Оказалось, что с Мари они знакомы, и что это скорее Олегу стоит опасаться, потому что Лера по девочкам. Но она действительно оказалась таким свойским парнем, что мы пару раз попили кофе, поболтали, а потом я пригласил ее к себе. Мне почему-то показалось, что она «из наших», вот я и решил проверить.

Лерка оказалась «из сочувствующих», как мы потом со смехом это определили. Я вызвал какую-то девицу Севера, и мы неплохо развлеклись. Я ставил Лере руку на удар, объяснял кое-что, она с интересом все запоминала и повторяла – в общем, как-то незаметно мы сблизились и стали встречаться для небольших экшенов с кем-то из девок Севера. Тот не возражал, иногда даже присоединялся.

В общем, никаких видов на Леру как нижнюю у меня не было, да и слишком уж нарочито она выставляла свою ориентацию, так, что порой мы с Севером забывали, что она – баба.

Кончилось тем, что я пригласил ее на дачу, совершенно выпустив тот момент, что там будут и Мари с Олегом, и что Олегу по определенным причинам присутствие его сотрудницы может быть неприятно. Честное слово – я сделал это не нарочно, просто не подумал.

Выражение лица Мари, когда она увидела Леру, было бесценно… Нет, она не взревновала – знала, кто это, – но готова была вцепиться мне в глотку как раз из-за Олега. Из-за того, что он сейчас испытает, когда войдет в ворота. И только теперь я понял свой косяк, но менять что-либо было уже поздно. Сейчас надо было сделать все, чтобы они не уехали – мы планировали большой экшн и рассчитывали на участие Олега как Донжона. А если бы он уехал, все сорвалось бы – Север категорически заявил, что больше со мной без Олега катать не станет. Был, конечно, еще Макс-Историк, но и он в случае чего со мной бы не справился, а я в то время уже нормально терял берега в экшене. Так что сейчас мне надо было как-то уговаривать Мари…

Поговорив с ней, я почувствовал себя уязвленным – она так беспокоилась за Олега, что мне стало обидно. Я не мог припомнить случая, когда бы вызвал у нее такие волнения. Но главное было сделано – Мари согласилась не фыркать и остаться, а я пообещал, что буду прикусывать свой язык. Ну, это обещание я, конечно, нарушил буквально спустя десять минут, однако Мари и Олег остались. Правда, Мари выкинула финт похлеще – она подставила мне под руку Ирку, заручившись прилюдным согласием Севера на это.

Другая на месте Ирки разорвала бы Мари в клочки за такое, но Ирка всегда любила блудняк, потому согласилась с радостью. А Мари, почувствовав, что я впадаю в неадекват, попыталась ее отговорить, за что и поплатилась – Ирка высказала ей то, что, видимо, они давно обсуждали между собой с нижней Историка и с кем-то еще.

Услышав слово «ревность», Мари слегка побледнела, но Ирку отбрила в своем стиле так, что было понятно, кто кого сделал в итоге. Наблюдать за экшеном с близкого расстояния она, конечно, не стала, сидела на крыльце с Леркиной девушкой Лизой. И вот та, кстати, взбрыкнула – новые таланты Леры, открывшиеся здесь так внезапно, ее напугали и возмутили. Ну, собственно, неподготовленному человеку происходившее на поляне и не могло понравиться, потому что выглядит подобное всегда страшно.

Мари что-то объясняла Лизе, отвернув ее спиной к поляне, так что я мог видеть лицо самой Мари, когда в перерывах поворачивался к крыльцу. Ее, конечно, происходившее не задевало никак. Но даже она не смогла уговорить Лизу остаться, и та уехала в город, забрав Леркину машину.

Меня же потянуло на подвиги, и я повел Лерку наверх как раз в тот момент, когда Олег катал там с Мари. Шок у Валерии был такой, что она, спустившись на веранду, замахнула полстакана водки и долго молчала. А уж когда ночью вниз спустилась за водой Мари, Лера вообще потеряла голову – по ее понятиям, Мари должна была лежать трупом, а не покуривать сигаретку под стакан воды.

Позже, лежа со мной в кровати – мы уже тогда изредка встречались под одним одеялом – Лерка спросила:

– Скажи, а вот Мари… ну… как она такое выдерживает? Там ведь веса нет никакого, никакой жировой прослойки в теле, а Олег Николаевич лупит ее кнутом с плеча…

Я прижал ее к себе и засмеялся:

– Дорогуша, Олег Николаевич Верхний такого уровня, как тебе и не снилось, это первое. А второе… мазу с таким болевым порогом, как у Мари, ты не получишь, возможно, никогда, уж мне можешь поверить.

– А… ты был с ней?

Я не хотел об этом говорить. Ну, не хотел – и все, потому что начинал выглядеть в собственных глазах каким-то неудачником – нижняя ушла к другому, что ж ты за Верхний-то такой…

– Был, – буркнул я, – но все, хватит, давай спать, я что-то умотался сегодня.

Утром я проснулся рано, задолго до Леры и вообще до всех в доме, вышел в кухню и обнаружил там Мари. Она уже успела сварить кофе и сидела теперь с сигаретой, поджав под себя ноги и глядя в окно. Я подошел к столу, и Мари вздрогнула, обернулась:

– Ты почему всегда подкрадываешься?

– Нравится заставать тебя врасплох, – я улыбнулся, давая понять, что не настроен ругаться с самого утра. – Как себя чувствуешь?

– А не видно?

– Видно, потому и спрашиваю.

– Раз сижу здесь, значит, жива.

Я взял джезву, вылил остатки кофе в чашку и сделал глоток:

– Как ты это пьешь?

– Как все.

Я вылил кофе в раковину и сварил новый, так, как любил – со специями, сел напротив Мари и тоже закурил.

– Что у тебя с ней? – вдруг спросила Мари, кивнув в сторону комнаты, где все еще спала Лера.

– Легкий флирт без обязательств.

– А-а… а я уж подумала…

– И что же ты подумала?

– Что ты решил играть на чужом поле.

– И что это значит?

Мари пожала плечами:

– Ничего.

– Но ты же зачем-то спросила?

– Она очень переживала вчера, как Лиза до дома доберется, вот я и подумала… а тут ты… Странно все это.

Я обнял обеими руками кружку и долго смотрел, как потихоньку исчезают пузырьки пенки по краям.

– Она неплохая девка, Мари.

– А я разве спорю? Но она же Верхняя, как и ты.

– Дальше будет видно, – уклонился я.

Ну, не говорить же ей, что так далеко я Леру не рассматриваю. Она слишком очевидно играет на той же стороне, что и я, а мне никогда такое не нравилось. Правда, со мной в постель она легла без возражений и даже, кажется, какое-то удовольствие получила, но это все равно, конечно, не то, и я понимал, о чем говорит Мари. Но – поживем, увидим, как говорится. Все равно никого лучше сейчас под руку не подворачивалось.

– Мари! – раздалось негромко с лестницы. – Ты внизу?

Она встрепенулась:

– Да. Ты бегать собрался?

Заскрипели ступеньки, и через минуту в кухню ввалился Олег в спортивном костюме и беговых кроссовках. Словно не замечая моего присутствия, он подошел к Мари, наклонился и поцеловал ее в губы – долго, мне показалось, что они задохнутся сейчас в этом поцелуе.

– Все, я побежал, а не то… – оторвавшись от Мари, Олег повернулся ко мне: – Со мной не пойдешь?

– Нет, – отказался я. – Вчера слегка перебрали, голова гудит…

– Вот и пробежался бы.

– Не хочу.

– Ну, как хочешь.

Не хотел я с ним бегать – мне выпадала возможность посидеть с Мари, пока его не будет, однако тут меня ждал облом – как только за Олегом закрылась дверь, Мари ушла наверх, и я услышал, как щелкнул шпингалет.

«Дружить ни с кем не собираюсь. Я вообще не дружу с женщинами, мне с ними скучно. Я лишена обычной потребности болтать с подружками, бегать по магазинам, обсуждать мужиков и тряпки, советовать друг другу косметику… и чем там еще занимаются нормальные женщины, когда собираются в стайку больше двух? Нет, мне это не нужно, а в Теме не нужно вдвойне. Если уж совсем подпирает – есть Лялька.

Чужой опыт никого ничему не учит, я давно это поняла. Люди предпочитают набивать собственные шишки, даже если перед этим видели, как это делают другие. И нет смысла мешать им, потому что всегда останешься крайней. Да и устала я спасать других. Не хочу больше.

Я не могу рассказать о главном – а второстепенное никого не убеждает. Денис болен, но никто этого не замечает. «Мари» в его голове давно уже существует отдельно от меня, он проецирует ее на всех женщин, и, когда новая модель не совпадает с лекалом, начинает кромсать ее, а это больно. Если Лерка не поймет этого, рискует быть покалеченной и морально, и физически. Но она, кажется, не хочет этого понимать. Безусловно, она счастлива от того, что ей отломился такой мужик, как Дэн – ну, опустим «тараканов» в его голове, без них-то он вполне себе… И внешне, и вообще. Да и Верхний он хороший, тут я не кривлю душой. Не будь у него загонов по поводу Д/с – и у нас все могло быть иначе, потому что в СМ он меня абсолютно устраивал, и принимать боль из его рук было приятно. Но крыша у него поехала, вот в чем проблема…

И все мои попытки объяснить это кому-то натыкаются на фразу о ревности. Да не ревную я его – с чего бы? Я просто не хочу, чтобы он искалечил еще кого-то, а самого себя – в первую очередь. Ведь он тоже мучается, не получая вожделенную «Мари», и состояние его только усугубляется с каждой неудачей.