Вторая фраза потонула в потоке хаоса, созданного моими собственными мыслями, потому что я успела проследить взглядом за направлением его руки и увидеть все то, что он мне показывал. Вся стена увешана моими снимками. Ну как моими… В образе Кассандры Князевой. Я сама таких фотографий не делаю и нигде не выкладываю, даже в качестве самопиара. Все это – скриншоты с моей вебки во время трансляций. Вся гамма эмоций, от ласковых и страстных улыбок до удивления, брезгливости и отвращения. Двадцать пять моих лиц, таких одинаковых, но при этом совершенно разных, смотрели на нас со стены убитого мужчины. Жутко было понимать, что, даже когда он мертв, я продолжаю ему подмигивать, смеяться вместе с ним или же над ним, разгадывать ребусы, бояться и ненавидеть. Мои клоны будто звали его за собой, в другой мир, где нас очень много, где мы способны обеспечить ему массу впечатлений одной своей мимикой, и он наконец сдался и отправился к нам, ухватившись за протянутую виртуальную руку…

– Я вижу, вы поражены. Что скажете?

Удивительный человек этот Лисин. Раз он понимает, что я поражена, может же понять, что не могу пока ввиду этого разговаривать?

И почему он так себя ведет, будто все вокруг его враги, но при этом все мы, вражины, ему еще и что-то должны? Или только со мной он такой? Что я ему такого сделала?

Однако всего через пару секунд мой рот открылся и реально что-то произнес:

– Сан Саныч…

– Так вы его знали? – спросил опер с такой интонацией, словно меня в чем-то подозревал и даже успел раскусить.

– Нет… Не в лицо, во всяком случае.

Он приподнял темно-русую и очень редкую, едва различимую на загорелой коже бровь. Потребовал:

– Поясните.

Ох, как он меня раздражал… Неужели непонятно? Или он о соцсетях и интернет-общении ничего не слышал? Максимум «Одноклассники» какие-нибудь. Где все люди с настоящими фотографиями, по крайней мере те, что у него там в друзьях, и он их всех в реальной жизни знает.

Я в паре слов рассказала, как смогла. Наверно, я путано изъяснялась, ведь не каждый день видишь такое: мертвый мужик напротив твоих изображений. Но вроде мент все понял верно, что и доказал резюмирующей мой рассказ фразой:

– Этот человек был вашим поклонником и безвозмездно перечислял деньги через специальную программу во время ваших трансляций, то есть выходов в прямой эфир, так? – Я кивнула. – И называл он себя «СанСаныч», в одно слово, и утверждал, что вашими снимками заклеены все стены его спальни? – Я снова кивнула. Вячеслав придирчиво осмотрелся. – Ну, здесь я вижу только одну стену с вашими фотографиями.

– Скриншотами.

– Без разницы.

– Вот именно, что без разницы! Он просто преувеличивал, все этим грешим! Но я уверена, что это именно он!

– Но почему?

Я вздохнула. Пришлось рассказать ему, что Саныч вел себя очень странно последние дни, весь чатик заметил. Судя по выражению лица моего визави, этот аргумент им вообще не принимался во внимание.

Наконец я воскликнула:

– Ну можно же выяснить, под каким ником он заходил на сайт трансляций!

Лисин быстро кивнул.

– Эксперты по информационным технологиям уже забрали его компьютер и все девайсы на исследование. Был ли этот человек «СанСанычем», или нет, мы узнаем очень скоро.

А чего тогда меня пытал, спрашивается? И тут до меня дошло.

– Погодите… А второй труп! Который в подъезде! – Я так волновалась из-за всего, что происходит, что сморозила глупость: – Или это не связано?

– Ну как же? Мы предполагаем, что это приятель убитого, настоящее имя которого, кстати, Федор Александрович Мазин, вам о чем-нибудь говорит? – Я покачала головой. В тот момент я даже не подумала о том, что он не Александр вовсе. Но интернет – он и есть интернет, чему, собственно, удивляться? – Вот, пока удалось установить, что убийца провел какое-то время здесь вместе с телом Мазина, пока к Мазину не пришел некто Сидоров, который, очевидно, забеспокоился, что Мазин не выходит на связь. Во всяком случае, с телефона Сидорова осуществлено много звонков на номер Мазина, все без ответа.

– Убийца, выходя из квартиры, столкнулся с Сидоровым? Не повезло парню, – нахмурилась я. – Приди он на пару минут позже…

Лисин покачал головой.

– Нет, положение тела говорит о том, что он как раз убегал от убийцы. То есть он зашел в дом, имея, по всей видимости, свои ключи. Вряд ли бы преступник открыл ему дверь. А может, дверь была не заперта. Увидев тело Мазина или постороннего в квартире, Сидоров бросился бежать, но убийца его настиг.

– Капитан Лисин, не слишком ли много рассказываешь… – насупился какой-то мужичок в летах, но вроде как в шутку, ибо чувствовалось, что и строгий тон, и официальное обращение «звание-фамилия» – не что иное, как притворство.

– Она ни при чем, – нахмурившись, ответил Лисин с таким недовольно-разочарованным лицом, что мне захотелось и плакать, и смеяться одновременно. Сдалась я ему! Прямо хочет чувак, чтобы я оказалась виновна, и бесится, что пазл с картинкой «убийца Кассандра Князева, магический блогер» не складывается. Серьезно, что такого я ему сделала?

– Спасибо, что не подозреваете, – язвительно улыбаясь, поблагодарила я.

– Постойте-ка, – вдруг вспомнил что-то капитан, – а в какой день, вы говорите, он начал странно себя вести? Ну, ваш этот поклонник… дунатер.

– Донатер Саныч? Хм, дайте вспомнить…

После того как я назвала дату, Лисин полез в свой блокнот что-то там сверять, затем резко потребовал:

– Мне нужна запись ваших последних трансляций! Надеюсь, они сохраняются?!

– Да, а в чем дело?

Но капитан не ответил: ему пришлось принять звонок. Оказалось, что спецы по электронике совершили первичный осмотр и в ответ на его запрос уже смогли дать ответ: именно с компьютера, изъятого из этой квартиры, заходили на сайт, где я веду трансляции, и именно под таким ником – «СанСаныч». Финансовая информация придет позже, но, думаю, в нее попадут все переводы, которые он мне делал.

И только после общения с айтишниками Лисин сподобился удовлетворить мое любопытство.

– Дело в том, что по датам неотвеченных звонков, а также по состоянию тела, мы установили предварительно время смерти. Судебные медики скажут точнее, но, скорее всего, Мазин был убит еще семь дней назад. А значит, на последних двух трансляциях с вами общался его убийца.

* * *

– Попалась! – повторил он, и словно ураган достиг моего лица, хотя это было всего лишь его хищное дыхание.

Я попыталась вырваться, но этот маньяк припечатал меня к одной из прямоугольных колонн, находящихся в холле неподалеку от входных дверей.

– Что ты делаешь?! Пусти меня! Псих!

– Ну-ну, ты переигрываешь… И перестань брыкаться, ты мне чуть в причинное место не попала!

И сами слова, и обиженный тон меня насторожили. Я даже сопротивляться перестала.

– Погоди, что значит «переигрываешь»?

– Ну, мы же повторяем сцену из «В темноте»! Фильма моего приемного деда!

– Триллер?! Ты мне триллер решил устроить?! Я напугалась до чертиков!

Темнота завибрировала непониманием. Размытое бледное пятно возле моих глаз, скорее всего, демонстрировало яркую мимику, только, к сожалению, отсутствие нормального освещения не позволяло это увидеть.

Наконец Алекс выразил свое удивление при помощи слов:

– Блин, я думал, тебе так нравится!

Он отстранился, достал зажигалку и покрутил колесико. Стало чуть-чуть светлее.

– Проклятье, я чуть не навернулся в этой темноте, пока тебя искал!

– Зачем ты гнался за мной?!

– Ну как же? Маньяк бежит по пятам, спасения нет, дом заколочен, мы совсем одни… А? Каково?

– Идиот!

– Ты разве не этого хотела?

– Нет!

– Ты же фанатка Федорова!

– И что?!

– Не верю! – Он снова прижал меня к колонне и полез под подол, при этом горящей зажигалкой едва не подпалил мне волосы.

Я оттолкнула его и засветила оплеуху.

– Ах ты… – Глаза полыхнули злобой, щеки надулись, будто сдерживая порыв отборного мата, но он сперва помолчал, а затем только соизволил сказать: – Ты хоть знаешь, какая между нами пропасть?

– Догадываюсь теперь, – с намеком ответила я. Только вряд ли он понял. Такие самодовольные индюки никогда не признают, что кто-то лучше, чище, порядочнее, правильнее. Они ставят себя выше других, ссылаясь на деньги, связи, звездных членов семьи и прочий материальный либо тщеславный хлам, а не моральные качества.

– Ты никто, чтобы бить меня. Любая душу продаст, чтобы быть на твоем месте. Даже твоя лучшая подружка.

– Вот и катись к ней! – со злостью ответила я, потому что он наступил на больную мозоль. Маринка и впрямь продала и меня, и нашу дружбу, как только Алекс замаячил на горизонте. И что-то мне подсказывало: так поступили бы очень многие, окажись они на ее месте. Самое страшное в этом не предательство само по себе, а тот факт, что я дружила все это время с глупой курицей, которая реально не понимала, что Алекс ничего этого не заслуживал.

– Ну и оставайся здесь, в темноте и одиночестве. Подумай над своим поведением.

С этими словами он вручил мне зажигалку в руки и побежал к лестнице.