Женщине, знающей себе цену, жить много проще. К счастью, неведомые родители оставили мне в наследство яркую внешность. А большего я и не видела от них никогда. Уж не знаю, каким предкам я обязана правильными чертами лица, кошачьими зелёными глазами, вполне женственными формами и изящной фигурой – но спасибо им за это. Точёные ножки, красивые руки, роскошные волосы – мой арсенал, моё действенное оружие.
Как всякий действенный инструмент, женская внешность требует качественного ухода. Пока я ещё могла позволить себе не сидеть на изнурительных диетах, ограничивая себя лишь в алкоголе и сладостях. Здоровый и продолжительный сон, обязательное посещение фехтовальных салонов, верховые прогулки.
Но красота – это еще не залог счастья и успеха, к тому же тяжелый труд и болезни очень быстро убивают ее. А лохмотья и грязные ботинки с чужой ноги никому не добавят привлекательности.
Правильно пошитый наряд творит чудеса. Он может подчеркнуть достоинства и скрыть недостатки, а может и до неузнаваемости изменить внешность женщины. Один и тот же драгоценный камень в разных оправах сверкает по-разному…
У меня тоже есть свои недостатки. Я всегда смотрела с завистью на миниатюрных красоток. Лёгкие и невесомые, словно бабочки, выпрыгивая из окна, они не рискуют сломать подоконник. А грудь? Маленький бюст так легко увеличить кружевом или специальными подкладками. К тому же в корсаже куда больше места для всяких тайников. В моем же случае о такой возможности можно забыть. Ну, зато мужчины смотрят на декольте и не замечают остального…
Разумеется, всю одежду я шила на заказ. К моему счастью, подвалы столицы изобиловали маленькими мастерскими, где творили свою непревзойдённую магию волшебницы острой иглы и напёрстка. И делали они это ничуть не хуже всех известнейших кутюрье Их Величеств.
– Платья, блузы и юбки из последней коллекции самого Рюлеваля?
– Пожалуйте! На любой вкус, фасон и размер.
– Мужские костюмы, подогнанные по женской фигуре?
– Заберите в четверг.
– Пальтовая ткань на жилет, два десятка карманов, три слоя подкладки?
– Нет, нам совершенно не сложно, благодарим за заказ.
Шляпки – как от мадам Ботондэ. Кстати, порой ничуть не дешевле. Но мадам Ботондэ принимает только аристократок, да еще и строго по рекомендации. И уж точно в ее шляпках нет никаких полезных секретов. А вот шелковые чулки и изящное кружевное бельё у меня такое же, как у самых знатных леди, потому что белошвейка Лоли наша, из Теней. И что с того, что у нее лавка в центре Льена?
Когда-то Огюст преподал мне житейскую истину: любая красивая женщина – настоящая драгоценность. Как бы там у нас ни сложилось, нужно признать, что именно с ним я научилась любить себя, ухаживать за лицом и телом и создавать сложные образы-роли. Наряд и прическа – это тот же набор хитроумных отмычек, открывающий самые прочные запоры и крепкие двери.
Безутешная молодая вдова была одной из моих самых любимых ролей.
Тонкий слой рисовой пудры придаст лицу скорбную бледность. Гладкая прядь волос на виске подчеркнёт печальный взгляд. Дорогой бархат строгого платья, чёрный, как тёплая летняя ночь, мягкий, как нежные прикосновения опытного любовника как нельзя лучше расскажет опытному взгляду о материальном положении.
Никаких лишних складок на юбке. Скоромное кружево воротника, плотно облегающего шею, неброская брошь с хрусталём – искуснейшая подделка, такие же серьги в комплекте. Чёрные кружевные перчатки и шляпка с вуалью. Молодая вдова, безусловно, нуждается, но не в отчаянном положении. Бросив критический взгляд в потемневшее зеркало на стене, я осталась собою довольна.
Хороша. Просто прелесть как хороша!
И ничто мне не может испортить прекрасное настроение.
Дождь за окном? Это прекрасно. Городские улицы опустели, а те немногие прохожие, кто во веской причине рискнул выйти наперекор непогоде, прячутся под широкими капюшонами и зонтами.
Пахнет влажной свежестью, с окраин не тянет тяжёлым едким дымом, а нищие и попрошайки не высовываются из своих грязных нор.
Я сегодня могу позволить себе редкую, а оттого такую ценную роскошь: прокатиться на магмобиле. На мягком теплом сиденье и под крышей. Не на извозчике! Вытирать чистым бархатом подола мокрую пролётку мне совершенно не хотелось.
Таксомоторы появились совсем недавно и даже в столице ещё были редкостью. По центральным улицам Льена магмобили передвигались довольно резво. У многих аристократов был свой такой транспорт.
Но родовитые и высокопставленные владельцы мобилей жалели свои весьма дорогие четырёхколёсные игрушки и пока ещё редко испытывали их прочность на разбитых окраинных мостовых. И все же технический прогресс уверенными шагами покорял нашу Галлию.
Особенно после того, как во главе техномагического департамента встал лорд Стерлинг. Про него говорили, что он редкостный зануда и сноб, что суёт свой длинный аристократический нос в те дела, которые его вовсе и не касаются. Но факт остаётся фактом: после его назначения на улицах Льена засияли электрические фонари, осветившие самые тёмные и злачные подворотни и переулки. Огромные мусорные кучи, с их зловонием и засильем крыс, извечные, как Восточный хребет, и такие же прочные, бесследно исчезали буквально на глазах изумлённых горожан. А там и мостовую начали чинить. Ведь зияющие в ней жуткие ямы и рытвины в ярком свете фонарей смотрелись особенно гнусно.
Так вместе с фонарями появились и дороги. Даже в нашем Старом квартале заделали ямы и выровняли мостовую, и поэтому таксомобиль нашёлся довольно быстро. Толстый таксист, чем-то похожий на старую крысу, неторопливо открыл дверь в салон, приглашая меня. Приняв его руку, я едва удержалась от шалости. Захотелось запрыгнуть на переднее сидение рядом с водителем, а потом с ветерком прокатиться по мокрому Льену, подставляя лицо влажному ветру.
Но… увы. Сегодня я – настоящая дама, вдова и практически леди. А это значит: короткий поклон, опущенные глаза, трепещущие ресницы и мягкая улыбка на лице.
– Улица Трёх Ветров, дом двадцать три. И, будьте любезны, как можно скорее, я очень спешу.
– Пятнадцать суров, госпожа.
– Прекрасно.
Даже шум тут же взревевшего мотора не смог заглушить скрип моих зубов. Пятнадцать! В пять раз дороже, чем самая дорогая пролётка! Да за эти деньги я заставила бы извозчика вытереть насухо весь экипаж его собственной шляпой!
Ну… зато быстро, комфортно и чисто. Ты этого достойна, Лив. Ты хорошо поработала и заслужила награду. Езжай молча и думай об этом…
Ломбард на улице Трёх Ветров принадлежал моему старому знакомому, господину Грамонну. Он, конечно, ростовщик и скупщик всякого… но мужчина исключительной порядочности, если вообще это слово уместно в ломбарде. К нему можно было всегда отнести диковинки и драгоценности, старые книги, необычные игральные карты или серебряный портсигар славской работы и рассчитывать на достаточно справедливую цену. А ещё старый Грамонн знает меня очень давно, с самого детства. Уже много лет мы с ним играем этот странный спектакль: я прикидываюсь безутешной вдовой, он же делает вид, что мне верит. Зачем? В приличных кварталах столицы даже у стен есть уши. Мне не хотелось бы здесь наткнуться на ловчих. Ростовщику, впрочем, тоже.
Принеся ему два добытых тяжёлых кольца, добытых мной накануне из сейфа милорда Бодвинга, я была совершенно уверена в том, что мы снова разыграем с ним прежнюю партию: я совру, что нашла эти вещи в шкатулке покойного мужа. Он спросит, не знаю ли я, кого они могут заинтересовать. Я намекну на настоящего хозяина и получив свой залог, тут же покину ломбард. Спустя несколько дней ростовщик через подставных лиц и за немалое вознаграждение вернёт фамильные ценности их владельцу. Все довольны и счастливы.
Но в этот раз что-то пошло не так.
Я толкнула тяжёлую дубовую дверь. Мелодично зазвенели серебряные катайские колокольчики, извещая ростовщика о моём появлении. Метр Граммон, коренастый мужчина солидных лет с ухоженной короткой бородой и роскошными усами поднял голову от прилавка и приветливо мне улыбнулся.
– Госпожа Эльвинг, рад вас видеть. Вы давно ко мне не заглядывали. Смею надеяться, что ваши финансовые дела стали немного поправляться?
– Ах, господин Граммон, вы же знаете, что мой покойный муж оставил мне лишь долги! Мне иногда кажется, что я никогда с ними не расплачу́сь!
– Да-да, ох уж эти аристократы! Все они одинаковы, живут одним днём! Но, я вас смею заверить, что приложу все усилия… Что прекраснейшая из всех женщин решила мне предложить в этот раз? Смелее, миледи.
Я медленно выложила на гладкий прилавок из красного дерева два кольца и театрально вздохнула:
– Вот, нашла в столе Жоржа. Должно быть, эти перстни имеют некоторую ценность.
Ростовщик вооружился лупой и ловко сцапал кольца. Некоторое время он громко и недовольно сопел, а потом со стуком бросил их обратно. Что не так? Обычно Граммон ведёт себя по-другому!
– Где вы это взяли, Оливия?
– Мой покойный муж…
– Послушайте! Я никогда не спрашивал, чем забиты подвалы вашего безвременно усопшего супруга. Я никогда не считал, сколько у него пальцев и карманов в жилете. Меня не волнует, когда он успевал играть в шахматы, карты и изучать катайские трактаты. Но сейчас я прошу вас ответить: откуда эти кольца?
Граммон был предельно серьёзен, и я вдруг испугалась.
– Да что с ними не так?
– Оливия… посмотрите.
Под ловкими пальцами ростовщика одно из колец, то, что с лиловым камнем, вдруг словно разломилось пополам. С одной стороны показалась небольшая игла, а сам камень откинулся в сторону. Он был полым и пустым.
– Это что, кольцо с секретом? – догадалась я.
– Да. Сюда, в камень, можно положить яд. В кристаллах. И потом в нужный момент просто повернуть его. А можно налить яд жидкий, и нажать вот тут. Появится игла. Один мужчина пожимает руку другому и случайно царапает его кольцом. После этого второй мужчина заболевает и умирает. А может, у него случается сердечный удар. С кем не бывает, верно?
– Ах!
– Но это не так уж и страшно, право слово. Такие вещи мне попадают в руки гораздо чаще, чем я бы хотел. Второе кольцо волнует меня гораздо больше.
Почему-то совершенно не хотелось спрашивать, что с ним не так. Догадывалась, что ответ мне не понравится.
– Ещё раз, Оливия, где вы взяли эти кольца?
– В вещах покойного мужа, – упрямо ответила я. Признаваться в воровстве – это уж совсем немыслимо. Я не самоубийца.
– Хорошо, будь по-вашему. Я бы рекомендовал вам прямо сейчас взять экипаж и отправиться в департамент к Оберлингу. И показать эти кольца ему.
– Вы, должно быть, шутите!
– Нисколько. Это дело государственной важности.
– А может, это сделаете вы? – с надеждой спросила я.
– Нет. Я не смогу ответить ни на один вопрос.
– Я вас поняла.
Сгребла со стола кольца вздохнув. Ни к какому Оберлингу я, конечно, не собиралась. Глупости какие. Просто я продам их Хромому Хью за сумму в три раза меньшую, чем могла бы выручить у господина Грамонна. Ну не хранить же мне их у себя, право слово, тем более, если они такие приметные?
Хью отдаст их на переплавку, и дело с концом.
Утешив себя таким образом, я вышла на улицу. Странное дело, день больше не казался мне прекрасным, напротив, всё стало раздражать: и мокрая мостовая, и серое небо, задевающее своим надутым брюхом шпиль ловчего департамента, самого высокого здания Льена, и грохочущие по улицам маг-мобили, и силуэт аэростата где-то над краем города.
Уеду!
Уеду в солнечную Славию, сбегу от ветров и дождей туда, где золотятся поля пшеницы и шумят сосновые леса. Или во Франкию, к ласковому морю и любвеобильным красавцам-мужчинам.
Захотелось горячего шоколада и сказочных приключений. Желание разочарованной женщины – непреложный закон.
_______
Примечание авторов: фамилии знатных родов в Галлии оканчиваются на -инг или -енг. Но знать тоже бывает разная. Есть высшая аристократия, приближенная к королю. Это потомки двенадцати родов – основателей Галлии. У Оливии и вовсе нет фамилии и документов, она сирота, выросшая на улице. Но ростовщику она представляется как аристократка
О проекте
О подписке