Майор Глеб Щеглов был медлительным тяжеловесом, напоминающим борца сумо, сбросившего пару десятков килограммов и остановившегося на этом. Любая температура выше нуля градусов по Цельсию представлялась ему тропической жарой, а летом он просто таял на солнце, как огромная Снегурочка. Преодолев сорок километров, отделяющих краевое Управление ФСБ от аэропорта, он совершенно взмок и (в который раз!) дал себе слово раскошелиться на кондиционер в служебном авто.
Очутившись в прохладном зале под высоким сводом, Щеглов бросил взгляд на табло и двинулся мелкими шажками к терминалу, из которого должны были появиться москвичи. Они уже шли ему навстречу: лысый, как бильярдный шар, мужчина в стальном костюме и рыжеволосая женщина, катящая за собой чемодан. Узнав их по присланным фотографиям, Щеглов поднял ладонь в приветственном жесте.
– Добро пожаловать во Владивосток.
Оклик сопровождался сипящей одышкой.
Москвичи остановились. Все трое отошли в сторонку, где Щеглов полез за удостоверением, но мужчина удержал его руку.
– Если вы чем-то отличаетесь от своего портрета, то только масштабами.
– В жизни вы симпатичней, – добавила рыжеволосая.
– Очень приятно, – брякнул Щеглов, покраснел и достал носовой платок размером с небольшое полотенце.
– Я Хромов, – представился мужчина и кивнул на спутницу. – А это Анжелика Чертанова.
Увидев ее вблизи, Щеглов испугался, что его хватит удар. С этой минуты он ни разу не посмотрел ниже шеи этой чертовки.
– Боюсь, у меня для вас плохие новости, – пропыхтел он, обтираясь платком.
– Насколько плохие? – поинтересовался Хромов.
Медля с ответом, Щеглов осторожно покосился на Анжелику.
– Не стесняйся, майор, – сказал Хромов, непринужденно переходя на «ты». – Она в теме.
– При мне можно все, – улыбнулась Анжелика, – кроме похабных анекдотов и тостов за прекрасных дам.
Щеглов смешливо фыркнул и потупился.
– Сегодня утром просматривал полицейскую сводку за ночь, – сказал он. – В китайском кафе застрелили троих.
По лицу Хромова пробежала тень.
– Кафе называется «Золотой тигр»? – спросил он.
Щеглов уставился на него в полном замешательстве.
– Откуда ты знаешь?
– Интуиция, – сказал Хромов. – У меня здесь, – он прикоснулся к своему черепу, – словно радар встроен. Шестое чувство, третий глаз, называй как хочешь. Но многие вещи я за версту чую.
– Да? – уважительно произнес Щеглов и, окинув Хромова взглядом, подумал, что тот, наверное, бреет голову, чтобы лучше улавливать таинственные экстрасенсорные сигналы. – В общем, ты угадал, – признал он. – Заведение называется «Золотой тигр». Не знаю, что именно там произошло, но один из покойников – твой приятель.
Хромов кивнул:
– Ван Вэньминь.
– Паспорт у него на имя Вениамина Иванова, – уточнил Щеглов. – Обычное дело. Маскируются, узкоглазые. – Спохватившись, он кашлянул в кулак и пробормотал: – Извини, вырвалось.
– Все в порядке, – сказал Хромов, лицо которого не выражало ровным счетом ничего. – Достали азиаты?
– Только за прошлый год триста тысяч в Приморье пожаловало. Это легально. А тех, что шифруются, сколько? Китайцы, корейцы, узбеки, всех не перечтешь.
– И не надо, – сказал Хромов. – У них свои заботы, у нас свои. Вы на машине?
– Да, – подтвердил Щеглов.
– Я возьму такси, ты отвезешь Чертанову. Нас где поселили?
– Ведомственный коттедж на побережье. Дешево и сердито.
– Отлично. – Хромов посмотрел на часы. – Я наведаюсь в кафе, а потом приеду. Рассказывай, как найти ваш пансионат.
Пока Щеглов объяснял, Хромов коротко зевал с закрытым ртом, избавляясь от воздушных пробок, образовавшихся в ушах после многочасового перелета. Сна не было ни в одном глазу. Начиналась охота.
Все было знакомо до тошноты: звуки, запахи, обстановка и разговоры, разговоры, разговоры…
– Нет, сначала ему выстрелили в спину, а потом уж добили в живот…
– Оп-ля! Вот, кстати, последняя гильзочка…
– Фрагменты костных и мышечных тканей на полу свидетельствуют о том…
Заложив руки за спину, Криворук смотрел в окно на улицу. Этим распроклятым утром он ненавидел себя и свою работу сильнее, чем когда-либо прежде. Минувшей ночью вместо того, чтобы выехать на место преступления, он прикончил все запасы пива в управлении, где-то поддал еще, а потом приказал везти себя домой, где, разумеется, ничего хорошего его не ожидало. Учуяв запах перегара, жена сказала, что теперь ей ясно, чем Криворук занимается в рабочее и нерабочее время, и устроила ему такой разнос, что разбудила детей и соседей. Ночевать пришлось на даче в Соловей-Ключе. После этого, небритый и помятый, Криворук всю дорогу избегал взгляда Королькова, примчавшегося по вызову.
Дорога в город была сравнима с путем на Голгофу. На ухабах содержимое желудка подпрыгивало до гортани, оставляя во рту мерзкий привкус. Криворук был почти уверен, что Корольков нарочно пересчитывает колесами все огрехи асфальтового покрытия.
Он ошибался. Как и все сотрудники УГРО, сержант Корольков знал, что майор Криворук плохо переносит поездки в транспорте и быстро укачивается даже абсолютно трезвый и на самой гладкой дороге. Поэтому он делал все, чтобы облегчить страдания начальника, но все равно пришлось дважды останавливаться, прежде чем они добрались до места.
– Я за водичкой выскочу? – спросил Корольков, когда они проезжали мимо ларька на улице Тигровой.
– Давай, – сказал Криворук простуженным голосом. – И мне прихвати бутылку. Жарко что-то.
Только эта газировка и помогала ему держаться на виду у следственной бригады. Моргая глазами, Криворук чувствовал, как они слипаются. Время от времени он набирал домашний номер, но жена не отвечала. Настроение от этого не улучшалось. Общее состояние тоже.
– Товарищ майор, – послышалось за спиной, – пожалуй, мы тут закончили.
Это был младший лейтенант Антон Соловушкин, самый молодой и самый перспективный оперуполномоченный уголовного розыска. По мнению Криворука, его главный недостаток заключался в том, что он и стремился быть самым-самым. Неудачи или критика совершенно выбивали его из седла.
– Излагай, – сказал Криворук и, с отвращением дымя сигаретой, стал слушать, кивая, когда выводы Соловушкина совпадали с его собственными.
Он поведал, что стрелял один человек, вооруженный иностранной штурмовой винтовкой. Пули были натовские, калибра 7,62×51. Для большей убойной силы их надпилили или надрезали. Все три жертвы умерли фактически мгновенно. Никто не успел оказать сопротивления.
– Свидетеля допросили? – спросил Криворук. – Как его?
– Чередняков Олег Юрьевич, – напомнил Соловушкин.
– Я и говорю, Соловушкин. Что он показал?
– Убийца был одет в куртку с капюшоном. Китаец. Перебив всех, даже не заглянул в кассу и не обыскал трупы. Соловушкин говорит, что китаец открыл огонь после того, как ему отказались налить коньяку.
– Чушь, – поморщился Криворук. – Типичная разборка банд.
– Тонгов, – похвастался эрудицией Соловушкин, за что удостоился неодобрительного взгляда начальства.
– Ты мне лучше скажи, где он сейчас?
– Никуда не денется, товарищ майор. Если, конечно, удастся установить его личность.
Криворук выкатил на лейтенанта налитые кровью глаза.
– Что значит: установить? Ты же сам сказал, что его фамилия Чередняков.
– Ах, вы про свидетеля… – Соловушкин облегченно засмеялся. – А я думал, вам убийцу вынь да положь.
– Весело тебе? – спросил Криворук. – Цирк тебе здесь? – Он кивнул на разбросанные по залу трупы.
– Простите. – Соловушкин сделался серьезен. – Чередняков содержится в подсобке. Напуган до смерти, до сих пор трясется как банный лист.
– Банный лист липнет.
– Что?
– Ничего. Веди его сюда.
Но знакомство с очевидцем Чередняковым пришлось отложить. Подскочил Корольков, шепнул, что с майором желает побеседовать эфэсбэшник.
– Чего ему надо? – проворчал Криворук.
– Не могу знать, товарищ майор.
– А не сблюет твой эфэсбэшник?
– Не могу знать, – повторил Корольков.
– Ладно, сейчас проверим. Пусть войдет.
Представитель Антитеррористического центра скользнул взглядом по трупам и направился к Криворуку, в котором сразу распознал главного. Выглядел этот бритоголовый тип так, что немедленно хотелось проверить его на предмет причастности к организованной преступной группировке. С левой стороны его пиджака угадывались очертания наплечной кобуры и того, что в ней обычно носят. Однако предъявленное им удостоверение оказалось настоящим, не внушающим подозрений. Оно было выдано подполковнику ФСБ Хромову, хотя его принадлежность к секретной службе по розыску и уничтожению террористов там никак не отображалась.
– Что вас сюда привело? – хмуро осведомился Криворук, когда знакомство состоялось.
– Трупный запах, – невозмутимо ответил Хромов, пряча удостоверение. – Мне нужны подробности.
– Вышлю вам копии протоколов и заключений экспертизы.
– Предпочитаю получать информацию из первых рук.
– А какао с чаем? – поинтересовался Криворук.
– Нет, спасибо.
Отвернувшись, Хромов направился к трупу Вэньминя. Криворук придержал его за локоть.
– Туда посторонним нельзя, – сказал он. – Проводятся следственные мероприятия.
Он всегда гордился силой своих пальцев и в свободное время упражнял их с помощью теннисного мячика, который держал в верхнем ящике письменного стола. Но Хромов избавился от захвата с такой легкостью, словно с вареными макаронами, а не с тренированными пальцами Криво– рука.
– Мне можно, – сказал Хромов.
Присутствующие оставили свои дела, украдкой наблюдая за сценой, разыгрывающейся у них на глазах.
– А я говорю, нельзя! – повысил голос Криворук.
Он снова протянул руку. На этот раз Хромов поймал его за запястье и, притянув к себе, тихо произнес:
– Не зарывайся, майор. На тебя смотрят подчиненные. Предлагаю сотрудничество и свою помощь.
– А если я откажусь? – строптиво спросил Криворук.
– Один мой звонок, и тебя заменят другим, более покладистым.
На протяжении нескольких секунд майор Криворук смотрел в темно-коричневые глаза, устремленные на него. Внутренний голос подсказал ему, что слова столичного подполковника не расходятся с делом.
– Отпусти, – буркнул он.
Хромов разжал пальцы:
– Пожалуйста.
– Чем ты можешь мне помочь? – спросил Криворук, перебарывая желание потереть затекшую кисть руки.
– Это было убийство на почве мести. – Хромов показал на труп Вэньминя. – Настоящей мишенью был он, а эти двое попали под раздачу случайно. Убитый – программист из «Санни электроникс».
– Все это я и без тебя знаю.
– Кроме мотива убийства, м-м?
Хромов подмигнул, а Криворук неожиданно для себя ухмыльнулся.
– Ну, до этого бы мы и сами докопались, – сказал он.
– Не так быстро, верно?
– Парень работал на вас?
– Нет, но я на него очень рассчитывал, – признался Хромов. – С его гибелью оборвалась одна очень важная ниточка.
– Попробуем восстановить твою ниточку, – сказал Криворук. – Сейчас побеседуем с очевидцем.
– Вот это дело.
О проекте
О подписке