Памятка для адепта факультета звездокрылов

Завр – это общее название для вида летающих ящеров, открытых Эрикой Магни.

Эрика Магни – куратор отделения стражей и летной практики, декан факультета звездокрылов.

Имена звездокрылов, обитающих на территории академии: Кракен, Мясник, Бестия, Кровавый, Убийца, Тьма, Карачун, Мракобес, Душегубка, Смертушка, Приговор.

Характер: дружелюбный.

Описание вида: характерная чёрная чешуя, покрывающая все тело от макушки до кончика хвоста. Кожистые крылья с внутренней стороны имеют серебристые чешуйки, имитирующие звездное небо при полете завра. На голове присутствуют два коротких рога, направленные назад. Вдоль шейного отдела есть ряд костяных пластин, похожие на шипы. Спинной и хвостовой отделы гладкие. Кончик хвоста тонкий, взрослые особи могут использовать его при атаках как хлыст.

Повадки: предпочитают ночной образ жизни, поэтому все практические занятия начинаются в полночь.

Сектор обитания и проведения практических занятий: черный.

ГЛАВА ВТОРАЯ
О драконьем послушании и лекарской обходительности

Я редко жалуюсь на свою способность избегать приключений на мягкое место, но в такие ночи как эта, начинаю думать, что подсознательно напрашиваюсь на профилактическую порку.

– Эрика, но это невозможно! – настаивал преподаватель по зоопсихологии.

– Родной, для меня нет ничего невозможного, – небрежно отмахнулась Эрика Магни, декан факультета звездокрылов, и заметила меня.

После неожиданной подставы от лекарок я не рискнула выходить под дождь и заниматься с остальными. Трусливо сбежала в общежитие, заперлась в комнате и приказала себе забыть про Арктанхау.

Естественно только о нем я и думала до самого вечера!

Что будет, если мы встретимся где-то в коридорах академии или, спасите демоны, на тренировке у Бушующего? А если северянин подойдет и зыркнет на меня своими серыми глазами? А если начнет спрашивать про спор? А если не поверит, что я просто мимо проходила? А если подумает…

– Так, Адриана, прекрати уже мусолить эту тему! – сердито высказала я своему отражению в зеркале и начала переодеваться в форму факультета звездокрылов.

Черный облегающий комбинезон с серебристыми искрами, имитирующими звездное небо, сидел как вторая кожа. Искры серебрились от рукавов-перчаток на пальцах, поднимались и постепенно исчезали на груди. Натянув на ноги удобные полусапожки, тоже черные, я закрыла дверь в комнату и побежала на практику.

Адептов попросили собраться ровно в полночь на каменном пятачке в самом центре Черного сектора. Прямоугольный пятачок окружали вольеры со звездокрылами, чуть дальше стояла вышка для полетов. За ней расположился небольшой пруд, больше похожий на заросшую камышом глубокую лужу.

Я торопливо передвигала ногами, стараясь поскорее привыкнуть к мраку и холоду ночи, когда один из летающих ящеров за стенкой протяжно выдохнул. Меня повело в сторону, лицо обдало жаром, а волосы метнулись вверх.

Пригладив каштановые локоны пятерней, я повернулась к вольеру, туда, где за грубо сколоченными досками затаился угольно-черный дракон. Завороженная непосредственной близостью к такому большому и прекрасному существу, я подняла руку, сделала шаг, потом еще один и…

– Адептка Нэш! – прикрикнула госпожа Магни. – Адриана! На вашем месте я бы поостереглась тянуть конечности к кому-то по кличке Мясник.

Поспешно отдернув руку от согревающе-нежной чешуи на носу дракона, я отпрянула от вольера, смущенно улыбнулась преподавателям и побежала к своим.

Адепты топтались на каменном пятачке в центре Черного сектора. Здесь зябко ежился и растирал руки не только будущие стражей, но и группа зоопсихологов и тех, кто в будущем планировал заниматься завротерапией, то есть реабилитацией и лечением некоторых психологических проблем с помощью звездокрылов.

И первое, что сразу бросалось в глаза, – практически все парни и девушки, отобранные на факультет звездокрылов, были ниже среднего роста, худые, жилистые и немного нервные.

Невольно вспомнился Арктанхау (да что такое, опять!). На его фоне даже самый рослый из парней, собравшихся здесь, казался нескладным подростком. Но я тотчас себя отдернула: сколько можно думать о нем? Того и гляди подхвачу смертельно опасную болячку «Арктанхау головного мозга».

– Господа смертники, приветствую вас на практике, – кивнула адептам подошедшая следом госпожа Магни.

Девушка справа от меня, дернулась, как от удара, и выразительно кашлянула. Это было крайне непримиримое и злое «кхе-кхе». Настолько злое и такое непримиримое, что госпожа Магни повернула голову в нашу сторону и сузила глаза.

– Господа и дамы смертники, – с особым старанием выделила она слово «дамы», еле слышно и неразборчиво ругнулась в духе «грек твою налево, это ваше равноправие» и продолжила:

– Вам наверняка сказали, что самый страшный зверь в этой академии –драконы. Так вот… вас жестоко обманули. Самый страшный зверь здесь – я. Страшный и беспощадный, потому заткнули фонтан с капризами и нытьем и ловим все с полуслова, а лучше сразу читаем мысли.

Эрика Магни стояла перед кривым строем в черном комбинезоне идентичном тем, что нацепили адепты. Свои длинные черные волосы с пепельно-белыми кончиками декан убрала в высокий небрежный хвост, уши закрывала повязка с козырьком от солнца, а ярко-синие глаза прятались в тени.

– Кто еще не в курсе, я – Эрика Магни – ваш декан, куратор стражей и летной подготовки, а еще матриарх для всех завров, что сейчас проживают в академии. В ваших же интересах меня не бесить.

Бесить госпожу Магни и до этого отважных не было. О легендарных воинах, запертых на архипелаге Огнедышащих гор, ходило такое множество противоречивых легенд и слухов, что путались даже эксперты.

Зато сейчас все собравшиеся на пятачке адепты сошлись во мнении, что с Эрикой Магни лучше не связываться. Целее будешь.

– Запоминаем основное правило работы, – менторским тоном продолжила декан. – Вы и ваши маленькие кривые ручонки никуда не лезут. Под «никуда» я имею в виду никуда: ни в пасть звездокрыла, ни в кормушку с лакомствами, ни в страховочные крепления, ни в естественные отверстия собственных тел.

Адепты с обожанием смотрели на легендарную дорал-кай. Адепты благоговели под ее суровым взглядом. Адепты едва ли не пищали от восторга.

Судя по кривой ухмылке декана, ей было искренне плевать.

– Звездокрылы милые и впечатлительные существа размером с дом, – чеканила госпожа Магни, – поэтому большая просьба не пугать их резкими воплями, попытками сбежать или наделать в штанишки. Кстати, про штанишки… Единственный ваш шанс наладить контакт со звездокрылом – это выглядеть и вести себя, как новорожденные драконята. Отсюда и ваша форма. Запомните, яркие расцветки и вычурные наряды – это модный приговор в глазах любого звездокрыла. Приближаемся к ним только в этой форме. Я внятно объясняю?

Ответом декану стал нестройный хор голосов. Адепты кивали. Адепты клялись, что все поняли. Адепты врали, что массово обрели дар менталистов и уже практикуются в чтении мыслей госпожи декана.

– Ладно, поболтали и будет. Переходим к практике, – сообщила Эрика Магни и поманила всех за собой в сторону ангара, примыкавшего к вольерам, где содержали взрослых драконов.

Толкаясь и отпихивая друг друга, чтобы быть в числе первых, адепты факультета звездокрылов недружной толпой ввалились в ангар, продолжая жадно ловить каждое слово своего преподавателя.

– Звездокрылы – самый тактильный вид среди открытых мною завров. Особи обожают прижиматься друг к другу, класть на товарища лапу, крыло или хвост. Это их знаки расположения. А потому внимательно слушаем и запоминаем. Бестия, твой выход.

Из прохода сбоку выскочил драконенок. Он был еще крошкой по меркам взрослых особей – всего-то по пояс госпоже декану. Я с интересом осмотрела черную чешую, изгибы черного тела, еще маленькие мягкие рожки и пришла к выводу, что это девчонка. Вредная и крайне непоседливая.

Бестия выпятила грудь, сверкнула хитренькими глазками, открыла пасть и…

– Пиу! – разнесся высокий звонкий писк.

– О-о-о-о… – дружно умилились адепты, давя в зародыше желание потискать эту красавицу.

И лишь дорал-кай оказалась неподвластна чарам малышки.

– Советую запомнить и отрепетировать, – больше приказала, чем посоветовала она. – Именно этот звук является сигналом для взрослой особи о том, что где-то под его крылом, хвостом или лапой придавлен драконенок, в нашем случае отважное двуногое… Бестия, повтори, пожалуйста.

– Пиу! – с готовностью пискнула малышка.

– А теперь все дружно выдавили из себя что-то похожее. Раз-два-три…

И мы запищали. Точнее попробовали.

– Пиу, – басил тонкий как оглобля парень.

Звездокрыл недовольно мотал головой и звонко настаивал:

– Пиу!

– ПИУ! – рокотал адепт, оглушая соседей.

Декан смотрела с прищуром, гадая, как в таком откровенно дохлом молодце мог скрываться бас такой большой глубины и полноты звучания, но вслух сказала:

– Отлично, Глен. А теперь попробуй на четыре октавы выше и жалостливее. Вооот, это уже больше похоже на правду.

Через десять минут все жертвы преподавательского террора натренировались выдавать дружное и качественное «пиу». Но прошло еще минут двадцать, прежде чем декан осталась довольна и остановила эту пытку.

– Шикарно, – мрачно резюмировала она с видом «глаза б не видели, уши б не слышали». – А теперь отрабатываем новый навык. Напомню: при драконе не орать, не убегать, не мочить штанишки. Кивните, если поняли. Отлично, смертники.

Госпожа Магни ловко запрыгнула на тумбу в углу, потом последовало довольно-таки громкое:

– Выпускайте Кракена! – и земля под ногами вздрогнула.

С победным ревом из глубины ангара выскочил здоровенный дракон. Два широких скачка, и вот он уже нависает над сбившимися в одну испуганную кучку адептами. Кракен замер, широко расправил крылья, внутренняя часть которых сверкала россыпью серебряных чешуек, а потом шлепнулся на живот и сгрёб всех нас в дружеских объятьях.

– ПИУ! – сдавленно пропыхтели адепты, которых вздумал потискать большой и «злобный» дракон.

***

И почему я отказалась от ужина с братом?

Нет, на практику я бы все равно пошла: кто в здравом уме такое пропустит? Но тогда хотя бы желудок не сжимался в тоскливых спазмах.

– Тихон, как дела у смертников? – поинтересовалась Эрика Магни у седого старичка и покосилась на пострадавших.

Я зажимала салфеткой кровоточащую ладонь, Глен, тот самый басовитый парнишка, мужественно постанывал на соседнем стульчике в приемной.

– Что? Неужели ни одного перелома?! – сетовала госпожа Магни.

Удивительно, но да. Первая встреча с настоящим драконом обернулась лишь вывихом плеча (Глен не смог докричаться до Кракена, попытался вытащить руку из-под крыла самостоятельно и крайне неудачно дернул) да небольшим порезом (это уже я отличилась, под финал занятия сумев найти где-то гвоздь и знатно так пропороть правую ладонь).

– Адепты, вы меня разочаровали! Практика без перелома – ночь впустую. Жду вас в понедельник в то же время.

И легендарная дорал-кай ушла, оставив нас на растерзание лекарям.

– Ох, касатики, чего ж вы такие неловкие! – откровенно радовался, да-да, именно радовался декан факультета помощи и возвращения.

Тихон Горячий выглядел как изюм в лекарском халате, пах, как коробка с нафталином из-под кровати бабушки, и искрил оптимизмом, как и всякий некронавт. Закон обязывал всех восставших из мертвых носить в общественных местах специальные повязки на предплечьях, но сейчас ее мятый край торчал из нагрудного кармана.

Некронавт хлопнул в ладоши и энергично потер руки друг о друга. В его глазах сиял огонь энтузиаста, взявшегося за любимое дело. Глянул на меня, потом на бледного Глена и просиял улыбкой.

– Ну что, голубчик, с тебя мы и начнем.

– Может не надо? Я ведь и так могу походить, – струхнул Глен.

Я скептически посмотрела на руку товарища по несчастью. Даже мне, не профессионалу в этом деле, она казалась неестественно вывернутой из плечевого сустава. Судя по озорному взгляду профессионала, господин Тихон уже мысленно вправлял вывих.

– Надо, миленький. Надо, – заверил он и оптимистично добавил:

– У меня зачет по травматологии.

Глен громко сглотнул, глянул на меня широко открытыми от перспектив глазами и поплелся в кабинет. Я осталась в коридоре одна. Стараясь не сильно всматриваться в собственную рану, сильнее сжала ладонь, но кровь продолжала бежать, капая с пальцев прямо на пол. И мне почему-то так совестно стало перед уборщицей, которой придется отмывать все это безобразие.

Встав, кое-как доплелась до поста медсестры, в надежде попросить кусок бинта или ваты, но лекарка вышла. Заметив на столике пачку с перевязочным материалом, я перегнулась через стойку и почувствовала за спиной чужое присутствие.

– Я смотрю кое-кто готов на все, чтобы выиграть в споре.

Не меняя позы, просто повернула голову и заметила северянина. Арктанхау стоял в сине-желтой форме факультета ядожалов и беззастенчиво таращился на мой эффектно оттопыренный зад.

– Я смотрю кое-кто не слишком наблюдательный раз решил, что я порежу руку ради сомнительного счастья встретиться, – грубо поставила его на место.

А потом отвернулась, схватила злополучный бинт и выпрямилась, ощущая, как от несправедливости все внутри начинает кипеть и возмущаться. Нет, ну это нормально? Почему спорили одни, а огребать мне?

Арктанхау посмотрел в район молнии на моей груди, после перевел взгляд на кровавую капель, срывающуюся с пальцев, нахмурился и выдал крайне неожиданное:

– Я могу перевязать рану.

Еще и потянулся, с явным намерением отобрать бинт и приступить к оказанию первой помощи.

– Нет! – я даже вздрогнула от мысли, что сильные пальцы северянина дотронутся до моей кожи. – Нет, спасибо. Я дождусь профессиональной помощи.

Арктанхау скривился так, словно был дирижером оркестра, а в третьем ряду фальшивила скрипка.

– Не трусь. Меня с детства учили обращаться с ранами, полученными в бою.

– Правда? Что-то не вижу на тебе серого фартука лекаря, – парировала я и отвернулась, ставя точку в разговоре сомнительной ценности.

Поспешно вернулась на свой стул, зубами разодрала упаковку и сжала бинт пострадавшей ладонью. Сердце стучало как бешеное, отдаваясь в руке и висках.

Арктанхау облокотился на пост медсестры и следил за мной взглядом кота, приметившего жертву.

– Ты могла бы…

Что я там гипотетически могла по мнению северянина, так и осталось невысказанным. Полное боли «Ааа!» вырвалось из-за глухо запертой двери, пронеслось по коридору и отскочило гулким эхом от стен. Послышалась подозрительная возня, уже через миг сменившаяся на отчетливые звуки драки.

– Нет, пожалуйста, нет! – взмолился кто-то тоненьким баском, что-то упало и разбилось, испуганно вскрикнула девушка, и все стихло.

Я в шоке таращилась на дверь палаты, куда пару минут назад декан факультета помощи и возвращения увел Глена. Арктанхау ухмылялся с видом «может одумаешься и примешь мою помощь».

Тихо скрипнув, дверь в палату распахнулась. Напевая себе под нос прилипчивый мотивчик, в коридор вышел весь из себя довольный престарелый некронавт.

– Этот готов. Кто следующий? – господин Горячий уставился на меня, на заляпанный кровью пол, кашлянул. – А вам, голубушка, прямая дорога в…

Искренне надеюсь, что не в могилу, ибо кто ж этих некронавтов поймет!

– В пятую процедурную к адептке Знающей. Она у нас самая талантливая, – обрадовал господин Горячий и только тут заметил Арктанхау. – А, Кристен! Спасибо, что пришел. Там немного, всего пара шкафов. Вы с Аметрин быстро управитесь.

И старичок пошаркал к северянину, а я на подкашивающихся от страха и потери крови ногах дошла до пятой процедурной, робко поскреблась и заглянула внутрь.

– Да-да, заходите, – откликнулась лекарка в сером фартуке и белой блузке, подняла голову и мгновенно узнала. – Ты?!

Не менее шокированная я застыла на пороге процедурной и во все глаза таращилась на ту самую блондиночку, что спорила на лестнице. Ой, что сейчас будет…

Но ничего не было.

– Касатики, несите вот эту этажерку в травматологию, потом тот шкаф в лаборантскую, а все остальное в пятую процедурную, – крикнул старичок- некронавт где-то в глубинах коридора.

Лекарка, как и я, слышавшая эту фразу, и явно знавшая про помощь Арктанхау и не просто так сидевшая в засаде именно в этой процедурной, решительно вскочила и подбежала ко мне.

– Про спор никому ни слова! – прошептала она, молитвенно складывая руки перед собой.

– Само собой, – кивнула я и протянула все еще кровоточащую ладонь. – Сделай что-нибудь, а?

Блондиночка охнула и поскорее усадила меня на кушетку. Зачем-то сунула ватку с нашатырем, подкатила металлический столик и принялась за рану. Промыла, стянула края специальными скобами, заменявшими лекарям возню с иголкой и нитками, а после закрыла порез марлевой салфеткой, пропитанной какой-то гадостью.

Гадость по цвету напоминала заросшее ряской болото и воняла так, что нашатырь казался изысканным парфюмом.

– Это что? – насторожилась я.

Кто знает, на какую подлость способен ближний. Чужая душа – потемки. Женская душа – потемки, в которых пылают котлы и пританцовывают гормоны.

– Специальный состав для перевязки. Способствует заживлению, регенерации и безболезненной смене повязки. Бинты и вата обычно присыхают, приходится дёргать и тревожить уже подсохшую рану, а этот состав отходит на раз-два… – заученно выдала лекарка, думая о чем-то своем.

Вероятнее всего об Арктанхау, который как раз нагрянул в пятую процедурную в компании шкафа и здоровенного тролля, поддерживающего другой конец. Лекарка поспешно щелкнула ножницами и спрятала конец бинта под повязку.

– Все. Готово, – быстро проговорила она. – Завтра подойди, проверю состояние. И если все хорошо, то выдам бинты и антисептик, будешь сама следить за раной.

Я повертела перебинтованной рукой, опустила рукав комбинезона и заговорщически улыбнулась Знающей.

– Удачи. С этим парнем она тебе точно пригодится.

Арктанхау словно почувствовал, что говорят о нем, повернул голову. Блондиночка отчего-то сильно смутилась, бросилась собирать инструменты и освобождать столик. Поэтому насмешливо-ледяная улыбка досталась мне одной.

Интересно, и как лекарка рассчитывает очаровать этот айсберг?