Берёзка

Не роняла на грудь Гуниб-Дага
Лепестки тегеранская роза.
Приютилась у снежной папахи
Лишь одна северянка – берёза.

В ночь осеннюю с плеч её ситец
Смерч срывал, невзирая на слёзы.
Но Гуниб, старый доблестный витязь,
В шаль пуховую кутал берёзу.

Спутник звёзд – полумесяц небесный
Из-за туч улыбался лениво.
Ей певал разудалые песни
Пьяным голосом ветер блудливый.

Гордый сокол, застыв в синей глади,
Острым оком впивался до дрожи.
Теребили кудрявые пряди
И чабан, и случайный прохожий.

Но со скромностью юной горянки,
Пряча лик за гранитную спину,
Оставалась верна северянка
На века своему исполину.

Знать, не зря поражает пришельца
В сердце гор Гуниб-Дага величье.
Но откуда в берёзовом тельце
Стойкость скал с чистотою девичьей?

Смерть орла

Ласкал меня нежно
Сентябрьский день,
Дыханьем полдневного зноя.
Душой овладела
дремотная лень
В обители сна и покоя.

Лежу на траве и сквозь рой мошкары
Смотрю на уступ невысокий,
И вижу:
      с карниза плешивой горы
Поднялся орёл одинокий.

Средь голого хаоса
      вздыбленных скал,
Над мраком теснин одичалых,
Могучие крылья шатром распластав,
Он круг описал величаво.

С минуту над бездной
      устало парил,
Почти без движенья,
      без крика.
Была ли то проба последняя
      сил
Отжившего век свой владыки?

И вдруг
      на груди его
            оба крыла
Скрестились,
      как острые шпаги.
Подумала я:
– Ужель не дошла
Тревога до жертвы-бедняги.

Он падал,
      как сброшенный силой валун
С отвесной
      заоблачной кручи,
Чтоб снова
      к кровавому взвиться столу
С трепещущей в клюве добычей.

Я тоже бездумно
      сбежала туда,
В долину, орлу в перегонку,
Где, думалось мне,
      поджидала беда
Зайчишку-глупца
      иль ягнёнка.

И тут ветер с шумом
      дохнул мне в лицо:
Нежданно, почти под ногами,
Пернатый,
      как будто пронзённый свинцом,
Всей тяжестью рухнул на камень.

Я вздрогнула.
Мёртвым казался орёл,
Лежащий недвижимо рядом.
Но он, вскинув голову,
      небо обвёл
Медлительно-царственным
      взглядом.

А я в изумленье
      застыла на миг,
Любуясь спокойствием птицы.
Простившись
      с привольной стихией,
            поник
У ног моих самоубийца.

– Да, так умирают
      в горах. —
Сказал мне попутчик случайный.
– Неведом крылатому
      немощный страх,
Как робость —
      безумцам отчаянным.

Полночь в горах

Луна горделиво в немом океане
Плывёт, как волшебница в звёздном плаще.
На горных вершинах клубятся туманы,
Несмело спускаясь к прохладе лощин.

Громады молчанье хранят вековое,
Угрюмо аул погружён в тишину.
Меня лишь в полуночном царстве покоя
Усталость не клонит к блаженному сну.

Да речка, зажатая в мрачном каньоне,
В неистовстве мечет холодную муть,
И кажется, будто безумные кони
Дробят той теснине гранитную грудь.

Лирика

«Не страдаю бездумно…»

Не страдаю бездумно,
О любви не молю…
Не влюбляюсь безумно,
А разумно люблю.

Нанеси мне обиду
И при жизни уйди —
Не подам тебе виду
О стесненье в груди.

Мне живым тебя легче
Оторвать от души.
Не ищи больше встречи,
Не звони, не пиши.

Расстались мы

Мне было очень тяжело
В тот необычный день.
Болела грудь, и сердце жгло
Огнём твоих измен.

А внешне я была тверда,
Спокойна, холодна,
Как труп, что вынесла вода
Волной с речного дна.

Расстались мы… Но ты не раз,
Как тень, ходил за мной,
Пока не понял, кто из нас
Теперь стал неживой.

«О, Лермонтов, Всерьёз или шутя…»

О, Лермонтов,
Всерьёз или шутя
Писал ты, как знаток,
Не ведая…
Что девушка
В семнадцать лет – дитя.
А в двадцать пять?
Черёмуха отцветшая!

Ужель, поручик,
Не приметил ты
Чутьём повесы,
Мудрым взглядом гения,
Что женщины
Похожи на цветы —
И внешностью,
И сроками цветения.

Не гляди виновато в глаза…

Не гляди виновато в глаза,
Не разжалобишь видом убогим.
Поросла трын-травою стезя,
Что вела к моему порогу.

     Ни к чему уговоры, мольба,
     Всё уж сказано словом решающим.
     Знать, меня наделила судьба
     Сердцем добрым, но не прощающим.

Хорошо, что есть на белом свете…

Хорошо, что есть на белом свете
Уголки, похожие на рай…
Может быть, тебя попутный ветер
Каждый раз заносит в этот край?

Я тебя нисколько не ревную
Ни к друзьям, ни к детям, ни к жене.
Если не напишешь – не волнуюсь,
Потому что явишься во сне.

Птичка

О чём ты поёшь, быстрокрылая птичка,
На зорьке румяной, в кустах под окном?
Тоску ли ночную спешишь по привычке
Излить в песнопенье пред ясным лучом?

О, как сладкозвучны крылатые тайны…
А я почему-то, взглянув на росу,
Подумала с грустью: не ты ли случайно,
Ликуя лишь внешне, роняешь слезу?

Тебе ведь неведома зависть людская,
Ни тайные козни, ни явное зло…
И если живёшь ты, измены не зная,
Наверное, в жизни тебе повезло.

«Стряхнув на тяжёлую грань хрусталя…»

Стряхнув на тяжёлую
      грань хрусталя
Серебряный пепел кальяна,
Поплыл ты, как чёлн,
      без ветрил, без руля,
Влекомый безумием
      пьяным.

Попутного ветра,
      безвольный дружок!
Дыханье свободы полезно…
Дай Бог тебе силы,
      чтоб сделать прыжок
В негаданный час
      через бездну…

Погадай

На причале,
      у старой стоянки,
Ждёт подруга,
      да нет корабля.
Погадай ей на картах,
      цыганка,
На военного кинь короля.

Пусть не верит студентка
      гаданьям,
На душе станет сразу легко,
Если только предскажешь
      свиданье
И любовь с молодым моряком.

Чтоб сомненья,
      печаль и тревоги
Угасали, как вспышки огней,
Говори, что он
      в поздней дороге
И, как прежде, тоскует о ней.
В сердце девичьем
      вьюжно и хмуро,
Ночь без сна провела не одну:
Если парня военная буря
Унесла к океанскому дну?

Боль пиковую мрачные слёзы
Отшвырни ты,
      как признаки лжи.
Радость светлую
      русской берёзы
Рядом с картой её положи.
Знай, случайный
      удар силой грома
Все надежды развеет на нет!
На запрос из казённого дома
Пусть надежду
      получит в ответ.

Где-то бой, а в тылу, у причала,
Тоже кружится призрак беды.
Погадай, погадай,
      но сначала
Получи у меня за труды.

Свет костра

В нелюдимой степи
В неприступных горах,
Друг мой, ночью не спи,
Свет манящий костра
Поддержи до утра.

Словно дружбы рука,
Что ведёт нас к мечте,
Словно свет маяка,
Путь укажет он тем,
Кто бредёт в темноте.

Кто-то полон тревог,
Может, сбился с пути.
Духом пал, изнемог
С тёплым чувством в груди,
Ты ему посвети!

Тем старайся помочь,
Чья мрачна колея,
Кто в ненастную ночь
Далеко от жилья.
Одинок, как и я.

Сквозь туманы и тьму
Пусть пылает огонь,
Устремятся к нему
Пеший, путник и конь,
Будто к свету окон.

Пусть костёр, как надежд
Негасимых звезда,
Светит в бурю и в дождь,
До рассвета всегда,
Там, где бродит беда.

Годы, годы стаей журавлей…

Годы, годы стаей журавлей
Летят, скрывая грусть в закате алом…
Надежды луч в тоске осенних дней —
Ужель и ты не тот,
о ком мечтала?

Померкнешь тоже, душу не согрев,
В рутине будней отраженьем льдины…
И оборвётся двух сердец напев,
Не взволновав созвучием единым.

В степи

Немая степь молчание хранит.
Устало дремлет пыльная дорога,
Потоком ливней смыв следы войны.
Здесь улеглась смертельная тревога.

Полынь-трава, серебряный ковыль —
Покров печальный чьей-то горькой доли…
Давно забвенью преданная быль,
Зачем пронзаешь острой болью?

«От сердца твоего стезя куда-то увела…»

От сердца
      твоего стезя
          Куда-то увела.
А в молодых твоих глазах —
     Космическая мгла.

С вопросом
     «Любишь или нет?»
Гляжу на них во сне,