9. Матвей показывает на что он способен

1

На что-то решившись, офицер бросился к машине. Снял фуражку и вытащил из бардачка приборной панели наушники с большой антенной. Когда надел их, антенна торчала ровно из темечка. Выглядело это и комично, и чужеродно одновременно. Будь я в других условиях – обязательно сфотографировал бы.

– Центр, центр, – забубнил офицер в микрофон. – Докладывает патруль квадрата семь-пятьдесят. Мы задержали перебежчика. Да маг… он… я не знаю, задери его Хен, кто он такой. Узоры на все руки… Какой у него показатель равновесия? В том-то и дело, Центр, что счётчик равновесия сломался, при подсчёте. Да, запасной тоже вышел из строя. Что? Задрочи тебя Хен, Центр, я похож на шутника? Чего? Я не пью вообще. Да. Приборы сломались. Оба сломались. Магоборец утверждает, что у этого узорчатого мага невероятно мощные силы. Как мне поступить? Отправить на точку сбора или… Ясно… Понял. Выполняю.

Сняв наушники, офицер повернулся ко мне и открыл рот, чтобы что-то сказать. Голова его дёрнулась вбок, а из виска вылетел комок волос и кровавого мяса.

Глаза офицера закатились под лоб, и он откинулся на соседнее сиденье джипа, словно решил поспать. Один медик и один солдат тоже рухнули, их лица залила чёрная кровь.

По плитам площади зачиркали пули. Солдаты наконец сообразили, что происходит, и попряталась за джипы.

Медики, побросав ящики, побежали к фургону. Невидимые снайпера уложили ещё троих. Последний медик, держась за раненное плечо, добежал до фургона и запрыгнул на водительское место.

Высекая искры, пули заколотили по бронестеклу, покрыв его сетью белых трещин.

Солдаты открыли ответный, но беспорядочный огонь по окнам домов, окружавших площадь. Один боец подполз к рации офицера и начал вызывать подмогу:

– Вертайте аэроплан! Снайпера противника в домах напротив площади Меткой. Квадрат семь-пятьдесят. Бомбите всё!

Мои руки всё ещё связаны за спиной. Отчаянно призывая все силы магических струн, я попробовал создать огонь или что-нибудь ещё, чтобы разорвать путы. Но отзвук струн был крайне слабым. Даже непонятно, почему магоборец решил, что у меня много магических сил?

Пригнувшись, я побежал под прикрытие статуи Меткой. Снайпера не стреляли по мне, но пули так резво отскакивали от плит, что могли задеть и меня.

Во время обстрела магоборец сохранял спокойствие. Игнорируя попадания по его броне, он медленно крутился, оценивая позиции снайперов. Время от времени сообщал солдатам:

– Пятый этаж, третье окно слева. Крыша, бортик между дымоходом и флюгером. Парадные двери дома с круглыми окнами.

Следуя указаниям, солдаты ответили на выстрелы снайперов, вынудив их прекратить огонь и поменять позиции.

В наступившей тишине слышно только урчание моторов магоборца.

Спрятавшись за громадным, размером с лошадь, младенцем у ног Меткой, я снова сосредоточился на отзвуках магических струн. На этот раз у меня получилось вызвать слабое жжение в запястьях. Так как руки были связаны не железными наручниками, а верёвками, скоро они сгорели и упали с рук.

Примитивная магия далась мне с превеликим трудом: я сильно вспотел и часто-часто дышал, будто пробежал марафон.

Тем временем магоборец перешёл к активным действиям, если такое слово можно применить к его неповоротливой, как каток, фигуре.

Из нижнего отсека своего огромного заплечного короба он извлёк гранату, похожую на гантель. Сделав несколько шагов, выбросил руку вверх. Моторы его брони завизжали, выпуская струи пара и разбрызгивая масло.

Со скоростью пули граната влетела в тёмный провал окна третьего этажа. Через мгновение оттуда вырвался сноп пламени и дыма. Вся стена здания не удержалась и обвалилась, открывая межкомнатные перегородки и остатки мебели.

Кто бы наши спасители ни были, они потеряли одного снайпера – его исковерканный труп вылетел из окна вместе со взрывом.

Шатаясь от слабости, я вышел из-за статуи. Узоры рукотворца на моей коже слабо засветились. Между ладонями разгорелся огнешар. Не дожидаясь полной готовности, бросил его в магоборца. А сам едва не потерял сознание от усилия.

Недоделанный огнешар долетел до магоборца и ударил в короб за его спиной. От удара гигант слегка покачнулся, магическое пламя окатило его и потухло.

– Ты ещё шевелишься? – удивился магоборец.

Он медленно развернулся в мою сторону, вытаскивая из-за спины распылитель той гадости, которая, как я уже догадался, лишила нас сил. Но я без того едва не падал, держась за голову каменного младенца.

Пули снайперов снова защёлкали по магоборцу. Одна пробила гофрированный шланг.

– А-р-р-р, – зарычал магоборец, отбрасывая бесполезный распылитель.

Достал ещё одну гранату и начал прицеливаться в окно, откуда стреляли.

А моя слабость не прошла, наоборот – увеличилась. Всё-таки антимагическое вещество из короба распылилось через дырку в шланге. Соскользнув по каменному младенцу, я упал на гранитный постамент памятника.

Больше всего я переживал не за себя, а за Бленду. Фургон, куда затолкали её и Днистро, вдруг тронулся с места и начал описывать круг по площади, намереваясь ускользнуть на одну из улиц.

Сквозь звон и гул в голове я услышал в конце этой улицы, какой-то мерный стук. Из-за угла выскочил отряд всадников, вооружённых то ли пиками, то ли очень длинными винтовками.

Кажется, это была подмога снайперов. Потому что солдаты, уже праздновавшие победу, засуетились, прыгая в джипы.

Фургон, не останавливаясь, помчался на кавалерию. Конечно, тем пришлось расступиться, пропуская бронемашину. Когда она проехала сквозь их ряды, осыпаемая выстрелами, задние двери открылись, и оттуда выпрыгнул кто-то в белой робе. Упав на мостовую, покатился, размахивая руками и ногами.

Днистро.

– Давай же, Бленда, прыгай, – зашептал я.

Но двери фургона захлопнулись. Едва не перевернувшись на повороте, он скрылся за углом дома.

Оставшиеся солдаты подогнали джип к магоборцу. С отчаянным проворством он запрыгнул в салон, отчего машина просела так, что ударила дном по мостовой.

– Этого надо забрать! – прорычал магоборец, показывая на меня. – Он ценный.

Но солдат, сидевший за рулём, пригнулся от пуль снайперов и увёл джип прочь с площади, не слушая приказа. Второй джип тоже развернулся и уехал, выронив напоследок труп солдата с размозжённой снайперской пулей головой.

2

Пересилив слабость и качаясь в стороны, я зачем-то побежал, будто мог догнать фургон.

Часть всадников окружила Днистро, ему помогли встать. Несколько всадников поскакали ко мне.

Сев на плиты площади, я, как пьяный повторял:

– Нужно её… Её нужно… Они увезли…

Окружившие меня всадники расступились, давая дорогу солдату в маскхалате, увешанном тряпками и листьями. На плече, как грабли, он нёс длинную винтовку со сложной системой оптических прицелов. Словно этого мало, на его лице, скрытом маскировкой, надеты очки с такими же сложными окулярами.

Опустив их на подбородок, он подал мне руку и что-то спросил на енавском языке.

– Нужно догнать… увезли… – ответил я.

Всадники снова расступились: ко мне подвели Днистро. После избиения прикладом и прыжка из фургона он выглядел ужасно. Вся роба залита кровью, левая рука безжизненно висела вдоль тела, оттуда тоже лились потоки крови и белела кость.

При этом Днистро был невероятно весел.

– Матвей, это наши, Матвей! – крикнул он мне в лицо. – Братцы! Наши.

– Она… почему она не прыгнула? – спросил я Днистро. – Куда увезли?

– Нет бога Истинного, кроме Енели, – лепетал Днистро, не обращая на мой вопрос внимания. – Это наши, наши…

Разведчик обратился ко мне на языке, который распознал рулль.

– Вы перебежчики?

– Да.

– Маги?

Я пропустил этот вопрос. Ведь прошлые наши захватчики спрашивали то же самое.

– Маги, маги, – закивал Днистро. – Он – Матвей – вообще рукотворец.

– Хм, – сказал снайпер глядя на меня. – Ты смог колдовать даже после применения слабительного. Силён?

– Сильный, сильный парень, – закивал Днистро, хотя спрашивали не его.

– С вами был третий? – спросил снайпер.

– Да, – ответил я. – Увезли в фургоне. Надо догнать.

– Прости, брат. Её уже не вернёшь.

– Её… её, – повторял я, реально забыв имя Бленды. – Её увезли.

– Прости, брат, – повторил снайпер и поглядел в небо. – Надо уходить. Щас еропланы налетят. Хена мы тут удержимся…

Наконец силы покинули меня полностью. В глазах померкло, а в носу вспыхнула резкая боль – я грохнулся лицом на плиты площади, залитые маслом и пятнами солярки, натёкшими из магоборца.

3

Меня доставили в так называемую «разборную крепость».

Позже я заметил, что державники называли крепостью любое учреждение, связанное с функционированием их Державы. Ещё одна травма от вековых унижений, которые перенесло Енавское Княжество на той стороне Барьера.

Так-то это был обычный концентрационный лагерь. Большую его часть занимали чёрные бараки для перемещённых лиц – мирных жителей Халидейского Союза, попавших в оккупацию и вывезенных в Державу на работу. То есть – рабы.

Отдельно, в ещё более мрачных и чёрных бараках, жили пленные воины армии Союза.

Сходство этой войны с нашей Первой и Второй Мировыми наталкивало на мысль о том, что где-то в этом концлагере стояли печи для сжигания голдиварцев неправильной национальности или фабрики по изготовлению абажуров из их кожи, смотря кому уготована роль славян и евреев в этом конфликте.

К счастью, полного сходства не было.

Позже я понял, почему: в Запертых Землях все расы и национальности смешались настолько, что угнетение по этническому признаку стало невозможным.

Осталось только угнетение по признаку гражданскому: халидейцы геноцидили державников, а те геноцидили халидейцев. Заодно и всех остальных, кто не желал присоединяться к великой Енавской Державе.

Сортировка людей не единственная задача разборной крепости. В отдельном, более чистом и светлом бараке, содержались те, кого отловили при переходе через Барьер Хена. Меня поселили в камере с десятком других перебежчиков.

К этому времени мои магические силы полностью восстановились после действия «слабительного», но я пока что не стал использовать силу в полной мере.

Выпросив у охранника клочок бумаги, сделал языковой рулль, зарядив его на все языки моих сокамерников, перебежчиков, задержанных патрулями Державы или, как я, спасённых от патрулей Халидейского Союза.

Перебежчики считались ценным ресурсом – среди них могли попасться сильные маги. Но массовые побеги магов за Барьер остались в прошлом, в те времена, когда действовала секта Окончательного Ухода.

Сопоставив рассказ Бленды об истории отношений Свободной Стороны и Запертых Земель, я сделал вывод, что и Держава и Халидейский Союз были заложены именно в те далёкие века, когда перебежчики за Барьер исчислялись сотнями тысяч.

Сейчас со Свободной Стороны за Барьер мало кто уходил добровольно, в основном массово отсылали преступников в качестве казни.

Встречались среди перебежчиков какие-то полусумасшедшие личности, которые сбежали за Барьер «просто так», ради интереса.

Эти наивные психи мечтали, что в Запертых Землях они увидят «настоящий Голдивар предков». Они почему-то верили, что жизнь за Барьером застыла в том виде, в каком она была три тысячи семилуний назад.

Они ожидали увидеть здесь волшебный мир, полный магических артефактов древности. Рассчитывали встретить стада драконов и прочих древних существ, призыв которых в Голдиваре разучились колдовать. Бредили общением с потомками древних жителей, которые обязательно должны носить в себе некое сакральное знание «прошлой эпохи».

Смешно сказать, но эти романтические жители фэнтезийных стран стремились за Барьер, чтобы увидеть за ним ещё более фэнтезийные страны.

Они больше всех расстраивались, когда обнаруживали в Запертых Землях ещё более строгую бюрократию, подкреплённую идеологией, чем на своей стороне. Магия здесь редкость, артефакты разобраны по музеям или магическим Дружинам, а всех древних волшебных существ перебили ещё пра-пра-пра-пра-предки местных жителей.

Нет ничего удивительного в том, что перебежчиков сразу сажали в концлагерь. Даже правительства стран Запертых Земель было в ужасе от качества «человеческого материала», бегущего со Свободной Стороны: бандиты, психи и наивные, ни на что не годные романтики.

Но всё же любые перебежчики являлись источником новых знаний. Даже среди них попадались инженеры, чьи таланты не нашли применения в странах, где даже в промышленности и сельском хозяйстве доминировала магия.

Таким образом, власти Запертых Земель прекрасно осведомлены о политике и экономике Свободной Стороны. А на Свободной Стороне знать не знали, что происходило за Барьером.

Все государства Запертых Земель охотились не просто за теми, в ком теплился хоть какой-то магический дар, но и за магическими артефактами, которые они приносили с собой.

Как выяснилось, все зачарованные или изначально магические предметы не теряли своих сил под давлением Барьера.

4

Меня и других перебежчиков, подозреваемых в ношении магической силы, выстроили в пустом белом помещении, пахнущем хлоркой. По одежде и внешности я определил, кто из какой части Голдивара прибыл.

Больше всего было енавцев. Бленда права: жители этого бедного, разъедаемого коррупцией и соседями государства, часто сбегали за Барьер Хена. Ими двигала не романтика путешествия в неведомое, а нищета.

Среди бедных енавцев Свободной Стороны ходило поверье, что в Запертых Землях, даже если там живут страшные чудища, будет всё равно лучше, чем чудовищные условия жизни в Княжестве.

Именно енавцы были несказанно рады узнать, что Енавскую Державу создали именно выходцы из Княжества, то есть такие же беглецы, как они. И эта Держава заняла в Запертых Землях то место, о котором постоянно твердили пропагандисты на старой родине: мощная империя, захватившая значительную часть Запертых Земель.

Енавцы свысока поглядывали на остальных перебежчиков: номасийцев и гофратчан, дезертировавших с войны. Ведь им даже не нужно учить язык или использовать языковые рулли – Енавская Держава насаждала на захваченных землях енавский язык и веру в Енелю Истинного, запрещённого в Голдиваре.

– Хе-хе, – покровительственно сказал енавец, одетый в какие-то вшивые лохмотья, гофратцу, разодетому в лучшие одежды путешественника. – Как жизня-то может поменяться, а? Ничего, братюня, не боись, возьму тебя к себе в услужение. Саблей-то вращать могёшь? Огнешары испускать способен?

Подавленный реальностью Запертых Земель гофратец молчал. Или, как все, надменные по отношению к енавцам, жители Голдивара попросту не понимал, чего он там лопочет на своём дурацком языке.

К нам вышла комиссия медиков, их лица закрыты масками, а руки заняты ящиками с пробирками и шприцами.

Один из медиков достал из железного ящика прибор с большим циферблатом. Остальные медики расступились, а он, выставив руку с прибором, приблизился к первому пленнику.

Их действия в точности копировали действия халидейского патруля. И это мне не понравилось.

Дождавшись, когда стрелочки перестанут метаться и остановятся, подрагивая, каждая у своей цифры, медик глухо сообщил сквозь маску:

– Пиши результат.

Другой медик списал показания циферблата в блокнот.

Обследованного пленника передали остальным медикам. Они прямо здесь раздели его, взяли кровь на анализы, а потом выдали чистый халат и увели. Оставшуюся от перебежчика одежду скинули в чан с надписью «На дезинфекцию».

Эту же операцию проделали с ещё несколькими перебежчиками.

Хорошо было заметно, что с енавцами обращались дружелюбнее.

– Добро пожаловать в настоящую Енаву, братцы, – говорили им медики и похлопывали по плечам. – Да будет Енеля Истинный вашим покровителем.

Гофратцам ничего не говорили, или цедили:

– Прими Державу в сердце своё и будешь жить.

На номасийцев вообще смотрели с ненавистью – слишком много бед и унижений кочевники принесли их прошлой родине.

Медик с прибором встал напротив меня. Сбросив показания прибора, поднёс его близко к моему носу.

Переживая дежавю, я сказал:

– Ваш прибор сломается об меня.

Зажужжали моторчики, стрелочки завертелись. Но через положенное время не остановились, а наоборот ускорились. Через пару секунд уже мелькали, как пропеллеры.

– М-м-м? – сказал медик. – Что такое?

В приборе что-то громко щёлкнуло, жужжание прекратилось, все стрелочки повисли.

Медик попятился:

– Вот так дела…

Его ассистенты достали из железного ящика второй прибор.

– Этот тоже сломается, – предсказал я.

Минуту специалист настраивал его, подкручивая какие-то колёсики на обратной стороне, потом снова поднёс ко мне. Прибор не сломался, но стрелочки продолжали крутиться и крутиться, не останавливаясь ни на одной цифре.

– Ни Хена себе, – пробормотал ассистент.

– Такие силы невозможны, – сказал медик с прибором. – Расступись!

Медики отбежали от меня, уводя оставшихся пленников, словно я вот-вот должен был взорваться.

Через несколько минут в помещение вошла девушка.

Одета она в военный костюм с нашивками и значками Енавского Державного Войска. На голове – стандартная зелёная каска, из-под которой на лоб падали пряди чёрных волос.

Военное обмундирование сильно портило её, но я опытный фотограф и видел, что она – красавица. Даже без макияжа и подтягивающих фигуру предметов одежды.

Девушка несла длинное копьё в полтора роста выше неё. Заканчивалось оно двойным наконечником, в котором светился продолговатый кристалл.

Направив этот двузубец на меня, она спросила:

– Ты кто?

– Матвей.

– Я спрашиваю, кто ты для магических струн? Фулель? Стен-маг? Ливлинг? Ты из Химмельблю? Какая у тебя Отметка?

Я пожал плечами:

– На Свободной Стороне я был внеклассовым рукотворцем.

– Разорви меня Хен, – сказал один из медиков. – Такие нам ещё не попадались.

– Такие, как я, редкость даже на той стороне, – согласился я.

О том, что я вообще из иного мира не стал упоминать. Пусть это будет тайной. Как и моя цель перехода за Барьер.

– Показывай, – потребовала девушка.

– Что?

– На что ты способен.

Я рассмеялся:

– Ты серьёзно?

– Да.

– Но я сам не знаю, на что способен. В этом и особенность внеклассовых. Кто знает, вдруг я разнесу всю вашу крепость? Это была бы наглядная демонстрация, но немного неудачная, не так ли?

Поставив копьё вертикально, девушка сказала:

– Просто покажи свою игру на струнах. Без уничтожения крепости.

– Ладно, – ответил я и создал плазменную биту.

Это заняло у меня мгновение, но девушка успела направить на меня двузубец – из кристалла вылетела синяя звёздочка.