Цитаты из книг автора «Максим Сазонов»

В Чанъане Кукай учился у патриарха Хуэй Го, в монастыре Цинлун, где он постигал «тайное учение» – эзотерический буддизм ваджраяны.

В 804 году, в возрасте 31 года Кукай был выбран в качестве члена большого посольства в Танский Китай отправлявшегося для обучения разным наукам.

Фигура, прочно вошедшая в японскую историю, культуру и фольклор. Религиозный философ, мыслитель, персонаж пословиц и многочисленных легенд. Основатель школы Сингон японского буддизма. Его называют отцом японской каллиграфии и приписывают изобретение хираганы (что не соответствует истине). Личность во многих смыслах неординарная и уникальная.

Одна из без сомнения самых значимых фигур в истории японской каллиграфии – монах Кукай, или Кобо Дайси.

настоящее время этот стиль больше известен под названием «бокусэки», или дословно – «следы туши». Его простота, открытость, но при этом изящность и некая, если можно применить такой термин, «возвышенность» оказали заметное влияние на японских каллиграфов, практически повсеместно пользовавшихся к тому времени японским стилем, сложившимся к концу эпохи Хэйан.

В Китае стиль Дзэн разрабатывался такими каллиграфами, как Су Ши, Хуан Тинцзянь, Ми Фэй и Чжан Цзичжи и основное развитие получил в эпоху Сун.

А Саданобу прославился тем, что переписал 5048 свитков сутр, что заняло у него 23 года.

Так почему же в странах иероглифических культур каллиграфы ценятся не меньше художников, музыкантов и прочих мастеров искусства?

Для западного человека, с детства умеющего читать, а в современном мире ещё и окружённого всевозможными электронными устройствами с самыми разными системами ввода информации и набора текста, может показаться очень странным трепетное отношение носителей иероглифических культур к своей письменности. Само иероглифическое письмо кажется крайне сложным и просто ненужным пережитком прошлого, к тому же требующим огромного срока и усилий для усвоения.

Одной из первоочередных проблем, которую пришлось решать японцам, – проблема записи имён, географических названий и прочей лексики, отсутствовавшей в китайском языке. Для записи таких слов японцы стали использовать только фонетическое чтение иероглифа, без привязки к его значению, как бы «одалживая» его у иероглифа.