Читать книгу «Властелин воли» онлайн полностью📖 — Максима Шахова — MyBook.
image

Глава III

Карманный вор Павел Касаткин, известный в криминальной Москве как Паша-Пианист, ехал в фирменном поезде «Красная стрела» из Петербурга в Москву. В Питере он был по своим личным делам. Скорбным делам: похоронил родную тетку, единственно близкого человека, кого он знал из всей родни.

Он стоял в узком коридоре купейного вагона, наблюдая, как в темноте проплывают мимо полустанки и железнодорожные переезды. Павел испытывал угрызения совести: тетка, бывший врач, давно была на пенсии, жила одиноко и бедно. Последний раз он видел ее пять лет назад. Она постоянно приглашала его к себе, поздравляла с праздниками, а к Новому году и к его дню рождения обязательно присылала скромные посылочки. Павел не раз ей выговаривал, чтобы она прекратила это делать, что у него все есть, но она неизменно отвечала: «Пашенька, но кто же тебе пришлет еще, кроме меня!» Он давно хотел к ней заехать, но не получалось: все какие-то дела.

И вот теперь он увидел ее последний раз, в гробу. Как бы заглаживая свою вину, Павел сделал довольно приличные похороны: с отпеванием, с оркестром, место на кладбище выбрал лучшее, отвалив кладбищенским шакалам пятьсот зеленых, заказал гранитную плиту с изображением тетки, справил поминки после похорон и девять дней. Но чувство вины не проходило. Вспомнилось детство…

Маленьким он с удовольствием гостил у тети Агнии. Она всегда старалась накормить его чем-нибудь вкусным. Больше всего ему нравилось ходить с ней по музеям, а потом, когда у них уже гудели ноги, заходить в кафе-мороженое и есть мороженое, которое Павел выбирал сам… Тетка хорошо знала Петербург, тогда еще Ленинград, много ему рассказывала о городе и его истории. Она приучила его к хорошим книгам, всегда говорила, что читать надо обязательно классику. Он тогда действительно много читал…

– Ну что, сосед, по пять капель?! – К Павлу подошел сосед по купе, мужчина с безобразно большим животом. Он держал в руках бутылку коньяка и две бутылки пива. Как только поезд тронулся и проводник проверил билеты, он сразу пошел в вагон-ресторан.

Павел не любил пить с незнакомыми людьми, за исключением случаев, когда это вызывалось «производственной необходимостью», но сейчас, когда на душе было погано, он согласился: «Хорошо, но только по пять капель». Попутчик быстро организовал стаканы, нехитрую закуску, ловко разлил в стаканы граммов по сто. Василий, так звали соседа, оказался не в меру болтливым. Сразу начал хвалиться своими коммерческими делами, со вздохом сожаления шепотом сообщил, что в Питере сорвалось дело как минимум на полмиллиона баксов. От второй порции и от пива Павел отказался, сказав, что рано утром у него работа и он должен быть как стеклышко. Под благовидным предлогом вышел из купе.

В отношении работы Павел не соврал. Он решил ночью немного «поработать». А работать надо в рабочем состоянии. Дело в том, что он неожиданно оказался на мели. Похороны сожрали денег больше, чем он ожидал, кроме того, после похорон он загудел немного со своим лучшим корешом Витьком, и, уже садясь в поезд, он вдруг обнаружил, что сидит практически на нуле. Это было для него необычно. Он, конечно, мог попросить в долг у Витька, тот дал бы ему и так, но для Паши-Пианиста это было ниже его достоинства. Поэтому, когда Витек предложил ему в ресторане на вокзале на посошок граммов по двести, Павел отказался, весомо мотивировав: «Извини, Витек, работа». «Ну, работа – это святое», – согласился друг и настаивать не стал. Павел даже купил билет до Бологого и не на свой паспорт.

В его купе ехали этот толстый мужик, с которым он уже выпил, средних лет женщина, деловая и неразговорчивая, и старуха лет семидесяти, которая сразу же начала ворчать из-за того, что ей не застелили постель, а «деньги дерут». Старуху он отмел сразу: не понравилась она ему. А вот женщину и мужика он решил обработать. У мужика в левом внутреннем кармане пиджака лежал толстенный «лопатник», у женщины кошелек был положен в середину небольшого чемоданчика среди белья. Она положила его туда после того, как заплатила за постель, и попросила Павла закинуть ее чемодан на верхнюю багажную полку, видимо, посчитав, что теперь ее деньги в сохранности. Ох, уж эти женщины!

В своем деле Паша-Пианист считается профессором. Он работает виртуозно и артистично. Как правило, он обворожительно улыбается жертве, при этом филигранно вытаскивает кошелек, независимо от того, где он находится – в кармане пиджака, в хозяйственной сумке или в дамской сумочке девушки, в которой обычно она и сама-то не сразу разыщет свой кошелек. После этого он опрастывает кошелек, оставляя «терпиле» какую-нибудь мелкую купюру, и затем кладет кошелек на то же самое место, откуда взял. Так в Москве сейчас никто не работает. Многие маститые воры почитают за честь работать вместе с Пашей-Пианистом. Но он работает один – после того случая, когда схватили его напарника в автобусе. Тогда он работал в транспорте. Паша сработал безукоризненно: вытащил кошелек у женщины из сумочки, застегнул молнию, передал кошелек напарнику, молодому салаге, который был у него на «стажировке». Как нарочно, в автобус вошли контролеры, женщина полезла в сумочку за билетом, обнаружила пропажу и заорала благим матом. Придурку напарнику надо было в то же время выскочить из автобуса, тем более что водитель открыл двери и Павел уже ждал «стажера» на остановке. Но того пробил вдруг столбняк, и он, дурак дураком, стоял с открытым ртом и испуганно смотрел на орущую женщину. Мало того что придурка повязали, так он еще и Павла выдал. Тогда он отсидел три года.

Вообще квалификация его «коллег» в последние годы резко упала: режут сумки, пакеты, вытаскивают мобильники у детей, даже продуктами не брезгуют. А про грабителей и говорить нечего: подойти сзади к старухе, ударить молотком по голове и вытащить у пенсионерки последние деньги – вешать таких надо за одно место! На зоне Павел их откровенно презирал…

Дверь сзади него открылась, из его купе вышли женщины, молодая в спортивном костюме, старуха – в халате: «Если вам переодеться – заходите…» Деньги у старухи на поясе под халатом, машинально определил Павел. Он кивнул, зашел в купе вместе с соседом. Тот уже опорожнил коньяк и допивал пиво. «И охота жрать в такой духоте», – удивился Павел. Он переодеваться не стал, только снял куртку, взял из своей сумки зубную пасту и щетку, при выходе из купе захватил бумажник соседа. В туалете ознакомился с его содержимым: визитки, толстая пачка порнографических открыток, а денег – кот наплакал. «Пижон! Дело у него на полмиллиона баксов!» – в сердцах выругался Павел.

Когда он вернулся в купе, все попутчики уже лежали на своих местах. Павел выключил свет, положил бумажник обратно в карман пиджака соседа, залез на свою полку. «Тот чемодан обработаю перед выходом», – решил Павел, повернулся к стенке, пытаясь заснуть. Но сон не шел. Опять воспоминания. «В последнее время что-то часто меня донимают, старею, что ли, – усмехнулся Павел, – так вроде еще не старый, всего тридцать шесть…»

Это произошло давно, ему тогда было десять лет. Они жили в однокомнатной сталинке у Хитрова рынка: он, мать и отчим. Мать работала санитаркой в акушерском отделении, отчим был вором. Он был равнодушен к нему, Пашке. Мать он не любил, часто бил, иногда под горячую руку доставалось и ему. Но они терпели, так как мать зарабатывала мало.

В тот день он, как обычно, к обеду пришел из школы. Мать быстро налила ему фасолевого супа, поставила тарелку на подоконник: «Ешь быстрей и можешь пойти погулять». В маленькой кухне сидели и выпивали четыре мужика: его отчим, Маркиз, – местный авторитет среди воров, Беспалый, друг отчима, с которым, как понял Пашка, они часто «работали» вместе, и какой-то незнакомый Павлу мужичок, неопределенного возраста, с редкими гнилыми зубами и маленькими бегавшими глазками, которого собутыльники называли «Кулек».

Судя по количеству пустых бутылок водки, друзья сидели уже давно. Разговор шел о каком-то Сиплом, которого давно надо поставить на нож. Павел уже доедал суп, когда в кухню вбежала мать:

– Вы что делаете, ироды?! – высоким, непривычно визгливым голосом запричитала женщина. – Сидите у меня дома, жрете мою еду и меня же и обворовываете!

– Ты чего буровишь, дура? – прикрикнул на мать отчим.

– Цепочку, золотую цепочку с крестиком… кто из вас стащил с комода?

– Женщина, мы воры честные и правила знаем, – возвысил голос Маркиз.

– Единственная память о матери, и ту утащили… Ни стыда ни совести… – Мать была в отчаянии и размазывала слезы по лицу.

– Сама куда-то заховала, ищи у себя, не позорь меня! – грозно прошипел отчим, сжал кулаки, вставая из-за стола.

Павла, который напряженно наблюдал всю сцену, ударило словно током:

– Я знаю, кто взял, – звонкий мальчишеский голос врезался в перепалку, грозившую перерасти в нечто большее.

В кухне на несколько секунд повисла тишина.

– Ты… что сказал, сынок? – вкрадчиво и тихо спросил Маркиз.

– Я думаю, это он взял, – Павел пальцем указал на Кулька.

– Маркиз, это что ж такое?! Если каждая сопля… – Кулек даже задрожал от возмущения.

– Подожди-ка, – прервал его воровской авторитет. Он встал из-за стола, подошел к Павлу, присел на корточки перед ним, с прищуром посмотрел на мальчика. – Ты… понимаешь, ЧТО ты говоришь?

– Да, – Павел сглотнул слюну и закивал головой.

– И ты это можешь доказать?

– Я… попытаюсь…

– Да уж, попытайся, сынок, – Маркиз зловеще усмехнулся.

– Только пусть он встанет, – Павел кивнул в сторону Кулька.

– Маркиз, да за это на зоне… – Кулек не находил слов от возмущения.

– Встать! – тихо приказал ему Маркиз, после этого посмотрел на мальчика.

Павел тоже встал, его всего трясло как в ознобе. Он прилип взглядом к стоящему перед ним худосочному мужчине. Он не понимал, что с ним происходит, это ощущение было таким странным… и он ПОЧУВСТВОВАЛ. Он чувствовал, как от вора исходят волны злобы и страха. Чувствовал их физически…

– Цепочка у него… в брюках… вот здесь… – Павел показал пальцем на маленький потайной кармашек под ремнем.

Маркиз ловким быстрым движением двумя пальцами извлек из карманчика золотую цепочку с маленьким крестиком. Возглас удивления прокатился по маленькой кухне.

– Во, гнида! – тихо произнес Беспалый.

Под тяжелым испепеляющим взглядом Маркиза Кулек, кажется, стал еще меньше ростом.

– Маркиз, я не хотел, это получилось случайно, автоматически, ну… бес попутал, – заверещал Кулек.

– Вон! – сквозь зубы процедил Маркиз. – Потом… с тобой разберусь.

Старший вор вернул цепочку притихшей матери: «Иди, женщина». Отчим, который выпроводил Кулька и вернулся на кухню, удивленно обратился к авторитету:

– Слушай, Маркиз, а ведь Пашка пришел из школы после того, как Кулек взял цепочку…

Все с недоумением уставились на мальчика, который все еще стоял посреди кухни. Маркиз снова подошел к Павлу:

– Откуда ты узнал? – сурово спросил он.

– Я не знал… – честно признался Павел, – я… почувствовал.

– По-чув-ство-вал, – задумчиво и по слогам повторил Маркиз, внимательно в течение нескольких секунд смотрел в лицо мальчика. – Ну-ка, сынок, может, ты почувствуешь, где у меня лежат часы?

Он встал перед мальчиком. Павел напряженно посмотрел на невысокую, плотную фигуру вора, облаченную в дорогую тройку. Незнакомый озноб снова захватил его. Он закрыл глаза, несколько секунд стоял неподвижно, лоб его покрылся испариной. На кухне стояла гробовая тишина, в которой четко было слышно, как равномерно капает вода из крана над раковиной.

– Они у тебя, дядя Степа, лежат в таком маленьком карманчике, справа, ну в этом… – Павел запнулся, – в жилетке, – радостно сообщил он, вспомнив нужное слово, – они такие круглые и с цепочкой…

Павел открыл глаза, его всего трясло, он в робком ожидании взглянул на Маркиза. Тот достал из кармана жилетки круглые серебряные часы на цепочке, показал их всем присутствующим.

– Во, блин, цирк! – с придыханием прошептал Беспалый.

Маркиз молча положил часы обратно в жилетку, достал из кармана пиджака бумажник, протянул мальчику червонец, в то время огромные для Павла деньги:

– Держи, заработал, – затем повернулся к отчиму, – значит, так, Тимоха, пацана отдаешь мне на обучение. Сделаю из него человека. И учти, отвечаешь мне за него головой, хоть один волос с него упадет… понял меня? – грозно спросил воровской авторитет.

1
...
...
9