Кто-то слабо тянул Хантера за ногу. Он открыл глаза. На постели сидел взъерошенный Вилли. Хантер отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и накрыл голову подушкой.
– Там это… барон хочет нас видеть. Он в ресторане. Кажись, не в себе! Такую чушь порет! – сбивчиво пробормотал Вилли.
Хантер кое-как натянул мятую форму, плеснул в лицо ледяной водой и побрел в гостиницу.
Лефё терпеливо ждал за столиком в отдельной кабинке. По сторонам от него, как два истукана, стояли два невзрачных типа в серых костюмах. Местные спецслужбы?
– Присаживайтесь, – сказал барон, указывая на кресла напротив. – Сегодня у вас знаменательный день.
– По-моему, ничего такого, – возразил Хантер, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее. Проклятое кресло было такое же мягкое, как и перина.
– Не буду тянуть резину. Сегодня вы должны сразиться с Чемпионом. Оба из вас или один – без разницы, – оскалив белые зубы, улыбнулся Лефё. – Бой, разумеется, насмерть.
– А если мы не будем драться? – робко возразил Вилли.
– Тогда вас подвесят на крюке. За ребро. Уверяю вас, это исключительно неприятная процедура. Как правило, она заканчивается мучительной смертью.
Изобретатель побелел, как полотно:
– Видишь, Хантер… я же говорил… это средневековое безумие… – только и смог прошептать он.
– А как же гуманизм? Вы говорили, что нельзя лишать человека жизни? – спросил Хантер.
– Из любого правила случаются исключения. Эту традицию мы соблюдаем с начала времен, – барон помрачнел, но говорил спокойно, будто рассказывал гостям о достижениях местной науки. – Вы же прилетели с побережья для участия в схватке с Чемпионом, верно?
Вилли раскрыл было рот, но Хантер не дал ему вымолвить ни слова:
– Каким оружием разрешено пользоваться?
Лефё просветлел:
– Вот это уже деловой разговор. Можно пользоваться всем, что сможете унести или увезти. Никаких ограничений.
Хантер бросил взгляд на Вилли:
– В «Трине» есть что-нибудь? Плазменная или нейтронная пушка?
– Ничего, – прошептал изобретатель. – Пустые слоты. Я даже противометеоритное орудие не поставил. Мы же не собирались далеко.
– Кто такой Чемпион и как он выглядит?
– Разве вы не видели в проспекте? – удивился Лефё.
Хантер сообразил, что лучше не спорить. Иначе запросто можно попасть на крюк в самом прямом смысле. Что ж, придется разбираться на месте. Не впервой.
– Когда мы начнем? – робко спросил Вилли.
– У вас ровно час на посещение оружейной. Необходимо начинать. Мы и так слишком долго искали желающих.
Хантер быстро выбрал оружие. Он взял автоматическую винтовку и противотанковый реактивный гранатомет. Напарнику вручил компактный пистолет-пулемет и несколько магазинов.
– Я не умею стрелять из этого… – виновато шепнул изобретатель.
– Главное, не подавай вида, – тихо сказал Хантер. – Все эти стволы нужны для отвода глаз. Если уж не хватит разрядника и встроенной в него ракетной установки, нам конец.
Вилли просиял:
– Ты его не забыл! Хантер, ты… ты…. настоящий солдат!
– Готовы? – резко спросил барон. – Прошу следовать за мной.
Лефё открыл массивную стальную дверь и скрылся в темноте. Хантер прошел за ним и оказался на платформе станции метро. Блестящие в ярком свете ламп рельсы уходили в бесконечную темноту тоннеля.
– Это служебная линия, – пояснил барон. – Ей пользуются только во время битвы с Чемпионом.
На станцию с грохотом влетел вагон. Заскрипели тормоза. Со свистом распахнулись двери. Хантер сел в кресло и сложил на пол оружие и патроны. Напротив него сели местные соглядатаи. Барон устроился рядом с Вилли.
Вагон качнуло, за окном промелькнули фонари. Поезд с шипением помчался по тоннелю. Все молчали.
Хантер ощутил в душе нечеловеческое спокойствие. Ему предстоял бой, тяжелый, смертный бой, и вряд ли он выйдет из него живым. Но именно это сейчас не имело никакого значения. Главное – выполнить приказ, пусть рядом и нет командиров, способных его отдать. Долг превыше всего, а жизнь – жалкий, короткий миг, не стоящий пули, выпущенной из винтовки.
Хантер украдкой глянул на Вилли. Тот сидел недвижимо, сжимая оружие так, что пальцы, казалось, было невозможно отодрать от металла клещами. Губы изобретателя заметно дрожали. На лбу выступили капли пота. В немигающих глазах застыл ужас. Да, неважный из него боец. Как жаль, что рядом нет Шейлы.
Поездка затянулась. За окном тянулись бесконечные ленты кабелей, освещенные редкими лампами. Наконец поезд замедлил ход и остановился. Едва раскрылись двери, Хантер собрал оружие и ступил на платформу.
– Человек, который победит Чемпиона, сам станет Чемпионом, – проговорил Вилли. – И так понятно, кому переходит титул.
Хантер проследил за взглядом изобретателя и увидел надпись земным алфавитом. И, чуть сбоку, то же самое он прочитал по-кериански. Наверное, кто-то выбил один и тот же текст на многих языках. Кроме универсального, галактического!
Вот оно, человеческое непостоянство! Только что Хантер желал, чтобы плечом к плечу с ним сражалась его постоянная напарница, но сейчас он возблагодарил судьбу за то, что ее здесь не было! В неизвестность лучше идти одному.
Лефё указал на стальную дверь – точно такую же, как в оружейной. Хантер кивнул и вдруг хлопнул барона по плечу:
– Мой друг немного не в себе. Вряд ли он хоть на что-то способен. А если я пойду один?
– Я уже говорил вам: не имеет значения, будете ли вы сражаться оба или кто-то из вас, – улыбнулся Лефё и повернул задвижку. – Как только ты войдешь на арену, я отвезу вашего друга туда, куда он скажет.
Вилли задрожал:
– Кларенс, ты что? – едва прошептал он. – Я тебя не брошу!
– Вилли, это приказ. Ремонтируй двигатели, да быстрее. Если я не вернусь, передай Шейле: я влюбился и нашел другую, – улыбнулся Хантер и захлопнул за собой дверь прежде, чем изобретатель успел пошевелиться. Металлический лязг разнесся далеко по станции.
Вилли с убитым видом посмотрел на барона и вздохнул:
– У него есть надежда?
– Разумеется. В поединке нет смысла, если его исход предрешен. Знаете, такое спокойствие, как у вашего друга, я вижу впервые. Он или храбрец, или безумец. Я буду за него болеть, – Лефё подтолкнул изобретателя к вагону.
Хантер прошел коротким тоннелем и поднялся по лестнице в просторную комнату. У двери скелет в обрывках одежды сжимал костяшками пальцев проржавевшую автоматическую винтовку. Наверное, бедняга не рискнул выйти навстречу своей судьбе. А может быть, Чемпион просто загнал своего противника в смертельную ловушку и дождался, пока тот не испустит дух от голода и жажды.
Дверь легко и бесшумно открылась. Хантер зажмурился и, ослепленный солнечными лучами, прикрыл лицо рукой. Только через минуту глаза привыкли к яркому свету.
Высоко, почти в самом зените, сверкала неизвестная звезда, окрашивая бирюзовую траву в теплые тона. Несколько голубоватых облаков медленно плыли в сиренево-синем небе. Горизонт затянула пастельная дымка. День разный на каждой планете, и только ночью везде непроглядная тьма.
Хантер помотал головой, пытаясь рассеять очарование чужого мира и оценить обстановку трезвым взглядом бойца.
Совсем рядом, в неглубоком овраге, журчал ручей, а на другом его берегу возвышался поросший густым лесом холм. Из-за деревьев торчал острый шпиль, на верхушке которого мигал красный огонек. Мирная, можно даже сказать, райская картина.
Что ж. Здесь, у водной преграды, и состоится бой. Может, этот злосчастный Чемпион боится воды? А может, он будет ждать в лесу? Нет, вряд ли публика заинтересуется схваткой двух невидимок. Скорее всего, поединок транслируется по телевидению – в то, что кругом натыканы камеры, Хантер нисколько не сомневался.
Через час он заскучал: ожидание смерти, как известно, хуже самой смерти. Спустился к ручью и невольно залюбовался резвящимися в прозрачной воде рыбками. Они сновали между водорослей, с негромким всплеском выпрыгивали на поверхность и снова уходили в глубину.
– Что ж это за робинзонада такая? – спросил Хантер сам у себя. – Мне теперь что, наловить рыбы, развести костерок и устроить пикник на обочине чужой цивилизации?
Хантер вылез на край оврага и увидел вдали серое пятно. Он даже протер глаза, чтобы убедиться в том, что это не галлюцинация. Пятно не исчезло. Оно быстро приближалось, задрожала земля, и для Хантера ожил самый страшный кошмар.
– Нет… – прошептал он и едва не упал в ручей. – Только не это.
По полю, безжалостно топча бирюзовую траву, сверкая полированными доспехами, мчалось чудовище размером с грузовик. Грозное, но, скорее, больше нелепое, чем страшное, оно бежало на двух ногах, как человек, выставив перед собой щит. И его ушастая голова, увенчанная островерхим шлемом, была головой слона.
Хантер достал из кармана боевой разрядник и попытался выстрелить ракетой, но инфракрасная головка не считала паттерн: очевидно, существо не излучало тепла. Тогда он выпустил из автоматической винтовки целый магазин. Пули не причинили врагу ни малейшего вреда.
Чемпион остановился. Хоботом он достал из-за спины булаву, раскрутил и метнул далеко вверх. Секунду Хантер смотрел, как она описывает в воздухе дугу и, не мешкая, бросился в овраг. Вовремя! Палица с шипением и свистом промчалась прямо над головой и, обдав жаром, взвилась в небо.
На мгновение она, блеснув металлом, зависла в сиреневой вышине. Хантер нажал кнопку пуска ракеты. Боеголовка захватила цель, руку подбросило, и голубая искра ринулась навстречу парящему в небе снаряду. Там, где только что вращалась булава, сверкнула неяркая вспышка, и обломки вражеского оружия ударили по верхушкам деревьев.
Чемпион выхватил саблю, затрубил и бросился врукопашную. Хантер схватил противотанковый гранатомет, процедил сквозь зубы «спасибо, сержант Логан, за военную науку, за муштру и курс молодого бойца», и нажал на спуск.
Но враг закрылся щитом. Граната разорвалась на нем, словно на защитном экране танковой брони, оставив дыру с оплавленными краями. Значит, Чемпион все-таки уязвим. Нужно только отыскать слабое место!
Хантер отшвырнул пустую трубу, перескочил ручей и бросился в лес. Спотыкаясь о корни, он лавировал между деревьями, а позади Чемпион, с треском ломая и разрубая стволы саблей, прокладывал себе дорогу.
Ободрав руки, Хантер перелез через ограду из ржавой колючей проволоки и выскочил на поляну. В ее середине, обнесенный стеной, ощерился зазубринами бетона старый редут. Металлические ворота, скрученные так, будто их прожевал неисправный прокатный стан, валялись поодаль, отброшенные в сторону.
Хантер влетел внутрь. Невысокая, в рост человека, конструкция, похожая на диковинную пушку с ребристым стволом, уставилась в проем сломанных ворот. Подле нее, в металлическом ящике, лежали снаряды – металлические оперенные стрелы. Рукоятка на распределительном щите застыла у цифры «ноль».
Сначала Хантер думал, что рубильник включает систему наведения. Он повернул ручку. Загудел трансформатор и на пульте возле казенника, одна за другой, вспыхнули зеленые лампы. Загорелись керианские буквы: «Место для человека-оператора».
Только сейчас Хантер сообразил, что ребра на стволе – это катушки, а сама конструкция перед ним – электромагнитное орудие Гаусса. Он достал из ящика тяжелый снаряд, кое-как поднялся на помост и положил стрелу на лоток перед первой, самой большой катушкой.
***
Чемпион почему-то притих. Запутался в колючей проволоке? Или затаился, поджидая жертву? Вряд ли кто-то мог осмысленно ответить на эти вопросы.
Хантер осмотрел пульт, пытаясь отыскать гашетку. Кнопок оказалось десять, каждая с углублением для пальца. Наверное, инженеры не стали возиться с автоматикой: оператор должен был переключать катушки вручную, наблюдая за снарядом в зеркальный визир. Хантер положил пальцы на кнопки. Он успел вовремя.
Стволы деревьев отлетели в стороны, Чемпион, издав трубный глас, выскочил на поляну перед редутом и ринулся к воротам. Хантер вдавил первую кнопку. Сверкнула зеленая вспышка и время остановилось.
Металлический стержень медленно двинулся по желобу. Снаряд подошел ко второй катушке, первая лампа погасла, и Хантер нажал вторую кнопку. Потом третью, четвертую… Девятую и десятую катушки Хантер включал уже по наитию: снаряд тенью промелькнул в окошке визира. Оставляя за собой прозрачную волну, металлическая стрела сорвалась с желоба и помчалась прямо в прикрытую пластинами грудь Чемпиона.
По ушам ударил оглушительный гром. Там, где только что темнел массивный силуэт, сверкнуло дымчатое пламя. Чемпион треснул и частями развалился в стороны. Наступила мертвая тишина.
Хантер спустился на землю, сам не зная зачем, выключил рубильник и осторожно выглянул за ворота. Чемпиона разнесло на куски: на поляне тут и там валялись обломки доспехов, почему-то разорванные строго по сочленениям. У стены, безжизненно вытянув хобот, уставилась в небо слоновья голова с загнутыми бивнями. Повсюду валялись обрывки проводов и металлических тяг. Так это же робот! Проклятый робот!
Кто-то негромко кашлянул. Хантер выхватил разрядник, обернулся на звук и увидел лежащего ничком нагого человека. Тот пошевелился, медленно встал, пошатываясь, словно контуженный и выкрикнул несколько непонятных слов.
– Аааа! – завизжал незнакомец, подобрал с земли помятый обруч и швырнул его в Хантера.
Пилот покрутил пальцем у виска:
– Совсем дурак? – спросил он у несчастного.
Тот что-то залопотал, и бросился к разбросанным по поляне останкам Чемпиона. Хантер, поигрывая разрядником, терпеливо ждал, пока абориген соберет вместе нескольких блестящих пластин. Что он хочет сделать?
А голый человек с усилием взвалил получившийся металлический нагрудник и попытался примерить его сначала на себя, потом на Хантера. Пилот инстинктивно отвел его руку. Нагрудник с глухим стуком упал на землю.
Хантер понял все:
– Приятель! – воскликнул он. – Ты не на того напал! Я, видать, не подхожу для таких странных игр. Давай просто поговорим!
Абориген махнул рукой и скрылся за пушкой Гаусса. Вскоре раздалась приглушенная, как из бочки, пулеметная очередь. Хантер бросился на звук. В бетонной стене темнел треугольный проем высотой, наверное, в три человеческих роста. Из него ощутимо тянуло пороховой гарью. После такого предупреждения входить в него было почти самоубийством. Здравый смысл кричал криком: беги отсюда! Но чувство долга упрямо гнало вперед: следом пойдут другие. Может, Ученый Совет пошлет целую экспедицию, и нужно, чтобы изыскатели хотя бы в общих чертах знали, что их ждет.
После недолгих колебаний Хантер шагнул внутрь. В разгоряченное схваткой лицо пахнуло прохладой – не влажной и прелой, но сухой и свежей, будто в тоннеле работала вентиляция.
Под потолком – там, где сходились стены, тускло горели синие лампы. Коридор заканчивался широкой площадкой. Посередине ее горбилось что-то похожее на черепаху. Хантер, подсвечивая встроенным в разрядник фонарем, прошел немного вперед и едва не споткнулся о труп, под которым по полу растекалась лужа крови. Да сколько же ее в маленьком и хрупком человеческом теле?
Стараясь не запачкать ботинки, Хантер перепрыгнул через мертвеца, шагнул и замер оглушенный, будто Чемпион ударил его булавой по голове: прямо в живот смотрели стволы автоматической турели. Они казались совершенно безобидными – просто две толстые трубки, грубо прилепленные к черепашьему панцирю. Если, конечно, не знать того, что произошло чуть раньше.
Но пулеметы не стреляли. Кончились патроны? Или турелью управляет искусственный интеллект? А если так, то чем он, Хантер, заслужил особое к себе отношение?
– Не стреляйте, пожалуйста… – прохрипел пилот, не особенно надеясь то, что компьютер распознает голос. – Может, мы договоримся?
Стволы дернулись, будто тот, кто управлял турелью, колебался. И вдруг черные провалы дул плеснули пламенем.
Время остановилось – совсем как тогда, у пушки Гаусса. Оставляя за собой белесые вихри, сквозь коридор беззвучно мчались блестящие точки – выпущенные турелью пули. Хантер легко увернулся и, преодолевая почему-то скользкий, как мыльный раствор, воздух, ринулся навстречу распустившимся огненным цветам.
Пулеметы едва заметно – миллиметр за миллиметром, двигались, не успевая поворачиваться за чересчур проворной целью. Турель выстрелила еще раз, но Хантер уже был позади нее. Мир оттаял. По ушам ударили отзвуки выстрелов – от громового эха зазвенело в ушах.
Турель развернулась стволами к выходу и замерла, словно полностью потеряла интерес к человеку. Ради любопытства Хантер сунулся обратно в коридор, но пулеметы более не шелохнулись.
Хантер пожал плечами: нет, значит – не надо, и огляделся. Прямо перед ним поблескивала массивная дверь, в которую мог бы проехать грузовик. Над ней горели керианские буквы: «Камера Чемпиона». А в боковом проходе, заливая стены призрачным светом, переливалось голубыми вспышками силовое поле. Но едва Хантер приблизился, оно погасло.
О проекте
О подписке