Фурфур & Пихтион

– Что? Триста рублей в час? Это ж грабёж!

Махаллат негодовала и готова была раздавить шлагбаум подземной парковки вместе с невидимым парковщиком из динамика. Конечно, ей было жалко разбивать «мерседес» в первый же свой приезд на работу, но нога так и порывалась нажать газ.

– Напоминаю, если у вас нет пропуска, то стоимость парковки триста рублей в час, – подливал масла в огонь голос из динамика.

– Да я пропуск ещё два дня назад заказала! Позвони Фурфуру или Пихтиону!

– Кому?

– Фурманову или Пихтикову!

– Я уже звонил. Мне сказали, что они на инвестиционном совете и будут только после обеда.

– Я, между прочим, тоже опаздываю на инвестиционный совет!

– Очень познавательно…

– Слушай, ты, человек-функция, не выводи. У младшего персонала скоро аттестация. Все через мой сорок третий этаж пройдёте! Ассесмент, оценка, всё такое… Я тебя обязательно отыщу и подговорю оценщиков, чтоб низший балл влепили.

– Я не младший персонал. Я – начальник смены, – гордо сказал человек-функция, но затем вдруг обмяк.

– Ой, так вы с сорок третьего?

– Ну да…

– А я смотрю, лицо знакомое.

Монахова огляделась по сторонам.

– У меня тут камера, я вас вижу. Вы ведь администратор Мария.

– Ага.

– Я про вас в журнале читал.

– В каком журнале?

– В нашем, в корпоративном. Третий номер уж вышел. «Высота» называется. По всем башням «Москва-Сити» распространяется. Я в редакции подрабатываю, журнал разношу. В третьем номере вы на обложке с осколком бутылки шампанского в руке. Ну с тем, с выигрышным…

– Понятно.

– А это тот самый «мерс»?

– Тот самый.

– Красивый. И вы очень красивая!

– Ладно, донжуан, раз узнал, может, всё-таки пропустишь.

– Пропущу, конечно. Только вы, пожалуйста, с пропуском разберитесь, а то я ведь тут не каждый день, сутки через трое.

– Разберусь, – пообещала Монахова. – А ты журналов нам на сорок третий закинь, у нас там траффик знаешь какой.

– Обязательно закину, – пообещал голос из динамика, открыв шлагбаум. – Вы на минус третий сразу езжайте, там посвободней…

– Как звать тебя, ангел-парковщик?

– Вова…

– Вова! – усмехнулась Махаллат, нажимая на газ. – Придумай себе крутой ник, с таким именем так парковщиком и помрёшь…

Лишь только стихли аплодисменты, оратор, точнее, два оратора, в один голос объявили:

– Юбилейное, сотое заседание инвестиционного совета «Ассоциации Девелоперов» просим считать открытым.

Снова раздались аплодисменты.

– Доводим до сведения, что сегодня финал, где будут объявлены победители нашей грантовой программы, направленной на поддержку талантливой молодёжи, на поиск самых перспективных инновационных проектов, которые могут быть применены в различных отраслях экономики.

Аплодисменты повторились.

– Напомним, что «Ассоциация Девелоперов» – один из крупнейших холдингов России. В состав холдинга входит более ста компаний и предприятий, являющихся отраслевыми лидерами в таких областях, как строительство и архитектура, логистика и дистрибуция, девелопмент и управленческий консалтинг.

– О! Управленческий консалтинг – это ж мы! – улыбнулась Махаллат.

– Точняк! – улыбнулся в ответ Оливий.

Опоздавшие Монахова и Оливин сидели на последнем ряду, наблюдая за тем, как исполнительный и финансовый директора Ада Фурманов и Пихтиков вещают что-то о традициях, высоком статусе, престижности и важности.

– Заметила, что Фурманов с Пихтиковым всё делают вместе, – прошептал Оливин. – Даже когда говорит один из них, он всё равно употребляет множественное число: «приветствуем», «просим», «доводим до сведения»»?

Монахова кивнула.

– А знаешь, почему?! – Оливин ухмыльнулся, заглянул в смартфон и стал цитировать:

– Пихтион – демон с огненными крыльями и красными рогами. Не имеет жены и детей. Общается исключительно с мужчинами-воинами тёмного братства… Фурфур – демон-олень. Никогда не говорит правду, только если войдёт в нарисованный мелом треугольник. Оказавшись в треугольнике, принимает облик ангела-женщины с белыми крыльями, белыми волосами и голубыми глазами…

Монахова вновь кивнула.

– Я читала. И намёк твой поняла. Но слишком уж просто. Вряд ли они любовники. Здесь нечто другое. Иногда мне кажется, что они часть единого целого, разделённого случайно, по ошибке. К тому же у Фурманова, говорят, была жена…

– Да у них у всех жёны и дети, – сказал Оливин. – Шифруются…

– Для чего? Сейчас время, когда всё разрешено. А в нашем-то «Мордоре» и подавно…

– Поговаривают, что они уже год из башен никуда не выходят…

– Тут я их понимаю, – чуть мечтательно произнесла Монахова. – Зачем куда-то уезжать, когда тут всё есть. Жильё, работа, рестораны, кафешки, бутики, гипермаркеты, салоны красоты, фитнес-центры, кинотеатры. Я тут года три, а всего ещё не изучила, не увидела. Однажды, помню, к какой-то важной конференции готовилась, так я жила в башнях почти неделю. Спала в местном отеле, шмотками и едой отоваривалась в местных магазинах. Даже по работе всех подрядчиков нашла в нашей же и в соседних башнях. На улицу ни разу не вышла. Передвигалась исключительно по туннелям и подземным переходам. Потом и домой не слишком тянуло. Так бы и жила… Тут же эпицентр событий. Всё самое яркое и необычное. Те самые шик и глянец, о которых все мечтают. Ты вот, например, знал, что в башнях есть свой журнал?

– Какой журнал?

– Видишь, не знал. А он есть. Я там, кстати, в последнем номере на обложке.

– В обнажённом виде? – усмехнулся Оливин.

– Почему сразу в обнажённом? – фыркнула Монахова. – Может, я там как лучший менеджер года!

– А то! – Оливин расплылся в улыбке. – Ты вон и в отелях местных живёшь, словно звезда? Случайно, не в том, что под самой крышей?

– В том самом, – ответила Монахова, с удовольствием наблюдая, как меняется лицо собеседника.

– Так там же цены – космос, – обескураженно произнёс Оливин.

– Настоящие звёзды так и живут: то парят в облаках, то стреляют мелочь на электричку.

Взгляд девушки вдруг стал романтично-мечтательный. Она вспомнила, как там под облаками.

– А какая, Андрюш, там ванна… Розовая, фарфоровая, вся в вензельках. Настоящая принцессовая! Стоит она на отдельном пьедестале, прямо перед широким окном. Купаешься, а под тобой Москва. Представляешь?!

Оба сглотнули слюну.

– А почему ж я не видел той ванны? – спросил Оливин.

– А потому что мы тогда ещё не были знакомы, – вздохнула девушка. – Ты ж здесь всего год. А то моё неожиданное восхождение на Олимп случилось давно. Фурманов с Пихтиковым тогда только отремонтировали отель. Им нужен был подопытный, чтоб протестировать, как там всё работает. Ну я и вызвалась.

– Пустили, словно кошку в новое жильё, – улыбнулся Оливин.

– Что-то вроде того, – улыбнулась Монахова. – Во время проживания кошка сожгла пару дорогущих светильников и пролила соседей снизу. Хорошо, что этими соседями на тот момент были всё те же Фурманов с Пихтиковым.

– Так они живут в платиновых апартаментах?

– Нет, конечно! Просто именно на них оформлена вся нераспроданная в башне недвижимость. Апартаменты они купили в кредит, специально под отель, причём на стадии строительства, когда ещё и половины башни не было. Ремонт сделали тоже в кредит. Думаю, им ещё лет десять, а то и двадцать расплачиваться. Ну а сами они живут где-то на семидесятом, в квартирах напротив друг друга.

– А на лестничной площадке назначают свидания, – усмехнулся Оливин.

Спереди вдруг кто-то обернулся и зашипел.

– Хватит болтать… Из-за вас ничего не слышно… Махаллат и Оливий притихли.

Невольно вслушавшись в запредельную чушь, доносящуюся из президиума, они удивлённо переглядывались, словно продолжая вести друг с другом мысленный диалог. Наконец кто-то, чтоб не шуметь, написал другому в мессенджере:

«Зачем нас вообще сюда позвали?»

«Наверняка для количества, чтоб все места были заняты».

«Сегодня и без нас аншлаг».

«Странно! Кому интересна эта тягомотина? Журналистов тьма. Все телеканалы! С чего вдруг?» «Наверняка один из грантов получит кто-то важный».

«Награждают же какую-то молодёжь».

«Значит, сын или дочь кого-то важного!» «Тоже мне, Инвестиционный совет! Говорили, тут всё по чесноку!»

«Ага, по чесноку! «Мерседес» вспомни!»

«Могли б заранее предупредить».

«Кто мы такие, чтоб предупреждать?!»

«Может, свалим?»

«Отличная идея!»

Они уже готовы были протиснуться меж рядами к выходу, но тут вдруг услышали из президиума нечто интересное.

– Следующим претендентом на грант является группа молодых инженеров завода «Серп и Молот» с проектом по созданию «Инновационных микродронов для бетонных работ».

Махаллат с Оливием переглянулись и, не сговариваясь, стали что-то писать в своих смартфонах.

– Кому пишешь? – спросил Оливий.

– Пихтикову, – ответила Махаллат. – А ты?

– Фурманову…

– Может, зря пишем, может, «Серп и Молот» и так победит?

– Ага, победит, как же!

Через мгновенье Фурманов с Пихтиковым читали сообщение от коллег.

«Серп и Молот» должен победить».

«Идите вы со своим «Серпом»! – таков оказался общий ответный месседж.

«Надо срочно поговорить», – написали тогда Махаллат и Оливий.

Через несколько минут все четверо уже поднимались вместе на лифте с сорок третьего на шестьдесят восьмой в совещательную комнату.

– А как там церемония без вас? – спросила Монахова.

Пихтиков махнул рукой, которая почему-то оказалась забинтована, и спокойно произнёс:

– Обойдутся. Сейчас видеопрезентации проектов. Затем речи почётных гостей. Это час, не меньше. Наш выход под занавес – объявим победителей, вручим чеки…

– Так значит, победители уже определены? – поинтересовался Оливин.

– Конечно… Три отличных проекта, которые хоть сейчас можно выводить на рынок.

– То есть всё по чесноку?

– Всё по чесноку!

– Это у нас-то?

– Это у нас-то!

– Ну и ну…

Четвёрка вышла из лифта, преодолела несколько лабиринтов из стеклянных дверей и оказалась в знакомой до боли совещательной комнате, в которой прошла половина их трудовой жизни.

– А что же «Серп и Молот», их проект? – спросила Монахова, усаживаясь в кресло. – Название вроде б впечатляющее!

– Название впечатляющее, а суть полная ерунда, – наливая себе воды в стакан, сообщил Пихтиков. – Микродроны для бетонных работ. Ха-ха-ха… Представляете, что такое дроны?

– Ими свадьбы на видео снимают, – вспомнила Монахова. – Такие летающие штуковины с винтом…

Пихтиков жадно отпил из стакана и продолжил: – Летающие штуковины в прошлом. Гении с «Серпа и Молота» совершили революционный переворот. Так они считают!.. Придумали дронов-бетонщиков в форме иглы, размером меньше миллиметра с одним-единственным микровинтом. Согласно их инновационной задумке, если микродронов запустить в больших количествах в бетон, они смогут его перемешивать. Тогда отпадёт необходимость в бетономешалках…

Все, кроме Пихтикова, прыснули от смеха.

– Вам смешно, – продолжил Пихтиков. – На самом деле – не очень. На днях эти горе-изобретатели продемонстрировали свои опытные образцы в количестве аж десяти экземпляров. Во время демонстрации выяснилось, что микробатареек в их микродронах хватает максимум секунд на пять и перемещаются они метров на десять, не больше. Но это ещё не всё. Наконечник дрона-иглы тепловой. То есть по замыслу при запуске микродрон летит туда, где бетон ещё не остыл. Но так как во время демонстрации никакого бетона вокруг не было, а я стоял ближе всех, то эти чёртовы штуковины полетели к ближайшему источнику тепла – то бишь к моей руке…

Пихтиков продемонстрировал свою перебинтованную руку.

Все, кроме рассказчика, прыснули от смеха ещё сильней.

– Ничего весёлого не нахожу, – немного обиделся Пихтиков. – Между прочим, больно, даже кровь пошла. Иглы впились в руку словно слепни. Хорошо, что батареек хватает всего на несколько секунд и эти штуки просто застряли под кожей. А представляете, если б батарейки работали дольше, а игл оказалось не десять, а, скажем, сто!

С воображением у всех было нормально. Смеяться тактично прекратили.

– Дело с привкусом крови, понимаем, но что, если их всё-таки наградить? – попросил Оливин. – Ну хотя бы поощрительным призом.

– Угу, призом зрительских симпатий, в номинации «Кровавый хоррор»! – сказал Пихтиков, вновь продемонстрировав свою забинтованную руку.

Все невольно улыбнулись.

– А зачем вам эти странные ребята? – спросил Фурманов.

– Ариэль, – напомнила Монахова. – Ну тот самый, что в суд на нас подал. Он на «Серпе» работает. Он там что-то вроде духовного лидера. Мы немного подружились. Закрепить бы…

– О дружбе наслышаны! – Фурманов оживился. – Пишут, что на «Серпе» серьёзная заварушка. Рабочий класс и белые воротнички вдруг объединились. Восстали против угнетателей-олигархов. Теперь там вроде как два совета директоров. Чувствуется рука мастера!

Все невольно посмотрели на пихтиковские бинты.

– Намёк понял… Уж чую, что моя рука пострадала не просто так, а за правое дело, – произнёс Пихтиков, бросив вопросительный взгляд на Фурманова.

Тот кивнул.

– Ну хорошо, можем вручить им дополнительный грант. Пусть ребята поразвлекаются. Вдруг из их дурной затеи и впрямь что-то выйдет.

– Спасибо! Спасибо! – обрадовалась Монахова.

– Не стоит благодарности, деньги не наши, деньги холдинга, – напомнил Пихтиков. – На ближайшем совещании готовьтесь к наезду со стороны Лилит. Она-то в ваш план задружиться с Ариэлем совсем не верит. Даже пошла параллельным путем. Привлекла профессионала… ну того следователя, что занимается делом прыгуна из «Ростехнадзора».