Закончив разговор, Хромов уединился в ванной комнате. Включив воду, он обстоятельно пообщался с шефом, запросил в архиве данные по «Санни электроникс», а потом уж занялся водными процедурами. Подполковник вооружился опасной бритвой, отполировал до зеркального блеска череп и, выпятив нижнюю челюсть, принялся скоблить подбородок.
В помутневшем от пара зеркале отражалось крупное лицо мужчины лет сорока, с оттопыренными ушами, приплюснутым носом и мясистыми, четко очерченными губами. Темные глаза слегка оживляли выражение этого каменного, малоподвижного лица. Они смотрели на мир иронично и дерзко.
Выбрившись, Хромов сполоснул бритву, подмигнул своему отражению и вернулся в спальню.
Демонстрируя недовольство его долгим отсутствием, Анжелика даже не взглянула на него. Лежала нагишом поперек кровати, листая «Эсквайр» и покачивая в воздухе почти детскими пятками.
– Как, говоришь, называлась та компания в Токио? – спросил Хромов с деланым безразличием.
– Вообще-то «Санни электроникс», – ответила Анжелика, не отрываясь от журнала. – Но я тебе этого не говорила.
– И кого ты там знаешь?
Дожидаясь ответа, Хромов окропился туалетной водой и стал хлопать себя по щекам, с удовольствием вдыхая аромат «сильного, великодушного и уверенного мужчины», которым, если верить рекламе, мог стать каждый счастливый обладатель такого же пузырька.
Уловив запах «Картье декларейшн», Анжелика покосилась на Хромова из-под опущенных ресниц.
– Ну, там много разного народа, – туманно сообщила она.
– И все же?
Анжелика отложила журнал, перевернулась на бок и подперла голову рукой.
– Хорошая сборка, – сказала она, рассматривая фигуру Хромова, перемещающегося по спальне с грацией большого хищника, вынужденного сдерживать движения в замкнутом пространстве.
– Ты не ответила, – напомнил он, разворачивая вишневый леденец и отправляя его в рот.
Он возвышался над ней во весь свой рост ста восьмидесяти с лишним сантиметров, поджарый и умеренно волосатый. Никаких дутых мышц – только стальные тросы мускулов и натянутые струны жил, угадывающиеся под кожей. Анжелика решила, что при случае обязательно спросит, занимается ли он йогой. А еще ей хотелось выяснить, откуда у него этот рваный шрам на ягодице, который постоянно попадался ей под правую руку минувшей ночью.
– Мой самый крупный улов в «Санни» – Акиро Якомото, – произнесла она вслух не без самодовольства. – Руководитель одного сверхсекретного проекта. Приглашал меня сопровождать его во время деловой поездки в Гонконг.
– Ты согласилась? – спросил Хромов, устраиваясь рядом.
Анжелика предпочла отделаться встречными вопросами:
– Это допрос? Ты ревнуешь?
– Немножко, – соврал Хромов, высасывая сладкие соки из конфеты. Белая палочка, торчащая у него изо рта, напоминала тонкую сигарету. – Чем он там занимается, этот твой самурай?
– Думаешь, я выдам тебе государственные секреты? – хмыкнула Анжелика.
– Во-первых, – рассудительно сказал Хромов, – это секреты не нашего государства, а чужого. Во-вторых, мы с тобой работаем в одном совместном предприятии. В-третьих, – он вытащил изо рта леденец, – есть проверенный способ выведывать любые тайны.
– Пытки?
– Секс, глупая. Соблазняй и властвуй.
Сразу после этого Хромов перешел от слов к делу, и Анжелика не стала возражать ни против секса, ни против дачи показаний.
Отдышавшись, она поведала, что в «солнечной» электронной компании под руководством Якомото полным ходом идет изготовление опытной партии усовершенствованных микроволновых ракет «Боинг».
– Это что такое? – заинтересовался Хромов. – Они людей собираются поджаривать?
– А вот и нет, – ответила Анжелика, улыбаясь с чувством превосходства, которого ни разу не испытала во время спаррингов на двуспальной кровати Хромова. – Микроволновое излучение уничтожает электронику, а не население. Компьютеры, телефоны, системы видеонаблюдения. Уже проводились испытания. Якомото сказал, что успешные. Ракеты опробовали на нескольких станциях противовоздушной обороны. Все они вышли из строя. То же самое произошло с военной эскадрой. Она «ослепла» и не сумела запустить ни одного «Томагавка». Понимаешь, чем это пахнет?
– Примерно, – буркнул Хромов, для которого технический прогресс сводился к усовершенствованию автомобилей и всевозможных смертоносных штучек, которые он использовал в своей работе.
– Микроволновые ракеты будет невозможно обнаружить в воздухе, – принялась объяснять Анжелика. – Какой-то там отрицательный коэффициент преломления… я в этом не слишком разбираюсь. Короче, ракета летит на базу, а там ее принимают за стаю ворон, причем находящуюся левее или правее.
– Угу, – сказал Хромов.
– А потом вся электроника отключается и, бац, посылаются уже другие ракеты, крылатые.
– Сначала посылаются, а потом «бац», – поправил Хромов.
– Для страны, против которой применят такую тактику, это ничего не меняет, – возразила Анжелика. Она прикоснулась к ножевому шраму на левом бицепсе Хромова, провела пальцем до плеча и хмыкнула. – Странная татуировка. Петелька какая-то. Что она означает?
– Петля означает петлю, – сказал Хромов.
– Опознавательный знак?
Ответом было молчание.
– Знак, – повторила Анжелика, уже с утвердительной интонацией. – Говорят, таких, с петельками, раз, два и обчелся. Страшная профессия. И что только тобой движет? Долг?
– Можно и так выразиться, – сказал Хромов, уставившись в потолок.
Сейчас его грубоватое лицо казалось Анжелике особенно мужественным и суровым. А Хромов думал не о каком-то абстрактном долге, а о своей работе, которая давала ему возможность путешествовать по всему свету, спать с красивыми женщинами, жить в дорогих отелях и, главное, переживать невероятные приключения. Благодаря редкой профессии его жизнь была ярче и насыщенней, чем у любого миллионера, политика или звезды. Ему не приходилось корпеть над банковскими счетами, пиариться и заигрывать с поклонниками. Все было предельно просто. Он выполнял заказы государства, а оно обеспечивало его по высшему разряду. Долг? Почему бы и нет, раз между ними существовали долговые обязательства.
– Поцелуй меня, – попросила Анжелика, которая все это время согревала взглядом его окаменевший профиль.
Чистый секс закончился, начинались телячьи нежности, совершенно не вдохновляющие Хромова.
– В другой раз. – Он встал. – Пора собираться. Одевайся.
Анжелика отреагировала, как ребенок, которого шлепнули, вместо того чтобы погладить по голове.
– Спасибо, что голой на улицу не выставил, – пробурчала она, собирая одежду, разбросанную по комнате. – Какие же вы все-таки, мужики, сволочи!
– Я не мужик, – сказал Хромов. – Мужики в поле пашут.
– Тебе среди них самое место, – мстительно произнесла Анжелика. – Хам ты, подполковник Хромов.
Пропустив оскорбление мимо ушей, он осведомился:
– Ты с моей стиральной машинкой справишься?
– Что-о?
Концы бюстгальтера, заведенные за спину, выскользнули из пальцев потрясенной Анжелики, издав хлопок, похожий на выстрел из пистолета с глушителем.
– Машинка, – повторил Хромов, кивая в направлении ванной комнаты. – Не могла бы ты забросить туда постельное белье и запустить стирку? Все остальное уже в баке.
Отдавая распоряжения, он одевался перед зеркалом, не глядя на Анжелику.
– Ты… ты… – У нее перехватило дыхание от негодования. – Я тебе что, домохозяйка?
– Не что, а кто. – Хромов застегнул брюки и поправил пояс. – И чего ты раскипятилась, не понимаю? Все равно тебе нужно будет чем-то заняться до отъезда.
Анжелика, у которой никак не получалось справиться со злополучным лифчиком, застыла.
– Какого отъезда?
– На Дальний Восток.
– Какой Дальний Восток? – тупо повторила Анжелика.
– Самый дальний, – сказал Хромов. – А может, еще дальше.
– С какой стати и за чьи шиши?
– По заданию конторы. За государственный счет.
– Это шутка такая? – подозрительно осведомилась Анжелика, ища на лице Хромова признаки скрываемой улыбки.
– Это предложение, от которого невозможно отказаться, – ответил Хромов. – Все согласовано. Думаю, мое начальство уже связалось с твоим, и скоро тебе прикажут отправляться во Владивосток.
– Зачем? – спросила Анжелика, уже готовая поверить в чудо.
– Ассистировать лучшему специалисту СМРТ в ходе операции по удалению очередной злокачественной опухоли. Заодно неплохо бы раздобыть хотя бы одну чудо-ракету.
В этот момент мобильник Хромова заиграл фирменную мелодию Джона Барри. Видя, что Анжелика готова завизжать от радости или броситься ему на шею, он предостерегающе поднял палец. Она осталась на месте, нетерпеливо дожидаясь завершения разговора.
– Порядок, – сказал Хромов, пряча телефон. – Шефы договорились. Ты пригодишься для налаживания контактов с «Санни электроникс». – Поразмыслив, он добавил: – Ну и для всего остального.
– Костя!!!
Разбежавшись, Анжелика прыгнула на него и повисла, как мартышка на пальме. Он взял ее за талию и опустил на пол.
– Минутку. Инструктаж не закончен, лейтенант Чертанова. Станьте в строй.
Держа в одной руке бюстгальтер, а второй отдавая честь, Анжелика отступила на три шага назад.
– Нашим прикрытием во Владивостоке займется майор Глеб Щеглов, который встретит нас в аэропорту, – сказал Хромов. – Я еду за деньгами и билетами, ты остаешься на хозяйстве. Стиральный порошок в ванной за машинкой. В морозилке стейки на любой вкус.
– Но…
– По пути в аэропорт заедем за твоими вещами. Тебя это беспокоит?
Улыбаясь, Анжелика покачала головой.
– Уже не беспокоит. Извини, что сорвалась. Ты не хам, Костя. Ты просто замечательный.
– Попробуй не успеть приготовить обед к моему возвращению, и ты увидишь, какой я замечательный, – проворчал Хромов, прихватил леденец со вкусом лимона и был таков.
Было без пяти минут одиннадцать ночи, и Владивосток постепенно погружался в сон. Все меньше окон светилось на сопках, все меньше огней отражалось в чернильной бухте.
На Тигровую улицу, что протянулась параллельно Набережной, въехала «Тойота» и, сбавляя ход, бесшумно остановилась у бровки, ничем не выделяясь в ряду припаркованных автомобилей. Как большинство из них, она была привезена из Японии и приспособлена для левостороннего движения. Руль в ней размещался справа. За ним, одетый в брезентовую ветровку с откинутым капюшоном, сидел мужчина азиатской наружности.
Ветровка была выгоревшей, вся спина ее была испещрена плохо застиранными пятнами красной краски. Черные волосы обладателя были жесткими и густыми, словно конская грива. Отпущенные возле ушей, они заменяли мужчине баки, а на изрытом оспой лице почти не росли, разве что на кончике подбородка и по краям губ.
Несмотря на то что Тигровая улица находилась в центре города, она не бывала многолюдной и днем, а ночью вообще выглядела пустынной. Тем не менее, прежде чем окончательно заглушить мотор, мужчина долго приглядывался и прислушивался.
Убедившись, что поблизости никого нет, мужчина в ветровке взял с заднего сиденья брезентовый чехол для удочки, положил его на колени и достал оттуда тульский карабин «МЦ-19» с отпиленным прикладом и укороченным стволом. Роторный магазин был заполнен пятью патронами с надсверленными кончиками пуль. При попадании в цель такая пуля разлеталась на части, превращаясь в мелкую картечь.
Передернув затвор, мужчина дослал патрон в патронник и опустил рычажок вниз, запирая затвор намертво. Еще раз осмотревшись, он спрятал карабин в чехол, выбрался из «Тойоты» и пошел вдоль улицы. В своей старенькой ветровке, растянутых джинсах и грязноватых кроссовках он выглядел как заправский рыболов. Лицо его было очень загорелым, выдавая в нем человека, проводящего много времени на солнце.
Дойдя до перекрестка, мужчина пересек улицу. Он направлялся к кафе со светящимся контуром желтого тигра, поднявшего переднюю лапу. Название кафе – «Золотой тигр» – было продублировано китайскими иероглифами.
Оно принадлежало некоему Сяо Ли, до которого мужчине дела не было. Интересовал его лишь завсегдатай заведения, ухаживавший за дочерью хозяина, Йоку. Каждое утро и каждый вечер он приходил сюда. Его старенький «Сузуки Балено» цвета металлик торчал у входа.
Бросив настороженный взгляд по сторонам, мужчина в ветровке поднялся на крыльцо, толкнул белую пластиковую дверь и очутился в небольшом зале с десятком столиков и барной стойкой.
Как всегда в эту пору, кафе пустовало. Лишь три человека, находившиеся внутри, обернулись на бряцанье колокольчика. Плешивый коротышка в белой рубахе с пятнами пота под мышками протирал стаканы за стойкой. Это был тот самый Сяо Ли, владелец «Золотого тигра».
Его дочь Йоку меняла скатерти на столах.
За ней с глупой улыбкой наблюдал тщедушный очкарик в костюме. Это был Ван Вэньминь, предпочитавший представляться Вениамином Ивановым.
Мужчина в капюшоне, наброшенном на голову, подошел к барной стойке, прислонил к ней карабин в чехле, а сам забрался на высокий стул.
– Извиняйте нас, – сказал Сяо Ли. – Поздно. Мы уже закрыться.
Мужчина изобразил недоумение.
– Но дверь была открыта, вот я и вошел. Мне только сто грамм коньяка. – Он показал пальцами рюмку. – Что-то не спится.
– Нет коньяк. Вы уходить. Извиняйте.
– Как же так, – огорчился мужчина. – Я хочу выпить за удачную рыбалку. Показать вам, какую навагу я поймал?
Он взял футляр, положил его на колени и начал расстегивать. Йоку посмотрела на Ван Вэньминя; тот встал, не зная, как быть. Решительнее всех повел себя Сяо Ли, который обогнул стойку, чтобы приблизиться к мужчине. Этого он и добивался. Теперь все трое находились перед ним, так что можно было не опасаться удара бутылкой по затылку.
– Ничего не надо! – заявил Сяо Ли. – Уходить! Немедленно!
– Вам же сказано, – вмешался Вэньминь, – кафе закрыто.
– А-а, – протянул мужчина, – так вы грубияны. Ну, тогда не обижайтесь.
Капюшон соскользнул с его головы, чехол с шуршанием упал на пол, а карабин остался у него в руках.
Йоку, отошедшая в сторонку, чтобы вызвать по телефону полицию, услышала оглушительный грохот и оглянулась. Ее отец, спина которого состояла из красных лохмотьев, стремительно пятился прямо на нее и судорожно взмахивал руками, словно стараясь сохранить равновесие.
Она выставила руки, чтобы подхватить его, когда что-то тяжелое и горячее ударило ее в грудь чуть ниже того места, где сходятся ключицы. Это произошло одновременно с новым раскатом грома. Йоку подбросило и швырнуло на столик, покрытый чистой скатертью, которая сразу перестала быть чистой. Столик опрокинулся, она свалилась на пол, сверху на нее упал отец, все это время продолжавший отступать назад с растопыренными руками.
Ван Вэньминь не видел этого. В его сузившемся поле зрения находился только мужчина с ружьем, даже не сам мужчина, а его улыбающееся лицо с редкими волосками у рта и на подбородке. Ничего страшнее этой улыбки Вэньминь в своей жизни не видел.
– А-а-а! – закричал он, кидаясь к выходу.
Две разрывные пули, попавшие в поясницу и под лопатку, заставили Вэньминя отклониться от курса. Не попав в дверь, он ударился в стену с такой силой, что пробил гипсокартон, которым была обшита кирпичная кладка.
Упавший Вэньминь перекатился на бок и увидел огромные грязные кроссовки, неумолимо приближающиеся к нему. Ступая по полу, они производили звуки, подобные тем, которые можно услышать, когда поблизости забивают сваи.
Умп! Умп! Умп!
– Не-е-ет! – взмолился Вэньминь.
Выстрел в упор разнес его желудок в клочья. Не успев испытать боль, Вэньминь застыл в луже собственной крови.
Действуя ногой, убийца перевернул его на спину. В принципе, от компьютерщика не было особого вреда, но не стоило ему вмешивать сюда посторонних. Что ж, пусть его смерть станет предупреждением другим. Никто не смеет противостоять организации Виктора Хоу.
Опустившись на корточки, убийца подержал пальцы на запястье трупа. Потом, перейдя к телам отца и дочери, проверил пульс у них. Никаких признаков жизни. Одни только признаки смерти.
Передвигаясь осторожно, чтобы не испачкать подошвы в крови, убийца вернулся за чехлом, спрятал карабин и вышел на улицу.
Здесь по-прежнему было тихо. Выстрелы не потревожили жителей улицы Тигровой или были приняты за разрывы петард. С тех пор как россияне увлеклись пиротехникой, работа киллеров значительно упростилась.
Беспрепятственно вернувшись в «Тойоту», мужчина в ветровке доехал до Спортивной гавани, где, прогулявшись вдоль набережной, забросил карабин в воду и пошел обратно.
Прежде чем сесть за руль, он взглянул на часы. Операция заняла восемнадцать минут семь секунд. Он управился на пятьдесят три секунды раньше, чем планировал.
Улыбнувшись, мужчина включил радио, настроенное на волну китайской станции. Хорошая музыка всегда помогала ему снять лишнее напряжение.
Голос сержанта ППС в телефонной трубке звучал скорее устало, чем взволнованно. Выслушав его, заместитель начальника Управления уголовного розыска Криворук понял, что попадет домой не скоро. За окном его кабинета чернела беспросветная ночь. Под стать настроению хозяина кабинета.
– Где? – спросил он коротко.
– Я сперва решил, что это граната рванула, – сказал сержант. – Все в кровище, ступить некуда. Три жмура. Два мужика и одна баба молодая. Личности установлены. Хозяин кафе, его дочь и ее хахаль. Всех в клочья разнесло.
– Я не просил докладывать подробности, – сказал Криворук, массируя пальцами переносицу. – Я спросил: где.
– Фрунзенский район, улица Тигриная…
– Тигровая.
– Тигровая, – поправился сержант. – Кафе «Золотой тигр». Китайское, как я понимаю. Китайцев и завалили.
Зажмурившись, Криворук потер веки.
Голова раскалывалась. Глаза пекло. А как еще могло быть после сорокавосьмичасового рабочего дня с семью часами сна урывками? Пока начальство рапортовало наверх о снижении подростковой преступности, взрослые жители Владивостока словно с ума посходили. Восемь трупов за двое суток. Уже одиннадцать с этими тремя в кафе «Золотой тигр» на Тигровой улице.
– Зоопарк хренов, – выругался Криворук.
– Вы про китайцев? – спросил сержант.
– Про жизнь в общем и целом.
– Есть и хорошие новости.
– Неужели? – удивился Криворук.
– Да, – подтвердил сержант тоном человека, приготовившегося сделать сюрприз. – У нас есть свидетель.
– Свидетель?
– Так точно, товарищ майор. Наш, русский. Охранник. Отсыпался в подсобке перед дежурством. До того как устроиться на работу, бомжевал. Его законная супруга на улицу выставила.
– Ты мне его биографию излагать собрался? – рыкнул Криворук.
– Это я к тому, что он живет там, – обиженно сказал сержант. – А дверь в подсобные помещения приоткрыта была. Вот он, значит, в щелку все и видел.
– Почему не вмешался? Охранник все же.
– Это название одно. Так ведь не Шварценеггер и без оружия. Он и за грузчика, и за посудомойку.
– Ясно, – сказал Криворук. – Не отпускай его от себя ни на шаг. Скоро буду.
– Вас понял. Ждем.
Оборвав разговор, Криворук тут же набрал другой номер. Дожидаясь ответа, он хлебнул теплого пива из банки. Оно совершенно выдохлось и отдавало железом. В голову пришла мысль, что, наверное, такой же привкус бывает во рту у утопленников, которых регулярно вылавливают в бухте Золотой Рог.
– Алло, – сонно промямлила жена.
– Привет, Клара, – произнес Криворук совсем другим голосом, домашним.
– Ты знаешь, который час? – осведомилась она после долгого молчания.
– Знаю.
– И где ты шляешься, хотела бы я знать?
– Я не шляюсь, я работаю.
О проекте
О подписке