Цитаты из книги «Чертополох и терн. Возрождение веры»

И если это совпадает с рассуждениями Данте – а Рай Данте прозрачен и почти бел, впрочем, не черно-бел – то лишь потому, что ход рассуждений был схожим.

Требуется отказаться от многоцветности порочного мира, чтобы вернуться к первой изначальной Парадигме.

Характерно, что путь в Рай (и, вероятно, сам заоблачный Рай также?) – снова черно-белый, тоже гризайльный.

но это мир, в которым расцвело несовершенство природы человека. В чем была ошибка? Исправит ли эту ошибку Страшный суд?

Было бы ошибкой считать художников масштаба Босха или Мемлинга иллюстраторами чужих концепций. Босх, по природе своего дарования, несомненный философ: его главная цель в картинах – не сатира над обществом, не назидание грешникам и не критика церкви. Страсть, заставляющая мастера работать над образами, состоит в желании разобраться. Разобраться, как устроен мир – это ведь самое интересное. Босх именно хочет понять, как все устроено, почему порок объявлен добродетелью, райские птицы опасны, а чудовища сильнее людей. Если душа, вылетая из тела, превращается в птицу, а птица, как мы знаем, есть падший ангел, то неужели это означает тождество падшего ангела и вложенной Господом в человека души? Этот круговорот Босх и нарисовал в «Саду земных наслаждений». Если природный человек – лишь возможность человека духовного, единого с Богом, то значит ли это, что человеческая природная ипостась может быть подменена чудовищем? Если сотворение мира определенно предвещало лишь благо, поскольку Господь был не намерен творить зло, то как получилось, что мир наводнен злом? Ведь не сам же Господь зло сотворил, следовательно, возникшее зло проистекает из добра, подобно тому как химеры возникают из павших ангелов – значит ли это, что природа человека, под влиянием его пороков, уже изменилась необратимо? Возможна ли обратная метаморфоза – можно ли химеру возвратить в статус ангела, а оскотинившегося человека сделать вновь подобием Божьим?

Нет надобности указывать на «Корабль дураков» Себастьяна Брандта, разумеется, Босх пишет свой «Корабль дураков» под впечатлением от поэмы гуманиста. Читал ли Босх «Роман о Розе», который был заказан одновременно с его «Садом земных наслаждений», знал ли Босх своего современника Вийона, сказать затруднительно, но в качестве бургундца Босх, скорее всего, французским владел. Круг чтения его, судя по обилию цитат, обширен – круговая структура «Сада земных наслаждений», этого инфернального Эдема, – безусловно указывает на структуру дантовских кругов; впрочем, эта же круговая композиция имеется и в «Романе о Розе». Та же круговая структура и в «Большом завещании» Франсуа Вийона – это, собственно говоря, заложено в форме баллады и рондо.

сопоставить фигуру убитого рыцаря, судорожно сжимающего в руке кубок Грааля на картине Босха «Страшный суд», и Грааль, помещенный Яном ван Эйком в самый центр композиции Гентского алтаря, – чтобы увидеть всю динамику развития бургундской живописи. В Гентском алтаре действие происходит в кущах благостного райского сада, в «Саду земных наслаждений» Босха рыцарь принимает смерть в колдовском саду, защищая Грааль.

Странствующий рыцарь Парцифаль, все еще сжимающий в руке обретенный Грааль, стал добычей стаи драконов (или волков, схожих с драконами). Парцифаль уже растерзан, драконо-волки перегрызли ему горло и впились в живот; но Грааль он из руки не выпустил. Эту фигуру Босх написал в правой части триптиха «Сад земных наслаждений».

Босх берет на себя миссию расколдовать мир, назвать вещи своими именами, спасти христианство от злых чар.

Босх порой именует его «Блудным сыном»