Смеркалось. Сонные светлячки прятались в траве. Когда я шевелилась, чтобы размять затекшие руки-ноги, насекомые принимались отчаянно мигать, отчего казалось, что там вот-вот начнется отвязная вечеринка. Из оврага подо мной тянуло сыростью, туман стелился по склонам и молочным киселем перекатывался внизу. Я караулила пикси.
По работе и так. К гадким летунам у меня были свои счеты, и я намеревалась спросить с них за каждую проеденную дыру в моей рабочей некромантской мантии. Их привлекла начарованная ткань. Да, я сама забыла мантию на веревке во дворе, куда вывесила проветриться подмокшую и недосушенную хламиду, отчетливо попахивающую подвапом. Но твари повадились шкодить в поселке едва не каждую ночь, ту тут, то там. Пока чаша народного терпения не переполнилась и представители, потрясая испорченными вещами, не явились в местный участок надзора.
Ловить пикси поодиночке – все равно что лопатой от комаров отмахиваться, поэтому я затаилась на краю оврага, прямо над скрытой в тумане лежкой, и выжидала тот самый час перед пробуждением, когда сон у гадкой мелочи особенно крепок. Стая прикочевала пару недель назад. Днем они валандались по округе, а вечером собирались в овраге, где совсем недавно проклюнулся слабенький магический источник, темный. Везет мне на них, или просто осень урожайная?
Меня сморило тоже. Голова ткнулась носом в траву, распугав светлячков, а на меня бесшумной тенью бросился вампир.
Когдя большое тяжелое тело придавило к земле, я дрыгнулась, высвобожная руку, и двинула локтем назад и вверх, усилив удар сложенными в “биту” пальцами. Мигнуло, озарив поляну синевой. От импульса силы, направленной в обратную положенной сторону, локоть и предплечье мгновенно онемели, но и стукнутому пришлось не сладко.
– Ифтефифка! Футь фуф не фыфила! – откатываясь, взвыл представитель одной из долгоживущих рас, обеими руками удерживая отбитую челюсть. Под пальцами расплылся и тут же начал таять синяк.
– Дан? – удивленно, но по возможности тихо, чтоб не разбудить выводок пикси, удивилась я. – Что ты тут делаешь?
– А ты? – в голос поинтересовался плечистый ловец.
– Не ори! Распугаешь. И я первая спросила.
Тот понятливо покивал, сунул пальцы в рот, проверяя пострадавшую гордость, и только потом снизошел до ответа.
– Хм… работаю. Меня как бы… ушли. За неуставные отношения.
– Сожрал кого-то?
– Ну, так… надкусил, – похабно засиял клыками вампир, вытягиваясь рядом на траве и пытливо заглядывая в таинственные глубины оврага.
– Про чужой каравай слышал?
– Слышал, а еще видел, осязал и… – взгляд обратился на меня.
– Обойдемся без “и”.
– Как это обойдемся? После “и” как раз самое интересное, – Дан, поблескивая глазами, пристроился практически вплотную, подперев голову рукой, а вторую… Вторую я вовремя перехватила.
– Ты в детстве головой не падал?
– Падал. Всем подряд, – жизнерадостно проговорил вампир. – Начитался древнючих сказок и поверил, что вампиры оборачиваются летучим мышом. Мышов я не очень люблю, но главное было, что летучим. – Он потянулся было потереть когда-то отбитое, напомнившее о себе фантомной болью, и вдруг громогласно воскликнул: – А что это я все о себе и о себе?
Отожравшаяся и уже основательно приснувшая в овраге стая пикси встрепенулась, всколыхнув туманный кисель, стала на крыло и с гудением умотала в сторону болота.
– Глядь, – от души выдала я, – опять все насмарку!
Шипя и ругаясь, поднялась и, подсвечивая себе дорогу светляком, направилась к поселку. Дан увязался следом. Ступал он неслышно, но принялся насвистывать про кентавра и русалку. Мне же было не до песен. Это была моя вторая бесплодная попытка. Как представлю, что торчать тут еще день…
Упершийся в грудь зубоскала палец мало был похож на человеческий. Дан попятился.
– А можно без запредельной страсти?
– А можно было не орать? Что ты тут забыл?
Туман выбрался из оврага и растекся по окрестностям. Мы стояли у старого сарая с провалившейся крышей. Низкая луна подсвечивала внутренности постройки, и провал двери и две отдушины казались скорбно вытянувшимся лицом. Белесые мутные комья клубились у потемневших стен и вяло шевелились внутри, обдуваемые ветерком. Рядом, чудом удерживаясь на двух покосившихся столбиках, кренился косой забор.
– Люди не пропадали? О внезапных приступах беспамятства и потери сознания не сообщали? – вопросом на вопрос ответил вампир, отодвигая мою уже нормальную руку от себя подальше. И сам отодвинулся. Почти вплотную к забору.
– Тебя конкретно люди интересуют? – уточнила я. – Так тут таких двое на сотню всяких прочих. Местные точно не пропадали, по крайней мере, как я тут, а приезжие никого не интересуют. Особенно те, кто не задерживается. Спросил бы в надзоре. Ты же свой.
– Был. Я теперь на клан работаю. Сама понимаешь, все тихо и неофициально. Про запойных слышала? – Дан оценил мое недоумение, подмигнул и пояснил. – Секретики у всех свои.
– Иногда нашим башню рвет, – продолжил он, – особенно тем, кто натурпродукт любит. И им уже хочется не из лавки и холодненькой, а теплой и напрямую от… хм, производителя. А это чревато привыканием и неконтролируемой жаждой. Вот клан таких тишком отлавливает и на принудительную реабилитацию. А кто сопротивляется или после лечения сорвался, того того…
Вампир красноречиво чиркнул удлинившимся когтем по шее, улыбнулся и… рухнул на меня. Между его лопаток торчала колоподобная штакетина.
Тень, такая же серая, как туман, юркнула в сарай так быстро, что моргни я в этот момент – ничего бы не заметила. “Бита” и “темные путы” просвистели следом. Раздался грохот, сарай дрогнул и карточным домиком сложился внутрь. Завершающим аккордом грохнулся в бурьян забор, заполошно скрежетнула цикада. Брошенная накатом поисковая сеть показала по краю зеленоватые огоньки живых, один едва тлеющий и мутно-синий (демонова собака!), алым дрожащим пульсом рядом отзывался Дан. В сарайной груде никого не было.
Я вернулась к вампиру. Он лежал на боку, закрыв глаза, и не шевелился, но кол умудрился вытащить, и темная кровь почти не текла.
– Живой? – спросила я, присаживаясь рядом. В свете моего зеленовато-синего светляка посеревшее лицо Дана смотрелось, мягко говоря, экзотично.
– Пару капель нацеди – оживу, – отозвался он, не открывая глаз.
– А тебе, значит, от производителя можно?
– Не можно, но нужно. Гарпия, не жмоться, эта скотина нанесла мне глубокую сердечную рану. У меня дыра в полспины!
– Сколько там той дыры, почти стянулось все. Вставай.
– Не могу, сил нет.
Я вздохнула. Потянула из-под рубашки шнурок с костяной совой и старым железным ключом. Стоило коснутся серого камня в головке, как он тут же налился темной зеленью, а за спиной дохнула холодом грань. Зубцы ключа блеснули истончившейся кромкой. Я пробормотала фразу добровольной жертвы по свет и жизнь, надрезала ладонь. Дан дернулся, из приоткрывшегося рта влажно блеснули клыки.
– Держи себя в руках, – велела я и схлопнула наметившийся переход. Ключ снова стал ключом. Нашла в кармашке укрепляющее зелье, открыла пробку зубами, накапала туда набежавшую в ладонь кровь.
После зелья Дану полегчало. Почти мгновенно.
– Скупердяйка, – посетовал он и облизнул с горлышка пролившуюся мимо каплю. Нет бы спасибо сказать. – Поймала поганца? Вторую неделю за ним бегаю.
Вампир поднялся и, всем своим видом продемонстрировав “хорошо, но мало”, приблизился к оставшейся от сарая груде хлама. Тоже выпустил сеть и эмоционально помянул маму колометателя, тьму и, когда обернулся, могущество. Я присоединилась. Дважды упокоенная мною лично, зарытая и посыпанная горой нейтрализатора не-мертвая собака сидела на дороге, вывалив почти разложившийся язык и дружелюбно возила в пыли веревкой хвоста с ошметками кожи и шерсти, одно относительно целое ухо торчало треугольничком.
– О! Собачка! – непонятно с чего обрадовался вампир. – А любят, тебя, Гарпия, всякие твари!
Вид у Дана был слегка придурковатый и глаза странно блестели. Он едва не облизывался на полоску кожи у меня на груди, виднеющуюся из расстегнутой рубашки. И лыбился этак…
– Да ты в дрова! – догадалась я.
– Точно, – просиял тот. – Приютишь на одну ночь?
Администратора в гостевом доме не удивило, что приезжая некромантка притащила с собой мужика, удивило, что она спустя пару минут вышла, оставив кавалера в комнате, и велела не беспокоить, подкрепив просьбу монеткой в два чара. Администратор в очередной раз уверился, что все темные с прибабахом, но от подарка не отказался.
Дан вполне по-человечески захрапел, едва его голова коснулась подушки. Моей. Кровать в комнате была одна, и я предпочла бы видеть в ней кое-кого другого. На отправленное мной в день приезда “Скучаю. Где ты?” ответа не было. Задавила вновь зарождающуюся девчачью обидку и вернулась на улицу. Судя по следам, пес потоптался у крыльца гостевого дома и вновь направился к старосте. Срезала через чей-то огород, погремела брошенным на дорожке ведром, перемахнула через невысокий забор и оказалась на параллельной улице, как раз у дома старосты. Мужик сидел на крыльце и вымученно взирал на назойливого гостя.
– Ваша собака? – спросила я, облокотившись на калитку. Староста вздохнул. – Что случилось?
– К родичам в Нортику ездил, ночью стал в подлеске, а его тварь какая-то куснула. Сразу вроде ничего, поутру нормальный был, только все пить просил, а как жарой придавило – сомлел. Там у обочины и зарыл. А он вона, теперь каждый раз наново приходит. И Садик его уже сколько раз покоил, да и вы, госпожа магнад, тоже. Что ж ему не лежиться?
– Воды принесите, – посоветовала я.
Староста вернулся в дом и вышел со старой деревянной миской с погрызенным краем. Не-мертвый пес ткнулся жутковатой мордой в посудину, по плешивому телу и выглядывающим в разрывы шкуры ребрам судорогой пробежало серебристо-синее свечение. Дохнуло тухлятиной. Костяные лапы подогнулись.
– Сам я, – сказал мужик, когда я потянулась к лопате. Я не настаивала, использование этого орудия по прямому назначению по-прежнему не вызывало у меня восторга. Подала старосте пакетик с нейтрализатором и развернулась уйти.
– Вот как оно иногда, – донеслось мне в спину, – бывает, что любовь посильнее всякой магии.
Бывает. Абсолютно и точно. Но никто кроме меня, Мара и, возможно, канувшего в призрачных водах Бездани Ясена, об этом не знает. Не знают, что черномаг с новосозданным ритуальным клинком может подчинить тень мага за гранью и вернуть его обратно, несмотря на привратную ленту. И выдернуть его оттуда еще раз, отдав взамен часть ведьминского дара, позволяющего превращаться. В мире живых мои крылья были серые и мягкие, совиные, на пороге и за ним – опасные и хищные, с костяными перьями и остной жемчужной кромкой. Были раньше, чтобы сейчас было мое чудовище. Не жалею ни секунды, а вот то, что мы так глупо разминулись… Холин велел молчать о том, как я его вернула, но инквизиторы все равно пометили язву-некроманта еще раз. Татуировка теперь не только лентой обнимала его под грудью, но и тянулась вдоль туловища вверх, хищно наползая на левую щеку, растекалась щупальцами на боку там, где когда-то была страшная рана. На руках появилось еще по одному татуированному браслету.
На меня тогда тоже косились, но статус ученицы, отсутствие диплома и магстат, уверяющий, что смески ниже уровня магистра не способны самостоятельно и осознанно ходить за грань, говорили против особых знаков внимания. Хотя, наверное, это было бы даже красиво.
Случайно оброненные слова старосты привели к тому, что я распахнула дверь в свою комнату с твердым намерением выставить вампира пинками и основательно прореветься. Но Дан мне все испортил. Опять!
Во-первых, он не спал, во-вторых, перекопошил мое снаряжение и запасы, а в-третьих – развел бардак. Добыл мою алтарную доску, бессистемно свечек натыкал, запачкал мелом и кровью покапал. А еще в комнате невыносимо воняло жжеными перьями и еще какой-то дрянью.
– Что за шаманское камлание? Я его как человека поспать пустила, а он свалку устроил!
– Обижаешь! – развалившийся на стуле вампир совсем не походил на обиженного, на усовестившегося, впрочем, тоже. – Проверенная временем ритуальная вампирская магия, поиск по крови.
– Зря делилась.
– Не зря, но твоя бы в этом деле и не пригодилась бы.
– Почему это?
– Слишком… живая. Дашь? – вперед подался, глазами блестит призывно и лыбится.
– Если только лопатой. Зато от души. И тебя еще заблудших отправили ловить… Алкаш!
– Не алкаш, а ценитель и дегустатор, – заржал неугомонный, но очарование прикрутил, и я чуть расслабилась. Не люблю я эту магию, чересчур сильно реагирую, а долгоживущие почти все ею владеют: сирены, эльфы, драконы, которых в Нодлуте нет совсем, вампиры вот. – Я беглеца искал. У меня его кровь есть. Но дело это недолговечное. Судя по всему, у вас он нашкодить еще не успел, да и ты его хорошенько шуганула, так что до утра подожду и дальше искать. А ты?
– А мне пикси ловить.
– Забей. Скажи прогнала. А то офонарел ваш Садик в конец. Держит дипломированного некроманта за стажера общей практики. Надо было сразу вопросом под ребро, что только по специальности. Иди вот прямо с утра и пусть галку ставит. Я тебя тогда подвезу. На магмобиле.
– А ящерок?
– Скажи, что сдох.
– А вещи? Потом на себе переть?
– Тьма! Гарпия! Что ты проблемы в пустой чашке разводишь, как эти остроухие снобы.
– А если не подпишет?
– Ну посмотришь на него страшным глазом, как на меня. Я же впечатлился?
Затем Дан свалил, так и не прибрав бардак. Только кровь. И с доски, и с постели – унес испачканное покрывало с собой. Я посопела, но сопением вещи по местам раскладываться не стали, а руками было лень. Завалилась и выключилась.
Вампир, до невозможного бодрый и жизнерадостный, растолкал меня утром и едва не пинком отправил за подписью. Хитрая скотина, и Мар был тысячу раз прав, когда его так обозвал, успел полазать не только в запасах, но и документы прошерстить. Потому он и знал, куда мне нужно дальше.
Садик нашелся в садике за зданием участка. Низколобый, сутуловатый и мрачный мужик с дикой улыбочкой гудел носом похоронный марш и поливал из ржавой лейки очередной гибрид. Куст дергался в такт издаваемым звукам и елозил по земле розоватыми, похожими на червей отростками. От куста ярко и вкусно пахло земляникой.
– Мастер-маг Дисад, с утром, – и протянула свой путевой лист и график, и чем писать тоже. – Как ни милы мне местные виды, но я должна вас покинуть.
– Не-мертвый пес?
– Упокоился с миром.
Что-то булькнуло и из здоровенного глиняного чана, боком прячущегося в разнокалиберных кустах, выглянула пупырчатая харя, утыканная глазками, поморгала на меня вразнобой и снова скрылась в мутной воде. Фу…
– Пикси? – поинтересовался Садик.
– Не мой профиль. Идите в болото, они где-то там, – ответила я и посмотрела синим.
Лейка дернулась и окатила содержимым куст, похожий на костяной шар. Куст взвизгнул и стеклянно задребезжал ветками. Садик аккуратно и медленно отставил лейку и подмахнул протянутое, оставив в графике свою подпись и “без нареканий”.
О проекте
О подписке