В кабинет вошел какой-то тип в дорогом костюме. Трое охранявших Логинова жандармов вытянулись, один из них что-то сообщил.
Логинов выждал, потом сказал:
– Колл Моник Бриссо, плиз!
Тип в дорогом костюме пристально посмотрел на Виктора и на отличном английском спросил:
– Вы знаете Моник Бриссо?
– Да, месье. Я недавно с нею говорил. Я полковник русской спецслужбы Логинов. Направлен в Канны для помощи в расследовании взрыва во дворце фестивалей.
– Моник Бриссо уже едет, – кивнул тип.
– Спасибо, – поблагодарил Логинов. – А вы, простите, кто?
– Я префект Канн.
– Очень приятно познакомиться! – произнес Виктор. – Не могли бы вы, господин префект, угостить меня сигаретой? Или хотя бы приказать слегка ослабить наручники, чтобы я имел надежду избежать ампутации кистей рук?
Префект внимательно посмотрел на Логинова, потом обошел стул и посмотрел на его стянутые пластмассовым одноразовым наручником руки. После этого он что-то приказал жандармам и направился к двери.
– Моник Бриссо скоро приедет! – уже в дверях сказал префект.
– Спасибо большое! – ответил Виктор.
Один из жандармов разрезал специальными ножницами наручник. Виктор перевел затекшие и онемевшие руки вперед и поработал кистями. Дождавшись, пока он закончит упражнения, тот же жандарм протянул Виктору пачку синего «Житана». Логинов взял сигарету, прикурил от поднесенной жандармом зажигалки:
– Мерси!
Как было принято говорить в определенных кругах, жизнь налаживалась. Но настроение у Логинова все равно было скверное. Докурив сигарету до самого фильтра, он аккуратно затушил ее в пепельнице и кивком снова поблагодарил жандарма. Тот как раз отнес пепельницу куда-то в угол, когда на пороге снова появился префект, на этот раз в сопровождении Моник Бриссо. Жандармы вытянулись.
Моник, вошедшая следом за префектом, посмотрела на Логинова и спросила на английском:
– Я так поняла, вы свободно владеете английским?
– Достаточно, чтобы понимать вас, – ответил Виктор.
– Мне сообщили, что вы требовали позвонить мне с момента ареста. Это так?
– Скорее просил!
– Я приехала и внимательно слушаю вас! – сказала Моник.
– Не могли бы вы вначале уточнить, что с моими соотечественниками, оставшимися в такси?
– А откуда вы знаете, что они остались в такси?
– Понятно… – хмыкнул Виктор. – Тогда я лучше расскажу вам, что случилось после нашего разговора.
– Очень на это надеюсь! – проговорила Моник.
Она, сложив руки на груди, осталась стоять, опершись на один из столов. Префект присел на стул, аккуратно подтянув идеально отутюженные брюки. Логинов откинулся на спинку стула и рассказал всю историю с похищением Зорькиной и Малкова от начала до конца. Моник и префект мрачно его выслушали, потом переглянулись.
– Понятно… – наконец сказала Моник. – Если позволите, я хотела бы задать несколько вопросов.
– Задавайте сколько нужно, – согласился Виктор.
– Почему вы бросились в погоню за похитителями?
– Потому что я понял, что моих соотечественников убьют…
– Откуда вы это поняли?
– Сегодня утром террористы уже убили двоих моих соотечественниц. После этого они похищают еще двоих…
– А почему вы решили, что это похищение связано с утренним взрывом?
– Шутите? – хмуро посмотрел на Моник Бриссо Логинов. – В переполненном полицией городе, в котором введен «алый» уровень террористической угрозы, похищают двоих свидетелей теракта, которые являются соотечественниками погибших. Это не может быть случайностью.
– Хорошо. А почему вы решили, что их непременно убьют? А не просто захватят в заложники, чтобы выдвинуть какие-то требования?
– Они были в составе делегации, по сути, техническим персоналом. Какой смысл их захватывать?
– Вообще-то в заложники очень часто захватывают как раз технический персонал…
– Моник, это не тот случай! – раздраженно проговорил Виктор. – Цель всех террористов – как можно более громко пропиарить свой теракт. Пиар не совсем, конечно, подходящее слово, но я не знаю, как это точнее сказать по-английски. Поэтому смысл взорвать на кинофестивале звезд для террористов был. А вот захватывать после этого в заложники обычных референта и переводчицу – в этом смысла нет!
– И вы все это поняли сразу, как увидели похитителей у гостиницы?
– Наверное, нет… – пожал плечами Виктор. – В первый момент я понял, что похитителей нельзя упустить. А уже потом, когда увидел, что один из них нагнулся на заднем сиденье к помощнику Пригоровой, сообразил, что именно он нужен был им…
– Зачем?
– Этого я не знаю. Но, судя по всему, помощник знает что-то, что нужно знать террористам. И они знали о том, что он это знает…
Моник Бриссо снова посмотрела на префекта и сказала:
– А вам не приходило в голову, что вы находитесь на территории Франции? Я имею в виду, что не разумнее ли было просто сообщить о своих догадках и предоставить заниматься этим делом нам?
– Речь шла о моих соотечественниках, и я сделал все, чтобы спасти их…
– Не все! Референта актрисы Пригоровой убили! – жестко сказала Бриссо.
– Его бы убили по-любому! – мрачно ответил Виктор.
– То есть вы настаиваете на том, что поступили правильно? И не нарушили французских законов? – впервые за все время подал голос префект.
– Я думаю, смысл французских законов, как и любых других, заключается в защите граждан. Я, как мог, защищал граждан своей страны. И при этом фактически задержал одного из террористов. Если бы ваши полицейские проявили хотя бы сотую долю того профессионализма, который проявил я, сейчас у нас был бы один из бандитов… Простите, у вас. И теракт был бы фактически раскрыт… Но ваши люди расстреляли его. С чем вас и поздравляю, господин префект!
– Мои люди действовали по закону и инструкциям, согласно плану «Вижипират»!
– В результате чего… – начал было Виктор, но махнул рукой. – Ладно! Все, что хотел, я сказал! Повторяться нет смысла.
Моник посмотрела на Логинова и что-то сообщила префекту по-французски. Тот, не поворачивая головы, бросил короткую фразу жандармам. Все трое быстро вышли из кабинета. После этого Моник Бриссо стала говорить с префектом. Поначалу Логинов пытался уловить, о чем идет разговор, но это было бесполезно.
Судя по тому, как вели себя французы, они прекрасно понимали, какую несусветную глупость сделали полицейские, расстреляв террориста в микроавтобусе. Остальное было второстепенным. Наконец, поговорив с кем-то по мобильному, Моник обратилась к Виктору на английском:
– Полковник!
– Да! – ответил Виктор.
– Лично я считаю ваши действия обоснованными и даже героическими…
– Но… – вопросительно посмотрел Логинов на собеседницу.
– Но местные власти расценивают их по-другому. И склонны выдвинуть против вас обвинения…
– В похищении ножа для колки льда из бара гостиницы? – хмыкнул Виктор.
– Нет, – покачала головой Моник. – К сожалению, речь идет о более серьезных правонарушениях. Об умышленной аварии и умышленном применении огнестрельного оружия, которые поставили под угрозу жизни мирных граждан. Учитывая, что при этом погибли два человека, наказание может быть серьезным…
– Я понял, к чему вы ведете, – кивнул Виктор. – Но я не из пугливых… Да и бояться мне особо нечего. Даже если суд признает меня косвенно виновным в гибели людей, умышленно расстрелянных террористом, дадут мне немного. При этом на родине я стану героем. Так что спустя пару лет вернусь, скорее всего, на специально отправленном за мной президентском самолете. После чего получу из рук президента высшую награду, а на очередных выборах наверняка стану пожизненным членом парламента… Кстати, у вас в местной тюрьме кружок рукоделия есть? А то я со школы мечтал заняться макраме, но из-за беготни за террористами все никак не удавалось выкроить время.
– Кружка рукоделия в местной тюрьме нет, – мрачно сказал префект.
Невольно улыбнувшаяся Моник стерла улыбку с лица и подняла руку:
– Лично я считаю неправильным выдвигать против вас обвинения, поэтому и предложила господину префекту пойти на компромисс. И уже согласовала его условия со следователем по делу…
– Марком Деланже? – уточнил Виктор.
– Да!
– Что за условия?
– Суть компромисса в том, что власти Канн отказываются от выдвижения обвинений в ваш адрес….
– Пока звучит разумно, – кивнул Виктор. – А что взамен, я признаю себя внебрачным племянником Бен Ладена?
Префект кисло улыбнулся, Моник засмеялась и покачала головой:
– Не совсем. Французские власти заинтересованы в скорейшем раскрытии теракта. А этому не слишком будет способствовать утечка информации и конфронтация. Короче, в обмен мы хотим содействия и неразглашения… Я имею в виду не только вас, но и…
– Всех членов российской делегации, но главное – переводчицы! – быстро сказал Виктор. – С ней все в порядке, я правильно понял?
– Да! – кивнула Моник.
– Ранена?
– Ни единой царапины, как ни странно. Все пули принял на себя ее коллега…
– Ясно! – ответил Виктор. – Лично я – не против! Насчет содействия – так меня сюда для этого и прислали. Насчет неразглашения – я тоже за, но тут интересный момент. Члены делегации проходят по другому ведомству, поэтому гарантировать это я смогу только после разговора с начальством… Если оно, конечно, меня поддержит. Но что-то мне подсказывает, что проблем не возникнет…
– Ну так звоните! – кивнула Моник.
– Сейчас скажу, чтобы принесли изъятые при аресте вещи! – быстро проговорил префект.
Встав со стула, он прошел к двери и позвал жандарма. Полминуты спустя дежурный принес вещи Логинова в опломбированном контейнере. Поверх него лежали документы – загранпаспорт и служебное удостоверение. Виктор сорвал пластмассовую печать, пошарил рукой в контейнере и проговорил:
– Все на месте!
Дежурный вышел. Виктор тем временем взял служебный мобильный. В нем было около десятка пропущенных вызовов. Набрав номер замдиректора, Виктор почти сразу услышал его взволнованный голос:
– Да!
– Это я, товарищ генерал…
– Что случилось, Логинов?!
– После возвращения из полиции прямо у гостиницы двое арабов в масках похитили…
– Да это я знаю! Чем закончилось?
– Я протаранил такси…
– Логинов! Какого хрена?!
– Да подождите вы, товарищ генерал! Похищенных все равно бы убили. А так похититель, убегая, расстрелял такси, но убил только своего сообщника и секретаря Пригоровой. Переводчица осталась жива. И таксист, кстати, тоже.
– И что дальше? – мрачно спросил генерал.
– Дальше я ранил похитителя и погнал его в сторону полиции, товарищ генерал. Но полицейские его сдуру расстреляли.
– Отлично! И что теперь?
– Теперь, несмотря на идиотизм местных блюстителей порядка, у нас есть ниточка.
– Что ты имеешь в виду?
– Все говорит о том, что террористам зачем-то очень был нужен секретарь Пригоровой.
– Зачем?
– Это прояснится после разговора с переводчицей.
– А где она?
– Мне не докладывали, но думаю, здесь, в полиции Канн…
– Логинов, тебя куда-то посылать…
– Да не начинайте хоть вы, товарищ генерал! Мне что, нужно было дать террористам уйти и обрубить все концы? Я сделал все, что мог! И даже больше…
– Это точно… Сейчас будем думать, как тебя вытаскивать. Без консула и адвокатов ничего не…
– Виноват, товарищ генерал, но это лишнее.
– В смысле? Тебя хотят представить к ордену Почетного легиона и дать французское гражданство вместе с «Пусси Райот»?
– Не совсем. Насколько я понимаю, следствие располагает какими-то данными, которые подтверждают мои предположения.
– Какими?
– Не знаю. Но, думаю, у террористов что-то пошло не по плану.
– То есть Пригорова и ее коллега погибли случайно?
– Именно, товарищ генерал. И именно поэтому террористам и пришлось похищать секретаря Пригоровой…
– Ты хочешь сказать, что он был причастен к взрыву во Дворце фестивалей?
– Для начала нужно поговорить с переводчицей. В общем, французы заинтересованы в нашем содействии. И еще в том, чтобы детали случившегося не были разглашены членами нашей делегации и это не помешало следствию. Взамен они обещают не выдвигать обвинений в отношении меня…
– Я понял. Единственное, что настораживает, это ситуация с возможной причастностью к теракту секретаря Пригоровой. В общем, жди, я доложу директору…
Логинов отнял телефон от уха и сказал по-английски:
– Мой шеф не против, но должен поговорить с директором нашей спецслужбы.
Вскоре в трубке раздался голос самого директора:
– Полковник!
– Я слушаю!
– Наш разговор могут фиксировать?
– Нет, это служебный телефон.
– Тогда так! Ваши действия мы еще оценим… Но если французы вам не выдвинут обвинений, то отделаетесь легким испугом.
– Не выдвинут. Потому что если они выдвинут обвинения против меня, выставят на посмешище всего мира свою полицию.
– Ну это их проблемы. Что касается наших… Мы готовы оказать любое содействие следствию. Утечки тоже не будет. С каждым из членов делегации проведет беседу сотрудник безопасности посольства и возьмет подписку. Не думаю, что после этого у кого-то останется желание потихоньку пообщаться за вознаграждение с прессой.
– Понял! Спасибо!
– Но это не главное. Главное, чтобы французские власти не использовали погибшего секретаря Пригоровой в качестве козла отпущения за свои просчеты. Если он действительно каким-то образом причастен к взрыву, это одно. Но валить с больной головы на здоровую, подрывая авторитет России, мы не позволим! Ваша задача – этого не допустить.
– Понял!
– Тогда все! Передаю трубку генералу.
– Все ясно, Логинов? – спросил Ватлин.
– Так точно!
– Ну тогда сообщай, что мы согласны. Если что-то пойдет не так, сразу докладывай.
– Есть! – сказал Виктор. Опустив трубку, он посмотрел на Моник: – Мы, как и раньше, готовы оказать французским властям любое содействие. Насчет утечки информации – со всеми членами делегации будет проведена персональная беседа, после чего с них возьмут подписку… – Слова «подписка» в английском не было, поэтому Виктору пришлось сказать «подпись». Для ясности он уточнил: – Их письменно предупредят об ответственности.
– Отлично! По рукам! – кивнула Моник. – Тогда мне нужно ваше содействие, полковник!
– Я готов! – ответил Виктор. – Что конкретно?
– Ваша переводчица отказывается говорить без консула, – сообщила Моник.
– Умная девочка, – пожал плечами Логинов. – Идемте…
О проекте
О подписке