Цитаты из книг автора «Мари-Од Мюрай»

Сэр Хоуитт показался мне фруктом несколько перезрелым: нарядный жилет не мог спрятать уже выпиравший живот, а лицо в красных прожилках, плешь и отвислые щеки гармонично дополняли образ. В

Стать подружкой невесты означало для меня удачную возможность не только выставить себя на посмешище, но еще, если повезет, обратить на себя внимание какого-нибудь джентльмена-холостяка. Этих двух причин было достаточно, чтобы я, сославшись на слабое здоровье, отклонила предложение леди Бертрам. Чем дала маме повод в очередной раз предсказать мне неизбежную участь старой девы.

Из ее краткого описания мне не удалось толком его представить. Ну да не важно. Кузина удачно выйдет замуж, деньги к деньгам — что, по словам моей мамы, и есть жизненное предназначение любой правильно воспитанной девушки.

Я прождала неделю, переваривая эту одновременно прекрасную и скверную новость. Продано четыре тысячи экземпляров «Мастера Питера»… а заработано всего двадцать фунтов. В конце концов мистер Кинг-младший сообщил, что отец согласился выделить задаток в десять фунтов. Я (угрюмо) Ну что ж, дружба — одно, а деньги — другое. Эти слова задели Маршалла Кинга. Он так отважно сразился за меня с отцом — и не получил за это ни малейшей благодарности.

Я начала придумывать приключения мышки-француженки, мадемуазель Дезире, в гостях у английской кузины мисс Тютю. Мисс Тютю жила в уютном кукольном домике в Западном Бромптоне у девочки Энни

перед чистым тетрадным листом, я вдруг осознала, что, кроме уже описанных приключений мастера Питера, мне решительно нечего рассказать. Что я вообще знала о жизни? Через несколько дней бессмысленного марания бумаги я вспомнила о письмах малышам Картер. Среди них нашлись симпатичные наброски мышек. И вновь я попросила Эдмунда мне их одолжить.

Когда Маршалл сообщил, что мою книгу «охотно покупают» (покраснев при этом, словно произнес нечто из ряда вон неприличное), я бы с радостью его расцеловала в обе щеки (подозреваю, усы кололись бы). Он предложил написать еще одну книгу. Я с восторгом согласилась.

шумные, радостные, грустные, насмешливые, чувствительные. Стоит мне подумать о Кингах, как перед глазами встает одна и та же картина: лестница, по которой вверх-вниз, смеясь и перекрикиваясь, носятся дети.

Я стала часто бывать у Кингов. Мой голос, низковатый от природы, влился в семейный хор Кингов; меня обирали до нитки во время игры в покер; вместе с Питером, Петруччо и Дезире мы показывали цирковые номера; я училась кататься на велосипеде в Гайд-парке (Норман и Норберт бежали рядом со мной); я пробовала пиво и кофе и танцевала матросский танец матлот в гостиной с близнецами. Маршалл, заложив руки за спину (в точности как его отец), смотрел на меня с улыбкой в уголках глаз. Я ничего не говорила ему, а он мне. Но я видела, что он влюбился в меня. А я влюбилась в Кингов.

Бабушка была слепа, что не помешало ей объявить, что я прекрасно выгляжу.