ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
О драконьей чувствительности и мужском внимании

Я редко горюю о том, что окружена чрезмерной опекой и заботой, но в дни, подобные этому, хочу сбежать на необитаемый остров.

На обед был куриный суп с тонкой лапшой, отбивные с картофельным пюре и нагоняй от повара. К счастью, гоняли не адептов.

– Бестия, фу! Выплюнь, выплюнь сейчас же! Вот ведь зараза малолетняя…

Но какое там «фу».

Драконенок ловко драпал от бесконечно румяного и не менее мертвого повара, не желая сдаваться на милость вредного победителя, зажавшего для маленького растущего драконьего организма махонькую дыньку. Знаменем протеста выступали зажатые в пасти мужские семейные трусы пикантного розового цвета с голубыми перчиками. Перчики ухмылялись, драконенок улепетывал, господин повар лютовал.

– Адриана, – позвал сотрапезник, – какой твой любимый химический элемент периодической таблицы?

Я отвлеклась от художественного размазывания картофельного пюре по дну тарелки и подняла на Глена взгляд.

– Напомни, там есть элементы «устадий» и «засыпадий»?

– Я спросил про любимый, а не про тот, с которым ты себя ассоциируешь, – благодушно пробасил парень, неловко орудуя ложкой в супе.

Будучи первыми жертвами ночной практики и произвола лекарей, мы, не сговариваясь, сели за обеденный стол вместе. Помимо неизгладимых впечатлений и пострадавших конечностей, нас с Гленом связывали дурацкие браслеты, которые как выяснилось и вовсе не браслеты, а целые боевые манжеты демонов (чтоб кое-кому злому и хвостатому икалось до ночи). Если быть совсем уж точной, то роднили нас закатанные рукава, которые мы оба не смогли раскатать обратно, и теперь выделялись на общем фоне.

– Ну, отдай! Отдай! БЕСТИЯ!!! – повар продолжал преследование, гоняя проказливого дракончика между столиками с обедающими адептами. Хотя… тут еще стоит трижды подумать кто кого гонял.

Специальная разметка на полу делила огромное помещение столовой на отдельные зоны: для преподавателей и администрации академии и для пяти факультетов (ядожалов, звездокрылов, небовзоров, помощи и возвращения, магической механики).

Сейчас шкодливый дракончик с трусами в зубах весело скакал между столов адептов с факультета небовзоров, давая нам возможность насладиться представлением «Погоня» из первых рядов.

– Ребята, у кого есть мысли, почему у всех звездокрылов такие жуткие имена? – спросила девушка из нашей группы. – Бестия, Кракен, а еще я видела таблички с Потрошителем и Мясником. Жуть, правда?

– Готов спорить на первую стипендию, что дракон с именем «Жуть» тоже где-то в ангарах, – хохотнул ее сосед по столику.

– Но знаете, конкретно этой прозвище «Бестия» подходит идеально, – подключилась к беседе еще одна девушка. Вроде бы, та самая, что так остро отреагировала на «господа смертники» во время ночной практики.

И, в принципе, я даже была согласна с ее высказыванием, но… Но сил на то, чтобы поддержать эту умную мысль не нашлось. Аппетита, впрочем, тоже.

Мало мне того, что тупая пульсирующая боль в пострадавшей руке усиливалась, так в добавок ко всему я спиной чувствовала внимание демона, а стоило поднять голову – ловила полный задумчивости взгляд серых глаз северянина.

– Эй, ты как? – спросил Глен.

«Как между двух огней», – подумалось мне. Но вслух я сказала другое:

– Фигово, если честно… Спать охота, рука болит так, словно вот-вот взорвется.

– Не хочу лезть в профессиональную компетенцию лекарей, но… – тут Глен отложил ложку, перегнулся через стол и коснулся моего лба. – Ты вся горишь!

– Шла бы ты, Адриана, к лекарям, – посоветовал староста нашей группы. – Пусть тебя посмотрят.

Я согласно кивнула, поднялась, и тут весело гарцующий с розовой добычей в зубах драконенок завернул в наш ряд. Увидел внезапное препятствие в виде меня, попытался затормозить, смешно размахивая крыльями с серебристыми чешуйками, но от лобовой атаки нас это не уберегло.

Бестия на всем скаку врезалась в меня. Мы дружно охнули от удара и повалились на пол.

– Попалась! – в восторг от случившегося пришел лишь повар.

Ребята зашумели, бросились на помощь, чьи-то руки заботливо помогли мне подняться и даже отряхнули. Бестия же с отвращением выплюнула мужское нижнее белье экстравагантной расцветки и зачем-то ткнулась носом в мою перевязанную ладонь. Я почувствовала теплое дыхание, исходящую от существа силу и попыталась погладить озорную милашку, но Бестия резко отпрянула.

И не просто отпрянула, она попятилась, тесня адептов, по-собачьи плюхнулась на пятую точку, подняла голову вверх и взвыла не хуже пожарной сирены. Это был тревожный вой маленького перепуганного существа, пробравший всех до глубины души.

– Бестия, ты чего?! – удивился повар.

– Все отошли в сторону, – грозно прикрикнула Эрика Магни, и толпа адептов расступилась, как море перед пророком, уступая место драконьему матриарху.

Декан посмотрела на меня, на повара, тишком пытающегося затолкать розовое исподнее в карман фартука, нахмурилась. Приблизилась к голосящей Бестии и провела ладонью по кончику черного носа. Малышка прижалась к женщине всем телом и заскулила, то и дело порыкивая. Жаловалась.

– Что ты сделала? – спросила дорал-кай у меня.

– Ничего.

– Она ее пнула, – закричала девушка из толпы. – Я видела!

– Что?.. – опешила я, разворачиваясь к ней. – Нет! Это не правда!

У меня аж руки затряслись от возмущения. Как кто-то мог подумать, что я способна пнуть Бестию?

– Но я видела! – настаивала девица с тяжелой косой каштановых волос.

И возможно я бы поняла, будь она с другого отделения, но… Девушка, как и я, оказалась первогодкой. Мы учились в одной группе. Нас роднила форма факультета звездокрылов. Нас роднило жалобное «пиу!» во время крепких обнимашек с Кракеном…

Не знаю, чего я ждала, но точно не предательства.

Меня заколотило от обиды, но я все же нашла силы сказать:

– Госпожа Магни, я клянусь, мы просто столкнулись с Бестией и упали. А потом она начала кричать. Госпожа Магни, я бы никогда…

– Она врет! – взвизгнула девица и ее неожиданно поддержало несколько девчонок из толпы.

– Да что ты несешь! Адриана не такая, – неожиданно встал на мою защиту Глен. И не только на словах. Парень даже вышел вперед и чуть закрыл собой. И не он один.

– Кто-то еще видел, как Адриана била Бестию? – вступился и староста. – Лично я наблюдал и столкновение, и падение, и могу сказать, что намеренного удара или пинка не было.

– Да?! А дракон тогда завыл просто от обиды? – съехидничала обладательница тяжелой косы цвета каштанов.

Мои защитники переглянулись: против такого аргумента им нечего было возразить. Толпа жадных до хлеба и зрелищ адептов зашепталась, загомонила, заспорила.

– Так, смертники, заканчиваем базар! – потеряла терпение декан и легко оттолкнула от себя драконенка. – Бестия, беги в гнездо. Про честно стыренный тобой предмет мужского гардероба побеседуем позже. Кстати, господин Танцующий, – обратилась она к повару. – Никогда бы не подумала, что у вас такие изысканные предпочтения в выборе нижнего белья.

– Это не мои! Мне их подкинули!

– Охотно верю, – кивнула дорал–кай и переключилась на парней. – Глен, Фару, отошли в сторону. Нечего играть в рыцарей без страха и упрека. Адриана, дуй сюда.

Глен и Фару остались на месте, только упрямо подбородки выпятили. Пришлось прижать больную руку к груди, чтобы ненароком не задеть пульсирующую от боли ладонь, и протискиваться между ними. Я уже открыла было рот, готовая оправдываться, но срезалась под суровым взглядом Эрики Магни.

– Выглядишь как пациент некронавта, – заявила она, оглядывая меня с ног до головы.

– А еще у нее температура, – нажаловался Глен.

– Руку покажи, – велела госпожа Магни, быстро оценила раздувшиеся пальцы, пропитавшийся гноем бинт с махровыми краями и неожиданно громко, так чтобы все обедающие ее услышали, приказала:

– Адепты, всем встать из-за столов и построиться у вон той стены. Старостам проследить, чтобы к еде и питью никто не прикасался. Если кто-то почувствует головокружение, тошноту или жар – зажигает соответствующий символ на браслете. Лекарям собраться для врачебного консилиума.

Эрика Магни сделала шаг, положила руки на мои плечи и тихо, так, чтобы слышала только я, приказала:

– А ты, смертница, вспоминай, где могла отравиться.

***

– Тихон, ну же! Не томи! Мне нужны если не ответы, то хотя бы версии.

– Эрика, я работаю так быстро, как только могу, – ворчал господин Горячий, глава факультета помощи и возвращения.

И если в первую нашу встречу он выглядел, как изюм в халате, то сейчас, как изюм в розовых очках-увеличителях. Оранжевая повязка, обязательный атрибут для всех восставших из мертвых, перекочевала из нагрудного кармана халата чуть выше, и теперь пересекала высокий лоб старичка. Узлом вперед, как раньше носили члены одной из уличных банд Крутогорья.

Простое совпадение или бурная молодость господина Горячего дала о себе знать?

Некронавт сидел за лабораторным столом и сквозь розовые стекла очков рассматривал каплю взятой у меня крови. Эрика Магни стояла у него над душой, не забывая интересоваться, что и как там каждые несколько минут. Я, уже переодетая в больничную пижаму: безразмерные брюки с веревочками на талии и рубашку, больше смахивающую на серый саван, – лежала в кровати и не отсвечивала.

После переполоха в столовой декан факультета звездокрылов велела Аметрин отнести меня в лекарское крыло. Я пыталась было возражать и отказаться от транспортировки на руках тролля, но кто там меня слушал. Лекари осматривали остальных адептов, те старательно, но вполголоса паниковали, преподаватели проверяли еду на предмет ядов, из-за чего в столовой царили разброд и шатание.

Пережив парочку незабываемых мгновений в каменных ручищах тролля, я оказалась в палате, где меня сдали в цепкие старческие ручонки Тихона Горячего, а после пришла пижама и надзор в лице Эрики Магни.

– Тихон… – подозрительно мягко окликнула некронавта дорал-кай. – Я теряю терпение!

Сегодня декан ходила с распущенными волосами, что случалось крайне редко, а жаль. Волосы у женщины были всем красавицам на зависть: густые, черные с пепельно-белыми концами. Говорят, что концы у дорал-кай белеют даже если состричь волосы, а там… кто знает? Смельчаков из числа парикмахеров пока не нашлось.

– Тихон!

– Эрика, я все понимаю, но… – пожилой некронавт бросил стеклышко с алой кляксой крови на стол, снял розовые очки и помассировал переносицу. – Не понимаю!

– Так давай ты будешь не понимать вслух, – рассердилась декан. – Что с моей смертницей?!

Господин Горячий со вздохом встал и бодро пошаркал к кровати. Эрика Магни была его мрачной тенью.

– Да как тебе сказать…

– А как есть, так и говори!

– Как есть, как есть… – задумчиво протянул господин Горячий, присаживаясь на краешек кровати и в двадцатый раз осматривая мою освобожденную от бинтов ладонь. – В крови твоей девочки я обнаружил яд наших ядожалов. Консистенция сильная, если не сказать зверская. Совсем не такая, что мы вводим адептам…

– И?

– Предположительно яд попал через рану на что указывают характерные признаки, но вот незадача! Такая доза в течение нескольких часов с момента попадания в кровь должна была остановить нейромышечную передачу, в результате чего случилась бы смерть от паралича, а мы что видим?

И крайне возмущенный некронавт обвинительно ткнул в меня пальцем, скрюченным старческими болячками. Еще и подождал, видимо, в надежде, что я принесу ему свои извинения, а лучше сразу слягу с трупным окоченением и не стану портить клиническую картину.

– Мы думали, что это банальный порез… Антисептик, мазь для заживления… антидот не вводили… – продолжал думать вслух некронавт, потом замер и в упор глянул на меня. – Голубушка, а ответьте мне вот на какой вопрос. Вы случаем не полукровка?

– Нет, – ответила… не я.

В палату вошел тот, кого, откровенно говоря, не ждали. Я так точно не ждала. Не чаяла. И прожила бы намного позитивнее без демона в палате.

– Адриана Нэш – чистокровный человек, – сообщил всем присутствующим Хет-Танаш. – Это может подтвердить полный структурный анализ, сканирование ауры и ее достопочтенные родители. Поэтому ответ на ваш вопрос, господин Горячий: нет, Риана не полукровка. Но у меня есть мысли относительно того, что вас так смутило.