Читать книгу «Фальсификация» онлайн полностью📖 — Максима Кустодиева — MyBook.

5

Оля девушка красивая. Возможно, не самая красивая на свете, тем более на фоне совсем юных, разукрашенных тату, развязных девиц, которых здесь оказалось в избытке, однако в своей возрастной группе очень даже ничего. (Оле недавно стукнуло тридцать два, но выглядит она, естественно, моложе). Итак, она красива. К тому же совсем не дура, но кто про это знает? То, что ее пригласили принять участие в дискуссии, конечно же, не оттого, что она так умна. На семинарах, а она посетила уже пять занятий, Ольга ни разу даже рта не раскрыла, сидела себе с серьезным таким лицом. Лицо, надо думать, понравилось. Из дневника пропавшей Вари Ольга имеет некоторое представление о дискуссиях, потому немедленно согласилась. Хотя приглашение исходило от типчика, последнего в списке из тех, с кем она, возможно, стала бы делать это. Тощий, кудрявый, очень вялый, с черными, с заметной сумасшедшинкой глазами, называется Мишей, он прочно уперся в нее этими своими глазами и медленно, словно преодолевая заикание, выдавил наверняка заранее заготовленное приглашение.

А до того состоялся его, Миши, бенефис. На последнем семинаре «Курсов» он был ведущим, представлял фильм Алехандро Ходоровски "Сказки Ходо" – примитивнейшие новеллы-притчи со снисходительными и притом весьма спорными комментариями автора, который светится переполняющей его любовью к самому себе и своим высказываниям. Но гвоздь программы – сопровождение просмотра. С невозможно замедленной артикуляцией ведущий поведал о многогранных талантах Ходоровски, затем настала пора демонстрации фильма. По окончании каждой из притч следовала пауза, и ведущий грустным голосом, однако, с оттенком высокомерия, вопрошал: "Кто-нибудь что-нибудь понял? Есть желающие высказаться?" Высказаться подмывало, но Оля промолчала. И вот награда – она приглашена в дискуссионный клуб.

Отец умер от рака, когда Оле было всего шесть лет. Она его плохо помнила, только почему-то врезалось в память, как он жадно ел арбуз, вгрызаясь в зеленую корку. От отца она унаследовала несерьезную фамилию Бублик. Ольга Бублик – звучит так себе. В школе в пубертатный период мальчишки донимали пошловатыми шутками про дырку от бублика. Спрашивается, можно ли с такой фамилией сделать карьеру в журналистике? Она вообще-то не рвалась работать в газете, но желающих платить ей просто за красоту пока как-то не находилось. Максимов Евгений Евгеньевич, главный редактор газетенки, прохладно отнесся к ее идее о серии статей про секту. Мы, мол, городская газета, а горожан интересуют детские площадки, вывоз мусора, плата за коммунальные услуги. Это скучно, согласен. Но секта – это тоже скучно. Ну, секта. И что? Горожанам нужно другое. Например, собаки. Тех, у кого есть собаки, меньше, но они пассионарнее (так и сказал!). И не хотят убирать за своими любимцами. Вот о чем надо писать. Или про парковки во дворах… И при этом пялился на Ольгины сиськи. Хочешь заниматься сектой – пожалуйста. Но факультативно. Нужна будет помощь – можешь рассчитывать. На умеренную помощь.

6

Помещения для дискуссий скрывались за дверью с кодовым замком, обычные курсисты не имели туда доступа. Первое впечатление – полумрак и диваны, диваны, диваны. Анфилады, одна комната перетекает в другую и повсюду вдоль стен мягкая мебель. На нескольких диванах обжимаются молодые торчки, но не везде, посадочных мест заведомо больше. Сауна не понравилась – маленькая, мрачноватая, дерево, видно, давно не меняли, воняет носками. Тощий Миша сопровождал, что-то уныло комментировал, но свою полезную роль играл, без него заблудиться в этих хоромах ничего не стоит – мозги свернешь, а назад не выберешься. Помимо малолеток попадались и другие участники дискуссии: две увядшие дамы, одетые как на парад, в вечерних платьях, с украшениями, плотный лысый мужчина, который, не стесняясь, занимался рукоблудием, немолодая грустная пара, чем-то напоминающая Диониса, возможно какие-то его захудалые родственники, а вот и он сам, его почти красивое лицо.

Ага, вот вы где! Дионис, похоже, рад встрече. Денис, можно я буду вас так называть, вы ненароком не знаете, где Варвара Бессонова? Я что-то давно ее не видела. Ну, что же, надо будет ее поискать. У нас здесь помещений много, чего только не найдешь. Откроешь, бывает дверь, а там гора трупов – прямо Шекспир!

Публика концентрировалась у бассейна, здесь имелось также подобие бара, Ольга отвлеклась буквально на минутку, попросила у девушки за стойкой вина, а когда повернулась с бокалом в руке, Миша уже стоял у края бассейна совершенно обнаженный, дистрофично худой, с длинным тонким членом.

– Удивлены? – Дионис откуда-то вынырнул, оказался рядом, в голубых глазах сверкает улыбка. Именно так, сверкает.

– Удивлена. Да. С какой скоростью Миша разделся! Потрясающе! Наверное на нем был костюм профессионального стриптизера.

После смерти отца Оли ее мама недолго оставалась одна, возможно, новый муж был наготове. Несколько лет прожили – как? Душа в душу? Нет, так сказать, пожалуй, было бы преувеличением. А как сказать? Прожили в скромном достатке, так будет правильно. Оля подросла, и мать, надо себе представить такое, стала ревновать ее к отчиму. Может, и не беспочвенно, тот взял привычку усаживать девочку к себе на колени, и вообще, но все это носило совершенно невинный характер. Хотя, конечно, неизвестно, чем бы могло закончиться, к восьмому классу Оля превратилась во вполне распустившийся цветок. Но как раз к этому времени мать с отчимом перебрались в Курск – неплохой город, однако, прямо скажем, не Питер. Отчим-то сам из Курска, там у него и свой дом, и друзья, в общем, переехали, а Ольга осталась одна в двухкомнатной квартирке, вначале вроде как на некоторое время, до конца учебного года, а потом, как часто бывает, временное сделалось постоянным. Они созваниваются иногда, но говорить-то не о чем. Мать неискренне (так думает Ольга) зовет приехать. Курск вроде не так далеко, можно бы и приехать. Да только зачем, чтобы что? Пышущий здоровьем отчим, его грибы, рыбалка, старая машина, его друзья, редко трезвые, состарившаяся мать, намертво привязанная к быту… Однако, бывает так тоскливо, что вот взяла бы да и рванула в Курск.

Одиночество. Это проблема. Ольга привыкла к одиночеству, точнее – приспособилась. Не то, чтобы она всегда была одна, это, конечно, не так. Она работает в газете. Хочешь – не хочешь, встречаешься с разными людьми, общаешься, что-то делаешь, куда-то спешишь. На праздники Ольга постоянно оказывается в кампаниях – то сослуживцы, то какие-то случайные люди. Но до чего же скудно ее окружение! Пустыня. Верная, испытанная Лидка укатила со своим финном, а других подруг нет и не предвидится. И с мужчинами не везет.

Последний эпизод ее совместной жизни с парнем завершился четыре месяца назад. Примерно четыре месяца. Разумеется, Ольга не помнит точную дату, когда этот герой ее романа собрал, наконец, свои пожитки и съехал. (Иначе могло бы показаться, что она до сих пор переживает, зализывает душевные раны, а уж чего нет – так нет!). Роман закончился без всяких вульгарных сцен, просто выдохся, завял. Прожили они вместе почти что год. Совсем немало, особенно, если учесть, что Анатолий (этот зануда именовал себя только так, никаких уменьшительных суффиксов) смертельно надоел ей уже через пару недель. А почему же все тянулось? Да просто не хочется одной.

– Ты, наверно, заметила, что у нас на «Курсах» собираются очень разные люди? – спросил Денис, прерывая монолог, который Ольга не слушала, думая о своем.

Вопрос задан, и следовало как-то реагировать.

– Да.

– Но все эти люди обладают общей особенностью. Догадываешься, какой?

– Нет.

– Наши курсисты – это одинокие люди. Ищущие кого-то, к кому бы прислониться. Мы им помогаем.

Ольга содрогнулась. Неужели Денис читает ее мысли?

– Я не сразу пришел к идее создания «Курсов». Странно было бы говорить о предназначении, о смысле жизни, но какое-то оправдание своему невыразительному существованию надо было бы найти. Так приблизительно я думал. Я тогда жил один, совсем один. Одиночество затягивает…

Ольга твердо знала, что глаза у него голубые, но сейчас, на рассвете, они казались черными. И вот еще, глаза Дениса не блестели, похоже, они вообще не отражали свет. Чертовщина какая-то!

Смятые черные шелковые простыни. Это длилось всю ночь. Его прикосновения – куда бы не дотрагивались его губы, его опытные пальцы – будь то клитор или банальная мочка уха. Неужели это магия?

– Денис, ну а что дальше?

– Дальше? В моем гареме найдется местечко для такой красивой девушки, как ты.

Вспомнилась, конечно, Варя Бессонова, ее дневник. Но кому, скажите, нужна сейчас эта Варя Бессонова?

– Признайся, ты ведь трахал Варю Бессонову?

– Да кто же ее только не трахал!

7

Прошло всего три недели со дня получения оперативного задания, а ситуация с интересующей подполковника Семенцова группой «Курсы» сделалась довольно прозрачной. И все благодаря эффективной работе Бориса Колесникова. Да, именно благодаря ему. Если по истечении такого ничтожного срока и не на все вопросы даны четкие ответы, то уж, надо согласиться, загадок реально поубавилось. А было бы еще быстрее, если бы «Курсы» собирались на свои семинары почаще. Ну и, конечно, просто повезло с Юрием Алексеевичем.

Итак, что известно? Юридического лица у группы «Курсы» нет. Но юрлицо есть у частного пансионата «Сосны». Денис Деев, он же Дионис, идейный руководитель «Курсов», безусловный лидер группы, обладает контрольным пакетом акций компании «Сосны», имеющей на балансе пансионат с тем же названием. На вторых ролях в компании числятся Максим Васильевич Фадеев, директор пансионата, и Анна Семеновна Марченко, главный бухгалтер.

В пансионате на сегодняшний день проживает 49 человек, люди преклонного возраста. Основной источник информации – естественно, Юрий Алексеевич. Борис уже дважды побывал у него в гостях, в пансионате, но слишком часто наведываться туда было бы неосмотрительно. Поэтому установить пока удалось только двенадцать жителей пансионата, все они курсисты, посещают лекции. Известно, что еще четверо содержащихся в «Соснах», на лекции не ходят. Об этих четверых, "темных лошадках", сведений крайне мало, предположительно за них платят родственники, и, по-видимому, от них в «Сосны» не поступало пожертвований в виде недвижимости либо денежных средств. Все остальные, находящиеся в пансионате старики, в обмен на довольно комфортные условия проживания, включая питание и медицинское обслуживание, расплатились своими квартирами, дачами и сбережениями. Причем, в их действиях не просматривается следов принуждения, квартирами и прочим они жертвовали добровольно, и никакого недовольства касательно своего нынешнего пребывания в «Соснах» не проявляют.

Поиски исчезнувшей Варвары Бессоновой в связи с разработкой группы «Курсы» остаются безрезультатными. Но это дело времени. Просто нужно рыть землю, и все образуется. Пока он, Борис Колесников, в подмастерьях, главная его задача угадать и выполнить волю начальства. А легко ли это сделать? Что, все-таки, нужно Семенцову? Он отчетливо дал понять, что его интересует не пропавшая девочка, а именно секта, «Курсы». Но чего-то товарищ подполковник не договаривает.

В четверг, по уже сложившейся традиции Колесников приехал в «Сосны» к Юрию Алексеевичу. Тот предупредил, что может задержаться у стоматолога, но Борис все равно выехал, даже немного пораньше; в отсутствие Юрия Алексеича есть чем заняться, можно спокойно понаблюдать за обстановкой. Борис прогулялся по территории, раскланиваясь со встречными пансионерами, со многими он уже был знаком, вернулся в корпус, заглянул в буфет на втором этаже. Уютные столики, барная стойка, занавесочки…

Ее невозможно было бы не заметить, даже если бы в буфете толпились посетители, но когда Борис вошел, никого в помещении не было, только она, отвернувшись от входной двери, стояла у стойки, болтала с буфетчицей. Тоненькая, стройная девушка, платиновая блондинка, на шпильках. Волосы длинные, почти до талии, заплетены в косу, ноги длинные, юбка очень короткая. Она повернулась. Ее лицо поражало красотой. Очень белая кожа, большие светлые глаза, губы пухлые, словом, отличный экземпляр.

Что она тут делает? Не из обслуги, работники пансионата носят униформу. На резидента этой богадельни не тянет, не те годы. Приехала навестить родственника? Вероятно. Борис заказал капуччино, буфетчица захлопотала у кофемашины, продолжая что-то рассказывать, незнакомка молчала, позволяя любоваться своим профилем. Надо заговорить с ней. В конце концов, это его работа – знакомиться с людьми, вынюхивать. Наверно, надо представиться и дать ей понять, что он, Борис, не просто симпатичный парень, но и совершенно свободен, во всяком случае, дома его не ждет беременная жена. Девушка первой сделала шаг навстречу.

– У вас отличные ботинки, – сказала она, – блестят!

– Они просто лакированные.

– А!

– Меня зовут Борис.

– А меня – Женя.

Наконец-то улыбнулась, он ей явно понравился. Что теперь, будем ждать, пока он допьет кофе?

– Чем вас угостить? – Борис галантный кавалер, он способен погулять по буфету.

– Спасибо, ничего не надо. Просто проводите меня.

В коридоре она сразу же придвинулась к нему, и Борис автоматически взял ее под руку. Уморительная картинка.

– А я вас знаю, вы навещаете Юрия Алексеевича.

– Вот как, а я-то вас не видел. Вы здесь…

– В качестве персональной сиделки. И лежалки, – добавила она, подумав. – У нас мало времени, мой подопечный скоро вернется.

Смех, в глазах ее смех. Такой завлекательный взгляд. Глаза светлые и длинные, наверно, приклееные ресницы.

– Вероятно, вы его видели, он всегда в темных очках, с палочкой.

– А, слепой старик.

– Да какой он старик, ему еще сорока нет.

Они поднялись на третий этаж. Вот она, девичья светелка.

– Здесь я живу. Очень скучно. Это моя комната. Это окно с видом на сосны. Это встроенный шкаф. Это кресло, журнальный столик, это кровать…

8

– Думаешь, я проститутка? – спросила Женя. В голосе ее звучала насмешка.

– С чего бы это? Разве есть основания?

– Ну, так сразу, взяла и сняла трусы. А, ну да, я ведь не говорила о вознаграждении. Но если ты так все-таки подумал, то, увы, это почти правда. Во всяком случае, в том, что касается моего прошлого.

– Ты была проституткой? – Борис произнес это небрежно, показывая, что сказанное его ничуть не шокирует.

– А где, ты считаешь, Паук меня нашел? В экскорт-агентстве.

– Паук? – переспросил Борис.

Женя внимательно посмотрела на него, как бы оценивая искренность его удивления.

– Ты не знаешь, кто такой Паук?

– Не знаю.

– Это очень странно для сотрудника полиции.

– Ты лазала по карманам, пока я был в душе.

– Сержант. Прошу прощения, старший сержант.

– Ну и что? Зачем же в карманы лезть?

– Потому, что… Потому что ты выронил вот это, – Женя протянула небольшую фотографию. – В буфете, когда платил за кофе. Только не говори, что это твоя сестра.

– Да это просто по работе, эпизод, ее мать обратилась в полицию, девушка пропала…

– Пропала, – задумчиво повторила Женя.

– Она посещала «Курсы», – Борис хладнокровно спрятал фотокарточку в бумажник.

– Это я знаю.

– Ты знаешь Варвару? Ты ее видела? Здесь?

– Я ведь вначале, когда подняла фото, подумала, что это Паук тебя подослал.

– Но теперь ты так не думаешь? – усмехнулся Борис.

– Нет, разумеется. Ты бы не осмелился трахнуть подругу самого Паука, если бы выполнял его поручение.

– Да кто ж он такой, этот твой Паук? Он на самом деле слепой?

– Нет, не слепой. Просто косит под трухлявый старый пень. Он киллер. Его ищет полиция, это само собой. Но хуже другое, на него охотятся. Были покушения. Кому-то он перешел дорогу – конкуренты, заказчики, не знаю. Здесь он прячется. Почти четыре месяца. А я с ним уже два года.

– Не опасно?

– Опасно.

– Что же держит? Любовь и верность?

– Вот уж чего нет, того нет.

– Значит, деньги? Хорошо платит?

– Это само собой. Но нет, не деньги.