Цитаты из книг автора «Маргарита Гришаева»

– Адептка Серас, вас где правилам вежливости обучали? – поинтересовался магистр. Все же пришлось открыть глаза полностью. – Очевидно, там же, где и вас, – огрызнулась я. – А вот это уже хамство. Не слишком ли вы осмелели? – как бы между прочим заметил гость.

покрывать все лицо легкими поцелуями. Кончик носа, глаза, щеки, губы… – А ты напоминай себе, что эта восхитительная девушка именно с тобой, – тихо рассмеялась я, когда появилась возможность. – Неужели это не льстит мужскому самолюбию? – Льстит, – согласился он, снова целуя меня. – Тогда пошли скорее! – Я слегка оттолкнула его. – А то помру с голоду. Дамиан нехотя отстранился, позволяя мне выбраться из кресла. Я легко поднялась и взяла плащ, но не успела накинуть на плечи, как его забрали у меня из рук. Я обернулась и бросила на магистра обиженный взгляд. – А как же обещанный ужин? – Ужин будет, – успокоили меня. – Но я остаюсь при своем мнении. Никто не должен видеть тебя в этом платье. И могу заверить, что это был комплимент, – тихо проговорил магистр, стоя совсем близко ко мне. – Меня уже видел ты, – улыбнулась я, посматривая исподлобья. – Мне можно! – И меня притянули еще ближе. Горячие объятия как никогда ярко чувствовались сквозь тонкий, холодящий кожу атлас платья. Одно чувственное прикосновение к губам, и маска Асты слетает, словно шелуха, оставляя маленькую растерянную Касю тонуть в своих чувствах. Лучше бы мы пошли в город! Перед незнакомыми людьми легче держать лицо. Наедине с ним играть сложнее. Словно почувствовав эту смену ролей, Дамиан отстранился. – Ты сама на себя не похожа, – хрипло сказал он. – Потому что это не я, – тихо вторила я. Я, которая Касс. Которая почувствовала: прежде, чем этот вечер продолжится, надо кое-что объяснить. Только как? – Точнее, не совсем я. Все, что сейчас произошло, и все, что еще произойдет, это игра, но не лицемерие… Я имею в виду, если бы мне пришлось играть с кем-то другим, то я бы не смогла… Но я не хочу, чтобы ты все воспринимал буквально… Как же объяснить-то нормально? – совсем сбилась я с мысли. – Я понял, – прервал он мои метания и, подняв на меня взгляд, улыбнулся. – Это хорошо, – выдохнула я. – И играть я буду до конца вечера. Не потому, что я бы не провела с тобой вечер просто так. Просто я действительно хочу вам помочь и должна доказать, что это будет именно помощь, а не наоборот.

Летит по лесу его конь, И всадник слит с ним воедино. В крови охотника огонь Горит. Стрела не канет мимо. Изящная уходит дичь, В чащобы мрачные уводит, И рыцарь, чтоб не упустить, Стрелу на тетиву наводит. Лишь миг – и плотная стена Деревьев древних расступилась. Охотник выехал, и там Поляна с озером открылась. На берегу, как дар судьбы, Прекрасная нагая дева. И рыцарь дрогнул, с тетивы Стрела уходит прямо в небо. Он поражен ее красой, Он сам стал легкою добычей. И к ней, как в омут с головой, Бросается, презрев приличья. Отрадою своей зовет, Теплом и лаской укрывает, К коню спокойному ведет, С собою ехать предлагает. Красив и смел, широк в плечах, Глаза, как отраженья солнца. И дева, забывая страх, В плен этот сладостный сдается.     Вот в замке праздник, пир горой, С охоты рыцарь возвратился С добычей славной, непростой, Хозяйку в дом привел – девицу! У девушки в глазах испуг, Вокруг народ кричит: «За здравье!» Бежать нельзя, и дева вдруг Теряет ясное сознанье.     Дни потянулись чередой. Окружена мужской заботой, Лесная дева про лес свой Почти забыла. Отчего-то Лишь изредка печаль-тоска Туманит ясный взор невинный И поднимает к облакам Напев мелодии старинной. Ночами видятся во сне Покрытые травой поляны, И солнце светит в вышине, Стоят деревья-великаны. В слезах проснувшись поутру, Девица замок покидает И, скрывшись в темную листву, На облик лани свой меняет. Бежит, лишь ветер рядом с ней, В её крови бурлит свобода, Но лай собак и хрип коней Разносят шире леса своды. Верна охотника рука И без ошибки цель находит. Не дрогнет, бьет наверняка. По капле с кровью жизнь уходит…

Как вода бежит время, И ему не прикажешь: «Стой!»

Высокий, я ему едва до плеча достану, на вид лет тридцати с лишним, но он маг, кто его знает, может, ему и все сто тридцать стукнуло. Внушительные широкие плечи (не «платяной шкафа», но вполне впечатляющие), темные волосы, стройная фигура, затянутая в черный костюм.

невысокая девушка. Худая миловидная брюнетка с длинной косой и в простом зеленом платье

я, Кастодия Серас, официально становлюсь адепткой Факультета Алхимии и Целительства Высшей Правовой Магической Академии.

ректор, архимаг Тесар Фандориус

В городе дождь. Он как занавес скрыл наши мысли. День или ночь, Мы, как мухи, в густой паутине зависли. Дёргает нить Равнодушный паук-кукловод. Куклам не жить, Все послушно встают в хоровод.     Куклы пляшут над городом дикий макабр, Заморочила смерть танцем света и тени. Мы, возможно, и сами уже привиденья, Принесли свои души хозяину в дар. Посмотри, он весь мир прочной сетью опутал. Нас манит к себе продавец кукол…     Холод вокруг, Заморозил тела нам и души. Враг или друг? Ты в глаза загляни, сердце слушай. Камень в груди — Лишь холодный изящный хрусталь. К цели иди. Кукол сломанных детям не жаль.     Куклы пляшут над городом дикий макабр, Заморочила смерть танцем света и тени. Мы, возможно, и сами уже привиденья, Принесли свои души хозяину в дар. Посмотри, он весь мир прочной сетью опутал. Нас манит к себе продавец кукол…

У любых наших действий есть последствия