Гибель Железной дивизии

Почётное революционное знамя ВЦИК, полученное в 1918 году за взятие Симбирска, было на год потеряно Самаро-Ульяновской дивизией в Белоруссии в августе 1941-го.

В конце июля 1918 года командующий 1-й революционной армией Тухачевский сформировал из местных и съехавшихся со всей России большевиков сводную Симбирскую железную дивизию (да, железной её назвали прямо при создании). Вместе с ней в 1-ю армию РККА входили Самарская и Пензенская дивизии. За сентябрьский штурм Симбирска дивизия получила почётное Красное Знамя ВЦИК и стала называться 24-й Симбирской стрелковой дивизией, а после войны – 24-й Самаро-Ульяновской железной стрелковой дивизией.

Одна из лучших в Красной армии, 24-я дивизия в финской войне наступала в авангарде и попала на зимней лесной дороге в ловушку, устроенную снайперами и пулемётчиками. Потери понесли большие, погиб командир дивизии Вещев, посмертно получивший звание Героя, но полного разгрома избежать удалось. Потом, оправившись, самаро-ульяновцы прорвали-таки линию Маннергейма.

22 июня. Потеря Гродно

На 22 июня 1941 года дивизией продолжал командовать генерал Кузьма Галицкий, присланный в декабре 1939 года на смену убитому комдиву-герою, бывший унтер-офицер в окопах Первой мировой, в Гражданскую некоторое время воевавший под командованием Махно.

Кузьма Галицкий

Это ему наверняка припомнили, когда в 1938 году посадили в тюрьму. Он ничего не признал и не подписал, поэтому через год его выпустили и отправили в финские снега воевать за советскую родину. Галицкий в старости написал "Записки командарма", в которых, в отличие от многих других мемуаров, подробно рассказал про первые дни войны.

Под первый удар немцев дивизия не попала, так как стояла на двести километров восточнее Гродно, под белорусским городком Молодечно. 22 июня немецкие диверсанты перерезали провода, и дивизия потеряла связь с командованием своей армии, а та – с Западным фронтом. По своим предвоенным планам дивизия, после того, как части у границы отразят первый вражеский удар, должна была перейти в наступление и бить врага уже на его территории. Однако 22 июня сразу стало понятно, что многое идёт не по плану. Когда связь восстановили, выяснилось, что это немцы бьют врага на его территории. В первый день войны они заняли Гродно.

24 июня, когда разгром у границы стал очевиден, и немецкие танковые группы прорвались глубоко на восток, мехкорпуса Западного и Юго-Западного фронтов нанесли удары по их флангам. Таким образом надеялись окружить немцев и переломить ход неудачно складывающейся войны. Самаро-Ульяновская дивизия в этом контрударе двух фронтов должна была поддержать атаку на Гродно 11-го мехкорпуса.

Дивизия наступала отдельно и танки по пути нашла себе сама. Из машин 5-й танковой дивизии, отступающих после сражения под Алитусом, собрали танковый батальон – 15 средних Т-34 и 14 лёгких Т-26, командовать которым назначили майора Егорова. На станции неподалеку от Лиды сгрузили с эшелона 8 тяжелых КВ.

25 июня. Наступление на Гродно

Им навстречу шла 19-я танковая дивизия вермахта. "Фашистские танки двинулись на нас в развернутом строю на большой скорости, выбирая наиболее удобные пути. За ними спешила пехота… Приблизившись на 1000—1200 м к нашему переднему краю обороны, танки открыли огонь из орудий, а затем и из пулеметов. Пехота тоже подняла беспорядочную пальбу", – вспоминал генерал Галицкий. Подпустив противника поближе, огонь открыли дивизионные противотанковые орудия, поставленным на стрельбу прямой наводкой. Не выдержав, немцы отступили, укрывшись вдоль русла реки Клева.

Кузьма Галицкий, "Записки командарма"

Несмотря на успешный бой, общая обстановка 25 июня складывалась неблагоприятно. В 11-м мехкорпусе после первого дня наступления из 250 танков уцелело лишь 60, корпус смог лишь приблизиться к окраинам Гродно… Удары других мехкорпусов закончились примерно так же. На следующий день стало известно, что прорвавшиеся немецкие танковые группы завершают окружение всего Западного фронта.

Но в Самаро-Ульяновской дивизии об этом весь день не знали: связи не было. Вечером 26 июня до них доехал офицер штаба, который рассказал, что Молодечно, из которого они начали наступать, уже занято немцами. Генерал Галицкий решил перейти к обороне до выяснения обстановки.

28 июня. Танковая атака

В день, когда немцы окончательно окружили Западный фронт, разбив его на несколько "котлов", Галицкий, устав от ожидания и неизвестности, послал в бой танковый батальон Егорова при поддержке 168-го стрелкового полка. "Смятение в фашистских танковых подразделениях вызвал удар танков КВ, – описал генерал этот бой. – С наблюдательного пункта мы видели поединок одного из них с тремя вражескими танками Т-3. Два танка Т-3 наш КВ подбил с близкой дистанции двумя выстрелами из своей 76-мм пушки. Затем он догнал третий, у которого, видно, заглох мотор при переезде через большую канаву, и с ходу буквально въехал на него, смял своей тяжестью и раздавил, как орех. Вечером, после боя, я узнал, что командиром этого танка КВ был старший сержант Колесов, а механиком-водителем – сержант Володин".

Утром дивизионная газета «Красноармеец» вышла с сильным заголовком: «Вчера наши подразделения уничтожили 97 танков противника». После войны генерал Галицкий напишет о той передовице: "И в этом не было никакого преувеличения. Спустя тридцать лет, перелистывая в архиве пожелтевшие листы журнала боевых действий Западного фронта, я нашел такую запись от 26 июня: «Наиболее упорные бои происходили на рубеже Трабы, Субботники… Уничтожено 127 танков противника, сбито 8 самолетов и захвачены трофеи». Историк Алексей Исаев оценивает результаты боя гораздо скромнее: "Всего, по немецким данным, в том бою им удалось подбить 18 танков, то есть почти половину батальона майора Егорова. Советская заявка на выбивание 127 танков 19-й танковой дивизии представляется сильно преувеличенной".

Вечером связь со штабом фронта была установлена, и выяснилось, что пал Минск, а их дивизия находится в глубоком окружении, в 200 км от линии фронта. Им приказали отступать на восток, прорываться к своим.

Дневник военного корреспондента

Громкий заголовок про 97 подбитых танков для дивизионного "Красноармейца" придумал Александр Поляков, корреспондент "Красной звезды", в хаосе первых дней войны прибившийся к небегущей дивизии Галицкого. Так в начале войны присоединился к неотступающим войскам главный герой романа Константина Симонова "Живые и мёртвые", так и сам Симонов в эти дни, чтобы не бежать как все, остался под Могилёвом на позициях 388-го полка полковника Семёна Кутепова.

Поляков стал корреспондентом вынужденно. Он в 1928 году окончил 1‑е Московское артиллерийское училище, служил командиром батареи на Лужском испытательном полигоне, в 1932 году получил тяжёлую контузию при испытании нового орудия, был уволен по болезни. На гражданке сначала работал завклубом, потом пошёл по пропагандистской линии, устроившись в авиационную эскадрилью имени Максима Горького. С 1938 года – корреспондент главной армейской газеты «Красная звезда». С ноября 1939-го – на финской войне. Попал там с бойцами в окружение, после гибели командира батальона взял на себя командование. Случай уникальный – боевое подразделение подчинилось постороннему человеку, несмотря на наличие в их рядах младших командиров, обязанных заменить погибшего комбата. Корреспондент вывел батальон из окружения, весной получив за это орден Красного Знамени.

Александр Поляков

Теперь Поляков шагал на восток в колонне бойцов Галицкого. К рассвету 30 июня, пройдя за ночь 30-40 километров, они вышли на Березину, нашли мост и начали переправляться. Галицкий не учёл, что река для лётчиков – хороший ориентир, а лес скрывает подлёт вражеских самолетов. Едва рассвело, в воздухе появились «юнкерсы». Они пикировали на переправу вдоль реки, бомбили и обстреливали переправлявшиеся через Березину подразделения. "Немало бойцов было убито и ранено, разбиты и сожжены десятки автомашин и орудий. Мост был взорван несколькими прямыми попаданиями авиабомб. Но и оставаться на месте мы не могли. Поэтому части дивизии продолжали переправляться на восточный берег на плотах и подручных средствах", – вспоминал Галицкий.

Александр Поляков, «В тылу врага»

15 июля 1941 года, пройдя по немецким тылам около 500 километров, 24-я дивизия вышла из окружения севернее Мозыря. "Как описать радость бойцов и командиров нашей дивизии, соединившихся, наконец, со своими! Незабываемым остался в памяти тот волнующий момент, когда мы, вырвавшись из вражеского кольца, встретились с частями Красной Армии… Все обнимали друг друга, поздравляли с выходом из окружения. В воздух летели пилотки, каски. По рядам перекатывалось могучее «Ура!». Неслись возгласы «Слава нашей Родине!», «Слава нашей Железной!", – вспоминал комдив.

19 июля Кузьма Галицкий был переведён на Центральный фронт. Александр Поляков вернулся в Москву, где вскоре опубликовал в «Красной звезде» свой дневник военного корреспондента, который издадут в США и Великобритании. За бои в окружении он получил второй орден Красного знамени.

Из наградного листа

В журналистику Александр Поляков не вернулся, начав со следующего года воевать в экипаже тяжёлого танка КВ на Калининском фронте. Погиб в должности батальонного комиссара осенью 1942 года под Ржевом, причём неизвестно, как и даже в каком месяце это случилось.

Гибель дивизии

В августе остатки 24-й стрелковой дивизии продолжали отступать – сначала на Гомель, затем на Чернигов. Информации об этом осталось немного. В начале сентября они выдержали большой бой на реке Удай. По-видимому, один из последних боёв дивизия приняла на реке Оржица в 80 километрах юго-западнее украинских Лубен. Там она была расчленена на несколько изолированных групп и уничтожена.

27 декабря 1941 года подразделение было расформировано, как утратившее боевое знамя. В том же декабре в Вологодской области была сформирована 412-я стрелковая дивизия, получившая 1 января наименование 24-й стрелковой дивизии (2-го формирования). Уже в марте она оказалась на фронте, под новым знаменем сражалась в Сталинградской битве, потом отличилась в наступлении по Украине, заслужив почётное наименование "Бердичевская".

В 1943 году, после освобождения советскими войсками деревни Анютино в Могилёвской области, местный житель, колхозник Дмитрий Тяпин рассказал, что в 1941 году собирал в окрестностях деревни останки советских солдат и офицеров, погибших летом. Под гимнастёркой одного убитого командира он обнаружил намотанное на тело красное знамя. Колхозник его трогать не стал и похоронил вместе с трупом на местном кладбище.

Наградное знамя ВЦИК, вручённое 24-й Самаро-Ульяновской железной дивизии в 1927 году, служило боевым Красным Знаменем в годы Великой Отечественной войны

20 февраля 1944 года дивизии второго формирования было вручено отреставрированное знамя прежней 24-й стрелковой дивизии. Расследование установило, что во время выхода из окружения знамя нёс на себе инструктор политотдела дивизии старший политрук Барбашов, который 6 августа погиб в бою возле деревни Анютино. 24-я стрелковая дивизия второго формирования, вернув утраченное боевое знамя, стала правопреемницей 24-й дивизии первого формирования, что является очень редким случаем для РККА.

Старший политрук Барбашов

После войны Самаро-Ульяновская дивизия была сохранена, просуществовала весь советский период, а после распада СССР вошла в состав Вооружённых сил Украины как 24-я Железная имени князя Даниила Галицкого механизированная дивизия, в нулевых преобразованная в 24-ю отдельную механизированную бригаду.