Звали Зорькину Марией. Чувствовала она себя, с учетом случившегося, неплохо. После короткого общения в бюро для допросов, где ее усадили, Виктор повернулся к Моник:
– Она готова ответить на ваши вопросы. Чтобы не заморачиваться с переводом для меня, предлагаю вести беседу на английском.
– О’кей! – согласилась Моник. – Только потом мы все равно возьмем официальные показания на французском.
Виктор кивнул. Бриссо положила на стол диктофон и, отодвинув стул, спросила:
– Вам нужна вода или еще что-нибудь?
– Нет, спасибо…
– Тогда приступим, – присела Моник. – Я буду записывать беседу на диктофон, но запись юридической силы не имеет. Расскажите, пожалуйста, что произошло с момента похищения.
Мария посмотрела на Виктора, тот сказал:
– Смелее. Просто опиши своими словами…
– Ну, – вздохнула Мария, – мы подъехали к гостинице, и я собралась выйти, точнее уже вышла… Но тут ко мне подскочил этот араб в маске, затолкнул обратно и сел рядом… А другой запрыгнул на переднее сиденье и приказал таксисту ехать…
Тут Мария невольно сглотнула. Виктор, успокаивая ее, произнес:
– Все в порядке, может, воды?
– Нет… – покачала головой Мария и продолжила: – Когда такси свернуло, сидевший впереди что-то сказал по-арабски. И они оба сняли маски. Араб, который сидел рядом, оттолкнул меня и нацелил пистолет в ногу Алексею. И сказал по-английски: «Я спрашиваю, ты быстро отвечаешь! Молчишь, я простреливаю тебе коленную чашечку! Понятно?» Алексей кивнул. И араб спросил: «Пригорова чем-то заболела, да?» Алексей сказал, что да. Араб спросил, какие инъекции ей прописал врач. Алексей сказал, что никаких. Тут араб заорал, что прострелит ему колено, и снова спросил об уколах. Алексей сказал, что врач ей прописал только таблетки и сказал название… Арабы быстро перекинулись несколькими фразами. И тот, что сидел рядом, спросил, когда врач прописал Пригоровой таблетки. Алексей сказал, что вчера и они купили их в Марселе. Араб спросил, как зовут врача и по какому адресу он живет. Алексей ответил, что это врач консульства, фамилии он не помнит. Тут араб снова пообещал прострелить ему ногу. В этот момент второй вдруг вскрикнул, случилась авария и началась стрельба…
Логинов успел достать мобильный и произнес:
– Я звоню насчет врача!
– Да! – проговорил в трубку Краснов.
– Это я, Логинов!
– Вы в поряд… – начал было Краснов, но Виктор его перебил:
– Да! Быстро узнай, где находится врач марсельского консульства, ему может угрожать опасность! Звони!
– Так… он в консульстве!
– Ты уверен?
– Да. Но сейчас проверю.
– Жду! – бросил Виктор и отключил мобильник. Посмотрев на Моник, он передал ей суть разговора и перевел взгляд на Марию, которая от рассказа разволновалась. – Может, вам выпить чего-нибудь?
– Не знаю, можно…
Виктор попросил Бриссо добыть немного спиртного. Тут перезвонил Краснов и сообщил, что доктор, как и весь персонал консульства, в связи с терактом, находится на территории консульского учреждения. При этом само консульство усиленно охраняется.
– Я понял, – сказал Виктор. – Тогда скажи консулу, пусть закроются и удалят всех посетителей. Доктора необходимо взять под персональную охрану. И пусть он мне перезвонит. Это все!
– А что… – начал было Краснов, но Виктор его снова перебил:
– Потом! Сейчас нет времени!
В дверь постучали, и какой-то полицейский передал Моник небольшую бутылку коньяка. Мария понюхала его и отхлебнула прямо из горлышка. Посидев несколько секунд с прижатой ко рту рукой, она вздохнула и снова посмотрела на бутылку.
– Процесс пошел… – сказал Виктор, и приложил зазвонивший мобильный к уху: – Да!
– Здравствуйте, – проговорил в трубке моложавый мужской голос по-русски. – Мне нужен полковник Логинов!
– Здравствуйте! Слушаю. Вы доктор консульства?
– Да! Игорь Лоськовский!
– Возле вас находится кто-нибудь из службы безопасности консульства?
– Да…
– Ну и отлично! Это просто мера предосторожности. К вам вчера обращалась Пригорова?
– Да.
– С какой проблемой?
– Ее беспокоили спазмы желудка. Но в ходе опроса выявился целый комплекс симптоматических…
– Извиняюсь, мне коротко диагноз и что вы ей прописали.
– Диагноз – невротическое расстройство. Прописал я ей «Сезанекс».
– Это таблетки?
– Да.
– И больше ничего?
– Нет.
– Тогда давайте уточним: вы ее осматривали? В смысле она на приеме раздевалась?
– До пояса. Но бюстгальтер не снимала, – растерянно проговорил доктор.
– Меня интересует, не заметили ли вы на ее теле следов инъекций? Или каких-то других признаков того, что Пригорова делает инъекции?
– Вы имеете в виду наркотики?
– Я имею в виду любые инъекции.
– Понял… Никаких признаков злоупотребления наркотическими веществами я ни при опросе, ни при осмотре не обнаружил. Насчет следов – на сгибах рук у нее были едва заметные следы. И у груди. Но это связано с операцией.
– Пригорова перенесла операцию?
– Да… Думаю, около месяца назад. У нее импланты в груди.
– Понятно… А что за таблетки «Сезанекс»?
– Это новый препарат. Активно влияет на обмен веществ, в том числе в нервной системе. Из-за чего фактически действует как психотропное вещество, хотя таким и не является.
– Хорошо. Тогда давайте уточним. Вы поставили диагноз невротическое расстройство.
– Да…
– А с чем это было связано, по вашему мнению?
– Она сильно переживала по поводу фильма. Точнее, что лично она не оправдает возложенных на него надежд. Она ведь очень долго не снималась…
– Спасибо. Я понял. А теперь, пожалуйста, скажите: могло быть, что она переживала насчет чего-то другого?
– Простите?
– Я имею в виду, не могла ли она беспокоиться по поводу чего-то, не связанного с фильмом и его шансами на победу?
– Ну вообще-то, по моему мнению, этот фильм был для нее всем. Больше ни о чем она не могла думать. Из-за чего у нее и возникли проблемы.
– Понял. Спасибо. О нашем разговоре никому ни слова. Никому – это никому. Только с моего личного разрешения. Или личного разрешения директора ФСБ. Это ясно?
– Да.
– Предельно ясно?
– Абсолютно.
– Тогда второе. Вам угрожает опасность. Поэтому, вплоть до особого распоряжения, вы не покидаете консульства. И обо всех странностях, например подозрительных телефонных звонках, немедленно сообщаете приставленному к вам сотруднику службы безопасности. Ясно?
– Да. А можно узнать, почему мне угрожает опасность?
– Из-за ваших контактов с Пригоровой. В чем именно тут причина, пока не совсем понятно. Но до ее установления вам следует не покидать комплекс консульства.
– Я понял… – неуверенно сказал доктор.
– Тогда все! – попрощался Виктор.
Мария от выпитого разрумянилась и уже не теребила свой рукав.
– Полегчало? – спросил Логинов.
– Да! – кивнула переводчица и понизила голос: – Мне можно в туалет?
– Конечно! – ответил Виктор и передал просьбу Моник.
Когда полицейский повел Марию в дамскую комнату, Виктор пересказал свой разговор с доктором.
– То есть она настолько сильно нервничала, что у нее начались проблемы с желудком и доктор прописал ей этот… «Ксазонекс»?
– По-моему, «Сезанекс».
– Неважно! – качнула головой Моник. – Думаю, это все объясняет…
– Поделитесь?
– Конечно… Судя по осмотру экспертами места теракта, взрывное устройство сработало в непосредственной близости от Пригоровой. Верхней части ее туловища практически нет. Сумочка ее в момент взрыва была открыта. Учитывая последние данные, картина в целом ясна.
Логинов взглянул вопросительно.
– Взрывное устройство взорвалось, когда Пригорова достала его и собиралась заложить в туалете! – пожала плечами Моник. – Думаю, это очевидно! Поэтому она так и нервничала накануне, что врачу пришлось выписать ей успокоительное! Я докладываю следователю!
– Секунду, Моник! – поднял палец Виктор.
– Да!
– А зачем тогда террористы похищали секретаря Пригоровой, по-вашему?
– Чтобы понять, что произошло! Пригорова должна была заложить взрывное устройство в туалете, а вместо этого взорвалась сама! Все, как вы говорили. Что-то пошло не так, и террористам нужно было кровь из носу понять, что именно…
Моник Бриссо опять собралась звонить следователю в Париж. Но Виктор снова ее остановил:
– И еще одну секунду, пожалуйста!
– Да! – хмуро уставилась на него Моник.
– Я думаю, вы ошибаетесь…
– Это ваше право!
– И это легко проверить…
Уже собравшаяся ткнуть пальцем в дисплей телефона Бриссо в последний момент остановилась.
– Легко – это как?
– Если вы ошибаетесь, то, думаю, я смогу угадать тип взрывчатого вещества. У вас ведь есть предварительное заключение взрывотехника?
– Да, у меня есть данные экспресс-анализа.
– Ну тогда я думаю, что это PETN – Пи-И-Ти-Эн, – по буквам повторил Логинов. – Пентаэритритетранитрат. Или какое-то его производное…
Моник странно посмотрела на Виктора, потом кому-то перезвонила и что-то спросила по-французски. Сказав «мерси», она кивнула:
– И что это значит? Откуда вам известно, что это было производное PETN?
– От ЦРУ, – пожал плечами Виктор. – Но вообще-то это открытая информация. Попросите кого-то набрать в поисковике «PETN» и прочитать, что выскочит.
– Может, сделаете одолжение и сообщите мне сами?
– Конечно, я просто хотел, чтобы вы получили информацию из независимого источника…
– Я это оценила! Ну?
– Года полтора назад один из агентов ЦРУ раздобыл информацию, что, кажется, в Йемене один из специалистов «Аль-Каиды» разработал технологию, которая позволяет вживлять взрывчатку непосредственно в тело шахидов. Речь шла как раз о…
– PETN! – кивнула Моник. – И взрыв должен проводиться инъекцией специального препарата. Я где-то об этом читала, но не думала, что это реально…
– Добро пожаловать в реальность! – мрачно пошутил Виктор.
– То есть вы думаете, что взрывчатка была имплантирована в грудь Пригоровой?
– И она об этом не догадывалась, – кивнул Логинов. – Именно поэтому взрыв в туалете стал для террористов полной неожиданностью, и они, едва захватив помощника Пригоровой, сразу начали спрашивать…
– Об инъекциях… – прищурилась Моник.
– В точку! – кивнул Виктор.
– То есть по плану, взрыв должен был осуществить какой-то шахид…
– И не в туалете, а в каком-то людном месте, в котором Пригорова находилась бы в окружении большого количества звезд кинематографа. Человек с ручкой продирается через толпу, чтобы взять автограф – для кинофестиваля это обычное дело. Но в ручке замаскирован шприц. Один мгновенный укол и – бах! – от звезд остались только воспоминания…
– Черт! – невольно сглотнула Моник.
– И я о том же, – хмыкнул Виктор, поднимая мобильный.
– Надо узнать, где ей делали операцию! – воскликнула Моника.
– Уже пытаюсь… – ответил Виктор. Едва Краснов ответил, он приказал: – Пусть мне срочно перезвонит продюсер фильма Пригоровой!
Продюсер перезвонил спустя минуту.
– Пригорова около месяца назад сделала операцию на груди! – торопливо проговорил Виктор. – Вы об этом знаете?
– Да…
– В какой клинике, вам известно?
– У-у… точно нет.
– За границей?
– Что, простите?..
– Клиника за границей?
– Да нет. В Москве.
– А кто может знать точно?
– Помощник, но он же…
– Да, он уже не подскажет.
– А! Карина! Пригорова вскользь говорила, что это она порекомендовала эту клинику.
– Ясно! А Карина это кто?
– Карина Ямпольская, актриса…
– Понял, спасибо…
Моник вопросительно приподняла брови.
– Операцию вроде делали в Москве. Клиника пока неизвестна, но ее Пригоровой порекомендовала актриса Карина Ямпольская.
– Я докладываю следователю! – сказала Моник.
– А я генералу…
Моник остановила свой «БМВ» у одного из ресторанов на набережной. Место было заказано, и их без проволочек усадили за столик. Логинов от меню отказался и попросил Бриссо:
– Мне большой кусок мяса и гарнир попроще. Но побольше. И чаю! Тоже побольше!
Моник с ухмылкой подняла бровь. Виктор же в этот момент вдруг увидел повернувшегося за одним из столиков мужчину.
Подавшись к Бриссо, он спросил:
– Это Тарантино?
Моник оглянулась и ответила:
– Да!
– Одолжи ручку и блокнот! Пока за это не арестовывают!
Бриссо отложила меню и выудила из своей сумочки требуемое.
– Гран мерси! – поблагодарил Виктор и поднялся.
Тарантино был пьян, сидевшие с ним за столиком мужчины – не очень.
– Прошу прощения, Квентин! – наклонился Виктор. – Не могли бы вы дать мне автограф?
Тарантино посмотрел на Логинова неприветливым взглядом. Однако сидевший напротив мужчина сделал рукой жест – мол, это же нетрудно, чувак. Тарантино хлебнул из бокала и выхватил у Логинова ручку с блокнотом. После чего левой рукой что-то быстро написал. И вернул, не глядя на Логинова.
– Спасибо и еще раз прошу прощения! – кивнул Виктор.
Поблагодарив жестом приятеля Тарантино, он вернулся к Моник.
– Взял? – спросила та, оторвав взгляд от меню.
– Типа того, – мрачно ответил Логинов.
– А что не так?
Виктор протянул ей блокнот:
– Там написано то, что я думаю?
– «Мне некогда раздавать автографы, чувак! Я продаю идею гениального фильма! Фак ю!» – прочитала Моник английский текст и засмеялась: – Я не знаток английского правописания, но тут куча ошибок! По-моему, это дорогого стоит!
– Как сказать… – вздохнул Логинов, беря блокнот и вырывая из него лист. – Я вообще-то для дочки брал, а теперь не знаю…
– У тебя дочка? Сколько ей лет?
– Шестнадцать…
– Ну тогда все в порядке! – пожала плечами Моник, пряча блокнот и ручку в сумочку.
Она вернулась к меню, Виктор же вынул из кармана паспорт и сунул в него лист, чтобы не помять. В этот момент у Логинова зазвонил мобильный. Моник быстро на него посмотрела, но Виктор покачал головой:
– Это личный… – сказал он и добавил: – И звонит моя девушка… – И ответил: – Да, Алена!
– Привет, любимый! Ты готов?
– К чему, любимая?
– Лететь ко мне на крыльях любви, дурачок! Я уже освободилась. Как и обещала…
– Боюсь, с крыльями проблема…
– У тебя сломалась машина? Твоя девочка оплатит тебе такси! – Голос у Алены был пьяным и манящим.
– Да я бы к тебе пешком пришел, честно! Но я в Каннах…
– Это какой-то кабак?
– Нет. Я в настоящих Каннах, на набережной Круазетт.
– И чем ты занимаешься в настоящих Каннах, на набережной Круазетт, если не секрет? О! Твоя девочка стихами заговорила!
– Да! Я оценил… Я тут по работе, Алена…
– Да хватит! Уже не смешно…
– Не смешно, зато правда. Я действительно в Каннах.
– И что ты там делаешь?
– Жду, пока мне позвонят из Москвы и сообщат информацию, от которой зависит, когда состоится открытие фестиваля…
– Логинов, это действительно не смешно! Ты с утра скулил, как бездомный пес, и просил погладить! Я из-за этого убежала от подруг! А ты прочитал в интернете про взрыв и несешь полную чушь!
О проекте
О подписке