Цитаты из книг автора «Маргарита Гришаева»

– Никто не разговаривает. Это слуховые галлюцинации. Травмы головы в последнее время были? Или, может, не спал давно? Такое случается, –

– Как аргумент – неубедительно, – немного хрипло, но крайне ехидно заявила я. – Зато как средство пресечения конфликта весьма эффективно,

Уж лучше сейчас показаться глупой, зато потом остаться живой.

гда есть к кому возвращаться. Место, где тебя примут, даже если весь мир от тебя отвернется, и где всегда тебе рады. А это, – обвела я рукой окружающее пространство, – пустота и одиночество. Ты же понимаешь, что я имею в виду?

Потому что, когда тебя целуют так, будто ты самая важная вещь, будто ты последнее, что осталось в этом мире, остаться равнодушной невозможно.

Чувство самосохранения у меня сильнее чувства справедливости. Н

мне почему-то стало больно и подступили слезы. Я никогда не задумывалась, как мое поведение выглядит со стороны. Как же ему, наверное, неприятно! А мне было обидно. За себя, такую неправильную и запуганную. За Бриара, который не сделал мне ничего плохого, прикрывал, дарил спокойствие, а в благодарность получил лишь недоверие, настороженность и страх. Я сделала шаг, обняла его за талию и крепко прижалась, скрывая лицо у него на груди. – Прости меня, – прошептала я. – Прости за недоверие. Просто я такая. Я ничего не могу с этим поделать. Я не привыкла отчитываться за свою жизнь, а в заботе вижу попытку ограничить мою свободу… – Я почувствовала, как его руки обвили меня, словно действительно в попытке ограничить эту самую свободу. – Я сама не понимаю, почему не призналась. Тогда была масса аргументов, оправдывающих такое поведение, а вот теперь стою и думаю, до чего же глупо поступила. Я боялась, ты не отпустишь, а Даня так просила… И я ведь чувствовала, что должна! Сейчас знаю, что запретить ты мог, только если тут действительно было бы опасно, но тогда и сам бы не стал приглашать. Получается, что я тебя обидела, да еще и от работы оторвала в такой сложный вечер. Мне так жаль, правда!

просыпаться, – тихо произнесла я, застыв посреди коридора. – Почему? – обеспокоенно взглянул он на меня. – Потому что днем все будет иначе. Сложнее. Слишком много всего было сказано и сделано. Слишком много всего на душе, чтобы я могла слепо кому-то довериться. – Тогда я тоже не хочу, чтобы ты просыпалась, – шагнул он ко мне и обнял, позволив устроить голову ему на плечо. – Увы, реальность неотвратима. Но я постараюсь сделать все, чтобы счастье было возможно и в жизни. И ты тоже постарайся. Для тебя ведь главное поставить цель, и тогда все получится, – ласково погладил он меня по волосам. Я печально вздохнула и, отступив, взяла его за руку, заглянула в глаза. – Идем, ты хотел

– Как будто я сама жажду влезать, – буркнула я. – Не все ситуации зависят от моего желания или нежелания в них попадать! – Лучше не попадай в эти ситуации, – уже более спокойно попросил кот. – Если бы еще они в меня не попадали, – тяжко вздохнула я и направилась в академию.

Белый цвет медленно сполз с него, как старая шкура, оставляя кипенно-белого кота угольно-черным. – А белым все же краше, – отомстила я. – И я тебе о том же, – кивнул он, – мы, блондины, хороши.