быть скрученной и силой усаженной в их магмобиль.
Поэтому я отдала саквояж в руки усатого ловчего и проследовала за ними. Не приняв вполне вежливо мне протянутую руку, села на край на заднего сидения магмобиля и оправила плотную юбку, строго глядя прямо перед собой и нахмурившись. Как подобает молодой вдове, невинно оговорённой и оскорблённой до глубины её чистой души. По обе стороны сели ловчие, зажав меня между собой. Огюст сел вперёд, к шофэру.
Верх у мобиля был поднят. На меня не глазели прохожие, и за это я была даже благодарна. А прохожих было уже немало, столица стремительно просыпалась, люди спешили на работу.
Глядя в окошко мобиля, я снова невольно прощалась с родным городом. С его серыми улицами, грязью, толпами вечно снующих прохожих. С мальчишками-газетчиками, дерущими глотки на всех перекрёстках. С гулом речного Льенского порта, с высокими мрачными трубами новых заводов и мануфактур. С роскошным центром и трущобами старых кварталов. С заводской слободой и разбитыми парками. Даже шум новомодных мобилей не изменил лика вечной столицы.
Я так люблю этот город… Сердце вдруг сжалось от странного предчувствия. Уже очень скоро мы все же расстанемся, Льен. Навсегда, как, но порядком уже надоевшие друг другу любовники, без жалости и безо всякого сожаления…
Дорога в центральный участок ловчей службы не заняла много времени. Огюста вытолкнули из мобиля довольно грубо, а мне даже подали руку. И я даже ее приняла. Саквояж, правда, уже не вернули. Его вытряхнули прямо на стол, стоявший у входа. Ворох женского дорогого белья, несессер с туалетными принадлежностями, одежда в дорогу… Конечно же, тут же нашли пистолет, зато кинжал под юбкой не заметили.
– Вещь дорогая, штучная, – с любопытством сказал рослый ловчий, оглядываяя мою любимую игрушку. – Клеймо мастерской Кимака. Надо проверить, не ворованная ли.
О проекте
О подписке