Читать книгу «Двойной виски со снегом» онлайн полностью📖 — Марианны Красовской — MyBook.
image

9. Пустота

– Боже, Боже, – металась Марина по палубе, ломая руки. Бросилась на корму к спасательному кругу, потом к снова к борту, понимая, что монгол уверенно плывет в сторону берега и в спасении явно не нуждается. Все, что ей оставалось – это плюхнуться на палубу и разреветься в голос.

Ну почему она такая дура? Почему все так глупо, так неправильно? И отчего в груди печет, словно сердце прижгли каленым железом?

А через час приедет Георг.

Марина бросилась на нижнюю палубу – перестелить белье, проветрить насквозь пропахшую сексом каюту. Вымыть два стакана и две тарелки в камбузе. Мокрые полотенца закинуть в стирку, остатки омлета с овощами сунуть в холодильник. Переодеться – нервы нервами, а выглядеть перед Георгом неряхой она бы ни за что не хотела. Накраситься. Волосы уложить уже не успела, стянула в хвост.

Георг, как всегда, пунктуален. Ровно через час после звонка его катер останавливается рядом с "Крейсером Авророй". Он взлетает на борт легко и красиво, нет, не так грациозно, как Арат, но не хуже, просто по-другому. Более точно, что ли. Размеренно. Боже, да о чем она думает вообще!

– Выглядишь неважно, – замечает мужчина, обнимая ее за плечи и целуя в щеку. – Бледная такая. Тяжелый день? Нездоровится?

Сначала Марина вспыхивает от злости и обиды: что значит "неважно"? Она тут одевалась, красилась, а ему, значит, не нравится? А потом с невероятным облегчением, цепляясь за его слова, быстро-быстро кивает головой:

– Критические дни. Живот болит, и вообще…

Георг не расспрашивает. Для него есть несколько запретных тем, и женская физиология – одна из них. Ну и ладно, ну и отлично. Он не будет ничего от Марины сегодня требовать, а ей не придется объяснять, что она была с другим. С тем, кто, по сути, никто в ее жизни. А Георг – он, наверное, кто-то. Постоянная. Аксиома. Он просто есть.

– Расскажи про съемки, – просит он, проходя в свою каюту, скидывая пальто и туфли. – Как твои контракты? Как учеба? Последний курс, уже решила, что будешь делать дальше?

Ему и в самом деле интересно, будто Марина – один из его проектов. Слушает внимательно, дает дельные советы, подсказывает, обещает поговорить с кем-то из своих знакомых насчет благотворительной фотосессии в пользу африканского заповедника. Да, бесплатная реклама никогда не бывает лишней.

С ним легко, он не давит на Марину, не пытается ее прогнуть. Марину даже слегка отпускает. А два бокала прекрасного итальянского вина и вовсе приводят ее в благодушное настроение, и спать она идет уже без всяких посторонних мыслей, радуясь только, что у Георга пунктик насчет ночевок в своей собственной спальне. Он ведь даже с женой в одной постели никогда не засыпал. Однажды ответил, смеясь, на безмолвно заданный Мариной вопрос: “Сон – это самое интимное, детка. Ближе него у меня никого нет. Не хочу делить с другими мир своих кошмаров”. Элегантно послал. Как обычно.

А с Аратом так сладко спалось! Он вообще был очень уютным, ее Соболь. Умудрялся обвивать ее собой, словно плющ, греть одновременно со всех сторон, как теплая пижама. На него можно было смело укладывать руки и ноги, крепко обнимать, вжимаясь носом между лопаток, вдыхая его запах. Ей хотелось впечататься в него, слиться, впитаться, как воде в песок. Его дыхание, жар тела, стук сердца успокаивали, умиротворяли… Забудь, Марин. Учись жить без него. У тебя был шанс, ты его упустила. Идиотка трусливая.

Наутро Георг уплывает, обещая вернуться через две недели. Марина кивает, послушно подставляя губы для сухого бесчувственного поцелуя, натянуто улыбается и с облегчением выдыхает, когда его катер скрывается в стелющемся по воде тумане. Ритуал завершен.

Можно возвращаться в себя. Снимать маску и вволю страдать. Упала прямо на палубу на четвереньки и завыла раненой волчицей.

Где он? Жив ли этот упрямец, этот безумец?

“Ломка по Арату” – острая нехватка его глаз, рук, дыхания начинается почти сразу. Пока рядом был Георг, она запрещала себе быть собой, думать, жить. Существовала. Сейчас ей тяжело было даже дышать. Мысли мучительно возвращались туда, где рядом с Мариной был Арат.

Кончики пальцев покалывало от желания к нему прикоснуться. Ни одного человека она не хотела так сильно. Даже неважно, что он был на нее зол и обижен. Просто… нужен. Не выдержала – позвонила.

Абонент временно не доступен. Так. Ладно, бывает. Работает, выключил телефон, вне зоны доступа. Позвонила еще и еще, с ужасом понимая, что даже не представляет, где его искать. Она не знает, где он живет, кем работает. Не знает его фамилию. Даже возраст точный не знает! Все это было неважно сутки назад, а теперь приводило в отчаяние.

А что, если он вообще не доплыл до берега? Утонул? Переплыть расстояние до пристани и летом было делом непростым, а уж в ноябре… С каждой минутой ей становилась все страшнее. Вода ледяная. А вдруг мимо прошло судно, и его захлестнуло холодной волной? Он одет, тяжелые мокрые тряпки тащили ко дну. Плыть неудобно. Доплыть невозможно. Он покончил с собой у нее на глазах, а она это поняла лишь сейчас?

Села. Взяла в руки себя и трубку телефона. Нажала команду экстренного вызова 911.

Стуча зубами от ужаса, дождалась ответа оператора.

– Здравствуйте, мисс. Что у вас случилось?

Ну конечно же, все под контролем, и у оператора сразу же высвечивается окошко информации о звонящем. Эта мысль отчего-то ее успокоила.

– Здравствуйте. У меня… пропал человек. Сутки назад.

– Что за человек, кем вы ему приходитесь?

– Арат. Я не знаю. Просто… он спрыгнул с моей яхты и пропал.

– Вы пострадали? На вас было совершено нападение?

– Нет! Конечно, нет, это был мой… гость.

– Пожалуйста, уточните данные вашего пропавшего гостя. Полное имя, возраст, гражданство.

– Я… я не знаю.

– Вы точно не пострадали? Проверьте, пожалуйста, не пропали ли предметы вашего имущества. Я подожду.

– Я не пострадала, и ничего не пропало. Только человек пропал. Вы не понимаете, там холодная вода, он прыгнул и пропал!

– Мы все понимаем, мисс. Преступники обычно именно так и пропадают с яхт. Перевожу ваш сигнал на номер полиции.

Что она делает?!

Марина отлично знала американский порядок вещей. Если подключится полиция, Арата могут арестовать за проникновение на яхту, и пока будут разбираться – он будет сидеть в участке. Это может лишить бедного монгола работы, всего лишить!

Его, может, и найдут живым, но государственная машина перемелет этого человека в фарш и выплюнет лишь жалкие ошметки.

Она быстро отключила звонок. Если будут перезванивать – ответит, что все вещи нашлись, и оказалось, что это была шутка. Только бы пронесло.

Нужно самой его искать, на пристани постоянно ошивается множество людей. Уж труп-то не пропустят.

Внутренне Марина заледенела, будто сведенная судорогой. Быстро одевалась, по обыкновению роняя все, к чему прикасалась, и сметая на своем ходу предметы. Чудом не разнесла лодку, спуская ее на воду. Отшвырнула чехол, утопила весло, пришлось возвращаться за запасным. Чуть не свалилась в воду. Двигалась, как сломавшийся робот, у которого садятся батарейки.

Ее трясло крупной дрожью, руки не слушались.

Удивительно, что она вообще доплыла до берега!

Несколько часов Марина ходила по береговой линии, как тень. Спотыкаясь, смотря на следы, что-то разглядывая в конструкции волнорезов. Падала, вставала. Разбила о камни локоть. Нашла лишь скелет какого-то морского животного, пообщалась с семейкой енотов и погоняла чаек. Вернувшись на пристань, разыскала дежурившего там владельца лодочного проката. С трудом нашла в себе силы его расспросить.

– Да, был такой странный. Вылез из воды, босой, без штанов, в зубах бумажник.

Слава Богу, штаны он умудрился снять и кроссовки бросил!

– Я сначала собрался было полицию вызвать, но он сказал, что любовник, сбежал от мужа, купил у меня одежду, вызвал такси и уехал. Я ему еще виски налил – совсем синий был, бедняга. Но на грабителя не похож, уж больно спокойный и не спешил никуда. Да и заплатил хорошо, тут же мне на кредитку все скинул. Твой, что ли, любовник-то?

Марина была так счастлива, что едва не расцеловала толстенького низкорослого чернокожего. Живой! Доплыл! Остальное – не важно. Не хочет он больше с ней иметь ничего общего – пусть. Она виновата, она дура, она чуть не угробила его. Получила по заслугам. Главное – он жив!

– Да! Мой, это мой любовник, – улыбалась совершенно по-идиотски.

– Повезло же, – чернокожий внимательно на нее посмотрел. – Детка, а ты вот на той лодке приплыла с яхты?

– Да. А что?

Опасаться его не было смысла – Марина видела толстяка каждый день, мило с ним здоровалась.

– И ты обратно собираешься плыть? Такая вот?

– Ну, да, – до нее вдруг начало доходить. После волшебной новости, так ее обрадовавшей, сила, державшая Марину на ногах все это время, вдруг иссякла. Ноги подгибались, руки тряслись, ее ощутимо качало. Доплыть до яхты? Хотелось только сесть прямо на пристань, а лучше – лечь. И умереть. Больше ничего.

– Давай-ка так, детка. Я сейчас заведу катерок, прицеплю твою лодочку и отвезу тебя туда с ветерком. Ты же с “Авроры?”.

Сил не было даже обрадоваться. Этот черный крепыш был сегодня ее героем.

– Да. Сколько я вам буду должна?

– Пятьдесят баксов, детка, и мы в расчете.

Дорого. Ну ладно, оно того стоило, все равно этот мужик прекрасен, а торговаться нет никаких сил.

– По рукам.

Больше она ничего не помнила. Чернокожий не просто довез ее к яхте, он выгрузил Марину, поднял ее лодку на борт, тщательно все закрепил на случай непогоды, зачехлил, проверил готовность яхты к шторму и даже оставил ей свой номер телефона, чтоб никакие любовники больше так не плавали, если надо будет – всех быстро вывезет. Все это она видела, словно в тумане. И когда тот уплыл, прогудев на прощание сигналом катера, она смогла лишь упасть на пушистый ковер в спальне. Свернуться калачиком и зажмуриться. Марину трясло крупной дрожью. Ноги сводило судорогой, голова невыносимо болела. И отчетливо хотелось сдохнуть. Чтобы отныне не болело ничего: ни душа, ни тело.

10. Боль

Яхта “Крейсер Аврора” весьма символично стояла на якоре чуть меньше, чем в километре от острова Манхэттен, ровно посередине невидимого пути от выхода из Бруклинского тоннеля до острова Статуи Свободы.

Арат был совершенно свободен.

И когда шагнул с палубы яхты, и теперь – когда доплывший на одних руках и чисто азиатском упрямстве выползал на причал Баттери-Парк Ферри терминала. Джинсы он стянул с себя еще в самом начале своего героического заплыва.

Зол? Да он был в ярости. И эта ярость волокла его в устье Гудзона, через воды Аппер Бей залива, как мощный мотор. В его жизни теперь будет этот заплыв через холодные воды Атлантики. Не стыдно, герой-любовник? Он снова утер нос этому Голиафу. Отчего же так больно?

Бумажник, изгрызенный от судорог в ногах и злости, мокрый и раскисший, к счастью, надежно хранил все кредитки. Найти человека из персонала причала и уговорить его на помощь за отдельную плату было делом нескольких минут. Вести переговоры Арат умел, ловко улавливая настроение собеседника и давя на все нужные точки соприкосновения, искусно, словно жонглер. Спустя уже четверть часа он, одетый и высохший, пил горячий кофейный коктейль с виски в кафе на шоссе Франклина Рузвельта. Пил и размышлял.

Мыслей было много. Странно, но на Марину Арат совершенно не злился. Он ей не муж и не отец. Скорее просто фактор разнообразия. Ему было легче думать именно так. И тогда все было очень просто: история подошла к своему логическому завершению, стоило просто закрыть эту дверь и идти дальше, храня воспоминания о прекрасном приключении. Если бы не одно очень важное "но".

Марина вышла на палубу тогда перед его безумным прыжком. И смотрела на него. В ее взгляде он успел прочесть.… Пожалуй, что свой приговор. Она не хотела его отпускать. И не прыгни он сразу – остановила бы. Отчасти потому он и прыгнул. Никак нельзя было на эту малышку вешать ответственность за все произошедшее. Никак. Малыш. Да, именно так он ее звал мысленно. Так она была записана в его контактах. Никто не догадается, что эта роскошная, как сама любовь, девушка – в душе просто Малыш. Ну и как ее оставить один на один со всем этим миром?

На нее не получалось злиться. А вот на себя… Он никак не мог ответить на единственный вопрос: “Что ты хочешь, Арат? От нее что ты хочешь?”

Ответит – и будет ясно, куда идти дальше и что с этим всем теперь делать. Но Арат малодушно молчал,сам себя пока не понимая.

Марину он хотел. Всегда, везде, безумно. Но секс – это просто пролог к истории. Или эпилог. Осталось лишь выбрать. Встал. Устало потянулся – все мышцы мучительно болели и кожу саднило. Сегодня у него законный выходной, нужно забрать запасные ключи от квартиры у Кира (его комплект лежал теперь на дне залива), купить телефон, благо, большинство номеров он просто помнил, не доверяя хранению в гугл книге, заказать еду и переделать еще кучу мелких дел. Заодно и отвлечься немного. Завтра грядет трудный день. Завтра он ей и позвонит. Пусть Марина пока отдохнет и сама приведет свои чувства в порядок, заодно и остынет.

***

Завтра не стало ждать. Упрямо наступало сегодня. Нахлынувший вал звонков заставил Арата нырнуть в этот поток, напомнив мужчине о его роли и статусе. Это для Марины он мог позволить себе быть просто Аратом – простым монгольским парнем в джинсах и свитере, бегающим по городу пешком с рюкзачком за плечами. Этот Арат был его зоной свободы. Почти на коне и в степи, когда соперник тебе – только ветер.

В обычной его жизни было все иначе – статус, имидж, государственные интересы. Генассамблея ООН, подготовка рабочего визита Президента, встречи с официальными лицами. Предложения и инициативы, достигнутое взаимопонимание и подписание документов. Безумный ритм вращающейся карусели. Белые рубашки, галстуки, фальшивые улыбки и ледяные рукопожатия.

Еще совсем недавно в его жизни было только это, да ночные побеги в джунгли мегаполиса, в круг ближайших друзей, привычный ему и комфортный. Теперь же ему нужна была лишь она. Высокая и красивая, такая необычная. Трепетная как газель и такая же чувственная. Это влекло, завораживало. Но было в ней нечто еще. Странное, никогда прежде у него не возникавшее ощущение. Был бы Арат романтиком – назвал бы это “родством душ”. Но он был прагматиком и предпочитал трезвый анализ, в истории с Мариной не работавший.

К концу второго дня, после доклада о подготовке к проведению в Монголии международной конференция по участию женщин-миротворцев в операциях ООН, Арат был готов сбежать. Хотя бы навстречу чашке кофе. Центрифуга рабочих проблем раскручивалась все быстрее. Вчера ночью его хватило только на стакан воды. Утром успел лишь побриться, переодеться, ответить на самые срочные запросы и поздороваться с водителем. Спал в машине, благодаря город за пробки.

Взглянул на часы. Восемнадцать сообщений и одиннадцать звонков. С неизвестного номера. Интересно… Восемнадцать одинаковых сообщений:

“Ей очень плохо. Я в Париже и прилететь быстро не могу. Погибнет. Алекс.”

Погибнет?

Вмиг заледеневшими пальцами набрал этот номер.

– Нашелся? – ответили очень строго, даже зло.

На него еще и злятся. Хотя… Это же не Алекс с кормы прыгал в осенний залив.

– Что с ней?